Одиннадцать сердец

Глава 17. Дуэль на ледяных кинжалах

Вот так Ануир и покинул столицу. Когда они выехали за ворота и поднялись на холм, наемник ненадолго оглянулся назад. В окнах замка горели огни, и он даже не попрощался. «Я выполняю миссию, порученную мне» — пытался убедить себя Ануир, но уже ни в чем не был уверен. В словах этой древней девчонки была истина. Рано или поздно он может повторить участь Сэйдока и Джайлса. Может, она будет еще держать его при себе из-за их постельных игр какое-то время, но когда-то и этому придет конец. К тому же, он уже видел, на что способны эти камни. Они возвращают мертвых из-за черты. Они превращают мозг в кашу.

Дизгария ошибается. Ануир не чувствовал себя свободным, скорее в тупике, из которого нет выхода. Еще немного, и он попадет в самое сердце вражеского гнезда, и все, что его будет хранить — странный узор на ладони. Обещание! Кто знает, чего стоят слова этих древних?

Вскоре начался лес. Никто с Ануиром не говорил, и убийца оставался наедине со своими мыслями. Может, он успеет сбежать. Да, лошади остальных древних окружили его, но, если постараться, он мог бы вернуться в столицу. Но что Ануир скажет Аквилегии? «Да, они взяли меня собой, но убежал, потому что… сильно испугался?». Да, тогда Аквилегия точно отвернется от него.

Ануир уже начал засыпать, сидя в седле, как один из древних, Риливикус, что-то сказал на своем древнем языке. Листва перед нами оказалась воротами. Вот значит где находиться их дом. Лигнесса. Племя, спрятанное среди листвы деревьев.

Их встретил вождь, назвался Хеленикусом. Ануир отметил про себя, какие у этих древних странные имена. Потом наемника отвели в небольшую комнату и закрыли его дверь, приставили теней для посменной стражи. Через несколько часов, когда Хеленикус посетил Ануира, убийца не упустил возможности сказать:

— Гостеприимство древних не знает границ. Ваши люди за дверьми — моя охрана или мои надзиратели?

Морщинистое лицо вождя казалась непроницаемой маской, но глаза выдавали усталость и старость.

— И то, и другое, Ануир. Но ты в любой момент можешь покинуть эту комнату или саму Лигнесу, если пожелаешь. Мы все-таки надеемся, что ты согласишься помочь нам.

— Капнуть кровью на древние камни? Да, я привык проливать кровь, но обычно за деньги, и не свою. Тем более у меня уже есть наниматель, — отчеканил Ануир.

— Аквилегия, — кивнул Ходжекус. — Понимаю, она довольно сильная и уверенная в том, что пришла в этот мир с важной миссией. Сделать нечто великое, вписать свое имя в историю. Обычно такие люди очень боятся смерти и готовы пойти на все ради этого.

— Как интересно слушать глубокие познания о человеческой природе словами древнего, — съязвил Ануир. Лишь бы не соглашаться, что в его словах есть правда.

— Я хотел сказать это к тому, что она тоже стала жертвой этих камней, как и все мы. Как станет их жертвой весь мир. Одиннадцать камней — дар и проклятье. Они уничтожают магию, вплетая в ткань мира свои законы.

Ануир сдержал зевок.

— Вы пришли мне рассказать на ночь сказку?

— Почти, — на лице Хеленикуса появилась улыбка. — Я покажу тебе. Иди за мной. То, что ты увидишь, убедит тебя.

Ануир не сделал и шага. Он скрестил руки на груди.

— Почему я должен вам доверять?

Хеленикус остановился у дверей, еще раз взглянул на Ануира и устало вздохнул. Последние дни вождь особенно страдал от дурных снов и кошмаров, ведь развязка была все ближе.

— Не хотел я этого допустить, но видно так предрешено Элепсоной и самой судьбой. Мне можешь не доверять. Но ты поверишь ей.

