Нулевой предел. Том 1

Глава 25.1. Ретисар Ванх-Сэф

Давным-давно стемнело. Наспех, затем слаженно и сосредоточенно перестроенный Кревенфол принял меня не столь радушно, как в былые годы. Эльфы, понимаешь ли, стали жутко сторониться призванных. Сердерия, охваченная сначала жуткой ненавистью к Легиону и человеческой расе после Разлома, а затем и к призванным после исчезновения Матери Илариль, давала брешь во всех расовых отношениях. Некогда оплот мира, принимавший тебя с распростёртыми объятиями независимо от роду, Сердерия от мерзотных пор и до сих смотрит на тебя оценивающе, искоса глядя в прищуре из-за щелей стального забрала, закоптившего от злобы такой естественной и родовой, что кажется, будто небольшой мирок пурги, поздней оттепели и гибельного мёрзлого ветра никогда не исправится и не станет на путь миролюбивых эльфов-альтруистов, отцов и матерей, что ещё три сотни лет назад украшали холодный материк тёплой, гордой за него улыбкой. А сейчас что? Но хоть я и призванный ликан из Четвёртого Предела, эльфы меня уважают, чтят и любят. Заслужил ли я такого признания? Удовлетворить такой вопрос сложно.

Я распахнул порывисто скрипящую дверь трактира и зашагал по стонущим дубовым доскам, оповещая всех присутствующих о новом посетителе. Стойкий запах алкоголя, жарки и уставшего от весенних работ народа разил наповал так же, как и пьяные возгласы, шум кружек и ленивое бардовское бренчание. Все столики заняты, но в углу зала я заприметил свободный табурет за столом у двух молодых красавиц-эльфиек, попивающих что-то из стеклянных высоких кружек, таких мутных, что еле можно разобрать цвет напитка. Порхающая между столов половая с пустым небольшим подносом криво улыбнулась и пробежала мимо, а я, вяло кивнув ей, подошёл к трактирщику:

— Доброго вечера, милый хозяин, — тепло начал я, едва заметно указывая пальцем на эльфиек в углу, — они чего распивают?

Пересчитывающий монеты пухлый трактирщик косо взглянул на меня из-под уставших морщин, затем посмотрел на девушек и, еле выдавливая голос, ответил:

— Сидр обычный. Яблочный.

— И много-ль у тебя сидра?

— А тебе-то что?

— А вот налей всем желающим по кружечке сидра иль чего ещё, коль они волю составят, — сказал я тихонько, чуть поддаваясь к мужику через стойку, — а мне эль, если найдётся.

— Может мне ещё, — прохрипел он, — за даром теперь работать?

Я аккуратно поставил перед ним узелок с цефейнами, которые он тотчас принялся подводить счёту с ободревшим изумлением. На половине кучки монет он прекратил считать и торжественно воскликнул, помахав рукой:

— Всем желающим по кружке от… — крикнул хозяин, а затем мельком обратился ко мне. — Как вас величать, вашбродь?

Я помял язык, не решаясь, но всё же тихо ответил:

— От Ретиса́ра.

— От господина Ретисара, — продолжил он свой громогласный выкрик.

Толпа бурно зашумела, засвистела. Я присел к двум эльфийкам, стараясь приветливо улыбнуться из-за плотного капюшона балахона, отроду тёмно-синего, но принявшего тёмно-серый цвет от времени. Хоть я за ним и ухаживаю, но цвет восстановить не желаю, хоть для меня это проще простого.

— Щедростью решил взять? — усмехнулась тёмноволосая эльфийка в кожаном жилете, легонько пиная длинными сапогами тяжёлый арбалет у стола, из-за которого видно слегка вздымающуюся юбку до колен.

— Да нет, — ответил я, скромно умостившись на табурете, положив руки на стол, — просто настроение хорошее.

— Какое красивое имя, — замечтала певучим голоском другая эльфийка помладше. Блондинка с двумя короткими, но густыми косами, которые касаются красной суконной жилетки поверх белого платьица. — Ретисар Драконоборец, тёзка ваш, натворил дел в своё время. В честь него и сына не грех назвать. Я Лидия А́мен, приятно познакомиться!

— Я Джелен Кел’фэт, имею честь, — горделиво ответила темноволосая девушка более грубым голосом. — А вы, неужто, без роду?

— Почему же? — ответил я, слегка привстав, чтобы взять кружку из рук половой, дабы скорее промочить уставшее горло. — Моя фамилия достаточно известна, скажем, в узких кругах.

— Поделитесь нашему широкому кругу? — кокетливо спросила Лидия, махнув светлой косой.

— А чего ж не делиться? Ретисар Ванх-Сэф.

Лидия подыгрывающе засмеялась, а Джелен лишь без улыбки закинула ногу на ногу и не сводила взгляда. После нескольких секунд молчания ухмылка Лидии сменилась понемногу открывающимися от удивления губками, и она спросила:

— Неужели тот самый?! Вы слишком молодо выглядите для такого человека.

Я откинул капюшон и расправил рукой свои короткие рыжие волосы, съеденные сединой в некоторых местах на кончиках, поправил длинные кисточки на больших кошачьих ушах. Затем слегка поскрёб шрам от лба до левой брови и вздохнул:

— Время не щадит никого, а ко мне оно мило́, — я опёрся на кулак и более тоскливо продолжил, постукивая пальцем по столу. — Но я хоть и молод, но уже не настолько силён, как раньше.

