Нулевой предел. Том 1

Глава 4. Условие и забота

Я и Шарин вошли в зал, где сидела принцесса. Догорающее свечи, висевшие на стенах, едва освещали помещение, посреди которого стоял большой круглый стол, набитый разной едой, но лишь на краю, где сидела Сэнго. Кажется, что за таким столом поместится человек 15, если они все рассядутся по кругу. На полу лежал огромный ковер, которого не было разве что вокруг стола.

Шарин ушла, а я остался в одной комнате с Сэнго.

— Садитесь. — сказала она, указывая на стул рядом.

Я подошёл, пытаясь аккуратно наступать на ковер, отодвинул стул от стола и медленно присел.

На столе лежало не так много еды, как мне показалось на первый взгляд: пару тарелок мяса, одна тарелка странной вареной крупы, политой чем-то красным. Нарезанные овощи, фрукты, хлеб, пара тряпок и 2 пустые тарелки, одна из которых уже была с остатками пищи.

— Ты, наверное, проголодался? Не стесняйся.

Когда мы успели перейти на "ты"? Ну ладно, не особо важно.

Я все таки решил поскромничать и потянулся к фруктам. Я взял четвертинку яблока. Хоть оно и было зелёным, но все равно этот кусочек был мягким.

— Ты что-нибудь помнишь?

— Не-а, — помотал я головой.

— Ясно. Не буду томить. Я не просто так пригласила тебя сюда. У меня есть к тебе предложение. Ты призванный, а такие долго не живут. Потому что у тебя и остальных, как ты, слишком много врагов по разным причинам. Я бы сказала, что тебе очень повезло оказаться именно в Авеберде. Попади ты в Афрейн, на Новую землю или на Великий Крематорий без защиты и навыков — следа бы от тебя не осталось.

Да уж. А я думал, она платье снимать собирается.

— Не знаю, как у вас в Третьем Пределе, а у нас смерть — страшное дело, — ее лицо сменилось на более зловещее, — те, кому не повезло, попадают в Нижний Предел. Я точно не знаю, что там, но Госпожа Мелисса говорила, что в этом месте любую живую душу демоны мучают до тех пор, пока она сама не будет молить о смерти.

Она посмотрела мне в глаза с явным ожиданием моей реакции. Я решил оказать медвежью услугу и просто потянулся за другим кусочком яблока с каменным лицом. Я взял его в руку и лишь невозмутимо выпрямился на стуле.

А на самом деле страшно. Крематории, демоны…

Я пока ничего не понимаю, но умирать явно не хочу.

— И что ты предлагаешь? — спросил я поправив халат.

— Ты вступишь в ряды моей армии. Мы тебя всему научим, сможешь постоять за себя. Я буду попутно давать тебе поручения. У тебя, Шуджо, точно больше потенциала, чем у тех болванчиков из городской стражи. Я была под впечатлением, когда ты без всякого оружия сумел одержать верх.

— Спасибо.

И правда приятно слышать. Я и сам удивлён, может мои навыки боевых искусств были такими всегда? Хотя это не то чтобы что-то невероятное — стража всё-таки слабовата.

— Если согласишься, то я готова выделить тебе небольшой дом в городе на первое время. Но ты должен и сам понимать — мало ли, что может с тобой случиться.

Дом? Вот так сразу? Я бы с радостью, но только вот…

— Могу ли я остаться в ратуше на пару дней, пока всё не обдумаю?

— Думаю, да. Но обучение начнётся завтра. У меня есть мастер, который сможет тебя лично обучить.

— Понятно. Спасибо.

— Ты можешь идти. Набирайся сил. Мне ещё нужно встретить тебя кое с кем.

— Хорошо.

Точно, она же говорила раньше, что встретит меня с человеком, который всё может объяснить. Ладно уж, можно и потерпеть до завтра.

Я встал из-за стола и направился к двери. Когда я вышел в коридор, ко мне подошла Шарин.

— Прошу, следуйте за мной.

Официальное обращение. Правильно, нельзя, чтобы Сэнго услышала. Мы немного прошлись по коридору, и Шарин полушепотом спросила:

— Что она сказала?

— Я должен буду вступить в ряды армии, когда обучусь обращаться с оружием, — ответил я так же тихо, — будет давать мне какие-то поручения и все такое.

— Ясно…

— Я на пару дней все ещё остаюсь в ратуше, а после Сэнго обещала выдать мне небольшой дом.

— Вот так сразу?!

— Да.

— Странно это все… — Шарин, явно напряжённо.

— Посмотрим. Она же, как-никак, первая принцесса, что может пойти не так? Я думаю, всё будет нормально.

По крайней мере, я очень надеюсь.

Тем временем, Икар прикорнул, пока Хатано готовила ужин:

— Вставай, — снова сквозь сон.

Когда я успел заснуть? Видимо, пейзажи из окна скучны прям настолько. Я открыл глаза; это был голос Шоды, который аккуратно выглядывал из-за двери.

— Матушка зовёт тебя, пойдем.

Да, точно.

У меня столько вопросов, которые я не могу задать. Почему они так добры? Этот интересует меня больше всего.

Я медленно встал и так же медленно вышел из комнаты. Напротив двери были ступени, ведущие на второй этаж, а справа была ещё одна закрытая дверь. Мы прошли влево по коридору и через пару шагов я увидел кухню справа, а дальше по коридору две двери, слева и спереди. Та, что спереди, выглядела массивнее, видимо, она вела на улицу.

