Одиннадцать сердец

Глава 12. Движение вперед

Все шло удивительно хорошо. Аквилегия подозревала, что слишком уж все идет идеально, ждала подвоха. Но нет, дела, наконец, шли по ее плану. Ученые отчитывались ей о проделанном переводе каждый день и делали невероятные успехи. Изабелла докладывала, что ученые работают слажено и не задают лишних вопросов, а Хкарлус не дает никому из них даже малейшего повода для волнения.

Слухи об открытии банка разошлись по всему континенту, ей приходили письма из соседних государств: «Для нас было бы честью засвидетельствовать это историческое событие, наши послы с радостью примут от вас приглашения на открытие банка».

Эксперименты с камнями давали хорошие результаты. Она не рисковала по напрасному, но позволила себе несколько экспериментов. Слепая сиротка из приюта прозрела, о прокаженный излечился от ужасной болезни. Также ей удалось превратить старую телегу в золото, а вчера в круге камней появилось мамино кольцо, которое Аквилегия потеряла шесть лет назад. Но женщина знала, что за всеми этими чудесами сокрыто что-то большее. Эту вибрацию она чувствовала в костях, когда стояла рядом с камнями, она волнами пробегала по ее телу и останавливалось внизу живота, переворачивая все внутри. Королева стала видеть странные сны — ее замок превратился в руины, и она искала по всем комнатам какого-то ребенка. Но странные сны мучили не только королеву. Охранники камней выглядели слабыми, и когда Аквилегия решила проверить свою теорию и потребовала рассказать, что им снилось, то один признался, что во сне видел свою жену на виселице, а другой — снежную бурю и пустой город. Королева постаралась скрыть дрожь, пробежавшую по телу от этих признаний.

«Что, если камни так воздействуют на нашу психику? Мы видим наше будущее? Или это просто игра сознания?» — думала королева.

А еще ей перестали даваться сложные заклинания. Но это ее как раз не удивляло — камни и должны блокировать всю магию вокруг. Женщина пришла к выводу, что они впитывают всю магию в себя, но у нее также была теория, что камни используют какую-то свою магию, отравляя ту привычную, что сопровождала мир много веков.

В остальном все было в порядке. Странные сны и неприятные ощущения можно игнорировать.

Сегодня во сне она все-таки нашла ребенка. Годовалый малыш с черными волосами, сидел к ней спиной в тронном зале. Мраморный пол был покрыт трещинами, а ребенок играл с деревянным шестигранным кубиком, на каждой грани была вырезана цифра. Он все время подбрасывал его в воздух, и всегда выпадала единица.

Аквилегия сделала шаг к ребенку, одновременно радуясь, что нашла его, наконец, и при этом чувствуя жуткий страх перед ним. Малыш услышал звуки ее шагов, обернулся, и Аквилегия с ужасом вскрикнула, когда увидела, что у того нет лица.

Она тут же проснулась в своей королевской спальне. Сердце бешено стучало в груди. Невыносимо пульсировала кровь в висках. Женщина сделала глубокий вздох, чувствуя, как ребра сдавливают легкие. За окном только-только занимался рассвет, и ей казалось, что из темных уголков королевской спальни на нее кто-то смотрел.

— Все хорошо? — она услышала голос рядом, и почувствовала холодную ладонь на своем плече. Королева вздрогнула и резко отодвинулась, натянула одеяло до самого подбородка. Только потом в сером сумраке комнаты она узнала Ануира, удивленно смотревшего на нее. — У тебя жар. Может, позвать лекаря?

— Я в порядке, — выдохнула она и закрыла глаза. Ей нужна всего минутка, чтобы забыть этот странный сон. Избавиться от непонятного чувства, что за ней кто-то наблюдает из темноты. Это все побочные эффекты ее будущего величия. Она выдержит.

