Нищий и принцесса

Глава 12

Скворец

Как же мне было херово. Я никогда не перепивал настолько сильно. Полторы бутылки вискаря до появления сучары, пару пропущенных ударов в сердце и еще пол бутылки после ее ухода. Я не помню дословно, что я плел, помню только свои ощущения. Тоска со злостью, никогда не покидающие меня чувства. Я не хотел, чтобы сучара уходила, но все сложилось, как сложилось. Надо поговорить еще раз, на трезвую голову. Вчера я был на волоске от того, чтобы сорваться и сорвался бы, если бы прочитал ее блокнот во время первой порции спиртного. Помню, что когда она ушла я пролистал ее дневник, меня хватило только на четыре страницы, потом опять скрутило в узел от печали. В итоге, я налакался так, чтобы вообще не чувствовать, чтобы больше не болело. Под утро переодически просыпался от диких вертолетов, устало стонал и удивлялся почему я не в полном ауте, а регулярно включаюсь. А потом начал трезвонить мой телефон, но я не мог подняться, вырубался вновь и каждые десять минут просыпался от нового звонка. Я не знаю, что случилось, возможно я опять пр@ебал тренировку.

Более менее пришел в себя и продрал глаза, только ближе к вечеру. Как раз под очередной звонок. Как же задолбали!

Злобно поднимаюсь с кровати и пошатываясь иду к телефону. Незнакомый номер. Наверно, опять захотят втюхать очередную карту.

— Бл@дь, что? — агрессивно гаркаю в трубку.

— Скворец? — на том конце провода взволнованный, мужской голос.

— Да… — отвечаю не так решительно.

— Это Павел… Абрамов…

У меня тут же обрывается сердце и я перестаю дышать и от того, что этот мудак молчит мне становится только херовей.

— Ты сможешь подъехать к Боткинской больнице?

— Что случилось? — в миг я полностью леденею.

— Я сам пока не понимаю… Стелла в отключке и никто ничего не говорит.

— Сейчас буду… — я трезвею за секунду.

Пока виски жмет тисками и сердце колотится, как шальное я лечу в коридор и думаю, что с ней могло случиться. Первая мысль- я отдал ей ключи от ее байка или она сама их забрала, но они все так же лежали на полке. Я схватил свои. Я не знаю откуда у меня взялись силы держаться за рулем и никуда не вписаться, ведь меня колотило так, что мне стоять-то было сложно. Время тянулось так долго, хоть я гнал изо всех сил и прокручивал в своей голове самые страшные события. В какой-то момент я даже не выдержал и расплакался, вытирая слезы плечом, хотя, пока даже не понятно, что с ней произошло и что значит «в отключке». Опять поцарапалась и упала в обморок или сбил КамАЗ? Нихрена она не поцарапалась! Этот хер не названивал бы мне с самого утра миллион раз… Почему я не взял трубку сразу… А что если правда все очень плохо? Я ведь даже не сказал, что люблю ее, хоть она и жестокая, предательская сучара. Не сказал, что у меня тоже осталась ее пачка, которую в наш последний вечер в поле она забыла в моей куртке, только все сигареты на месте и я никогда их не курил. Мы так и не помирились. Не поцеловались нормально. Не попросили друг у друга прощения, так чтобы по-настоящему простить. Почему я вчера просто не тормознул ее? Лучше бы тушили новые шторы…

Когда я, наконец, долетел, на ходу сбросил байк, не заглушив его и услышал, как его крутануло и ударило об забор, но я быстро гнал ко входу. Сразу заметил какого-то нервного ёбика, расхаживающего из стороны в сторону, я не видел этого хера вблизи, но чутье мне подсказывало, что это он.

— Что случилось? — я яростно к нему подлетаю.

Пару секунд он тревожно и внимательно на меня смотрит, как будто мы собрались здесь для того, чтобы меня рассматривать.

— Да шевелись! — я ору.

— Мне под утро соседи позвонили, сказали у нас какой-то странный шум и вообще пол ночи что-то происходит… — начинает быстро бормотать, — Я позвонил ей, она не берет трубку. Я поехал. Там весь дом разгромлен. Вообще все! Ничего целого нет. А Стелла…

Этот кусок дерьма специально это делает? Херов драматург, я сейчас сдохну!

— В общем она в своей спальне была. Лежала на кровати. Я думал опять напилась и спит, а потом смотрю, там на кровати таблетки.

Я снова леденею и начинаю коротко, отрывисто выдыхать воздух из легких.

— Я ее потряс, она не реагирует… Я не знаю сколько она их сожрала. Это ее обычные успокоительные, они всегда дома были… Там в упаковке осталось четыре штуки, а в блистере всего тридцать. И я не понимаю, пила ли она что-то еще, потому что в доме полный погром.

— Что говорят врачи? — чувствую, как стучат мои зубы.

— Ничего не говорят, забрали и все. Сказали, звоните, узнавайте, я звоню- либо трубку не берут, либо информации нет. Я не знаю в каком она отделении. Внутрь не пускают.

— Сейчас пустят. Рывком дергаю дверь и быстрыми шагами иду по медицинскому холлу, слышу, как этот хмырь идет следом. Навстречу выплывает какой-то дед в форме охранника и пытается преградить нам дорогу.

— Нельзя, нельзя, — он машет головой, — Только для врачей.

— Дед, не доводи до греха! — я рычу сквозь зубы и пытаюсь протиснуться вдоль него.

— Ну нельзя! Понимаешь?

