Ночные животные

Глава одиннадцатая Зависимость

Ребята сидели перед главным корпусом университета. На губах Дани блуждала легкая улыбка. Артур лежал на скамье, стуча пальцами по дисплею. А Ромал устроился на столе, свесив ноги, и докуривал вторую сигарету. Теперь у них были деньги на сигареты, теперь у них были деньги даже на новый чайник и удлинитель. Ночью они редко спали, но утром снимали заработанные деньги со счета и распределяли между собой. Уже второй месяц «Ночные животные» исполняли желания ущемленных и униженных. Иногда им приходилось постараться, чтобы найти провинившихся. Задания становились сложнее, времени на исполнение уходило больше. Но и деньги приходили другие. За одну ночь парни могли заработать больше десяти тысяч. Казалось бы, невероятная сумма! Но ставки поднялись, риск возрос, и Костя установил правила, которые никто не смел нарушать.

Правило первое. Обязательная рабочая униформа – черная одежда, черные перчатки, маска поверх капюшона, армейские берцы.

Правило второе. Машину парковать в соседнем с общежитием дворе.

Правило третье. Деньги снимать в кратчайшие сроки, обнулять баланс.

Правило четвертое. Не встречаться с клиентами лично.

Правило пятое. Выходить на миссию по очереди и в разное время.

Правило шестое. Переодеваться в машине.

Правило седьмое. Не бить жертву по голове.

Правило восьмое. После расправы жертва должна вслух сосчитать до десяти. Если ей это не удастся, доставить ее в больницу.

Правило девятое. В случае допроса отрицать любую причастность к созданию сайта и утверждать, что нашли в сети информацию о ночных животных и стали ради развлечения их изображать.

– Ты уверен, что проблем не будет? – спросил Ромал и посмотрел на Даниила.

– Уверен.

– Поясни. Хочу точно знать.

– Деньги переводят не на счет в банке, – доложил Даня и повернулся к другу. От его светло-бирюзовой рубашки слезились глаза, хоть она и едва торчала из-под теплой куртки. Начало декабря выдалось по-петербургски серым и капризным. На улицах гулял холодный ветер, а небо вечно затягивали черные тучи. – Мы зарегистрированы на краудфандинговой платформе.

– Крауд… что? – поинтересовался Артур, вскинув брови.

– Краудфандинг – способ коллективного финансирования на добровольных взносах. Я представил наш проект администраторам, и его одобрили. Теперь мы собираем деньги.

– Ты рассказал про животных?

– Разумеется, нет. Мы с вами группа молодых талантливых студентов, мечтающих снять документальный фильм о Санкт-Петербурге.

– Серьезно?

– Сама платформа денег не содержит. Деньги приходят извне. Клиенты нашего сайта оплачивают «наш клип» и прекрасно понимают, куда уходят сбережения. Вот только…

– Что? – Костя сосредоточенно уставился на Даниила.

– Почему ты думаешь, что люди не раскроют наш секрет? – Даня пригладил взъерошенные ветром волосы и пожал плечами. – Да, мы им помогаем. Но вдруг кого-то не устроит результат? Вдруг нас захотят подставить?

– Ты включил регистрацию на портале?

– Включил.

– То есть посетители вводят личные данные.

– Вводят, иначе на сайт не зайти.

– Значит, их секреты тоже в наших руках. – Ромал затянулся, посмотрел на горизонт и дерзко ухмыльнулся. – Захотят потопить нас, потонут вместе с нами: наказывают не только тех, кто исполняет приговор, но и тех, кто его выносит. Они наняли нас, значит, им тоже придется платить по счетам. Внеси эту информацию на сайт. Пусть знают, на что подписываются и что могут потерять.

– Нам повезло, что ты – хакер от Бога, – усмехнулся Артур и покосился на Даниила.

– Взламывать системы гораздо проще, чем общаться с людьми.

– На выходных опять домой?

– Опять.

– Зачастил ты в Кингисепп, Дань. Мама никак не успокоится?

– Никак, – признался Волков, сложил руки на груди и прищурился, как от яркого солнца, – на днях она пообщалась с Борисом Андреевичем и притихла.

– Уверен, он пообещал приглядывать за тобой.

– Мужик пишет, что проститутка его на двести штук развела, – неожиданно присвистнул Арт и покосился на друзей.

– Каким же образом?

– Да бог знает. Может, шантажировала после пикантного ужина?

– С женщинами мы не разбираемся.

– Ясен пень. Но двести штук, ребята. Двести!

– Мужской мозг отключается, когда в игру вступает женщина.

– Слушайте, вот еще интересное: мать пишет, что ее сынок свихнулся, – Селиверстов приподнялся на локтях и шмыгнул носом, – домой стал приходить поздно, кидается на нее и в комнате запирается. Мебель выносит. Принимает что-то.

– Мы не занимаемся реабилитацией наркоманов.

– Он же угрожает ей, Кость. Давайте хотя бы пообщаемся.

– Гнилое это дело и неприятное, только нервы себе подпортим.