Ануир не стал проявлять участия больше, чем должен по своему положению любовника, но все равно на его лице читалось беспокойство. Может, боится, что она сойдет с ума и придушит его ночью подушкой? Не самая подходящая смерть для наемного убийцы.

На ее лице вдруг появилась нервная улыбка, и она с трудом подавила смешок. Беспокойство на лице полукровки стало более явным. Женщина прикрыла смешок за коротким кашлем.

— Мне просто приснился странный сон. Как же я рада, что проснулась, — выдохнула королева и посмотрела в темный угол комнаты. Там было пусто.

— Сон? — пробормотал Ануир, потирая шею. Аквилегия задержала короткий взгляд на волнистых линиях на его шее, что могли бы быть жабрами. Странно это признавать, раньше они взывали у нее отвращение, но теперь вызывают внутри приятный трепет.

— Просто ночной бред, — отмахнулась Аквилегия, пододвигаясь к нему поближе. К своему удовольствию она отметила, что Ануир тут же, будто по команде, прильнул к ней. — А тебе что-то снилось?

Она посмотрела на лицо наемника. Ануира было сложно прочитать. Его черты лица то ли сложились в маску задумчивости, то ли рассеянности.

— Я видел дерево с красными листьями. И какой-то праздник, — он пожал плечами. — Да, просто обычный сон.

Он сам не заметил, как закусил губу. Что-то скрывает от нее. Аквилегия не любила недоказанности.

— Что-то еще? — показалось, что она приказывает рассказать ему больше, а не просто любопытствует. Так, по сути, и было.

— Это же просто ничего не значащий сон, — нервно улыбнулся Ануир. Потом посмотрел на ее лицо, и что-то такое прочитал в нем, что поспешил рассказать. — Там еще была во сне девушка. Юная…

Аквилегия напряглась и с подозрением посмотрела на Ануира. Тот поспешил добавить.

— Она плакала. И выглядела очень несчастной. Кажется, я чем-то обидел ее. Да, чувствую, она плакала из-за меня.

— Ты знал ее раньше? — холодно спросила Аквилегия. Ей одновременно хотелось узнать, но при этом ей не нравилось, что Ануиру сниться какая-то девушка, когда сам мужчина спит с ней.

Ануир покачал головой.

— Я ее не знаю. Может, убил кого-то из ее семьи когда-то. Зачем мы говорим об этом? Ни мне, ни тебе этот разговор не приносит удовольствия.

Аквилегия закусила губу. Ей самой не нравилось, что она спросила об этом. Но сказанное ей показалось важным. Она верила в вещие сны.

Машинально положив руку на живот, женщина тихо спросила:

— А у нее волосы были темные?..

Ануир с подозрением посмотрел на нее. Неужели она сходит с ума?

— Темно-красные, как осенний клен. И длинные. Нам обязательно говорить об этом?

Аквилегия покачала головой. Нет, то, о чем она подумала, с этим ответом никак не вяжется. А значит, и нет смысла в этом разбираться.

— Я думаю, что пока перевод не будет закончен, больше не экспериментировать с камнями. Эти странные сны у нас из-за камней. Лучше подождать полного перевода, наверняка там будут какие-то предостережения насчет них. Меня это никак не беспокоит, но все-таки нужно быть аккуратнее.

Ануир лишь кивнул. По его отсутствующему взгляду она могла только предполагать, о чем он сейчас думает. Неужели о той девчонке из сна? Что это? Ревность? Чувство, которое она не чувствовала уже много лет. Оно ей ужасно не нравилось.

Королева резко поднялась с кровати, накинула на обнаженные плечи шелковый халат и подошла к зеркалу. Сейчас она уже не сможет заснуть.

Из зеркала на нее глядела женщина средних лет, скрывающая свои морщины и усталость за магией. Магия сохраняла ее лицо молодым, а тело таким же подтянутым, как двадцать лет назад. Но внутри она чувствовала себя гораздо старше, чем должна была.