— Вы что, — вскочила блондинка с искренним восторгом на лице и начала восклицать чуть не взахлёб, — тот самый Ретисар Драконоборец, Первый Шаман, рождённый песками Каэ́лума? Тот самый прославленный охотник за колдунами?!!

— Да, — неохотно ответил я, стараясь левой рукой слегка прикрыть лицо, как бы скрываясь.

— Ошалеть можно, чтоб меня слепни загрызли, — дёрнув подругу за плечо, Лидия продолжила восхищение, — ну ты слышала, тот самый! А знаете, — обратилась она ко мне, пытаясь казаться максимально серьёзной, но с каждым словом всё переходя на радостный визг, — мне вот легенды о вас всегда больше нравились, чем о вашем брате Ортвине, всегда! И баллады о вас, кои до наших ночей дошли, намного радостнее и величавее, честно-честно!

— Хе-хе, верю, — я снова отхлебнул эля и слегка растерянно пробормотал.

— Я одна не помню ни одной истории? — Джелен оживилась. — Что за братья, драконы какие-то, да баллады?

— Вы же братья родные? — спросила блондинка, перебивая подругу. — Аль как?

— Ох, — рассказав эту историю сотни раз, я вздохнул и начал, — мы же оба призванные, как можно быть родными? Меня на Каэлум в безпамятстве скинули за резкий говор, а я тогда сам был отроком лет четыреста назад. Приютил меня один отшельник, чьего имени я назвать не решусь, и так мы бродили по белым пескам, а когда я и вовсе окреп, решили мы уйти на тогда ещё большой материк. Опекун мой знаком был с тогдашним правителем Сердерии, Цыги́ром Ванх-Сэф, жёнушка чейная бесплодием поражена была, но любил он её до смерти, а наследника-то хотелось. Был у него уже в семье юнец чуть старше меня, человек призванный, Ортвин Ванх-Сэф. Ну и, конечно, не ладили мы с ним. Погодя годков этак десять наступило время наследника объявлять, я был фаворитом, чем не хвалюсь ни в коем разе, а Ортвин, не выдержав таких откровений, отправился на службу в Авеберд. Преуспел он, да так, что вскоре узурпировал престол и установил собственную диктатуру, назвав страну свою Легионом, стал величать себя Ортвин Ванх-Гесс, как бы отрекаясь от роду, но и сохранив при этом напоминание о происхождении, — я охнул и отхлебнул ещё немного из кружки, а обе девушки по-свойски заворожённо слушали. — Тогда-то и началась война, в которой Легион почти двадцать лет терроризировал всех: и эльфов, и зверолюдов, и эров; последние так вообще были изгнаны в мёртвые пустыни, а остальные две расы вынуждены были сместиться в более скудные для жизни районы материка. Боги вмешались. Конечно, Матерь Илариль, Создательница, была против таких манёвров, а посему расколола материк на пять частей: Авеберд, Вельхайт, Сердерию, Великий Крематорий и Криторий, а жители кое-как успели расселиться, были, приуменьшив, шокированы. Батенька, Цыгир, с правления не шёл, а я и не особо горел желанием, оттого выбрал графствовать в тогда ещё небольшом городишке, разросшемся во время войны, форту Кревенфол, где имею честь выпивать в компании двух прекрасных дам.

— М-да, — протянула Джелен, — впервые слышу такие истории.

— Вы не переживайте, — растерянно подхватила Лидия, — она у нас еле имя матушкино-то вспомнит, недуг у Джелен какой…

— Ничего, бывает, — ответил я, жестом руки как бы успокаивая девушку. — Поверьте мне, на своём веку я уже наслышался и похвал, и песен. Хорошо, что хоть кто-то обо мне помнит.

— О-о, — воскликнула Лидия голосом, полном непогрешимой уверенности, что я тот самый Ретисар, — а правду поют, что вы троих драконов разом зарубили?!

— Ну не одним махом, само собой, но поют правду.

— Просим, расскажите эту историю, очень просим! — молитвенно сжав руки перед собой, продолжила Лидия.

— И я не прочь послушать, — ответила Джелен после того, как я вопрошающее кивнул ей.

— Ха-ха, тогда принесу ещё выпивки и обязательно расскажу.

5876 год от рождения Святой Мелиссы, первые месяцы после Разлома:

Мир кое-как, собирая пластины лат и копая могилы, потихоньку оправлялся от войны. Споры окончены, Легион утих. Те немногие из человеческой расы, оставшиеся на враждебных континентах, были приняты и обогреты, не так тепло, но эльфы на отколовшейся Сердерии быстро привыкли к соседям. Города шустро стали отстраиваться под покровительством тёплого лета.

— Вот, государь, — услужливо обращался ко мне Праль, сложенный, облысевший мужчина-эльф средних лет, правая рука градоправителя, — как видьте, полным ходом-то идёт ремонт. Вон там, — указывая на башни ограды вдалеке, отчитывался он, — пробоины все уж давно залатали, смотровые уже стоят как новенькые.

— А с водой что?

— Знайте, господин Ретисар, ель как очистили, — спешно проговорил Праль, — толь колдовство какой, али яд просты́й, но пить уже как месяц можно, никто не жалуется.

— Это хорошо, — словно стараясь сапогом разровнять дыру в брусчатке, пробормотал я.