На кухне в дальнем углу стоял стол, недостаток света от окон около него восполняла свеча, справа на полках стояла всякая утварь, а ещё правее была небольшая печь; чуть дальше расположились тазы и ведра: с водой, мусором и всякой крупой, а с потолка свисали маленькие венки.

Хатано протирала стол, а увидев нас с улыбкой сказала:

— Давайте, уже все готово.

Я сел на стул, Шода присел рядом.

Хатано поставила тарелки с желтоватой кашей на стол рядом с нами. На вид не очень, но пахнет аппетитно.

— Сможешь сам? — вполголоса спросила Хатано, протягивая мне маленькую ложку.

Я лишь нерешительно кивнул, взяв столовый прибор. Кажется, это будет задача не из простых. Лицо не особо болит, что странно, потому что даже во рту язык иногда цепляется за порезы на щеках. Но если есть аккуратно, возможно, все будет нормально. По крайней мере, поесть точно нужно.

Я набрал в ложку немного каши, чуть-чуть опустил бинты в районе рта и поднес ложку к нему.

— Не жуй, просто глотай. Каша еле теплая, так что ты не обожжёшься.

Хоть это было и так понятно, но Хатано все таки меня предупредила. Мне нравится её беспокойство, но кажется, что она слегка перегибает палку.

Я с осторожностью положил ложку в рот и проглотил кашу. Если хорошо постараться, то лицо практически не будет двигаться. Вроде бы всё нормально.

Хатано выдохнула с облегчением и тоже принялась есть.

Через некоторое время они оба уже доели свои порции, Шода подошёл к матери и что-то прошептал на ухо. Она лишь улыбнулась, а мальчик убежал в дверь на улицу. Все таки я не ошибся, что дверь вела именно туда.

— Не больно?

Я неуверенно помотал головой, отрицая.

— Ну и хорошо. Твои ушибы я ещё смогла вылечить даром исцеления, но лицо не поддаётся… Мазь, которой пропитаны бинты, хоть и быстро заживляет раны, но они такие глубокие, что могут остаться шрамы.

Да уж. Хочется посмотреть, что на моём лице. Я надеюсь, что хоть не останусь уродом на всю жизнь, когда раны заживут. Хотя, судя по тому, что на меня напали в первый час пребывания в лесу, моя жизнь будет не особо долгой.

Я доел остатки каши и благодарно кивнул хозяйке. На удивление, еда оказалась неплохой. Вкус мне кажется знакомым, не помню откуда. Такое чувство, что я ел что-то похожее раньше.

— Ну вот и хорошо, иди в комнату, я пока принесу всё необходимое, чтобы поменять бинты.

Она собрала тарелки и принялась мыть их в тазе.

Я встал и побрёл в комнату.

Странно это все. Хатано так добра ко мне, но она даже имени моего не знает. Я бы понял, если бы она приютила меня и вела себя всего лишь с некоторым сочувствием. Но обо мне так заботятся… Я уже всем сердцем благодарен ей за то, что все ещё жив.

Я зашёл в комнату и сел на кровать. За окном ещё только начинает темнеть, но меня уже клонит в сон. Интересно, сколько я пролежал без сознания?

Хатано вошла в дверь с коробочкой и маленькой миской в руках.

— Сиди смирно.

Она села рядом, а я повернул голову к ней. Хатано вытащила кончик бинта из-под других полос ткани на затылке и принялась его разматывать. Когда черёд дошёл до бинтов на щеках, она делала всё максимально аккуратно. Я чувствовал, как неприятно и слегка болезненно с характерным звуком отлипал бинт, но лишь прикрыл глаза, не издавая ни звука.

Наконец, когда моё лицо было полностью свободно, она достала тряпку, намочила её в миске и принялась вытирать раньше забинтованные места. Иногда очень неприятно щипало, а когда я не мог сдерживаться и шипел, Хатано дула на места, где протирала тряпкой лицо, отчего мне сразу становилось немного легче.

Затем она достала из коробки стекляшку с тёмной вязкой жидкостью и, вымачивая в ней указательный палец, начала мазать раны. Её выражение лица в этот момент было настолько сконцентрированным и серьезным, что это даже было забавно.

— Так, всё, осталось наложить бинт.

Хатано принялась заматывать моё лицо, начиная с затылка. Наконец закончив, она обрезала бинт и завязала его на задней стороне шеи. Вытерев руки, она сказала:

— Вот и всё! Совсем скоро тебе станет ле…

Я прервал её речь объятьями. Она, видимо, пару секунд была в ступоре, но потом тоже приобняла меня своей мягкой рукой, положив её мне на плече. Через время я отдалился и посмотрел на нее. Она лишь легонько улыбалась с румянцем на лице.

— Ладненько, ложись спать, набирайся сил. Не буду тебя мешать. Если что-то вдруг понадобится, то я на втором этаже. Хорошо?

Я кивнул, а она улыбнулась. Когда Хатано вышла за дверь, я улёгся на кровать и выбрав удобное положение, накрылся шерстяным одеялом.

Не описать словами, как я благодарен этой женщине. Когда поправлюсь, то обязательно помогу ей, неважно, как. Хотя, вряд ли какая-то помощь способна отплатить ей за такую доброту.

Проваливаясь в сон я услышал, как она спустилась со ступеней и тихо вошла в комнату. Хатано поставила что-то на тумбу, стоявшую у стены между двумя кроватями.

Когда она вышла и закрыла дверь, я высунул голову из-под одеяла и посмотрел на то место. Там стояла чашка с водой.

Спасибо тебе, Хатано…