– Да брось, попробовать можно.

– Если он мать не слушает, с чего вдруг к нам проникнется?

– Ему шестнадцать, он малой и туго соображает. Нам, может, и не придется руки марать. Просто поговорим, припугнем, наркоту выкинем.

– Сколько, – Костя покосился на друга и выгнул дугой бровь, – что там за деньги, что ты так в бой рвешься?

Артур отвернулся, цокнул языком, а потом признался:

– Десятка.

– Ты меркантильная сволочь, – усмехнулся Ромал и спрыгнул со стола.

– От меркантильной сволочи слышу. Ничего ведь сложного!

– Если бы.

– Так мы в деле?

Костя забросил на плечо новый рюкзак, затушил окурок и ответил:

– В деле. Разузнайте побольше об этом парне, и вечером выдвинемся.

– Ты куда?

– Пары начинаются.

– Господи, пропусти хотя бы одно занятие, – взвыл блондин. – Выдохни, вортако.

– Выдохну. Когда время придет.

– Тогда уж давай мы тебя проводим. У нас сейчас лекция по философии, а философия уже в печенках, повеситься от скуки хочется. Ты ведь с нами, Дань?

Артур поднялся со скамьи, спрятал телефон в карман черного пальто и уставился на Волкова. Тот лишь протяжно вздохнул. Искушение – вещь опасная.

– Спишем у кого-нибудь лекцию, – успокоил себя Даня.

– Спишем, не проблема. А вот проблема у меня с Алиной.

Костя перевел на друга озадаченный взгляд и переспросил:

– С Алиной?

– Ага.

Парни двинулись к юридическому факультету. В теплой куртке Ромалу было так жарко, что он шел расстегнутый. К своей короткой стрижке он все еще не привык: смотрел на отражение и видел незнакомца, пусть волосы и отросли немного. С матерью он не говорил уже месяц, а может, и больше. На заработанные деньги купил себе дешевый телефон. Сменил замок их комнаты в общежитии, объяснив это тем, что у отца остался старый комплект ключей. В жизни ко всему нужно быть готовым – теперь уж Костя в этом не сомневался. Стоит представлять наихудший вариант, чтобы судьбоносные повороты не выбивали из колеи и не разрушали привычный мир.

– Она ведет себя странно, – продолжал тем временем Артур.

– С чего вдруг?

– Я на сто процентов уверен, что она втюрилась.

– Втюрилась? – прищурился Ромал и усмехнулся: – Что за старческий жаргон?

– Не хочу вслух произносить, что моя сестра влюбилась, – поморщился Арт.

– А что в этом плохого?

– А что в этом хорошего? Какой-то малец обхаживает ее, а я должен сидеть смирно?

– Почему ты считаешь, что Алина влюбилась? – серьезно поинтересовался Даниил и застегнул верхние пуговицы на куртке. – У тебя есть доказательства?

– У меня уйма доказательств. Она рисует странные картины, игнорирует меня. А еще она слушает «Океан Эльзы».

Костя совершенно искренне рассмеялся и покосился на друга. В последнее время он позволял себе расслабиться в компании ребят, получал удовольствие от жизни и не таил в себе эмоций. Так легче дышалось. Артуру и Даниилу он научился доверять. У него давно уже не было приступов: не случались провалы в памяти. Может, он выздоровел? Ведь дома все было наперекосяк, а тут у него появились друзья, появились хорошие преподаватели. Наверняка приступы исчезли, потому что и страх исчез. Костя выбрался на свободу.

– Ну слушает она «Океан Эльзы», – согласился Ромал, – и что теперь?

– Вортако, да ты ничего не понимаешь в девушках! Ты, вообще, слышал когда-нибудь песни этой группы? Там что ни фраза – свадебная клятва. Зуб даю, это серьезно.

– В семнадцать лет серьезно ничего не бывает.

– Алина бы с тобой поспорила.

– В семнадцать поспорит. В девятнадцать передумает.

– А мне, что ли, седеть эти два года? Я так стариком заделаюсь.

– Меньше за сестрой следи и больше занимайся своей жизнью.

– Алина – взрослая, умная девушка, – напомнил Волков. – Она сама решит, нужно ей встречаться с молодым человеком или нет. Боюсь, ты ничего не изменишь.

– Это уж точно, – взгрустнул Артур, – она не писала мне уже больше двух недель, не звонила. Я ведь волнуюсь, а она молчит. Вот чем она занимается, скажите мне?

– Возможно, готовится к выставке, – предположил Костя и запрокинул голову. Небо казалось светло-серым, застывшим. Черные птицы стаями кружили над крышами. В городской суматохе лишь их крики отдавались эхом по питерским лабиринтам. – На днях я общался с Алиной. Я говорил?

– Ничего ты не говорил.

– Мне нужна была ее помощь.

– В чем же?

