Нищий и принцесса

Глава 5

Стелла

Скворец чуть нас не угробил… Великолепная идея!

Я пока не понимаю, что он делает, у меня два варианта. Либо он хочет утереть мне нос, потешить эго и показать, каким он стал крутым и сильным, чтобы я жалела о своем неправильном выборе. Либо его все еще плющит и его сердце, как и мое, до сих пор не зажило.

Я никогда ему не звонила и не пыталась его найти, даже когда закончился мой «контракт» с Пашкой, потому что прекрасно понимала, что такое не прощается. Просто смирилась, что потеряла его и пыталась с этим жить. Боль в душе за эти пять лет совершенно не притупилась, а сейчас моя рана еще и закровоточила. Я не понимаю, что мне делать. Логичнее всего, было бы просто его отпустить, но наша бешеная поездочка дала мне надежду, что еще есть за что побороться. Если болит, значит можно попробовать вылечить.

До того, как запрыгнуть на его байк, я была полностью разбита, а сейчас внутри снова что-то просыпается. Вот только, как проверить, какой из двух моих вариантов ближе к действительности?

Меня хватило только на два дня, потом подумала, скоро загрызу себя мыслями. Взяла в руки телефон и протяжно выдохнув, решила рискнуть.

Сука Злобная:«Когда мы увидимся в следующий раз?»

Нищеброд:«Приезжай, если хочешь»

Сука Злобная:«Куда?»

Нищеброд:«Ко мне. Или замужние девушки по чужим квартирам не ездят?»

Сука Злобная:«Пиши адрес»

Нищеброд:«Забыл тебе сказать, ты совсем не изменилась. Никакой преданности»

Вот зачем он так со мной? Скотина! Надо срочно наорать на Пашку!

В этот раз я решила тщательно не собираться, Скворец все равно смотрит на меня, как на пустое место, если вдруг он еще раз решит нас угробить, буду в удобном. Он уже явно понял, что я готова валяться у него в ногах, и я правда готова. Но если помирать, так с музыкой, поэтому перед выходом заливаю себя Пашкиными духами. Попробуем посмотреть, заденет ли это Скворца.

Не задело, по крайней мере, когда я вошла в его квартиру, вида он не подал, а от меня разило за километр. У Скворца однокомнатная студия в хорошем доме. Холостяцкая берлога, что очень приятно. Внутри все темное и мрачное, хоть и дорогое, грубая кирпичная стена и приглушенный свет, как в баре. Зато никаких женских баночек и расчесок. Первое, что я решила проверить- ванна.

— Что-нибудь хочешь? — Скворец открывает бар, забитый хорошим алкоголем.

От этого мои глаза только закатываются вверх. Окей, я уже поняла, что у тебя есть деньги…

— Нет, спасибо, — говорю сухо.

— А я, пожалуй, выпью, — он наливает себе виски.

В комнате полумрак, играет приглушенная музыка, и царит странная атмосфера, как будто меня вызвали скрасить досуг, я не знаю куда примоститься, сажусь в кресло. Мы молчим, Скворец делает пару глотков, а потом идет к кровати, устраивается ближе к центру, облокотившись спиной на гору подушек, а потом поднимает на меня глаза, скользит рукой в сторону и два раза отрывисто стучит по месту, рядом с собой. Я хмурюсь. Зовет меня, как собаку. Мне очень обидно, прямо киплю, но решаюсь, что попробую поговорить с ним нормально в последний раз. Без дурацких масок. Просто расскажу, как мне было тяжело на это решиться и как больно до сих пор.

Я медленно поднимаюсь и иду к кровати, мягко опускаюсь на расправленную постель и сажусь полулежа, как он, совсем рядом.

— Если ты пытаешься показать, что вполне обеспечен, чтобы я пожалела, что так поступила, ты зря стараешься, — говорю спокойно, с ним я не хочу быть грубой, — Я пожалела в любом случае, даже если бы денег у тебя по-прежнему не было…

Скворец ничего не говорит, спускается с подушек вниз и подвигается ко мне ближе.

— У меня не было выбора. Это мама, понимаешь? Как я могла оставить мать гнить в тюрьме? Меня просто поставили в безвыходное положение, либо я выхожу замуж и мой муж покрывает все ее долги, чтобы ей не дали срок, либо она отправляется в колонию. Как ты думаешь, я могла бы жить спокойно, если бы это произошло?

Скворец подвигается еще ближе, приподнимает голову и укладывается затылком на мою грудь. Внутри все сразу же сжимается и замирает сердце. Он берет мою ладонь, поднимает ее в воздух и медленно перебирает мои пальцы и гладит длинные, глянцевые ногти. Я снова не дышу, осторожно запускаю свободную руку в его волосы. Я боюсь шевелиться, кажется, все вот-вот сломается. Еле его касаюсь, стараюсь дотрагиваться до него, как можно нежней.