«Сейчас решающий акт моей жизни. Если с камнями ничего не выйдет, то все будет кончено. Моя династия превратиться в прах, а от меня останется только портрет, что будет висеть в холле, на радость других царских особ. Вся моя жизнь — череда поражений, игры со смертью. Я не знаю, кому молиться за свой успех. Пантеон Богов ни за что не поддержит меня, ведь я свергаю божественные законы. Остается только молиться самой себе».

Она сжала кулаки, и отвернулась от зеркала, не в силах смотреть на свою жалкую физиономию. В этот момент она услышала шелест бумаги. Взгляд упал на входную дверь — слуга подсунул письмо в щель под дверью.

— Почта? В такой час? — потянулся Ануир в своей постели.

Интересно, его заботит собственная смерть? Ведь Ануир убил людей на своем пути не меньше, чем она? Аквилегия качнула головой. Впустив в свою жизнь этого мужчину, она слишком много стала думать о нем.

— Послание от шпионов. Ничего хорошего, — спокойно сказала Аквилегия, опустилась, чтобы поднять конверт. Режущим заклинанием сняла печать и вытащила короткую записку. В черных глазах зажегся огонек гнева.

— И что там? — послышался с постели голос любовника. — Война?

— Хуже, — сквозь сжатые зубы тихо сказала Аквилегия. — Сестра короля скоро прибывает в город.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Айрин! Эшер! А вот и вы, — Дизгария встретила нас с бодрой улыбкой на лице, как будто готовилась свернуть горы. Я решила, что новости нас ждут от Хеленикуса хорошие, раз она такая радостная. Хотя я бы лучше провела еще пару часиков в нашей лачуге рядом с Эшером, чем слушала все радостные и невероятные новости сегодняшнего дня. Но с другой стороны, наша свадьба и так отняла много времени, а планы Аквилегии не ждут.

Дизгария проводила нас от входа в дом вождя прямо в обеденный зал, где собрались все тени, и тут еще был Алан, и Фаталирия. На длинном столе отсутствовала еда, зато красовалась довольно подробная карта местности. Хеленикус стоял во главе стола и уже что-то объяснял Риливикусу.

— Мы опоздали? — спросил Эшер, когда головы все присутствующих повернулись к нам.

— Нет, напротив, мы только собирались начать, — Хеленикус нам улыбнулся, в уголках его глаз проступили глубокие морщинки. — Присаживайтесь, и я расскажу всем, что нам удалось выяснить.

Все с нетерпением уселись по местам и приготовились слушать.

— Вы проделал хорошую работу, — обратился вождь в первую очередь ко мне, Дизгарии и Ривален. — Слова скопированы довольно удачно и точно. Помимо того, на что способны эти камни, удалось выяснить их историю, и, конечно же, как их уничтожить.

— Давайте сразу перейдем к уничтожению, — переминался с ноги на ноги Риливикус, стоявший рядом с вождем. — Это целое испытание, и нам понадобится много времени…

— Пять минут ничего не изменят, — покачала головой Дизгария, положила руку ему на плечо, и древний слегка расслабился. — Все-таки нужно знать, с чем мы имеем дело, и почему так важно уничтожить эти камни.

Хеленикус окинул всех взглядом, и, не встретив возражений, начал рассказ.

— Таблички написаны интересным образом, и складываются в какую-то песню. Подобие баллады, но написанной по своим правилам. Этому тексту около двух тысяч лет. Он написан еще во времена Первого города, нашими дальними предками. — Шаман посмотрел на меня. — Та ведьма, которую ты встретила в темницах дворца, была потомком неких хранителей, которые эти камни и запечатали. Они провели ритуал, дабы уберечь мир от зла и силы, что хранили эти дары богов. Они принесли в жертву одиннадцать жизней, чтобы провести ритуал и запечатать их под землей.