– Я должен был решить задачу: обвиняемый присвоил себе оригинал Пабло Пикассо. Что ты на меня так пялишься? Мне показалось, что проще поговорить о ценности с твоей сестрой-художницей, которая отлично в искусстве разбирается, чем целые сутки читать об этом в Интернете.

– И как она отвечала?

– Очень странно.

– Серьезно?

– Нет, – Ромал прыснул со смеху, и Арт так пихнул его в бок, что он пошатнулся, но не прекратил улыбаться. – Да мы с ней парой фраз перекинулись. Она помогла мне с картиной, а потом сказала, что занята и ей нужно готовиться к выставке.

– То есть с тобой она общается. А со мной нет. Ты понимаешь, что это значит?

– Что же?

– Что она определенно в кого-то втюрилась.

Константин и Даниил переглянулись, а Артур всю оставшуюся дорогу до университета строил теории заговора.

Попрощавшись с Ромалом, Селиверстов и Волков направились за машиной, которая по установленным Костей правилам стояла черт знает где. Арт обожал жаловаться и поэтому раз сто повторил, что никакого толка в тачке нет, если до нее приходится идти пешком, однако его мнение хоть и ценилось, но мало что решало. Костя не собирался рисковать, а согласиться с ним было куда проще, чем спорить.

Уже в общежитии блондин завалился на кровать и проворчал:

– Жаль, что нельзя послать все правила к черту.

– Нужно придерживаться инструкции, – благоразумно напомнил Даня.

– Скукотень.

Даниил бы не назвал их работу скучной. Каждый раз он дико волновался, поджидая ребят в машине. Вернутся ли они? Справятся ли? Не впутаются ли в неприятности? В голове парня кружилось столько отвратительных вариантов развития событий, что даже в висках пульсировало. Но беды, как по волшебству, обходили парней стороной. Артур и Костя всегда возвращались вовремя, и ребята все вместе укатывали на всех парах, радуясь, что в очередной раз вышли сухими из воды. Интересно, как долго удача будет на их стороне?

Даня раскрыл ноутбук, а Артур уселся за планшет. Они заварили чай и приступили к поиску информации. Страницы в социальных сетях рассказывают о человеке практически все, раскрывая всю его подноготную. Сколько лет, где живет, что любит, в каком кафе зависает. Сколько у него друзей, а сколько врагов. Какую музыку он слушает, в какие дни хочет повеситься. Иногда удается вычислить полноценную историю, алгоритм действий. Например, изучив досконально фотографии какой-нибудь девушки, можно понять, какой дорогой она возвращается домой, на каком автобусе добирается до школы. Есть ли у нее парень. Есть ли отец. Может ли за нее кто-то заступиться, станут ли ее искать.

Удаленные фотографии можно восстановить.

Удаленные диалоги тоже.

Все, что человек хотел скрыть, все, что он написал в приступе ярости, обиды или же любви, а потом судорожно стер, восстанавливалось.

В социальных сетях ничего нельзя утаить. Волков так умело взламывал двери чужих жизней, что казалось, этих дверей просто не существовало. Люди регистрируются на сайтах и в ту же секунду впускают в свое личное пространство множество наблюдателей! И ведь половина любопытствующих ищет подвох. Какой именно? Зависит от человека. Кто-то завидует, кто-то вдохновляется. Кто-то ищет.

А кто-то следит.

– У Матвея нет отца, – сказал Селиверстов и сделал пометку в тетради.

– Да, вижу. Ушел, когда ему было одиннадцать.

– Неподходящее время для развода.

– Почему?

– Как сказал бы Константин Премудрый, дети в этом возрасте особенно подвержены стрессу, – талантливо спародировал голос Ромала Артур и усмехнулся. – С ума сходят и в неприятности влипают. Когда руки твердой нет, пиши пропало! Дети с цепи срываются.

– Но почему именно в одиннадцать?

– Друг, я могу изобразить Костю, а не влезть в его мозг.

– Влезть в его мозг? – растерялся Даня и увидел, как друг прищурился.

– Ну, то есть не знаю я ответов на все вопросы. Не к тому парню ты обратился. Вот придет наш папа римский, и спросим у него, почему именно в одиннадцать дети рвут на голове волосы и пихают в рот всякую гадость. А Матвей к гадости уже пристрастился. У него на всех фотографиях лицо желтоватого цвета. Нужно слезать ему с таблеток.

– Быть может, он колет внутривенно?

– На фотках локти здоровые. И футболки с короткими рукавами. Да и не желтел бы он тогда, а серел.

– Откуда знаешь?

– Я как-то раз попробовал таблетки… – Селиверстов нахмурился и почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Жуть. Никогда больше к этой дряни не прикоснусь.

– Мама Матвея хочет, чтобы мы с ним сегодня поговорили.

– Откуда она о нас вообще узнала?

– Мы помогли Александре Беликовой, а ее мама знает его маму.

– Слишком много мам в одном предложении, – отмахнулся Арт, отпил чай, удобней уселся на кровати и задумчиво поджал губы.

Интересно, что бы сказала его мама, если бы узнала, чем он промышляет? Наверняка они с отцом устроили бы публичную казнь.