— Ой, — сразу стал оправдываться майордом, — да не везде таки успели, государь, брусчатку-то сменить. Н-но скоро будет, не переживайте.

— Праль, ну что ж ты как квочка, — по-дружески постучав по плечу заместителя, проговорил я с улыбкой, — в самом деле? Вижу я, что не в сене иглы какие ль с девками ищете, вижу, вижу. Хвалю. Ты лучше расскажи что-нибудь этакое из новостей.

Мы медленно расхаживали по главной улице небольшого Кревенфола под светом зенитного солнца, дивясь городской вознёй.

— Да так, одни сплетни сплошные, никаких писем, новостей. У кого корова подохла, кого жена зарубила, а вон на окраине прачка открылась. Только, — неуверенно продолжал Праль, — единствена народ беснуется.

— И чего ради?

— Говорят, мол с берега дракон летает, дак не один; с деревней ближних скотину по полям таскает.

— Дракон? — неожиданно удивлённо для себя воскликнул я, что даже уши кисточками описали круг.

— Ага, государь. Но я его сам не видывал, точно сплетни какие.

— А на какую деревню, говоришь, напали, Праль? — щуря глазами, осторожно спросил я.

— Дак это, До’отор близь Иривера. Оттуда все слухи и ползут. Было приехал оттуда караван купечий, да глаза у всех с цефейн, мол дракон сравне дюжины коней в длину видывали. Они-то давно вымерли, драконы-то. Остались разве виверны, да змеи чудные, малые такие, как ужаки.

— Ну, может вечерком заеду, узнаю чего.

— Ой, — заторопился Праль, корча недоверчивую мину, — не стоит оно того, вашбродь, впрочем дело ваше.

Может, спутали с чем схожим? Виверной, например. Во всяком случае, это очень даже интересно.

Как и задумывалось, вечером я прибыл в До’отор. Ничего в Кревенфоле меня особо не держало, так, словно простое официальное лицо.

— Здравствуйте, люди добрые, — облачённый в толстенный, что иронично, тёмно-синий балахон из драконьей шкуры и твердую, как панцирь, чёрную кожаную куртку, в общем, в наряде не официальном, я слез с коня и обратился к двум молодчикам, грызших что-то сидя на лавке. — Где, подскажите, староста ваш живёт?

— А вон, — один из них тяжело повернулся и указал ладонью, — где свет в доме горит, там и живёт.

— Спасибо.

Вспомнив, я накинул плотный капюшон балахона, потому что, не хвалясь, внешность моя запоминающаяся, особенно волосы и уши. Не хочется поднимать шум своей персоной, но со старостой придётся не скрываться. Я постучал в крепкую дверь, и она в какой-то момент приоткрылась.

— Чего надобно? — язвительный, сопящий дедовский говор послышался из-за образовавшейся щели.

— Ретисар Ванх-Сэф вас беспокоит, батюшка, — почти шёпотом ответил я. — Впустите? Дела есть.

— А чего ж не впустить? — почти хохоча, хрипло ответил старейшина и распахнул дверь. — Пущу. Голодны может, государь?

— Не хотелось бы объедать честный народ. Но эля я б выпил, — аккуратно прошагав в дом сказал я.

— Ваша воля, государь. Эй, — крикнул он, видимо, своей жене, — лежебока старая, а ну тащи эля кувшин, гости у нас.

Пока староста перебирал кружки на полках, быстрым раскачивающим шагом к столу, за которым я присел, подошла пухленькая женщина с кувшином, а дедок, шустро вернувшись ко мне с двумя резными деревянными кружками, налил в них эль из кувшина.

— Меня Фур зовут, ваше благородие, буду рад служить, чем смогу, — с то ли радостной, то ли болезненной от возраста тряской заявил староста.

— Во-первых, о моём визите лучше ни слова, а во-вторых, мне рассказывали, будто в ваших краях затесался дракон самый что ни на есть настоящий.

— Да, да, — оживлённо ответил Фур, облизнув эль с усов, — видел, не поверите, государь, своими глазами, иль не староста я, а пёс дворовой!

— Верю, верю, — успокоил я старика жестом ладони, — только подробности нужны.

— Пролетел, значится, с неделю назад, от моря с той стороны, где солнце в обед стоит. Здор-р-ровый, — протягивал Фур, нагнетая, — цве́та бронзы, глазища жёлтые, из пасти торчат з-зубы во все стороны, даже на крыльях когти есть, клянусь! Скотину когтями рванул, в два подхода потащил к морю. Местные мальчишки говорили, мол, дракон что-то рявкал на эльфийском. Что-то про десяток дней, про людей и Разлом, этому клясться уже не могу.

— Мгм, — задумчиво промычал я, почёсывая пушистое ухо перчаткой, — это всё?

— Ну как есть, государь, большего не знаю. Говорили, мол, — неуверенно продолжил старейшина, — был ещё один вдалеке, другого цвета. Ну и всё, получается.

— Интересно…

— Неужто собрались на дракона охотиться? Дело это гиблое, государь, одному не по силам. Ежели собрались, так брать с собой солдат крепких.

А что толку? Армия разбита, а брать с собой обычных людей нет смысла. Такое по силам разве что призванному, не иначе. Или богу… В любом случае, никто за такое не возьмётся, лишь безумец. Подвергать других людей опасности я не намерен. По рассвету пойду сам.