И шаман скрылся за дверьми. Ануир удивленно замер, мысленно обдумывая слова этого старика. О ком он говорит?

Через минуту дверь в комнату снова открылась. Ануир ожидал, что Хеленикус вернется, но вместо него зашла юная девушка, едва старше четырнадцати лет. Ее темно-зеленые глаза с бронзовым отливом пристально смотрели на него, словно ей хотелось запомнить каждую деталь его лица. Ее длинные красные волосы были заплетены в сотни кос и спускались до самой земли. Ануир замер. Он узнал ее.

Та девушка из сна, что приходила к нему в последние ночи все чаще. Она никогда не поворачивалась к нему лицом, но он без труда узнал бы эти удивительные волосы. От девушки во снах исходила печаль, и она всегда тихо плакала. Сначала Ануир думал, что это, возможно, кто-то из детей его прошлых жертв. Но потом он понял — незнакомка была плачущим ангелом над его могилой.

По спине пробежались холодные мурашки, волосы словно встали дыбом. Ануир будто увидел призрака, живое воплощение его снов. Такого просто не могло быть! Но это происходило на самом деле.

— Кто ты? — воздуха хватило только на эти два слова. В ее глазах не было слез, в них плескалась мудрость, словно девочка была намного старше, чем казалась. Словно знала нечто такое, что могло в одночасье превратить гусеницу в бабочку, свечу — в растаявшую лужицу воска, дерево — в прах.

— Меня зовут Фаталирия, — произнесла девушка свое имя, и в нем чувствовалось нечто неизбежное, но что-то, что он уже готов принять. Как столкновение с землей, когда падаешь с высоты, как несущуюся со всей скоростью на тебя карету, как дно глубоко озера. Страх, отступающий перед принятием своей судьбы.

— Я где-то уже видел тебя, — тихо сказал Ануир. Решил не говорить, что видел во сне. Это будет звучать неправильно и странно.

На лице девушки появилась улыбка. Ануир почувствовал в сердце странное волнение, и тут же одернул себя. Какими бы мудрыми не выглядели ее глаза, она ребенок.

— Знаю. Я тебя тоже, — ответила она и протянула свою руку. — Пойдем со мной. Я должна показать тебе кое-что.

Ануир был охвачен странным желанием идти за ней. Магия? Очень похоже на то, но на уровне инстинктов он понимал, что тут кроется нечто большее.

— Нет, — твердо сказал Ануир, стараясь сбросить с себя оковы наваждения. — Объясни мне сначала. Откуда я тебя знаю?

Фаталирия смотрела на Ануира, и он мог только догадываться, какие чувства одолевали девушку. Печаль? Сомнения? Любовь? Но это просто глупость! Может, древние его чем-то опоили. Или давно околдовали, вмешиваясь в его сны? Наемник почувствовал, что сердиться. Он хотел разобраться во всем здесь и сейчас.

— Хорошо, — кивнула девушка, указывая на небольшую кровать, которая была единственной мебелью в этой комнате. — Присядь. Я расскажу тебе все. А потом ты пойдешь за мной.

Ануир послушно сел, и только потом с негодованием посмотрел на древнюю. Почему он беспрекословно слушает ее?

Фаталирия села напротив, как будто они были старыми друзьями. И протянула руку, но Ануир одернул ее.

— Скажи, Ануир, тебе нравится дождь?

— Причем здесь… — хотел было спросить Ануир, но девушка прервала его.

— Это часть объяснения. Так ответь мне. Тебе нравится дождь?

Наемник пожал плечами.

— Звук дождя хорошо скрывает шаги, когда нужно к кому-то тихо подкрасться и убить.

Да, он хотел напугать ее, вызвать отвращение. Ему не нравилось, как эта девчонка смотрела на него. В нем крепло ощущение, что она просто не в себе.

Фаталирия спокойно кивнула.

— Ты знаешь, что когда появилась эта планета, еще до появления на них живых существ, в течение множества ее оборотов непрерывно шел дождь?

— Наверное, было то еще болото.