– Вечером Надежда Дозвонова уйдет на работу, а ее сын – Матвей – останется дома.

– Вечером?

– Она медсестра. Работает в ночную смену.

– И каким же образом мы попадем в квартиру? Или Надежда одолжит нам ключи?

– Не знаю. – Даня нахмурился.

Экран монитора отражался в его ярко-голубых глазах. Когда-то пустые стены сто второй комнаты сейчас были завешаны плакатами рок-групп и постерами хороших сериалов. Артур хотел повесить плакат из «Крестного отца»[34], но, как обычно, Ромал покачал головой и отрезал свое твердое «нет».

«Никаких намеков, – сказал он. – Ни сейчас. Ни потом».

– Так каков план? – поднял брови Селиверстов.

– Думаю, это не наша забота. – Волков обернулся и прижал ладони к коленям. – Мы добываем информацию, а Костя решает, как ею распоряжаться.

– Ну да. Все решает он.

– Мне казалось, ты не против.

– А я и не против, – согласился блондин, почесав макушку. – У каждого из нас своя задача. Ты взламываешь сервера. Он обдумывает планы. А я… помогаю, да, я вам помогаю. Это же тоже важно.

– Разумеется.

Даниил вновь повернулся к ноутбуку, а Артур почему-то расстроенно нахмурился. В его голове все крутился вопрос: на что способен Артур Селиверстов, и способен ли он хотя бы на что-нибудь? Студент он посредственный. На тренировках звезд с неба не хватает. В компании друзей лишним себя не чувствует, но в общем деле… неужели он только языком трепать умеет? Забалтывает жертвы, заговаривает им зубы. Глупость какая-то.

Артур выключил планшет, упал на кровать и вперил взгляд в потолок. Ему хотелось быть полезным, но что он умел? Как мог отличиться? Да никак.

Он протяжно вздохнул и закрыл глаза.

– Он наркоман. Значит, у нас два варианта, – заходя в темный подъезд, проговорил Костя. – Если Матвей под кайфом, он откроет дверь, не думая. Какая ему разница, кто пришел, когда от удовольствия сносит голову? Если же он не под кайфом, он нервничает, не находит себе места и ждет новую дозу. В таком случае нам нужно вывести его из себя: громко стучать, звонить. Он и выпрыгнет за порог раньше, чем успеет подумать.

Парни остановились перед металлической черной дверью с серыми заржавленными цифрами. Костя нажал на звонок, а потом вместе с Артуром отошел в тень.

– Не открывает, – подметил Арт.

– Откроет.

Как и прогнозировал Ромал, после пятого звонка из квартиры послышались ругательства. Костя постучал один раз, второй. Позвонил. Постучал. С той стороны раздавались вопли.

– Валите! – Матвей пнул дверь ногой.

Артур хотел было что-то сказать, но Ромал покачал головой. Его угольные глаза так и блестели азартом, любопытством. Сквозь маску виднелись лишь они, и они пугали. Арт с восхищением и страхом наблюдал за другом.

Костя досчитал до десяти, шагнул вперед и вновь нажал на звонок. Раздался рев разъяренного животного, желтая дверная ручка шевельнулась, и в следующее мгновение дверь отворилась. Матвей выскочил из квартиры с такими дикими глазами, что наверняка перепугал бы незваных гостей, не будь это Костя с Артом. Рыжие грязные волосы стояли дыбом, как после удара током. На бледном лице ярко блестели капли пота. Его зубы стучали, а руки ходили ходуном, словно по подъезду рьяно гоняли ветра, и весь его вид, каждое его движение, выдавали его с потрохами. Долговязый перепуганный парень с вздернутым носом и тонкими руками искал дозу.

– Что за…

Ромал, как всегда, не позволил жертве договорить. Он втолкнул Матвея в квартиру и зашел туда сам вместе с Селиверстовым. Дверь захлопнулась. Матвей врезался спиной в шкаф с вещами и потрясенно застыл на месте. Пот градом катился по его лицу. Ярость и злость улетучились, уступив место настоящей панике.

– Что вам нужно? – просипел мальчишка, в ужасе глядя на гостей: в черной одежде, в масках, они расхаживали перед ним, словно изучая потенциальную добычу.

Они двигались медленно и неспешно. Их силуэты тонули в сумраке и сливались с темными стенами. Матвей уже не понимал, тут ли они на самом деле или это всего лишь галлюцинация. Он затрясся, впился ногтями в ладони и снова завопил:

– Что вам нужно!

– Хотим поговорить, – тихим голосом ответил Костя, и глаза у парня расширились до таких размеров, что Артур испугался, как бы они не выкатились из орбит.

– О чем поговорить? Вы кто такие?

– Друзья.

– Какие, мать вашу, друзья? Я сейчас ментам позвоню.

– Звони.

– Я позвоню!

– Расскажешь им про наркотики? – спросил Артур, шагнув вперед.