— Посмотрим, что делать, — ответил я после короткого задумчивого молчания. — Можно где-то у вас заночевать, отец?

— Конечно, койку вам постели, не королевская ложа, но чем богаты, государь.

— Спасибо. Я бы поспал, а на восходе уже будет виднее.

Утром, как и договаривались, я поскакал к морю, а через час увидел что-то в небе, когда за горизонтом неровного скалистого берега уже виднелось море. Сомнений нет, это был дракон. Он покружился высоко в небе, а затем стремительно полетел в мою сторону. Я остановился, лошадь привязал к одному из деревьев, что стояли на недавно выжженном, но уже клочками порастающем лугу. Существо всё приближалось, а я ждал его, опустившись к траве. Пространство у моей руки разрезалось, и из своего складского измерения, Кармана, я потянул цепь длиной ровно сотню вя́зей (вязь — мера измерения длины у эльфов, примерно два с половиной метра). Когда дракон уже был высоко надо мной, я подбросил конец цепи, тяжеленный пятиконечный шип, над головой, пальцем правой руки нарисовал ударную руну и использовал всю силу на цепь, которая, словно гарпун, стремительно взмыла ввысь, а я, начертив руну воздуха, полетел за ней следом. Когда мы поравнялись по высоте с драконом цвета болота, я потянул цепь к себе и стал раскручивать, паря в небе с помощью руны воздуха, управляемой правой рукой. Дракон, кажется, замедлился и хотел меня облететь, находясь в пределах хлёста моей цепи, но она уже стремилась в него, словно непомерно длинное копьё, а настигнув, стала обвиваться вокруг правого крыла. Зверь широченными взмахами старался сбросить меня, но от его неудачных попыток я лишь всё быстрее раскручивался на его крыле и заматывал цепью. Когда я оказался на верхней стороне крыла около спины, цепь почти на всю длину обмотала крыло, и дракон то снижался, то летел выше, как бы хромая. Я ловким движением обмотал вокруг руки край цепи, за которую держался, и ухватил толстый острый шип на хребте существа, потянул цепь к себе, помаленьку наматывая на спинной шип, который словно кол в земле неподвижно торчал из хребта. Дракон ревел, всё яростнее махая левым крылом, пытаясь отбиться от меня длинным хвостом, но я продолжал наматывать цепь и зверь, описывая хаотичные спирали, падал вниз. Упав, мы прочесали по рыхлой земле и остановились. Истошные вопли дракона не кончались.

— Эй, — закричал я, стараясь пересилить рёв, — я знаю, ты говорить умеешь!

Громадина не прекратила орать. Я вытащил из ножен за поясницей меч с длинной рукояткой, крестообразной гардой и коротким, не больше длины руки, клинком бордового оттенка. Я спрыгнул с дракона, дёрнул цепь и она ослабла, сделав пару резких витков на спинном шипе в обратную сторону. Чудище встало на все четыре лапы, а я прошёл к его морде. Тёмно-зелёная громадина чуть отошла назад и, разинув пасть, начала извергать ни то огонь, ни то вязкую магму прямо на меня. Я не испугался, лишь сделал шаг назад и закрылся балахоном. Ножны с ремнями тоже из драконьей шкуры, поэтому не должны сгореть. Насчёт нити, которой сшит балахон, я не уверен. Хотя, даже если бы я стоял лицом к потоку, то гашение, скорее всего, выдержало бы жар. Гул огня затих, дракон остановился. Я быстро отряхнулся и сказал:

— Я говорить пришёл, а не драться, — я демонстративно выставил бордовый меч перед глазами и продолжил, угрожая. — Видишь? Перегретая сталь. Наверняка знаешь, какие раны она оставляет.

Дракон, скорее всего, не знал всех слов, но сочетание “перегретая сталь” он понимал отлично, поэтому попятился, а его зрачки боязливо сузились.

— Я его уберу, — медленно сунув меч в ножны за поясницу, я спокойно продолжил. — Поговори со мной, дракон.

— Что нужно? — протягивая каждую гласную букву, дракон тяжело заговорил на диалекте эльфийского.

— Неделю назад какой-то дракон бронзового цвета прилетел в одно из поселений, коих я будущий правитель.

Дракон не ответил, только медленно поморгал глазами и смотрел на меня, тяжело дыша. Он меня не очень понимает. Зато я понимаю его язык, выучив его ещё на Каэлуме, где драконов когда-то было полно. Но на этом языке говорить очень для горла тяжело, поэтому я стал разжёвывать каждое слово на эльфийском:

— Дракон летал недавно в моё гнездо. Говорил про десять дней, Разлом.

— Да-а, — протянул дракон, с трудом продолжая на диалекте. — Бог говорить человек война, другой…

— Говори на драконьем языке, я его понимаю.

Дракон недоверчиво поморгал и легко продолжил на своём языке:,

— Другая богиня создала Разлом, гнездо наше утопло в океане. Мы унесли яйца, стали строить новое гнездо на берегу, а яйца смыло большой волной.

Да, Разлом был не лучшим решением. Всё очень болезненно его пережили. Божий совет принял решение поднять континент над водой и спешно разделить, но не учли непригодную береговую линию и цунами, которые охватили всё, когда разделённые континенты спустились на воду.

— Ваши войны, — угрюмо рычал дракон на своём языке, — уничтожили наше гнездо и потомство, эльфы уничтожают леса и зверей, теперь мы уничтожим самое большое ваше гнездо, — он мотнул головой в сторону Кревенфола, — и будем там жить.