Я сглотнула. Очень надеюсь, что нам не придется приносить в жертву одиннадцать жизней, чтобы избавиться от камней. Хеленикус прочитал эту же мысль на моем лице, и на лице некоторых древних, и пояснил:

— Но это были только полумеры. Для настоящего уничтожения, как написано на табличках, нужно было подождать много лет, пока не придут их дети, и не закончат начатое.

— Нам придется искать детей хранителей? — протянула Ривален без всякого энтузиазма.

— Не перебивай, пожалуйста, — строго посмотрела на нее Дизгария.

— Нет, не придется, — покачал головой Хеленикус. — Как я понял, под детьми подразумевались не конкретно их прямые потомки… Хотя, не ошибусь, что в каждом из нас может течь кровь этих хранителей. Они жили на этих землях. По сути, все жители Гернсэта являются потомками хранителей.

— Тогда, задача стала бы гораздо проще, — тихо усмехнулся Авеликус, сидевший справа от меня.

— Но для уничтожения камней нужны другие меры, — продолжал Хеленикус, прочистив горло. — Позвольте процитировать мой собственный перевод: «Когда наши дети станут настолько разными, что отличия заставят их ненавидеть друг друга настолько, что их общие дети станут изгоями и отверженными для всех сторон, именно им предстоит погасить дары богов, смешав свою кровь с первым снегом долгой бури».

Все молча переглянулись. Я посмотрела машинально на Эшера, еще до того, как смысл сказанного уложился в моей голове.

— То есть… — робко подал голос Ходжекус, до которого еще не дошел смысл сказанных слов, как и до многих в этой комнате.

— Речь идет о полукровках, — прикрыл глаза Хеленикус. — Дети хранителей действительно стали разными. Ведь хранители были не людьми, и не древними. Это были Первородные. Свидетели Богов. Их называют по-разному в зависимости от религии, но суть одна — они стали прародителями людей и древних, амфибий и великанов, гарпий и подземельников. Кстати, между этими расами была еще ступень эволюции, но не будет сейчас отвлекаться на это.

Хеленикус посмотрел на Эшера, которому сейчас хотелось стать невидимкой. Перевел глаза на Алана, который от смущения пытался казаться маленьким, несмотря на свои размеры.

— Дети этих устоявшихся в нашей эпохе рас называются дуан-расо. И именно их кровь, если верить табличкам, способна уничтожить камни.

Я нашла руку Эшера и крепко сжала ее.

— Вы же не хотите сказать, что… — пробормотала я каким-то не своим голосом.

— Достаточно одной капли крови, — успокоил всех разом Хеленикус. Резкий выдох присутствующих развеял нависшее вдруг напряжение в зале. — Но это еще не все. Нам необходимо по капли крови от ребенка человека и древнего, человека и великана, гарпии и великана, амфибии и любой расы, и, наконец, гарпии и подземельника.

Присутствующие снова переглянулись, зашептались. Я посмотрела на Эшера и еще сильнее сжала его руку.

— У нас уже есть Эшер и Алан, — отметила Дизгария, прерывая шепот. Я заметила, что на лицах многих появилось недоверие, хотя я помню, что Хеленикусу всегда принято доверять. — Осталось найти еще троих дуан-расо.

— Вы уверены? — тихо подала голос Ривален, в нем слышалось неприкрытое сомнение. — На табличках именно так и написано?

— Откуда две тысячи лет назад люди могли знать о полукровках, если даже никаких рас не существовало? — задала вполне резонный вопрос Ренефрия.

— Уже не говоря о том, где мы найдем дуан-расо, которые считаются чаще всего изгоями, — добавил Риливикус, а затем повернулся к Алану и Эшеру. — Извините.