Матвей ошарашенно вскинул брови. Он часто задышал и пролепетал:

– Вас тут нет, вас нет, нет.

– Матвей.

– Вас нет!

– Мы прямо перед тобой, – неторопливо помахал рукой Ромал, и Матвею показалось, что морда летучей мыши ухмыльнулась… обнажила пожелтевшие клыки.

Мальчишка внезапно залепил себе пощечину, а потом с рычанием впился ногтями в собственное лицо, оставляя на коже красные следы. Артур дернулся к нему, но он уже выпрямился и заулыбался, как сумасшедший. В его кристально чистых серых глазах сверкали слезы, но плакал он не от смеха. Он плакал от боли, которая расползалась по его венам, словно яд, заставляя корчиться, дрожать, царапать кожу.

– Вас нет, – прохрипел Матвей, покачивая головой, – вас не-е-ет.

Селиверстов как язык проглотил. Ему стало так жутко, что внутри все похолодело, а сердце судорожно сжалось. Он покосился на Ромала, но тот стоял все так же уверенно и прямо, будто бы рыжеволосый парнишка не бился в истерике прямо у них перед носом. Арт втянул глубоко в легкие спертого воздуха, зажмурился и велел себе успокоиться, но в мыслях так и прокручивал единственный вопрос: «Какого черта происходит?»

– Вы принесли их?

– Кого?

– Кого-кого – их! Вы принесли их?

– Нет, – осторожно ответил Ромал, и Матвей сразу сгорбился, зажал ладонями рот, застонал и зажмурился, не обращая внимания на пот, струившийся у него по лбу.

– Вы должны были, – глаза мальчишки устремились на Артура, – вы должны были принести!

Он вдруг сорвался с места, сжав кулаки.

Блондину почудилось, что он даже слышит, как дребезжат у мальчишки зубы. От растерянности он не успел никак отреагировать на происходящее, но рядом очень вовремя оказался Костя. Он ловко схватил Матвея за плечи, протащил по коридору, затолкал в ванную комнату и включил душ. Полилась холодная вода. Матвей отбивался, бросаясь на Ромала, будто ненормальный, но Костя не реагировал – лил ледяной водопад прямо на рыжую шевелюру мальчишки, пока тот не уперся ладонями о бортик ванны и не закричал:

– Хватит, пожалуйста, хватит!

– Что ты говоришь?

– Не надо! – Матвей вертел головой. – Прекрати, мама, пусть он прекратит, хватит!

– Тебя плохо слышно, – жестко отчеканил Костя, – повтори.

– Хватит!

– Еще раз.

– Прошу, хватит, хватит, хватит!

Давясь водой, беспомощный и жалкий, Матвей свалился на пол.

Ромал выключил кран и сделал несколько шагов назад. Стоявший позади него Артур не знал, кто пугает его больше: Ромал или костлявый мальчишка, подтянувший ноги к груди.

– Теперь поговорим? – спросил Костя и присел перед парнем на корточки.

Матвей приподнял подбородок. Глаза у него были красными, словно все сосуды в них полопались, и под ними залегли синюшные круги. Он нервозно дергал руками, его зубы стучали сами собой. Возможно, он не отдавал себе в этом отчета.

– Вы кто? – жалобно прохныкал парень.

– Друзья.

– Я вас не знаю.

– Мы не твои друзья.

– Ч-что вам нужно? У меня их нет. Ничего нет.

– Их? – переспросил Ромал.

– Таблеток… кончились, ни одной не осталось. – Матвей вдруг порывисто вывернул карманы широких штанов и бросил на мокрый кафель пустые пакетики. – Ни одной!

Повисла звенящая тишина. Костя поднял один из пакетиков и нахмурился, заметив нарисованное на нем распятие. Что за идиотская шутка? Нарисовать крест на пакетике с наркотиками – это аллегория? Метафора? Костя передал пакетик Артуру.

– Чего вы ждете? – совсем расклеился Матвей, скользя пятками по полу. – Господи, кто вы? Я не понимаю, вы психи? Вы убьете меня? Убьете?

– Как поживает твоя мама?

– Моя мама?

– Да, – Ромал кивнул.

– Не знаю, на какой черт вам она? Не троньте ее!

– Волнуешься?

– Да пошел ты!

– Волнуешься. Но ты ведь доставляешь ей в последнее время много проблем Матвей.

– Не твое собачье дело!

– Может, нам с ней поговорить? Как считаешь? Она бы нам все рассказала. – Костя задумчиво наклонил голову, а глаза парнишки в ужасе округлились.

– Да ты… – запнулся Матвей и резко подался вперед, – она ни при чем! Я ей ничего не говорил, она не знает, откуда у меня таблетки, не знает!

– А откуда они у тебя?

– На вечеринке купил.

– У кого купил?

– Антон раздавал. Я только попробовал. Один раз попробовал. – Парень схватился за голову руками и прижал ноги к груди. – Один раз. Один.

– Тебе понравилось?

– Да, твою мать! Мне понравилось!

– Хочешь еще?