— Да пропусти меня по нормальному, я все равно зайду!

— Меня уволят, — говорит расстроенно, а мне вообще похер, — Подожди, я хотя бы персонал позову.

Я вижу, что недалеко пост приемника, но вход только для фельдшеров Скорой помощи. Приемник для травмы и прочего, совсем в другой стороне. Когда дед шаркающей походкой идет в сторону стеклянной перегородки, все равно иду за ним, ёбик плетется следом.

— Вот тут скандальные… — он говорит обижено.

— Да, да, скандальные! — я отодвигаю его плечом, — Голубева Стелла, сегодня привезли, надо узнать, что с ней и как к ней пройти…

— Она Абрамова… — от этого голоса за спиной мне только хуже, не могу поверить, что он до сих пор жив.

— Стелла Абрамова…

— Нам- то откуда знать! — отвечает недовольная жизнью женщина, — Звоните!

— Там нет информации!

— А у нас она откуда?

— Да вы заеб@ли! — я психую и не обращая ни на кого внимания рвусь дальше.

Не знаю идет ли этот черт за мной, быстро лечу по лестнице, верчу башкой и читаю надписи, ищу что-нибудь подходящее. На встречу попадается еще одна баба в белом халате и снова на меня рычит, еще раз пересказываю ситуацию и она показывает, куда мне надо. Там еще один пост, замечаю что хмырь все же бродит следом, бешусь и еще раз все пересказываю уже новым теткам, они опять пытаются меня выставить, но я уже не могу себя контролировать, требую немедленно позвать сюда врача, пока я сам его не нашел. В итоге, мне предлагают успокоиться и посидеть на стульчике, одна из женщин все таки куда-то уходит. Я сначала расхаживаю туда сюда, пока испуганное чучело жмется к подоконнику, но в итоге все таки сажусь и тарабаню ногой по старому линолеуму. Самое забавное, что этот черт садится рядом на соседний стул и дрожит. Может мне его еще и пожалеть? Наконец, слышу шаги и приближающиеся голоса.

— Муж что ли? — заспанный мужик средних лет в белом халате, спрашивает у тетки, которая его звала.

— Не знаю, наверно, — смотрит на него испугано.

— Ну здравствуйте, — говорит чуть громче, приближаясь к нам, — Кто муж?

Ёбик тут же пытается стартануть со стула.

— Да иди ты нах@й! — я тут же впечатываю его обратно, прижимая рукой его плечо и иду к врачу.

— Пойдемте, — цокает, закатывает глаза и мы проходим через пост, в сторону ординаторской.

На этот раз слежки за мной нет. Не рискнул, сыкло.

— Зачем же вы так скандалите? — мужик говорит раздраженно, когда за нами закрывается дверь.

— Просто скажите, как она себя чувствует, — я смотрю на него с надеждой.

— Спит она, — говорит раздраженно, — Промыли, капаем…

— Насколько все серьезно?

— Не смертельно…

Меня сразу отпускает и я облегченно выдыхаю.

— Анализы средние, значит съела не много… Пару дней покапается и домой пойдет. Так, что иди и не пугай людей.

— Можно к ней зайти?

— Нет, нельзя! — говорит строго.

— Ну я же все равно зайду, — смотрю на него уверенно, — Сейчас еще и все палаты напугаю…

— Я могу на тебя уже другую охрану вызвать! — мужик грозно хмурится.

— Вызывай, они меня через час отпустят, я вернусь и все окна перебью, всё равно залезу! Ну пусти ты меня на пару минут!

— Ооооох… — он очень тяжело вздыхает, — Кругом одни идиоты! Да она же спит и еще долго будет спать!

— Это даже к лучшему!

— Иди, куда хочешь. Третья палата справа! — он машет рукой и садится на диван.

В палате темно, только под потолком горит неяркий плафон, покрашенный в желтый свет. Стелла лежит на спине, лицом к окну и из ее руки с отцветшим одуванчиком торчит капельница. При виде этой картины сердце сново тревожно сжимается. Моя малышка… Я осторожно опускаюсь на ее кровать и беру за свободную руку, глажу длинные пальцы и вообще больше на нее не злюсь. Злюсь, но только совсем не за то, что раньше. Скольжу ладонью вверх и некрепко ее сжимаю. Наклоняюсь, аккуратно откидываю светлые локоны на подушку и веду большим пальцем по силуэту небольшой птицы, потом склоняюсь еще ниже и касаюсь губами, вдыхаю родной запах ее кожи. Стелла лениво дергает плечом, шипит и морщит во сне нос, пытается отмахнуться от меня ладонью, но сил хватает только приподнять руку вверх и тут же уронить ее на кровать. Даже сейчас сучара. Глажу ее щеку и провожу костяшкой пальцев по нижней губе, трусь об нее носом, не могу удержаться и мягко ее целую, застываю так на несколько секунд, потом чмокаю еще несколько раз и отстраняюсь, облизывая пересохшие губы.

— Скворец… — мычит хрипло, сонно и капризно, так и не открывая глаза.

— М?

— Давай еще разок, — тянет совсем медленно и слегка вытягивает губы вперед.

У меня вырывается грустный смешок и я снова ее целую, но Стелла уже спит.

— Я люблю тебя, сучара… — я заправляю за ухо белую прядь и еще раз касаюсь пальцами шеи, веду их вниз к острой ключице — Просыпайся скорее…

Я тебя сначала задушу, потому что ты ужасная идиотка, а потом поцелуемся нормально.