— Я отвечу на все по порядку, — поспешил сказать Хеленикус, и шепот потихоньку утих. Все снова внимательно слушали вождя. — Да, в это сложно поверить, но хранители, жившие две тысячи лет назад, вполне могли знать будущее. Не в том смысле, как принято представлять это сейчас. Это было не гадание по звездам и не вещие сны. Но они смогли это предугадать. Мы почти ничего не знаем об этом древнем народе, о том, как хорошо у них была развита наука и магия. Но то, что тогда появились эти камни и появилась необходимость запрятать их, пока не появится ключ к их уничтожению, о многом говорит о Первородных. Может, им поведали обо всем Боги. Или к этому их привели научные исследования той цивилизации. Точно мы уже не установим, но да — первые хранители знали про то, что через тысячу лет эволюции их вид изменится. Изменится весь мир. Они не могли знать точно, могли лишь гадать. И в этих табличках именно, что гадание. Кое-что мне пришлось додумать из их слов.

Эшер вступил вперед.

— Ладно, предположим, что знание того, как уничтожить эти камни пришло хранителям вместе с самим появлением этих камней. Но как вы вычислили точно, какие именно вам нужны полукровки? Почему не нужен ребенок гарпии и человека, например?

— Хороший вопрос, Эшер, — улыбнулся Хеленикус. — Я пришел к этому выводу, проанализировав все таблички, что были скопированы. Во всем этом построении была одна логика, и было оставлено много подсказок. Очень смело об этом говорить, но, кажется, хранители предсказали некоторые важные исторические события. Например, появление Гернсэта и изгнание мифов в глушь. Не хочу уводить нашу беседу сильно в сторону, но, я думаю, Гернсэт не случайно стал центром всех этих событий. Многие мотивы истории страны и народов, населяющих эту землю, совпадают с тем, что написано в табличках. В них даже есть намек на королеву Аквилегию.

— Что? — ахнула я, прислушиваясь насколько это возможно. Мое природное любопытство взвыло от досады, что я не могу лично поработать с этими табличками.

Дизгария объяснила:

— «Спустя две тысячи лет дары настигнут того, кто их так страстно желает, человека, у которого и так есть все блага, но желающего того, что идет против законов основания мира». Это можно приписать к кому угодно, но ведь к Аквилегии тоже прекрасно подходит.

Я кивнула, вспоминая Неру и ее рассказ про молодильные яблоки. Аквилегия желает обмануть саму смерть.

— Не понимаю, — покачала я головой. — Зачем боги создали наш мир, приписали определенные законы, а потом преподнесли людям то, что может все сломать?

— Ты задаешься вопросами, над которыми ломают голову многие философы. А они ведь даже ничего не знают о камнях, — подала голос молчавшая до этого Фаталирия. Ее голос в зале звучал гулко и одиноко, как мелодия на похоронах.

— Не факт, что камни преподнесли именно боги, — напомнил Хеленикус. — В любом случае, в нашу задачу не входит поиск ответа на этот вопрос. Я сложил все, что было написано в табличках, и понял, что если брать по полукровке по каждому виду, то получается около четырнадцати вариантов. Но это если мы берем биологию. Однако хранители считают полукровками не детей разных рас, а детей расколовшихся семей в ходе важных исторических явлений.

Я покачала головой, давая понять, что не очень поняла шамана. Оказалось, что не я одна, и Дизгария поспешила объяснить.

— Давайте возьмем за основу этой теории самый простой пример — амфибий. Они вошли конфликт и изолировали себя сильнее прочих. Этот вид обитает под водой, то есть в условиях, которые другим видам не подходят. Но есть еще и мотив, вошедший в культуру представлений об этом виде. Очень многие ошибочно полагают, что именно амфибии были первыми существами в мире, и они изгнали всех неугодных и слабых на сушу.

— Все равно не понимаю, — честно сказала я, смутно улавливая, к чему Дизгария ведет.

— Короче чем больше виды друг друга ненавидят, тем больше подходит кровь полукровок для уничтожения, — вмешалась Ривален. — Я правильно поняла?

— Да, — кивнул Хеленикус. — Можно и так сказать. Давайте возьмем другой пример — люди и древние. Всегда жили рядом, в одной среде, и биологически между нами почти нет различий…

«И мы даже вместе обитаем за Чертой», — вспомнила я.

