Ночные животные

Глава четырнадцатая Азарт

Крушить чью-то машину – дело шумное. От каждого удара раздавался такой грохот, что эхо разносилось по всему району. Артур разбил боковые стекла, Костя – лобовое, а убегая, они снесли боковые зеркала, поцарапали корпус и убили фары. Для новенькой «тойоты» это серьезный ущерб, но какая разница? Парням ведь заплатят семнадцать штук, и неважно, заслужил владелец такую участь или нет. Ромал позабыл о слове, которое он когда-то себе дал.

Раз уж надо заступиться за клиента – то надо.

Они неслись по темным улицам, слушая радио, подпевая песням, и история с тачкой осталась в прошлом, как и их предыдущие дела. Почему совесть должна протестовать, когда банковский счет растет в геометрической прогрессии и никто не пытается тебя остановить? Теперь попробуйте попросить о помощи меньше чем за десятку… фиг вам кто ответит! Парни тратят время, а вы тратьте свои деньги. Все просто. Мир жесток, но он таков. Всем есть надо. Всем надо одежду покупать, учебу оплачивать. И это не оправдания. Это констатация факта.

Захотите поговорить о морали? Обратитесь к священнику.

Парни приехали в Богом забытый район Питера, и Даня припарковался в тени домов. Он посмотрел на друзей и храбро кивнул им, желая удачи. В конце концов, сегодня они решились на опасное, стопроцентно незаконное дело. Костя больше не старался найти оправдание своим решениям. Он верил, что с каждым человеком говорить нужно так, как он того заслуживает. Зло понимает зло. Зачем что-то выдумывать, когда ответ очевиден?

Как оказалось, у клиента выкрали антикварную коллекцию, за которую тот не заплатил налог. Что именно в нее входило и какие сделки проворачивал клиент – парни не узнали, потому что в какой-то момент Ромалу расхотелось лезть в частную жизнь заказчика. У кого сейчас нет секретов? Люди живут так, как позволяют обстоятельства. Коллекцию ваз, урн или же графинов – неважно – изъяли незаконным образом, и он вернет ее владельцу. Ну а остальное уже дело полиции, которой, как обычно, на все плевать.

Пусть попробуют найти виновного хотя бы ради интереса. Может, бока растрясут.

Ребята прождали несколько часов, прежде чем нужный им человек покинул дом. На лице Артура расплылась довольная улыбка, а Костя натянул маску и прохрипел:

– Идем.

Даня разобрался с камерами, щелкая пальцами по клавиатуре ноутбука, а блондин с вортако вышли из «хендая» под тускло мерцающие фонари и черное небо. Райончик был грязным, серым и непримечательным. Многоэтажки казались заброшенными. Обычно в недрах таких зданий пристанище находили бездомные. Селиверстов почувствовал себя ребенком на волшебной ярмарке, где раздавали сладости. В подобные места он никогда не забредал, никогда не видел полуразрушенных домов и не нюхал запаха тухлятины и канализации. Новый опыт все-таки. Не вечно ведь ходить по родным улочкам, среди дорогих особняков и милых лужаек. Вот он и на обратной стороне Земли побывал.

Парни трусцой забежали в подъезд, поднялись на первый этаж и остановились перед металлической дверью.

– Подсвети, – приказал Ромал, присев на корточки, и Артур включил телефон.

Костя достал отвертку, проволоку и с мастерством ювелира принялся колдовать над замком.

– Ты плохо на меня влияешь.

– Ты уже слишком взрослый, чтобы я мог на тебя хоть как-то повлиять.

– Непохоже, что эту дверь можно взломать.

– Любую дверь можно взломать.

– Обожаю твой оптимизм, – проворчал Артур, – долго еще?

– Я похож на опытного взломщика? – посмотрев на друга, поинтересовался Ромал и вновь отвернулся. – Не стой над душой. Я лет с четырнадцати не промышлял подобным.

– Может, снимешь маску, чтобы лучше видеть?

– Может, ты не будешь предлагать такие идиотские варианты? Серьезно. Маску нельзя снимать ни при каких обстоятельствах, услышал? Представь, что она приросла к лицу.

– Не хочу я такое представлять, – закапризничал Артур, нервно озираясь, – это же чертовски отвратительно. Хочу представить огромную пиццу. Пицца меня успокаивает.

– Куплю я тебе пиццу.