— Неужели нет другого выхода? — чётко проговорил я на эльфийском.

— Ар’го́р так сказал.

— Это твой вожак?

— Нет, но что-то похожее. Завтра на рассвете вашего гнезда не станет и ты, кошак, ничего с этим не сделаешь. Боги на нашей стороне.

— Я будущий вожак своего народа, — гордо, громко отчеканил я, — я хочу найти мирный выход.

— Мирного выхода нет, нам негде жить, понимаешь, кошак?

— Вы можете улететь на южный архипелаг.

— Острова? — помолчав, спросил дракон.

— Острова.

— Нет, кошак, мы будем здесь жить. Собирай эльфов и сам плыви на свой, — последнее слово было на эльфийском диалекте, — архи-пе-лаг.

Дракон сбросил уже ослабленную цепь с крыла и поднялся в воздух, улетел обратно к берегу, бросив место, куда летел до нашей встречи. Нужно найти мою лошадь и скакать обратно в город.

Я проскакал через едва открывшиеся ворота, направляясь в замок. Уже на пороге меня встретил Праль:

— Не ждал, что вы так быстро…

— Праль, — спешно перебил я, спрыгивая с коня, — сейчас же прикажи готовить баллисты!

— Трое только на ходу, государь, — растерянно ответил майордом, — что стряслось?

— Драконы будут здесь завтра, не знаю, сколько их.

— Бредите, ваше благородие, драконов ведь давно не было…

— Не спорь, Праль, — озлобленно прорычал я, — готовь баллисты, людей уводи на север, не знаю, куда угодно.

— Не согласятся люди так скоро город покинуть, — вздохнул Праль, — отстраивали его зазря? Да и мало кто поверит.

— Хм… — я призадумался, а затем продолжил. — Оповести всех жителей, готовь баллисты, стражу. А я отправлюсь в Афрейн.

— Долго, господин, ехать-то придётся. Не успеете.

— Выполняй! — рявкнул я.

— Как скажете, ваше благородие, — Праль перепуганно поклонился и выбежал за пределы замка.

Когда он скрылся, я закрыл глаза и начал поочерёдно складывать пальцами руны телепортации. Обычно для перемещения используются маяки, но в крайних случаях, когда нужного маяка нет, можно воспользоваться шаманской техникой, которой меня научили ещё на Каэлуме. Сложив две необходимые руны, я постарался точно представить храм Мелиссы, в котором когда-то был, и сложил третью руну.

Вспышка — и я уже в храме. Тусклый свет настенных светильников освещал путь к главному залу, который сторожили тёмные тяжёлые колонны. В зале всюду бродили атлетичные мужчины, полуголые, пояса обрамляли белые ткани, прикрывающие достоинство, а их глаза перевязаны плотными тканевыми повязками; кто-то играл на арфе тихую музыку, кто-то смиренно ждал чего-то на скамье круглого стола, на котором лежали фрукты, овощи, самая разная еда и выпивка, а кто-то стоял на коленях на коврике у самых ног владелицы храма. На высоком троне недалеко от стола, подпирая голову рукой, сидела Мелисса. С резного металлического венца свисало чёрное полотно шёлка, закрывающего всё лицо, кроме губ и подбородка. Тёмные волосы с оттенком фиолетового колыхались на весу позади, словно в течении воды; чёрная накидка накрывала голые плечи, державшие тёмно-фиолетовое платье-жилет с длинным шлейфом, распластавшимся по всему подножью трона. На руках резные золотые наручи, а ноги босы, только ступни опоясаны тонкими ремешками, портупеей, цепляясь золотым кольцом за средний палец.

— Ретисар, — спокойным, мягким голосом начала Мелисса, эхом отдавая по всему залу, — приёмыш Цыгира, правителя Афрейна. Развлечь меня пришёл? Без стука, — богиня медленно поднялась с трона, — без приглашения.

— Госпожа Мелисса, — я встал на одно колено и склонил голову, — нет времени у меня медлить…

— Как это нет? — она вмиг оказалась передо мной и подняла мою голову рукой, касаясь подбородка. — Ты разве не развлекать меня пришёл?

— Ни в коем разе, — я встал, убрав её руку, — Кревенфолу, которому я являюсь градоправителем, нужна ваша помощь.

— Ты что, — тон Мелиссы сменился на властный и грозный, не теряя мягкости голоса, а в её руке, словно собираясь из пепла появлялось лезвие кинжала на длинной фиолетовой верёвке, — меня не понял? Ты воин, так развлеки меня по-воински. Я наслышана о твоём мастерстве и силе, но, так и быть, не стану использовать заклинания против тебя…

— Святая Мелисса, богиня людей, мудрости и справедливости, — я вытащил меч из-за поясницы и сделал шаг назад, — я шаман, а не воин, и я вас уважаю, не хочу ранить…

— Ха-ха-ха, — после недолгого молчания богиня громко рассмеялась, запрокинув голову, и надменно продолжила, — чем ты собрался меня ранить? Этим странным мечом?

— Это перегретая сталь, госпожа, — я выставил меч, не убавляя уважения в речи, — наверняка знаете, какие ужасные неизлечимые раны она оставляет. Я не хочу использовать его против вас. Вы не Флюр, чтобы излечить такие порезы.