— Однако древним всегда ближе деревья и природа, любовь и созидание, тогда как люди не любят сидеть на месте, горят исследованием, захватом и ростом, амбициями, — продолжал шаман. — И это столкнуло наши интересы. Люди всегда притесняли древних, особенно на этих землях, которые, я замечу, являются центром всей этой истории. А древние, в свою очередь, похищали людей и приносили в жертву.

— Ладно, с различиями понятно, — кивнул Эшер. — Но что нас, по-вашему, сближает с гарпиями? Почему нам не нужны воробушки?

— Воробушки? — вскинул голову Алан, еле сдерживая смех. — Так называют детей гарпий и людей?

— Да, — серьезно кивнул Хеленикус. — Воробушки — особенность редких горных кланов на западе континента. Встречаются крайне редко, и от обычных людей отличает несколько необычная форма черепа — челюсть чуть более вытянута вперед, чем у обычных людей.

Я с интересом посмотрела на Эшера.

— Никогда о таких не слышала!

— Хеленикус прав, они — такая редкость, что в больших городах о них даже не знают. Увидеть их можно разве что в цирках, в роли уродцев, — пояснил Эшер.

— У нас таких не было, — уверено сказал Алан.

— Возвращаясь гарпиям и людям — мы никогда с ними не враждовали, и наши интересы не пересекались. По легенде, как вы знаете, гарпии — дети принцессы, которая решила сброситься со скалы после смерти любимого, но боги помешали ей. Они дали ей второй шанс, но в наказание подарили крылья, клюв и желание есть только сырое мясо. Принцесса не выдержала позора и улетела далеко в горы, на край мира, где дала начало целому роду.

— Красивая легенда, но на деле, уверен, все было иначе, — вставил комментарий Риливикус.

Хеленикус продолжал.

— В тех местах, где обитают гарпии, спустя несколько веков появились кочевой народ людей, но они быстро пришли к согласию и никогда не воевали. А вот с кем были проблемы у гарпий, так это с подземными жителями гор, в которых они обитают. Ну, а про войну великанов и гарпий только ребенок не слышал.

Я кивнула. Да, в начале первого тысячелетия великаны-кочевники поселились рядом с горами, и повздорили с их жителями — горным кланом людей и гарпиями. Об этой войне никогда могли бы мы не узнать, если этот конфликт не послужил толчком к странной ненависти великанов к людям и почти к полному истреблению великанов на всем континенте в течение следующих трех веков.

А вот про подземных жителей я знала мало, и снова вопросительно посмотрела на Эшера.

— Они же делят одну территорию, — пожал он плечами. — В отличие от людей, забирают больше ресурсов. На твоем месте, тебя кто бы больше бесил — мыши в подполье или муравьи за домом?

Я задумалась об этом на какое-то мгновение и пожала плечами.

— Раз вы так считаете, — обратилась к Хеленикусу, — то значит это действительно так. Цель ясна — найти полукровок. И, как понимаю, наша первая цель — горы на западе, верно?

Хеленикус кивнул.

— Все верно. Риливикус возглавит отряд, который направится на запад с этой дипломатической целью. Гарпии относятся к древним нейтрально, так что впустят вас в свои земли, но ожидайте, что они будут настроены к вам настороженно. А когда вы объясните причину вашего появления, вам могут не поверить и даже выгнать. Необходимо завоевать их доверие, особенно Избранной.

— Избранной? — переспросила я. В мифах я разбиралась плохо, в студенческие времена я уделяла больше времени более, как мне тогда казалось, нужным наукам, а традиции исчезающих видов меня совсем не интересовали.

— У людей есть короли, у древних — вожди, а у гарпий важные решения принимаются советом пяти и Избранной, последнее слово всегда за ней, — пояснила Дизгария.

— Это гарпия, что родилась с золотыми перьями, — добавил тихо Авеликус. — Мне доводилось о них только слышать. Говорят, что с головой у них не все в порядке.