— Этот дождь питал планету, — терпеливо продолжала Фаталирия. — Наполнял его жизнью. В этой воде появилась первая жизнь. Поэтому можно сказать, что все мы — часть одного долгого дождя. И некоторые из нас когда-то в прошлом были одной каплей, разделенной на множество тысячелетий, когда она разбилась об поверхность бесконечного океана.

Ануир удивленно изогнул бровь. Она хочет сказать, что….

— Мы с тобой когда-то были каплей одного дождя, — завершила дочь шамана.

— Та-ак, — протянул Ануир, вставая с кровати. — Это все, конечно, звучит очень драматично и красиво, но, девочка, ты сама-то понимаешь, о чем говоришь?

И снова на ее лице эта грустная полуулыбка.

— Ты никогда не веришь. Что тогда, что сейчас. Вечный круговорот воды в природе. Вот снова мы встретились, и снова нам скоро расставаться. Это так грустно, и от того грустнее, что только одному из нас это дано понять.

На ее глазах начали появляться слезы. Ну вот, как в тех снах. Ануир беспокойно подошел к ней ближе. Скорее всего, девочка правда сумасшедшая, но с другой стороны, как объяснить те сны? Ведь она и правда ему снилась. А вдруг… если допустить мысль, что то, о чем она говорит, все-таки возможно? Нет, нельзя поддаваться этим безумным мыслям.

Однако девочку Ануиру хотелось успокоить. Он осторожно прикоснулся к ее плечу. Между ними еще сохранялось значительное расстояние, чтобы ненароком эта древняя себе ничего нового не надумала.

— Ну, не надо плакать. Прости, если обидел тебя.

— Но ты мне не веришь. Даже видя те же сны, что и я, ты мне не веришь! — она всплеснула руками, и отшатнулась от него, как от прокаженного.

— Постой, я просто пытаюсь понять… — он сделал шаг к ней, и Фаталирия закричала, яростно оттолкнула его и выбежала из комнаты. Ануир не понимающе смотрел ей вслед. Ему хотелось побежать за ней, обнять и успокоить. Убедить, что он верит. Нет, сказать, что он и правда ей поверил. Почему бы и нет? В этом мире есть множество странных, необъяснимых вещей. Так почему они не могли когда-то в прошлом быть чем-то единым? Но он не стал бежать за ней. Он просто безмолвно смотрел на дверь.

Больше в тот вечер к нему никто не пришел.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

На следующий день в комнату Ануиру принесли завтрак. Наемник, как ни пытался, не мог вспомнить, что ему снилось. Даже было немного жаль. Но он убедил себя в том, что Хеленикус действительно мог с помощью своей древней магии отправлять эту девочку ему в сновидения, чтобы морочить ему мозги. А раз Ануир не поверил, то в ней необходимость отпала. И все-таки ему было немного грустно. Какая же все-таки красивая история! Капля дождя, разделенная на тысячелетия. Если он выберется когда-нибудь отсюда, попробует использовать эту фразу на наивной симпатичной девушке. На своей ровеснице.

После завтрака он еще несколько часов маялся бездельем в комнате. Потом ему надело ждать, и он решил покинуть комнату. Шагнув за ее пределы, он ожидал встретить сопротивление стражи, но двое древних вполне спокойно взглянули на него.

— Мы должны сопровождать тебя, чтобы сдержать обещание, данное Дизгарией, — сказал древний с рыжими волосами. Второй, бледный и с мрачным взглядом лишь молча кивнул.

— Ладно, как знаете, — пожал плечами Ануир. Сбежать будет сложнее, но ему не составит труда при необходимости убить этих двоих. Глупые древние даже его кинжалы у Ануира не отобрали!

Ануир решил прогуляться и разведать обстановку. Так называемая Лигнеса не была большой по размерам. Тут было много детей, стариков, но больше все-таки взрослых мужчин и женщин. Все замолкали и провожали его взглядом, стоило пройти мимо. Они даже не пытались демонстрировать дружелюбие, кто-то даже плюнул ему в спину:

— Убийца!