Мелисса поменялась в лице, явно разочаровавшись, потеряв всю игривость. Испарившись в тёмной дымке, она тут же телепортировалась обратно и уселась на трон.

— Чего тебе здесь нужно? — спокойно, чуть ли не с тоской спросила богиня.

— Завтра на Кревенфол нападут драконы, пообещав снести его до основания, — я сунул меч за спину и, встав на колено, продолжил, — мне нужна помощь, защита.

— Ха-ха, ты всё таки меня развлекаешь своими шутками, Ретисар. Людей всегда убивали другие люди, звери, болезни, природа… Что? Думаешь мне сейчас есть дело до такого пустяка, как один форт-переросток?

— Я надеюсь, что могу вам что-то предложить взамен, госпожа.

— Ха-ха-ха, — Мелисса вновь громко рассмеялась и её смех эхом звенел в ушах, — что ты мне можешь предложить? Я владею всеми благами, сильнейшей магией, даже собственным миром, Верхним Пределом. Что ты можешь мне предложить?

Я промолчал.

— Чего же ты не пойдёшь плакаться к своему отцу, Цыгиру Ванх-Сэф?

— Он ничем не поможет за такой короткий срок. У него и своих забот полно.

В зале повисло гнетущее молчание, спутся около минуты Мелисса заявила:

— Вот что, Ретисар. Ты отдашь правление Афрейном в руки удобных для меня людей. Не беспокойся, я найду толкового человека и он будет вести Афрейн к процветанию и благополучию. Взамен, если драконы всё таки прилетят завтра и ты не бредишь, то я поставлю барьер, который убережёт часть города. Но о нашем договоре никто знать не должен. О последствиях слухов сам думай. А республиками, в том числе и городом Кревенфолом, распоряжайся, как хочешь.

Я ничего не ответил, стоя на одном колене в тяжёлых раздумьях.

Я остановил свой рассказ и снова отхлебнул эля. Вокруг нашего с эльфийками столика собрались ещё несколько пьянчуг, ликан и два эльфа.

— Ну не томите, господин Ретисар, — поторапливала светловолосая Лидия в восторженном ожидании, — вы пришли в храм Мелиссы, а дальше-то что было?

— Да, — один из вставших эльфов тоже подхватил, — что дальше было? Нам с братвой тоже интересно.

— А дальше, — я продолжил говорить, хорошенько смочив пересохшую глотку, — я пришёл в храм Мелиссы и всё объяснил, а богиня безвозмездно решилась мне помочь и я вернулся в Кревенфол с хорошими вестями, не спал ночь, готовясь к нападению.

— Какая же благородная всё-таки, — прокомментировала Лидия, — богиня Мелисса.

Только в одном я соврал. В том, что Мелисса согласилась мне помочь просто так. Сейчас на троне Ганжи Данлор, один из удобных ей людей, а под рукой мой старший брат, Ортвин Ванх-Гесс. М-да уж. Но, как и обещано, никто о нашей авантюре не узнал.

— А на рассвете, стоило только солнцу полностью выглянуть, драконы показались из-за облаков…

— Драконы, господин! — один из сержантов, стоя со мной на городской стене, вдруг воскликнул.

— Отдай приказ целиться, — ответил я, насчитав три дракона, — их трое. Как только баллисты выстрелят залп, прикажи страже бежать к замку.

— Есть!

Надеюсь, хотя бы один снаряд попадёт в цель. Драконов трое, бронзовый спереди, зелёный, уже знакомый мне, по середине, а в конце белый помельче, видимо, самка.

— Цельтесь в красного, — крикнул я солдатам, настраивающим баллисты.

Через несколько минут чудища приблизились к стенам города, и по команде сержанта баллисты с треском и свистом метнули тяжёлые металлические болты, за которыми шлейфом шёл толстый трос. Только один попал: болт пробил крыло красного, самого крупного дракона. Груз на конце троса должен его чуть замедлить, но не задержать.

— Ну ничего себе, — отчётливо отозвалась Мелисса у меня в ушах, — попал!

— Мелисса, — выкрикнул я, наматывая цепь на левую руку, — скорее! Закрывай замок барьером!

— Уже? Как скажешь, дорогуша.

Я обернулся на замок, у которого собрались все жители города, и над ним спускался полупрозрачный купол, накрывая район замка защитой, через которую ничего не пройдёт извне. Красный дракон ушёл слегка вправо, а зелёный двигался прямо на меня, будто собирался спалить для начала именно меня. Я сложил ударную руну и с её помощью снова метнул цепь точно в зверя. Пытаясь увернуться, дракон полетел ниже, но груз успел обвиться вокруг его хвоста. С помощью руны кинетики я обмотал цепь ещё сильнее и, сложив руну воздуха, взмыл ввысь. Дракон полетел прямо на меня, выдыхая пламя. Я не смог закрыться, поэтому пришлось ещё раз сложить ударную руну, волной которой я попал зверюге прямо в открытую пасть, и она прекратила извергать пламя, но я успел слегка обжечь часть лица, не закрытую капюшоном балахона. Ошарашенный дракон пролетел мимо, и я, облетев спиралью вокруг его длинной шеи, обвил её цепью и приземлился прямо на спине.

— Послушай, — откашливаясь от дыма, прокричал я, что было сил, — ты должен мне помочь.

Дракон ревел, выписывал пируэты в воздухе, пытаясь меня сбросить.