— А раньше вам доводилось бывать на территории гарпий? — тихо уточнила я у Авеликуса, не желая перебивать речь Хеленикуса, который в этот момент показывал наш будущий маршрут на развернутой на столе карте.

— Мне нет, но сам Хеленикус бывал там, когда был молод. Гарпии не любят чужаков, но к древним хорошо относятся, как ни странно. Так что это путешествие тебе должно понравится, Айрин, — тихо ответил Авеликус. Я склонила голову к плечу и внимательно посмотрела на древнего.

— Почему вам так кажется, что путешествие мне понравится?

— Я вижу, как горят твои глаза. Ты любишь исследовать и делать открытия, — тихо посмеялся Авеликус. — У юных теней так же горят глаза, когда те готовятся пройти первое испытание. Это твое призвание.

Я кивнула, чуть улыбнувшись. Он прав, мне действительно хотелось посмотреть на гарпий, их земли. Всю свою жизнь мой мир не выходил за границы Вестеймграда, а по миру я путешествовала через книги. Закончив университет, я, наконец, поняла, что мир гораздо больше, чем мне всегда казалось. И не терпелось узнать его по-настоящему.

— С Гарпиями все понятно. Подземники тоже рядом живут, сможем зайти к ним по пути, — кивнул Риливикус. — А что с амфибиями? Тоже отправим кого-то на дипломатическую миссию к ним?

Хеленикус покачал головой, уголки его губ опустились.

— Тут сложнее. Амфибии ненавидят всех, кто на них не похож. Союз этих существ с кем-либо очень трудно представить. А если что-то и получалось, то их дети быстро погибают. Засыхают на суше за пару лет, а подойти к морскому берегу равносильно самоубийству — там их поджидают амфибии, желающие очистить мир от такого, как они выражаются, низменного существа.

— И, тем не менее, без их крови нам не обойтись? — пробормотал Мортекус. — Только не говорите, что нам нужно будет найти какого-нибудь шестимесячного ребенка и привести его сюда, пока он не засох на солнце? Боюсь, мое жизнелюбие не выдержит такого испытания, — в его голосе было много сарказма.

— Как раз кровь такого полукровки даст нам больше всего гарантий, — кивнул Хеленикус мрачно. — Но то, как нам предстоит найти его… я не питаю надежд, что кто-то из родителей согласится отдать нам ребенка. Более того, на поиски уйдет непростительно много времени. Вряд ли о ребенке амфибии кричат в каждой рыбацкой деревушке.

— Я думаю, что в такой рыбацкой деревушке из такого существа скорее сделали бы рыбный суп, — жёстко сказала Ривален. Все смолкли и оглянулись на нее. Она развела руками. — Что, думаете, я не права? За эти годы я достаточно изучила людей, им такое событие будет равносильно празднику. И мать, связавшуюся с морским чудовищем, тоже убьют и проклянут.

По коже побежали мурашки. Ривален была очень низкого мнения о людях, это я уже уяснила. Но более жутким здесь было то, что в словах древней было больше истины, чем хотелось бы.

— Погодите разводить тут мрачные настроения, — подняла руку Дизгария. — Я точно знаю одну амфибию-полукровку. Он уже явно не ребенок, но до сих пор живет и здравствует. Мы встречали его с Айрин и Ривален в столице, помните?

Она посмотрела на нас, ее орехового цвета глаза блеснули сталью.

Я вздрогнула. Неужели она говорит о…?

— Этот урод, убивший моего брата?! — Ривален резко ударила по столу кулаком, а затем расплылась в кровожадной улыбке. — О, я с удовольствием пущу ему кровь.

Я тоже вспомнила этого мужчину. Светлые волосы, горящие жаждой убийства глаза, странные шрамы на шее. Помню, как он напал на нас, убил невинную женщину. Воспоминания о нем принесли болезненное чувство всепоглощающей ярости, охватившей меня в тот день.