– У меня их больше нет.

– Но ты хочешь.

– Я не… господи, что за… не знаю, я, блин, не знаю! – Матвей зажмурился.

– Таблетки или мама?

– Что?

Ромал медленно вплотную приблизился к заплаканному лицу парня и холодно повторил:

– Таблетки или мама?

В глазах Матвея мелькнуло что-то беззащитное, Им овладел такой страх, что его аж скрючило. Он заскользил вперед, вглядываясь в два черных глаза, сверкающих под маской, и едва слышно спросил:

– Что вы сделали, – его голос осип, губы задрожали, и он простонал: – Что вы с ней сделали?!

– Я задал тебе вопрос.

– Где она?!

– Таблетки или мама, отвечай. Ты можешь получить дозу прямо сейчас, но твоя мама больше не вернется домой. Выбирай.

Артур похолодел. Впервые за два месяца он не принимал участия в происходящем и мечтал унести ноги. О чем Костя вообще говорил? Что он задумал? Из-за странных методов друга у Селиверстова задрожали поджилки.

Он нервно моргнул, а Матвей пробормотал:

– Я вас… я не понимаю.

Костя опустил голову, ему надоело. Он поднялся на ноги, повел плечами и направился к двери. Арт еле успел отскочить в сторону.

– Стойте! – воскликнул Матвей. Спотыкаясь и падая, он бросился за Костей, вытянув перед собой руки. – Что вы делаете?

– Я задал вопрос, – на ходу пояснил Ромал, – ты не ответил. Надо было выбрать.

– Да какого хрена!

– Не получишь ни то ни другое.

– Не трогайте маму.

– Ты сам виноват в том, что с ней случится.

– Не трогайте мою маму! – завопил мальчишка и накинулся со спины на Костю. Он вдруг начал молотить по ней кулаками, плача и задыхаясь, но Ромал обернулся и одним движением отпихнул его к стене. – Не н-нужны мне ваши таблетки, – пробормотал Матвей и со всей силы ударился о стену головой. – Не ну-ужны они мне бо-ольше.

– Ты мямлишь.

– Не нужны!

– Ты про дозу?

– Я выбираю маму, пусть она вернется, что вы с ней сделали?

– Может, все-таки примешь?

– Нет, – парень завертел головой, – где мама?

Шестнадцатилетний идиот… Слабохарактерный и безмозглый. Захотел однажды как следует развлечься и оказался в полной заднице. Ромал наблюдал за ним со скептицизмом и жалостью, хотя жалеть таких людей не стоит. Они сломались, когда приняли первую дозу, и их надо сломать еще раз, чтобы «кости срослись правильно».

– Повтори.

– Что? – слабо прищурился Матвей.

– Таблетки или мама.

– Мама.

– Будешь принимать?

– Нет.

– А если примешь, понимаешь, что с ней случится?

– Вы ее найдете?

– Найдем. И ей будет очень плохо. – Костя ступил вперед и оказался лицом к лицу с перепуганным мальчишкой. – Заканчивай игры. Если мы узнаем, что ты нас обманул…

– Я не обману.

– Ты захочешь, уже совсем скоро, но лучше не пробуй. У нас повсюду глаза. Ты даже не поймешь, что мы следим за тобой, не почувствуешь, а мы будем рядом. Примешь одну таблетку, одну дозу – и мамочка больше порог не переступит.

– Зачем это вам, – прошептал Матвей, – зачем вы это делаете?

– Мы друзья, – напомнил Костя. – Не разочаруй нас.

– Я не разочарую.

– Наркота в доме еще есть?

– Нет. Точно нет.

– Приберись тут. Когда мама вернется, постарайся быть вежливым, договорились?

Парень медленно кивнул, сжимая дрожащие губы, а Ромал рыкнул:

– Договорились?

– Да-да, я буду, – Матвей зажмурился, – я приберусь и маме слова плохого не скажу.

– Незнакомцев больше не пускай. Мало ли что у них на уме.

Ребята покинули чужую квартиру. Костя шел спокойным шагом, на улице достал сигареты. Дойдя до машины, он сел в салон и закурил, стянув со вспотевшего лица уродливую маску.

Арт молча уселся на переднее сиденье. Слов у него на языке вертелось много, но он никак не мог заставить себя произнести хоть одно. Колени дрожали. Даниил заметил это и поинтересовался:

– Все в порядке?

Но все было чертовски странно. Артур покосился на Костю, ожидая, что тот ответит, – Костя лишь выпустил клубы белого дыма и вдохнул их через нос.

– Поехали. – Он уставился в окно. – Жми, Дань. Хочу убраться отсюда.

Седан выехал со двора на улицу, пристроившись в правый ряд, а ребята все молчали. Даниил не задавал вопросов, чувствуя, что на них никто не ответит. Он переключал передачи, посматривал на друзей, а они ушли глубоко в свои мысли. В какие-то жуткие мысли, потому что в глазах у каждого из них отражались глубокая печаль и растерянность.