Ануир отвернулся. Рыжеволосый древний тут же встал между ним и наемником.

— К чему эта вражда? Выпил утром кислого супа?

— Ходжекус, он убил твоего брата, — сквозь зубы бросил древний. Ануир на всякий случай запомнил враждебного древнего — смуглая кожа, татуировка на левой щеке.

— Он наш гость, и Хеленикус велел проявить к нему надлежащее гостю почтение, — покачал головой Ходжекус. А затем добавил с усмешкой. — Я бы сам врезал ему посильнее, но в эти времена нужно думать рассудком, а не чувствами.

— Остался ли он у нас, этот рассудок, если мы водим врага по нашим улицам? — древний отвернулся и пошел прочь. Ануир проводил смуглого юношу взглядом, затем повернулся к рыжеволосому.

— Врежь мне, — просто сказал он.

Рыжий удивленно посмотрел на него, а черноволосый внезапно засмеялся:

— А ты любишь, когда тебе делают больно?

— Я серьезно, — ответил Ануир. — Не нужно сдерживать себя. Раз я убил твоего брата, твой долг — как минимум причинить боль и мне.

— Звучит заманчиво, — Ходжекус натянул на лицо улыбку. — Но тогда выстроится за мной очередь из желающих. Ты убил не только моего брата, полукровка. Ты убил члена нашего племени. Его звали Рювоникус. Он притворился отцом Айрин Леонар. Ты отрубил его голову и преподнёс своей королеве в качестве трофея.

Ануир пожал плечами.

— Это моя работа. Думаешь, я сначала научился ходить, потом говорить, а затем решил «А почему бы мне не стать убийцей?». Но такое уж я выбрал ремесло. И я ждал, что рано или поздно столкнусь лицом к лицу с кем-то, кого я лишил брата. И я знаю, что любые мои слова не способны утешить кого-либо. Мне проще вынести боль и унижение, но никто из вас не добьется того, что я действительно пожалею о содеянном.

Оба древних молчали. Затем темноволосый протянул:

— Нет, Ходжекус, он какой-то жесткий тип.

— Заткнись Мортикус, — бросил рыжий, а затем толкнул Ануира в бок. — А ты иди, куда собирался. Или будем весь день здесь стоять? Тут ветрено.

Население древних относилось к нему ожидаемо. Ануир еще немного осмотрел окрестности, поглядел на яблони, и повернул назад в свои «покои». Нужно было выработать какой-то план. Он не собирается добровольно оставаться тут. Необходимо вытащить как можно больше сведений из этого Хеленикуса, а затем сбежать и вернуться к Аквилегии. Только об этой странной девочке лучше ни слова не говорить.

Вечером он ждал прихода вождя, но никто к нему так и не пришел. После заката солнца Ануир сам покинул покои и обратился к женщине древней у дверей (уже произошла смена караула), придет ли шаман к нему сегодня.

— Он слишком занят, — коротко сказала древняя. Ануир удивился. Занят? Вроде бы они были очень сильно озабочены тем, что нужно срочно спасать мир от ужасной злодейки Аквилегии. И, если он правильно понял, Ануир был последним недостающим звеном. Разве Хеленикус не должен сейчас ходить вокруг него и пытаться войти к нему в доверие?

— Проводите меня к нему, — решил Ануир.

Хеленикус находился в главном зале, высеченном в гигантском дереве. Он обсуждал с тенями план проникновения в столицу, в банк, и совершение дерзкого уничтожения древней реликвии. Ануир и не ожидал, что так удачно зайдет на этот стратегический совет. Это как раз то, что нужно, чтобы выведать все их планы.