— Белая — самка, да? — я продолжал кричать, пытаясь удержаться за спиной шип, хотя дракон, по видимому, не очень хотел меня сбросить. — Ар’гор — бронзовый дракон, я убью его, а вы сможете улететь на архипелаг, где никто не будет мешать!

Острова на юге не так давно покинули, оставив все пожитки. Для людей условия совсем неприятные, а для драконов и прочей живности вполне сносны. Дракон ничего не отвечал, лишь ревел. Я этого не хотел, но видимо придётся. Медитация — первое, чему меня научил мой “настоящий” отец на Каэлуме. Минута медитации может показаться часом для тебя в твоём собственном разуме, в чьих чертогах можно долго блуждать, составляя заклинания, тренируя руны, пытаясь вспомнить то, что, казалось, забыл. Этакий транс, несколько часов пребывания в котором кажутся минутами для окружающих. Медитируя ночью, я очень долго пытался придумать и составить заговоры для множества заклинаний. Но среди десятков, которые мне удалось придумать, я выбрал лишь одно. Первое заклинание школы Ванх. «Позволь мне на короткий миг без вреда сломить волю слуги твоего». Ванх: Надлом.

Я оказался внутри сознания дракона. Бесплотным взглядом я парил в глубинах сознания, старался найти воспоминания. И нашёл. Разлом. Вода. Ещё один дракон. Мёртв. Затем эти два дракона…

— Скажи дракон, — гулом говорил я внутри его сознания, — кто к кому прибился в семью?

Дракон отозвался своим внутренним голосом, который мне был понятен даже не на уровне языка, а на уровне сознания, в котором я нахожусь.

— Люди убили супругу Ар’гора. А он прилетел к нам и собрался отомстить людям. Мы отказывались, хотя мы тоже пострадали от людей, но он грозился нас убить, что у него бы получилось. Ну а потом мы тоже не стали сопротивляться.

— Как тебя зовут?

— Зерр.

— Зерр, если ты поможешь мне и не станешь рушить город, то я сам убью Ар'гора, а ты побереги свою супругу, не дай ей уничтожить Кревенфол.

— Кревенфол… Так называется твоё гнездо?

— Да… Если бы я знал, что твоему гнезду угражают цунами и Разлом, я бы сделал всё, чтобы их спасти. Вы ведь существа не агрессивные, не стали бы просто так нападать на людей.

— Хорошо, кошак, я тебе помогу.

— Даю слово, я убью Ар'гора, даже если он попытается скрыться, тебе нечего бояться.

Надлом прекратил действовать и мы опять вернулись в настоящий мир. Зерр уже не ревел, ослабил сопротивление.

— Зерр, — я забрался повыше на шею и прокричал, — лети к Ар'гору, я прыгну на него. А ты разберись с белым драконом, супругой своей.

— Да, — проревел зверь и изменил курс в сторону бронзового дракона.

Ар'гор своими криками, подобно моей ударной руне, сносил дома, башни, но в район замка, где спрятались все люди, ему хода нет. Дракониха белого цвета тяжёлым хвостом и когтями ломала то, что оставлял за собой первый. Я высвободил Зерра из цепи, снова намотал её на левую руку. Мы стремительно приближались к летевшему над домами Ар'гору, бронзовому дракону. Зерр бесстрашно, словно сокол, сбил зверюгу своими тяжёлыми задними лапами.

— Что ты творишь? — тяжёлым гулом прорычал на своём языке бронзовый дракон, прокувыркавшись по торговым палатам небольшого рынка.

— Задержи белого дракона, Зерр, — крикнул я, спрыгивая со спины зверя на разрушенную крышу одного из домов.

Зерр развернулся к другому дракону, а я вытащил меч из-за поясницы и, наматывая цепь на левую руку, быстро спустился с руин, направляясь в сторону бронзового дракона. Громадина отряхнулась от падения и, вцепившись в землю всеми четырьмя лапами, извергла из пасти сильную ударную волну. Я подпрыгнул с помощью руны воздуха и уклонился от порыва сильной энергии, попутно раскручивая цепь. Подготовившись, я метнул цепь, словно болас, но дракон снова создал ударную волну, и цепь упала, словно встретившись со стеной, оставшийся удар растворился в воздухе. Дракон резко подскочил и постарался рвануть по горизонтали длинной лапой, а я уклонился, тогда зверь быстро дёрнул шеей, стараясь меня цапнуть, но и от этого я уклонился, покрутившись назад и наотмашь резанул морду зверюге меж ноздрей. Дракон завыл уже не грозно и угрожающе, а жалостливо, вместе с тем бешено. Перегретая сталь ранит так, словно миллионы-миллионы шершней жалят тебя в каждую мельчайшую часть раны. Чтобы носить перчатки всегда и повсеместно, мне хватило случайно порезаться своим мечом всего раз, после которого я ещё около часа катался кубарем по полу. Такие раны заживают очень болезненно и долго, а магией они практически не лечатся. Я понимаю Ар'гора, пусть будет уроком для остальных двух драконов. Чудище не отступило, взбесившись, лишь надвигалось, на ходу изрыгая каскады ударных волн. Одна из них попала в меня, и я, потеряв концентрацию, не смог сложить руну и, откинутый назад, чуть было не разбился о стену сторожевой башни.

— О-опа… — выдавил я вслух, проверяя, на месте ли кости.

