Один-ноль в пользу женщин

Совет старших подружек

Примерно раз в две недели я бываю в пансионе для престарелых еврейской общины на Брод-стрит. Когда-то давно суд приговорил Сьюзен Голдберг, президента «Голд груп», к общественным работам на ежегодном сборе пожертвований для этого заведения. Само собой разумеется, она перепоручила это мне, и, как ни странно, мне понравилось. Здесь живут в основном женщины, и я полюбила вздорных старушек, с которыми довелось познакомиться. Мои дедушка с бабушкой уже давно умерли, но даже если бы они были живы, не уверена, что с ними мне было бы также весело, как с советом старших подружек.

Я приезжаю к ним в пять сорок пять. Ужин уже давно закончился. Совет собрался в комнате отдыха. Рут замечает меня, откладывает в сторону вышивку и раскрывает объятия, чтобы крепко стиснуть меня и прижать к огромной груди, похожей на широкий мясной прилавок.

– Привет, Лекси! Ах, только взгляните на нее! До чего хороша!

– Ты постарела, – сообщает Сильвия. Так она дает мне понять, что я слишком затянула с визитом. Теперь я хорошо разбираюсь в еврейском чувстве вины.

– Я становлюсь старше, – отвечаю я Сильвии, – с каждым днем.

– Ладно, Лекси, – говорит Рут. Она здесь старшая. У нее кудрявые волосы, выкрашенные в красно-коричневый цвет, огромные очки, под грудью качается золотая цепь со звездой Давида. – Расскажи нам, как ты живешь? Что новенького?

И хотя я много раз рассказывала им о своей жизни, они забыли, что сегодня за день. Ничего удивительного. Конечно, старушки знают о разорванной помолвке. Я говорю им правду, хотя замалчиваю неприятные подробности и добавляю немного мелодрамы. Им нравится версия «детям до тринадцати», они радуются моим успехам, а еврейская мудрость лечит мои раны.

– Расскажи, как дела, – настаивает Сильвия. Она не желает красить свои седые короткие волосы. Главное в ее жизни – комфорт, поэтому она носит только универсальную одежду: эластичные велюровые брюки и кофты на молнии спортивного кроя. Изредка все это даже сочетается по цвету. Она плохо слышит, поэтому разговоры у нас всегда очень интересные.

– Дорогая, совсем не обязательно нам что-нибудь рассказывать, – говорит Эстер. «Королева Эстер» – так называют ее за спиной. Это красивая женщина с длинными светлыми волосами с проседью, которые она ежедневно тщательно укладывает. У нее всегда безупречный макияж, и одевается она необычно, но стильно – в кружевные блузки и длинные юбки. Такое впечатление, что Эстер ожидает в гости мужчину. Кстати, это вполне возможно.

Она улыбается мне и говорит:

– Настоящая женщина умеет хранить свои секреты.

– Замолчи, Эстер, – перебивает ее Сильвия.

– Не затыкай мне рот! – надувает губы Эстер.

– Честно говоря, рассказывать особо нечего.

– Но, красавица, – говорит Рут, – а какой-нибудь новый друг?

– Только не надо мучить ее разговорами о муже и детях, – предупреждает Эстер.

– Твое поколение слишком тянет с замужеством. Настоящий кризис, – констатирует Рут.

– В моей жизни нет кризиса. У других – возможно, но не у меня! Я женщина вне кризиса. Антикризис!

– Антихрист? – вдруг восклицает Сильвия. – Она антихрист?

– Я сказала «кризис», – объясняю я, – а не «антихрист». Не было антихриста.

– Не было Христа? Ты так сказала?

– Дорогая, ты наконец-то становишься иудейкой? – спрашивает Рут.

– Нет, не становлюсь.

– Лекси, не надо загадывать, – успокоительно говорит Эстер. – У тебя еще есть время познакомиться с приличным еврейским парнем. Kina hora.[4]

– Kina hora, – хором повторяют Сильвия и Рут.

– Неужели ни у одной из нас нет внука, которого мы могли бы познакомить с Лекси? – удивляется Рут. – Ведь нас трое.

– Я не хочу ни с кем знакомиться, – деликатно намекаю я.

– Мой внук Эрик отлично подойдет тебе, – сообщает Сильвия.

– Разве он не обручился на прошлой неделе? – удивляется Эстер.

– Да, но она мне не нравится, – ворчит старушка.

Я выслушиваю все новости о внуках и детях совета старших подружек. А также о свадьбах, рождениях и разных других событиях.

– Когда-нибудь, – говорит Рут, – мы будем танцевать на твоей свадьбе. Kina hora.

– Kina hora, – вторят ей Сильвия и Эстер.

– Когда-нибудь, – с сомнением соглашаюсь я, поднимаясь со стула. Обнимаю и целую в щеку каждую из них.