– Четыре сыра.

– Самая невкусная пицца.

– Да что ты…

Неожиданно раздался глухой щелчок, и дверь медленно открылась. Арт застыл, а у Кости в глазах вспыхнул восторг. Как же приятно всегда во всем быть правым! Ему все под силу, абсолютно все. Парень вальяжно выпрямился, ухмыльнулся и первым зашел в квартиру. Под ногами

заскрипели половицы. Через маску проник тяжелый, жуткий запах то ли скисшего пива, то ли блевотины. Ребята поморщились, прикрыли дверь и включили подсветку на своих телефонах.

– Вот это конура, – присвистнул блондин.

Никогда прежде он не видел подобного жилища. Да и можно ли было «это» назвать домом? Часы надоедливо тикали. На грязном полу валялось женское белье, на стене около холодильника горело багровое пятно, как будто кому-то врезали по лицу, и он смачненько забрызгал кровавой слюной обои. Артур сглотнул. Он словно находился в комнате страха. Еще один шаг – и из темноты выпрыгнет жуткий монстр.

– Наш клиент знал, где живет грабитель, – пролепетал Арт, следуя за Костей, как за лучом света. – Почему сам не разобрался?

– Если бы все могли начистить морду тому, кому хочется, в нас бы не было нужды.

– Ну, заплатить всегда проще, чем самому сделать.

– Ага, проще, – согласился Ромал и усмехнулся, – когда есть деньги.

Парни осмотрели кухню и побрели в смежную комнату. В темноте что-то треснуло, и ребята одновременно застыли. Только потом они поняли, что это стучатся в окна кривые, тонкие ветви деревьев.

– Глянь, – прошептал Артур, махнув рукой, – там коробки.

– Где?

– За кроватью.

Костя решительно подошел к высокому ящику, раскрыл его и кивнул. Внутри стояла глиняная ваза. Он проверил еще несколько коробок и повернулся к другу:

– Нужно выносить. В три захода справимся. Ходим вместе, не разделяемся. – Больно хочется.

Никогда в жизни Артур не занимался ничем подобным… Как самый настоящий вор, он бегал с коробками от квартиры до машины и обратно, оглядывался по сторонам и тихо бормотал молитвы себе под нос. Сердце как спятило, стучало, будто ненормальное, а руки предательски дрожали, когда он прижимал к груди тяжелые коробки. Хорошо он поступал? Плохо? Да черт знает. Арт уже запутался в этих моральных категориях. Даня поджидал парней у «хендая», складывал коробки в багажник и провожал друзей напряженным взглядом. Он переживал так сильно, что поджилки тряслись. А вот Костя не слишком спешил и, избавившись от коробки, каждый раз совал руки в карманы. Он бы закурил, но маска мешала.

– Последние, – сообщил Артур, когда они в очередной раз пришли в квартиру.

– Отлично. Пойдем, а то у Дани случится сердечный приступ.

– Я бы тоже не отказался от валерьянки.

– Я же пообещал тебе пиццу.

– Знаешь, как меня утихомирить.

Костя поднял коробку и последовал к выходу, а Арт потер поясницу. Как же она ноет! Пусть заказчик сам вытаскивает коробки из машины или приплачивает им сверху. Никто не рассчитывал, что антиквариата будет так много.

Селиверстов нагнулся, подбросил коробку, но неожиданно дно разорвалось, и на пол посыпались какие-то пакетики. Глаза у парня округлились, он перепуганно поморщился и пробормотал, упав на колени:

– Черт-черт. Вот же лажа.

– Что у тебя там? – послышался из прихожей голос Ромала.

– Чрезвычайная ситуация.

– Какая, на хрен, чрезвычайная ситуация?

– Не кипешуй. Я уже…

Артур осветил выпавшие пакеты телефоном и запнулся. Что за фигня? Он разорвал один из пакетов и чуть не подавился воздухом. Глаза полезли на лоб, а губы растянулись в растерянной улыбке:

– Пресвятая Богородица…

Деньги и наркотики: таблетки в прозрачных упаковках с черным распятием.

Все внутри Арта перевернулась, сердце замерло. Что за чертовщина? В голове закрутилось множество вопросов: что ему делать, сколько тут наличных, в какие карманы спрятать бумажки, можно ли воровать наворованное. Парень, казалось, застыл на целую вечность, но потом он все же очнулся и спрятал три перевязанные пачки денег в карман.