— Кровь должна быть пущена добровольно, и должна быть свежей, — покачал головой Хеленикус, улыбка с лица Ривален пропала, она медленно встала.

— Поймаем его, я буду его пытать, он сам добровольно все отдаст, лишь бы прекратить свои мучения.

Я не сводила взгляда с древней. В ней эта ярость переливалась через край, пылала в глазах. Я понимала ее чувства, но девушка все равно пугала меня своей жаждой мести, будто ничего важнее в ее жизни не осталось.

— Риваленрия, я не узнаю тебя, — тихо сказал Хеленикус, спокойно смотря в алые глаза древней. — Мы все потеряли брата в тот день, но Рювоникус знал, на что шел. Каждый из теней понимает, когда приходит час отдать жизнь. И теперь мы должны думать не о ненависти и мести, а о том, как уберечь мир от еще большего зла, что таят в себе одиннадцать камней.

Девушка яростно зарычала и громко ударила кулаком по столу. Остальные удивленно смотрели на Ривален. Судя по всему, она никогда прежде не противоречила вождю.

— Это абсурд! Вы хотите уговорить это существо быть на нашей стороне? После всего, что он сделал? Я отказываюсь в это верить! Может, сразу пригласим эту королевеншу на чай?

— А это точно решило бы многие проблемы, — тихо хмыкнул Мортекус. Ривален обдала его излучением гневного взгляда, развернулась и резко пошла прочь.

— Стой! Ты ведешь себя как ребенок! — поторопилась за ней вслед Дизгария. Ривален остановилась, сжала зубы, с трудом сдерживая слова, которые хотела обрушить на соплеменницу.

— Представь, что эта тварь убила бы Риливикуса, — тихо прошипела она, но все услышали. Дизгария замерла, ее лицо побледнело, а Ривален продолжала. — Представьте все, что эта тварь убила кого-то из ваших родных. Разве вы хотели бы для убийцы иной участи, чем медленная, полная боли смерть?

Все умолки, внутренне переживая ее слова. Мне не нужно было переживать, я уже успела почувствовать, каково это. Только Фаталирия вышла вперед и взяла руку Ривален.

— Я бы попыталась найти в себе силы, чтобы простить его. Превращать жизнь в круговорот мщения и боли — это не выход.

Ривален усмехнулась и выдернула свою руку из ладоней дочери шамана.

— Сама же знаешь, что именно в таком мы мире и живем.

Она развернулась и покинула комнату. После нее осталась только гнетущая тишина. Все посмотрели на Хеленикуса, ожидая, что вождь скажет. И он сказал, издав тихий, но тяжелый вздох.

— У нас нет иного выхода. Дизгария, Ренефрия, — он посмотрел поочередно на двух древних. — Отправляйтесь в столицу шпионить за полуамфибией. Постарайтесь узнать о нем как можно больше, придумайте, как его можно привлечь на нашу сторону.

— Хорошо, — с готовностью сказала Дизгария. Она тоже не горела желанием общаться с существом, убившего ее соплеменника, но знала — если есть такая необходимость, то она сделает это.

— Риливикус, собирайтесь, сегодня вы отправляетесь в земли гарпий, — Хеленикус осмотрел всех, а затем добавил, — будьте уверены, мы движемся в правильном направлении. Вместе мы справимся и закончим то, что было начато две тысячи лет назад. Существует судьба или нет, но истина такова, что выпало разбираться с этим именно нам.

Все кивнули, с доверим глядя на своего вождя и шамана. На этом собрание было окончено. Эшер взял мою руку, и мы отправились завтракать, после чего нас ждали сборы в дорогу. Мы оба с нетерпением ждали путешествие, хотя провести медовый месяц в походе — не предел наших мечтаний. Но на все нужно смотреть с положительной стороны — нас ждут неизведанные, новые места. И нам не придется разделяться.