Конечно, советники тут же умолкли, как увидели Ануира на пороге. Наемник же в наглую разглядывал их. Итак, тут были сам Хеленикус, те самые Айрин и Эшер, кареглазая красноречивая древняя, которая вела с ним столь увлекательный диалог в саду. Остальных он не знал. Высокий синеглазый брюнет с шрамом над правой бровью, девушка с необычайно бледной кожей, белыми волосами и красными глазами. А выше всех молодой мужчина, который мог быть никем иным, как полувеликаном. Еще более интересной компанию делала высокая девушка с перьями в волосах и гладко бритый мужчина средних лет, вокруг запястий которого росли странные обрубки, напоминающие крылья. «Полукровки!» — догадался Ануир. Ну, и дополняла это собрание гарпия. Или гарпий? Мужчина, у которого вместо рук были крылья цвета темного серебра.

— Ануир, не ждал тебя в этот час, — нарушил воцарившуюся тишину Хеленикус. И тут Ануир заметил, как загорелись алым глаза древней-альбиноса.

Она резко поднялась из-за стола, двинулась навстречу к наемнику, вытаскивая на ходу кинжал с пояса. Толика мгновения — и кинжал полетел в его сторону. Кажется, Ануир заметил это первым, и вовремя ушел от удара. Нож пролетел, едва коснувшись его волос, и застрял в дубовой двери за спиной.

И тут все в комнате пришло в движение. Двое сопровождающих Ануира постарались вытолкать Ануира за дверь. Дизгария и Риливикус схватили красноглазую и попытались остановить от дальнейших опрометчивых действий. Хеленикус быстро вышел вперед.

— Риваленрия! — голос Хеленикуса звучал громко, строго и заставил всех замереть. — Остановись!

— Вы разочаровали меня, Хеленикус! — крикнула Ривален, пытаясь освободиться из хватки древних. — Я всегда уважала вас, но этого я не могу понять! Мой брат отдал жизнь, умер от рук этого… этого монстра, а вы позволяете убийце ходить по нашей земле! Есть нашу еду.

— Ривален, ты должна понимать, это ради мира, — прошипела Дизария, с трудом удерживая соплеменницу.

— Этому миру плевать на нас! Как вы не понимаете? Нам эти люди никогда не делали ничего, кроме зла. Почему мы должны рисковать своими жизнями ради них? Почему!

Она кричала и извивалась, а Ануир, замерев, смотрел на нее. В алых глазах отражалась ярость и слезы. Он почувствовал, как что-то кольнуло его сердце. Вот оно… Вот теперь он действительно встретил того, кого лишил дорого и родного человека. И понял, что сказанные днем Ходжекусу слова вряд ли сможет повторить этой девушке.

— Пожалуйста, Риваленрия, — вождь подошел к ней ближе и протянул руку. Ревален отвернулась от него. — Утрата твоего брата ужасна, и за него не будет ему прощения. Но он нужен нам. И угроза не только для людей. Она для всех нас.

— Это неправильно. Неужели в целом мире не найдется другого полукровки? — Ревален оттолкнула Риливикуса. — В одном ты не сможешь мне отказать, Хеленикус. Позволь мне вызвать его на дуэль. Я должна отомстить за брата. Это мой долг перед ним.

— Да как ты не понимаешь, глупая! — Риливикус крикнул на Ревален, и шепнул ей в ухо. — Успеешь еще отомстить. Его кровь нужна нам сейчас. А потом делай что хочешь.

Риливикус говорил тихо, но Ануир все равно все слышал и едва сдержал смешок. Хотя в этой накалившийся ситуации было не до смеха. Все остальные собравшиеся с ужасом следили за происходящим.

— Риливикус, — Хеленикус одернул древнего. Видно, что он из последних сил сохранял спокойствие. — Не называй сестру глупой. Реваленрия, — он повернулся к девушке, которая меньше стала извиваться, но в ее глазах продолжала полыхать ярость. — Я не могу тебе позволить дуэль. Да, это важный древний обычай, но мы должны отодвинуть его для других вещей.

— Ага, для других… — по ее щекам потекли слезы. Она выдернула свою руку из хватки Риливикуса и смахнула их с лица. — Тогда… тогда я приняла решение.