Кто его осудит? Кто накажет?

Он сделал это так быстро, что даже сам не понял, на что он решился.

– Ты чего? – рассердился Ромал. – Артур, блин, нам пора валить.

– Друг, тут такое…

– Какое?

– Наркота с распятием, – выскочив в прихожую, воскликнул Селиверстов, – и бабло.

– Что за бабло? Давай на улице все обсудим, ладно?

– Черт, что-то тут нечисто, куда-то мы вляпались, вортако, в дерьмо какое-то.

– Прекрати тараторить, – процедил Костя и уже собирался шагнуть вперед, когда вдруг входная дверь заскрипела. Ромал почувствовал, как на его лице выступила испарина. Как пересохло в горле. Что-то происходило, но что именно? Он не понимал. Костя покосился на дверь, руки опустились, и коробка с грохотом полетела на пол. Его накрыло какое-то дикое, пьянящее состояние, когда уже не отличаешь реальность от выдумки и идешь на поводу у азарта, поддавшись волне адреналина. Свет вспыхнул, и на пороге появился высокий широкоплечий мужчина с забранными в хвост пепельными волосами и узкими глазами. В зубах он сжимал сигарету, в руках держал пакет, в котором звякали бутылки с пивом. Каждый его палец был залеплен грязноватым пластырем, а шею от правого уха до плеча пересекал уродливый шрам.

– Это что за херня? – рявкнул мужик, сощурив от злости глаза.

Он посмотрел на коробку с разбитой вазой в ногах Кости, прерывисто задышал и так стиснул зубы, что раздался скрип. С каждой секундой он казался все злее и выше. Ромал оцепенел, чувствуя, как частит сердце, а мужик шагнул вперед и с размаху швырнул пакет в стену. Во все стороны полетели осколки бутылок.

– Я спросил, какого хрена! – Сигарета упала на пол. – Да вы…

Он не договорил, прыгнул вперед, схватил Костю за шею и с такой яростью впечатал лицом в стол, что нос у того хрустнул. Хлынула кровь.

– Я вас урою!

Он без видимых усилий отбросил Ромала в коридор и зарычал, расправляя широченные плечи. Артур хотел кинуться к другу, но тут здоровяк возник перед ним и впечатал кулак ему в живот, потом в грудь, потом снова в живот. У Артура не осталось в груди воздуха, он подавился слюной, а мужик заорал:

– Мудила конченый!

Он оттолкнул Селиверстова к стене, попытался стянуть с него маску, но внезапно у него за спиной возник Костя и обрушил пивную бутылку ему на голову. Та со звоном хлопнула и разлетелась вдребезги, мужик обернулся, увидел маску летучей мыши и прорычал:

– Ах ты мразь!

Гигант размахнулся и ударил Ромала в грудь, потом размахнулся еще раз, но Ромал вовремя перехватил его руку, и они закружились по комнате, снося предметы. Костя пытался дать противнику отпор, но тот был гораздо сильнее. Громила сомкнул пальцы вокруг Костиной шеи и с такой кровожадностью стиснул их, что Ромал побагровел, чувствуя, как темнеет в глазах. Он задергался, замолотил кулаками по локтям безумца, но тот приплюснул его к стене и заскрежетал:

– Сдохни, мразота. Ты на кого полез, петух?! На кого!

Из-под маски потекла кровь. Ромал задыхался, чувствуя, как закатываются глаза, но тут вдруг мужик отлетел в сторону и ударился виском о край тумбочки. Он осел на пол, а Артур подскочил к Косте и схватился за его плечо:

– Ты как? Твою мать, ответь! Ответь мне!

– Не стой, – просипел Костя, – найди… давай…

Громила поднялся, но Арт бросился на него, толкнул к стене и стал бить по лицу. Он бил снова и снова. К черту правила. К черту это дерьмо! Мужика надо было обезвредить любой ценой! Внезапно громила подобрал с пола осколок, размахнулся и ловко всадил его в плечо блондина. Размахнулся еще раз, но Селиверстов выбил стекло из его руки и набросился на него, будто свирепый зверь. Тут же рядом возник Костя, они вместе повалили гиганта на пол и стали избивать его ногами, обезумев от ярости и страха, в их глазах горело отчаяние, они били и били, а мужик, истекая кровью, давился воплями и проклятиями. В какой-то момент он все-таки выбился из сил и перевернулся на спину, впялив затекшие от крови глаза в потолок.