— Мне тоже было очень больно и плохо… Ты даже не представляешь, что я чувствовала… Для меня это стало огромным ударом. Я так сильно тебя любила…

Я снова хочу разреветься, ощущаю себя очень слабой. Скольжу пальцами вниз к его лицу и зажимаю ему губы, чтобы Скворец ничего не сказал и всё не испортил. А потом мое сердце вновь обрывается, потому что он ядовито хмыкает в мою ладонь и начинает смеяться. Я чувствую себя униженной, сильно нажимаю на свою ладонь, чтобы он перестал так гадко ржать и со всей силы вдавливаю острые ногти в его щеку.

— Больно! — из под моей руки раздается приглушенный рык, в перемешку с хохотом.

Больно великому и не убиваемому Скворцу? Опять издевается, тварь! Естественно, я уже навела у Гофмана справки и знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Впиваюсь ногтями еще сильней и медленно веду их от скулы к губам, чтобы разодрать кожу. Он перехватывает мое запястье и отлепляет от себя руку, а потом переворачивается на бок, лицом ко мне, оставаясь лежать на моем плече.

— Мне нравится, как твои грустные откровения оттеняет запах другого мужика, — говорит ядовитым голосом и глубоко втягивает ноздрями воздух, — Кстати, когда ты по очереди спала с нами обоими, тебе тоже было очень больно и плохо?

Сука! Хочется спихнуть его с себя и надавать затрещин, но пока лежу и тяжело дышу. Держусь еле- еле.

— До свадьбы он думал, что я девственница, — отвечаю, чтобы хоть в чем-то оправдаться.

— Расстроился, наверно, когда выяснилось, что тебя уже распечатали? — Скворец снова прыскает смехом, я тут же дергаюсь, но он опускает на меня руку и прижимает к кровати.

— Нет, в порыве страсти никто ничего не заметил! — начинаю крутиться и шипеть, как змея.

С одной стороны он давит на меня головой, с другой фиксирует предплечье, уверена, завтра будут синяки.

— Пусти! Ты просто отвратителен!

— А раньше говорила, что любишь… Обидно! — произносит комично.

— Такого не люблю! Любила прежнего, — я все еще пытаюсь отодрать корпус, чтобы подняться.

— Прежнего больше не будет, — он давит на меня только сильней.

Теперь я вырываюсь не на шутку, Скворец наваливается на меня сверху и пока я брыкаясь, перехватывает мои руки, дергает меня вниз и заводит их над моей головой. Я начинаю паниковать, отпихиваю его ногами, но ничего не выходит, наши колени стучатся друг об друга и скинуть его с себя мне не удается.

— Да пусти! — я бьюсь и всё еще стараюсь выкрутиться, только он сжимает меня все сильней и впечатывает в матрас тяжестью своего тела.

Сначала пищу, а потом вцепляюсь зубами в его ключицу, как можно сильнее стискиваю челюсти и захватываю кожу прямо через футболку.

— Шшшш, — Скворец морщится, опускает голову, упирается лбом в мое плечо и его хватка слабеет.

Пользуюсь случаем и выскальзываю из под него, отлетаю в другой угол, к креслу, где бросила сумку. Трясущимися пальцами, достаю из сумочки сигареты и прикуриваю. Не знаю, курит ли он дома, мне насрать!

— По-моему, на твоих боях тебе совсем отбили мозги и чувство эмпатии! — говорю раздраженно.

— Отбили, но не там! — Скворец ехидно скалится, поднимается и идет к своему стакану.

Наполняет короткий, прозрачный стакан золотистым виски до середины, и жадно глотает, даже не скривившись, словно там вовсе не алкоголь, а какой-нибудь чай.

— Дай мне сигарету, — говорит наглым, командным тоном.

— Угощайся! — отвечаю с сучьим лицом и демонстрирую пачку на ладони.

В его глазах пляшут дьявольские искры. Давай, иди сюда и поцелуй меня! Я вижу, что ты тоже соскучился! Теперь точно вижу! А с твоим хамским поведением будем разбираться потом!

Скворец стоит и не двигается, продолжает гипнотизировать меня своими ядовитым, жестоким взглядом. От его хищной ухмылки снова шкалит пульс, хочется на него наброситься.

Не хочешь по нормальному, да? Не нравится, когда я пытаюсь быть с тобой милой? Я тебе сейчас такую суку покажу, что ты либо все равно меня простишь, либо заново в меня влюбишься! Ну, поехали!

Я неотрывно смотрю ему в глаза, хитро щурюсь, чиркаю зажигалкой, а потом подношу руку к шторе, возле которой стою и темно- коричневый, прозрачный тюль тут же вспыхивает.