В конце концов Арт повернулся к Косте и, борясь с пожаром в груди, спросил:

– Что это было?

Ромал поджал губы. Почему-то он точно знал, что Селиверстов задаст этот вопрос.

– Что именно?

– Смеешься?

– Спрашиваю.

– Ты что там нес? – Блондин округлил зеленые глаза. – Что наобещал ему? Ты себя со стороны видел? Черт возьми, вортако, да ты маньяк! Настоящий маньяк!

– А ты кто? – Костя резко обернулся.

– В смысле?

– В прямом смысле. Ты и двух слов связать не мог. Пересрался?

– Ага, из-за тебя, и раз сто.

– Ты пересрался задолго до того, как я открыл рот. И знаешь почему? Потому что ты, блин, понятия не имел, куда идешь.

– И что это значит? – возмутился Артур.

– То и значит, друг. Ты пришел развлечься за десяточку, а встретился с настоящим нариком. Думал, что весело будет? Что он откроет нам дверь и мы сядем чай пить?

– Не неси фигню! Я так не думал, просто…

– Что? – Ромал подался вперед. Дым от его сигареты плавал по салону, словно облака. В глазах у него защипало, но он все равно посмотрел на Артура так пристально, что тому стало не по себе. – Я надавил на него, я испугал его. Но так было нужно.

– Ты угрожал его матери.

– Когда я поливал его водой, кого он на помощь звал? Кого, Арт?

– Да какая, черт подери, разница?

– Нам пишет женщина, говорит, что сын от рук отбился, сын принимает наркотики и уже давно перестал хорошее отличать от плохого. Его болью не проймешь, ему уже больно.

– Хватит нести свой психологический бред.

– Без него никак, увы, потому что все наше поведение основано на психологическом бреде. Он позвал маму, несмотря на то что у них паршивые отношения. Это значит, что он и под кайфом ее любит, он порывался поднять на нее руку, но ведь никогда не поднимал, так? Я сказал, что маме будет плохо, и он тут же согласился не принимать наркотики. Вот и все. Если бы ты помог мне, а не стоял столбом, мы бы разобрались быстрее.

Костя откинулся на спинку сиденья и глубоко затянулся, а Селиверстов хмуро уставился в окно. Да, он испугался, но лишь потому, что не ожидал увидеть худого, почти спятившего подростка. Он ведь тоже баловался в школе таблетками, но подобного с ним не происходило! Да и с его друзьями тоже. Матвей, казалось, сидел на наркоте давно, и не на дешевых обезболивающих, а на чем-то тяжелом.

– Я просто видел такое раньше, – неожиданно отрезал Ромал, – и это не смешно.

– А я и не смеялся, – буркнул Арт.

– Я знал, куда шел, а ты – нет.

– Если парнишка на стенку лезет, почему бы его не запереть в больнице?

– Насильно наркоманов никто не лечит. Они должны сами прийти.

– И кто придет? – воскликнул Артур, обернувшись. – Они ведь не соображают ничего!

– Вот именно.

– Это же идиотизм какой-то.

– Замкнутый круг, – согласился Ромал, опустив руку с тлеющей сигаретой. – Потому нам и написала Дозвонова. Матвей лечиться не хотел, а ее не слушал. На такое родителей обычно толкает отчаяние, Арт. Поэтому я и удивился, что ты вдруг захотел поучаствовать в этом деле.

– Десятка… – нерешительно протянул светловолосый парень и сгорбился. Ему вдруг стало немыслимо стыдно. Он тряхнул головой, смахнул со лба испарину и вздохнул. – Думаешь, он перестанет принимать?

– Не знаю.

– Но ты напугал его.

– Пообещал отнять то, что важнее дозы. – Костя пожал плечами. – Может, сработает.

– Ты ненормальный.

– Уже слышал.

– Нет, правда, не могу понять, пугаешь ты меня или восхищаешь. Что в твоей башке?

– Мозги, – усмехнулся Ромал, покосившись на друга, – как и у всех людей.

– Сомневаюсь. Слушайте, у меня от всего этого стресса аппетит разыгрался. Давайте в кафешку съездим, пиццы купим. Хочу привести нервы в порядок.

– А пицца восстанавливает нервные клетки?

– Разумеется.

– Ну, как скажешь.

– Я бы тоже перекусил, – согласился Даня, серьезно кивнув. – Ожидание изматывает и изнуряет не меньше активных действий. Иногда мне кажется, что я переживаю намного больше вашего. Это, конечно, предположение, и вы вправе не согласиться со мной.

– Смысл спорить? – задумался Костя, выкинув окурок в окно. – У каждого из нас своя клетка. Так мама говорит. Это значит, что каждый сам выбирает, что будет его мучить.

– И что мучает Константина Ромала?

Ромал дернул уголками губ, посмотрел на Артура и не ответил. Возможно, они стали ближе, возможно, Даня и Арт – самые близкие люди из всех, что когда-либо были в его жизни. Но есть вещи, о которых он никогда не расскажет. Вещи, которые терзают его.