– Вы кто такие, мать вашу? – просипел он, тяжело дыша. Мелкие осколки торчали из его головы. Куртку пропитала кровь. – Что за дерьмо?

– Я покажу тебе дерьмо, – ответил Ромал. Давно он не чувствовал себя так гадко. Взъерошенный, разъяренный, он схватил со стола нож, присел на корточки и прижал лезвие к шее избитого громилы. – Какая же ты тварь!

– Да пошел ты.

– Не рыпайся.

– Вы не на тех ребят нарвались, мудилы, – незнакомец издал хриплый смешок.

– Пасть закрой.

– Я вас на кусочки порежу.

– Не нужно мне угрожать.

– Покойники, – обнажил окровавленные зубы мужчина и расхохотался, – вы трупы.

Он все смеялся, и по его подбородку текли слюни и кровь. Тогда Ромал схватил с пола очередную пивную бутылку и разбил ее о голову мужчины. Тот мгновенно вырубился. Костя устало вздохнул, проверил пульс гиганта и поднялся на ноги. Потом нашел средство для мытья посуды и вытер со столешницы свою кровь. Вылил на стол водку.

– Что ты делаешь? – не понял Артур.

– Надеюсь избежать тюрьмы, – сказал Костя.

Его ноги подкашивались, в глазах темнело, и он часто-часто моргал, чтобы вернуть зрение.

Ребята ушли из квартиры, не оглядываясь, но им казалось, будто кто-то за ними наблюдает. Селиверстов нервно постукивал пальцами по бедру, Костя тоже не мог заставить себя успокоиться.

Поздний вечер превратился в ночь. Парни шли, не глядя друг на друга. Вскоре они добрались до машины и забрались в салон. Артур, как всегда, прыгнул вперед, Ромал – назад. Даня выжал педаль газа, и «хендай» сорвался с места, с шумом взметнув из-под колес снежную пыль.

– Вы долго, – подметил Волков, переключив передачу.

– Нагрянули гости.

– Все в порядке?

– Ну, как сказать. – Селиверстов стянул маску, стер капли пота с лица и поморщился от боли: кажется, ныло все тело. Похоже, громила хорошо обработал ему ребра. – Вроде бы живы. Но я не уверен.

– Кстати, я расчистил нам путь. Камеры нас не увидят.

– Отлично.

– Вы выглядите… избитыми.

– Кость, ты как?

Арт обернулся, проследил за тем, как вортако стащил с лица маску, и поморщился от открывшейся ему картины. Нос у Ромала напух и потемнел, губы, подбородок и шею покрывали темно-красные полосы. Костя коснулся пальцами переносицы, и из ноздрей тоже потекла кровь.

– Черт, – зашипел Ромал и резко откинул назад голову. – Дела плохи.

– Что там? – разволновался Даня, посмотрев в зеркало заднего вида. – Что такое?

– Надо врачу показаться, – встревоженно предложил Артур.

– Возможно.

– Дань, живо сворачивай в больницу. Нам достаточно сюрпризов на сегодня.

– Стойте.

– Не возникай, друг.

– Подожди, я серьезно. – Костя с трудом подвинулся вперед и посмотрел сначала на Даню, а потом и на Артура. – Мы еще не закончили. Нужно отвезти антиквариат клиенту.

– Этот громила нос тебе сломал, – сердито процедил Селиверстов, – а из меня чуть дух не выбил. Я даже опомниться не успел, а он уже схватил тебя за шиворот. Чокнутый псих.

– Почему вы задержались? – серьезно спросил Волков.

– Я коробку уронил.

– Мисс Грация, – проворчал Ромал, поморщившись от боли.

– Не начинай, я сплоховал, сам знаю. Но я ведь наркоту нашел.

– Наркотики?

– Ага, таблетки, дети мои. Те самые, что мы видели у Матвея.

– Странное совпадение.

– Совпадение? – Артур покачал головой. – Эта дурь стала больно популярна. Жесть какая-то вокруг творится. Откуда у громилы наркотики? Может, он дилер?

– Возможно, – отрезал Ромал и смахнул с подбородка капли крови.

– Вор и дилер в одном флаконе?

– Не думаю.

– Почему?