Глядя на бегущего галопом Ар'гора, я оттолкнулся от стены, встав, отряхнулся, как пёс от воды, смёл руками пыль с пушистых ушей и убрал меч в ножны за поясом. Я хотел по-хорошему. На твоё несчастье, дракон, я придумал слишком много заклинаний за сегодняшнюю ночь. Зверь достаточно далеко, бежать ему примерно секунды четыре. Этого хватит, чтобы я прочёл три заговора первой ступени. «Открой глазам то, что закрыто за благо моё». Ванх: Полное зрение. Для точного наложения меток зрение пришлось улучшить в три крат; глаза начали слезиться. «Выдели для взора моего незатянутые раны недруга». Ванх: Выделение. Раны и шрамы на теле дракона выделились ярким красным светом, подсвечивая их для меня даже через толщу тела. Я вмиг сконцентрировался во всю силу, перешёл в своё сознание, медитацию, запомнив подсвеченные места. Пытался в точности наложить карту меток на шрамы существа. «Глаз — точный прибор, покажет, куда метить врага моего». Ванх: Карта меток. Метки для удара наложены. Дракон в этот момент приблизился достаточно, чтобы полоснуть когтями; выставленной во время заговоров рукой я нарисовал пальцами руну удара и волна слегка затормозила дракона. Финальный заговор. «Заклинаю бравый меч: рази же врага невидимым клинком в насечки с той силой, что даровала бы тебе моя крепкая хватка и мастерство». Абсолютная техника: Договор с лезвием. Дракон, наконец поймав равновесие вмиг был словно поражён мною с разных сторон в десятках точек на теле одновременно. Техника первой ступени, произнесённая мысленно, гораздо слабее, но выбора ран, где кожа потоньше, для поражения хватило. Дракон, как распоротый в нескольких местах мешок с кровью, на секунду замер и повалился на землю, со стоном просачиваясь бордовой вязкой жидкостью в щели тротуара. Не встанет. После стольких поражений перегретой сталью любой бы предпочёл мгновенно умереть.

— Зерр, — крикнул я парящему в небе дракону и вышел на открытое пространство, переступая через камни и доски, — спускайся.

Зерр кругами пошёл на снижение вместе с белым драконом. Оба приземлились около трупа Ар'гора, рассматривали его, будто не до конца верят в его гибель.

— Неужели конец? — спросила белая дракониха на своём языке, который я понимал.

— Да, — звонко ответил Зерр, — нас больше ничего здесь не держит. Не нужно никого убивать.

Я тяжко прочистил горло, а оба дракона посмотрели на меня, вязко хлопая глазами. Собрав всю мощь голоса, я гулко, низко проговорил на драконьем:

— Я… желаю уда-чи на, — последнее слово сказано на эльфийском, с обрывом, — архи-пелаге.

Драконы переглянулись, а затем одобрительно выдохнули.

— Прости нас, — сказал Зерр. — Ты не глупый, кошак, сам понимаешь. Нам нужна безопасность и своё поле…

— Я даю слово, — гордо заявил я, взявшись за балахон в районе груди, — что на архипелаге вас не тронут. Летите с миром.

Оба протяжно кивнули и захлопали крыльями, медленно поднимаясь в воздух.

— Вот так всё и закончилось, — растягивая сказал я, взяв кружку.

Около стола уже были все, кто только мог подняться на ноги, даже трактирщик вышел из-за своей стойки поближе к нам. Я отхлебнул из кружки и началась болтовня. Были слышны торжественные возгласы, где-то похвала, а чуть потише слышались споры, мол, брехня это всё.

— Ну и сильное у вас колдовство, — сказала Лидия, покачивая головой. — А вот Джелен рассказывала как-то, что её брат застал мощное заклинание, не уступающее вашим.

— Что-то я такого не помню, — поморщилась Джелен.

— Джел, — насмешливо отозвалась Лидия, — ты скоро совсем ничего не упомнишь. Говорит, брат притащил какого-то паденца(примечание удалить: типа на манер попаданца, только местные называют “паденец”), а тот ему жизнь спас! Выкрикнул заклинание какое-то, вроде… “завоевание гроз” или что-то такое…

— “Господство гроз”? — ошарашенно спросил я.

— Вот, да, оно самое, — Лидия продолжила, размахивая руками. — Молнии во все стороны, волчище навзничь…

— А где он сейчас? — перебил я.

— Волк? Может в лесу где-то…

— Да нет же, призванный тот.

— А, дак знает только Джелен, и та не помнит, — Лидия махнула рукой и отвернулась.

— Спросите у моей матушки в Иривере, если он вам нужен, — оживилась Джелен. — Хатано её звать, у местных спросите. Они её знают.

— О-о, — обрадовалась блондинка, — умница, хоть дом родной помнит.

Джелен только устало взглянула на подругу и принялась болтать кружкой, наблюдая за пенящимся сидром, а затем уставилась на меня и стукнула рукой по прикладу арбалета.

— Не посмотрю на ваши заслуги и силу, — угрожающе начала девушка. — Чтоб никаких неприятностей матушке не доставляли, да не надоедали! Договорились?

— Да, — едва заметно усмехнулся я, вставая к трактирщику, чтобы снять комнату, — спасибо, дорогие дамы. Обязательно загляну.

И нужно это сделать как можно скорее. Мне нужен этот призванный. Любой ценой.