И уродуют.

– Ладно, молчи дальше, – отмахнулся блондин. Пожалуй, он привык, что вортако не болтает о своих демонах. Но когда-нибудь Костя не выдержит. Он расскажет правду. И Артур будет рядом, чтобы поддержать его, несмотря на все их конфликты и подколки. – Давайте лучше это обсудим. – Артур неохотно вытащил из кармана пустой прозрачный пакетик. В этом пакетике Матвей Дозвонов хранил таблетки, которые лишали его рассудка. Пакетик с черным крестом. – Распятие вместо подписи или печати… фирменный знак какой-то?

– Скорее всего, – согласился Ромал, подсев к другу, – дай взглянуть.

– Я уже видел такое.

– Видел?

– Ага. В общежитии.

– В нашем?

– В двенадцатом. Помнишь, мы пришли туда на вечеринку, чтобы разыскать парня… уже не помню, как его звали… мы с ним тогда в лифте болтали.

– Кирилл?

– В яблочко! – кивнул Артур и поморщился, вглядываясь в сумрачные улицы за окном. – Я видел, как какие-то парни на кухне доставали таблетки из похожего пакетика.

– Из пакетика с крестом?

– Да.

– Странно это, – протянул Костя, разглядывая четкий рисунок христианского креста, выгравированного на плотной поверхности. Плевок в лицо верующим. Насмешка, издевка и откровенное надругательство над религией. Кто до такого опустится? – Слушайте, а вам не кажется, что в последнее время о наркотиках слишком много разговоров?

– Разве?

– К нам, конечно, обращаются по разным вопросам, но то и дело всплывает дурь.

– Она никогда и не тонула, Кость, чего ей всплывать?

– Наркота в студенческом общежитии. Наркота у школьников. Наркота в клубе. – На лице парня появилось странное выражение, словно он схватился за невидимую нить. – Я в совпадения не верю. Здесь что-то нечисто.

– Что именно, мистер детектив? – остроумно поинтересовался Артур.

– Ты говорил, твой отец ведет какое-то крупное дело.

– Ну, ведет.

– Что за дело?

– Откуда я знаю? Он мне ничего не рассказывает.

– Нужно узнать, – бросил Ромал, прокручивая в голове череду диких мыслей.

Он уже оторвался от земли. Отключился от реальности. Думал о наркотиках и о фирменном знаке – кресте. Почему именно крест, распятие? Это же не только фирменный знак, но и улика.

– Придержи коней, вортако, – проворчал Селиверстов, взглянув на друга. – В городе и без нас ищеек хватает. Пусть сами разбираются с наркодилерами. Это не наша забота.

– Полиция ищет не там.

– Вот как?!

– Они опрашивают крупных клиентов, наблюдают за барами или клубами. Но до них никак не доходит, что их действия очевидны. Преступники прекрасно понимают, где стоит подчистить следы и где можно схалтурить.

– И где можно схалтурить?

– Они не держат под колпаком всех школьников. Не знают, что какой-то там Матвей Дозвонов принимает их дурь. Преступники не следят за Матвеем Дозвоновым. Ясно?

– Ты хочешь сказать, – нахмурившись, начал Даниил, – что полиция не опрашивает Матвея, потому что не знает о его существовании?

– Именно это я и хочу сказать.

– Да зачем им вообще Матвей сдался?

– А затем, что Матвей купил таблетки у Антона. Менты слышали про Антона? Нет… а мы слышали. Значит, мы можем узнать у него, кто поставщик дури среди школьников, а они – не могут. Они заняты расследованием на другом уровне – на уровне, где все ожидают подлянки, следят друг за другом, играют в прятки, а Матвей Дозвонов ни во что не играет.

– Ты меня опять пугаешь, – пожаловался Арт.

– Никого я не пугаю.

– Тогда почему у меня глаз задергался?

– Выпей валерьянки.

– Пицца приведет меня в чувство. А пока что заканчивай со своими играми. Мы не собираемся раскрывать какую-нибудь криминальную группировку, ладно? Пусть полиция отрабатывает свои деньги, а мы будем отрабатывать свои.

– Мы должны…

– О-о-о, друг, что мы должны?

– Проверить зацепку! – Азарт вспыхнул в угольных глазах Ромала. – Давайте хотя бы попробуем найти этого Антона. Вдруг действительно выйдем на настоящего наркодилера.

– И что будем с ним делать? – Артур с порицанием уставился на Костю. – Заберем к себе домой? У всех кошки и собаки, а у нас личный наркодилер.

– Чепуху не неси.

– Ты первый начал. Может, завтра об этом потолкуем? Не могу размышлять о смерти на пустой желудок.

– О какой еще смерти?

– О нашей. Иначе ведь такие истории не заканчиваются. В жизни, по крайней мере.

Костя усмехнулся, но ничего не ответил. Возможно, он и вправду слишком много на себя берет.

Если бы злодеи так просто находились, их отлавливали бы каждый день.