– Он не вор. – Костя машинально потер глаза и шею, он до сих пор чувствовал, как мужчина сжимал его горло. Отвратное ощущение. Никогда прежде Ромал не задыхался в агонии, не захлебывался словами, воплями, страхом… Паршивый опыт. – Я думаю, он дилер, который собирал плату со своих должников. А коллекцию забрал в счет долга. Но это мои предположения.

– То есть нас подставили?

– Почему сразу подставили? Нам предложили работу, мы согласились.

– Но никто не предупредил нас, что нам придется с бугаем в «мортал комбат» играть.

– А мы и не спрашивали.

– Ну прекрати, – взвыл Арт, повернувшись к другу, – хватит оправдывать козла, который послал нас разбираться со своим поставщиком дури. Это уже невесело, я не собираюсь притворяться, будто мне это нравится. Нет, черт возьми, ни фига.

– Ты прав.

– Прав?

– Но мы сами виноваты, – непоколебимо ответил Костя и нахмурился. – Я виноват.

– Давай только без самобичевания.

– Нужно тщательнее проверять информацию.

– Нужно, иначе придется делать пластическую операцию не только твоего носа. А ты ведь представляешь, сколько это…

Селиверстов замолчал и в растерянности уставился перед собой. Сердце громыхнуло и остановилось, глаза округлились, и свет в них на миг померк. Арт медленно провел ладонью вдоль туловища, сглотнул, нерешительно сунул руку в карман и, потрясенный, вытащил из кармана пачки денег. Ромал даже не сразу понял, что он видит. Он подался еще ближе к Арту и прищурился, а Даня отвернулся от дороги. Не нужно ему было отворачиваться, но интерес взял свое. Парни во все глаза уставились на деньги, и Волков неожиданно прошептал:

– Что это такое?

Никто не ответил. Костя взял одну пачку, провел по ней пальцем и посмотрел на Селиверстова темными опасными глазами.

– Откуда они у тебя?

– Они из коробки вывалились, – протянул друг.

– В комнате громилы?

– Ну да.

– И ты просто забрал их?

– Ага.

– Все?

– Только три пачки, – сглотнул Арт. – Каждому по одной.

– И сколько денег в пачке?

– Не знаю. Возможно, полтинник.

– Пятьдесят штук? – громче переспросил Ромал, сжимая деньги в кулаке.

В голове у него закружились миллионы мыслей. Он не знал, что хуже: робость Дани, растерянность Артура или… корысть. Желание забрать деньги и никогда не возвращать их обратно. Были ли он и его друзья преступниками? Были ли они ворами? Безумие горело в глазах Кости. Он глядел на Арта, тот глядел на него, и они молчали. Разумеется, мужик добыл эти деньги нечестным путем. Разумеется, он не имел права ими пользоваться. Наверняка они обязаны были отнести деньги в полицию, чтобы менты…

Костя остановил поток размышлений и досадливо нахмурился.

Чтобы менты – что? В каком таком мире менты раздают деньги тем, кто их потерял? «Ночные животные» выполнили свою работу и сделали кое-что сверх того, подвергнув себя настоящей опасности, они пострадали и заслужили награду! Им нужна была награда, чтобы оплатить обучение, чтобы… помочь своим близким.

Ромал ухмыльнулся, и Артур ухмыльнулся вместе с ним. Уставшие и окровавленные, они внезапно почувствовали себя совершенно другими людьми.

– Неплохая развязка, – обрадовался Селиверстов и крепко сжал деньги.

Никто точно не знает, в какой момент стираются границы. В какой момент хорошее заменяется плохим, плохое уступает место вынужденному, а вынужденное становится нормой. Что такое норма? Говорят, для каждого она своя, но это наглая ложь. Существуют законы морали, которые невозможно преступить, не потеряв себя. Шагнуть за очерченные пределы просто. Один шаг в пропасть. И только. Но, чтобы снова забраться на поверхность, придется потратить долгие годы. Поняли ли друзья, что падение уже началось? Почувствовали ли ветер, услышали ли его свист? Сломаются ли их кости при столкновении с землей?

А может, падать предстоит вечно? Может, у зла нет предела? Вот мораль очерчена четко, о ней мы наслышаны с самого детства. А что касается зла, есть ли у него границы? Есть ли лимит человеческой алчности, похоти, кровожадности, ярости, гордыни?

Есть ли предел человеческой безнаказанности?