Ее голос задрожал, то ли от еще большей ярости, то ли от переполняющей грусти.

— Хеленикус, — сказала она, поднимая на вождя голову. — В таком случае я отрекаюсь от тебя. Отрекаюсь от нашего клана и Лигнесы. Я больше не следую за вождем, который ставит свои сны и идеи выше коренных традиций нашего народа.

Ее заявление было подобно грому. Все древние с ужасом смотрели на девушку. Дизгария даже отпустила руки соплеменницы, но теперь Ривален не спешила нападать. Она пристально смотрела на Хеленикуса. А Ануир наблюдал за всем этим, стоя за спинами древних.

Лицо Хеленикуса было искажено гримасой боли. Словно она действительно ударила его своими словами. Боль отражалась на лицах и остальных древних.

— Ты уверена? — слова Хеленикуса тонули в тишине. Но даже если бы она вдруг отступилась от своего решения, то было бы поздно. Роковые слова уже сказаны.

Ривален гордо встала и вздернула подбородок. По ее лицу продолжали струиться слезы.

— Да. Я больше не принадлежу к этому племени. И Дизгарии не придется из-за этого нарушать клятву.

— Умно, — прошептал Риливикус, и Дизгария толкнула того в бок.

— Ну уж нет, — девушка выступила вперед и остановилась напротив Ривален. — Раз уж ты так дорожишь древними обычаями, то должна знать, что вместо дуэлянта может вызваться доброволец. Я вызываюсь вместо Ануира.

В этот раз в зале воцарилась еще более гнетущая тишина, чем прежде. Слышно было лишь яростное дыхание Ривален, и тихий шепот Риливикуса:

— Нет, ты не можешь…

— Могу, — прошептала в ответ Дизгария. Затем добавила громче. — Я не отвернусь от своей семьи. Если нужно умереть, я умру.

— Даже ради него? — в один голос произнесли шокированные Ривален и Риливикус.

И тут точку в споре поставил Ануир, подавший голос:

— Нет. Я согласен. Я буду биться с тобой, Ривален.

Полночь. Серп полумесяца сиял над головой, не случайно сегодня была такая ясная ночь. Россыпь звезд наблюдала за тем, как почти все древние Лигнесы собрались вокруг небольшой полянки. Гул не смолкал среди рядов маленького лесного поселения. Каждый был шокирован решением Ривален отвергнуть семью. Даже если она сделала это, чтобы драться с убийцей члена семьи. Сложно решить, как к этому относиться.

Фаталирия тоже была здесь. Она смотрела на полянку, подобрав все косы, и завязав их на своей руке. В ее взгляде была пустота.

— Отец, почему Ривален делает это?…

Хеленикус качал головой. Он знал ответ, но ему было больно произносить вслух. Больно от того, что одна из лучших древних покинула их. Больно от того, что он сам привел ее к этому.

Сомнения. До этого мига они не мучили его, пока Ривален громко не заявила о своих намерениях. Но потом Дизгария переубедила его. Она готова была отдать свою жизнь ради этого дела. Но вдруг все, что он видел во снах, никогда не случиться? Что, если Ривален оказалась самой разумной из них? Что он гонит свою семью прочь от традиций, что им не нужно было вмешиваться в колесо всех этих событий?

Нет, сомненья — это их самый главный враг. Хеленикус сделал глубокий вздох, ему ужасно не хотелось произносить следующие слова.

— Сегодня Риваленрия, наш бывший соплеменник, вызвала на дуэль Ануира, нашего гостя. Ее желание отомстить за брата благородно, поэтому в случае победы она навсегда покинет Лигнесу до рассвета нового дня. Ануир, в случае победы, останется нашим гостем, как и прежде. Он, как сторона, вызываемая на дуэль, вправе выбрать оружие.

Ануир стоял в центре круга, напротив девушки-древней. Ее фигура чуть расплывалась в темноте. Ривален больше не плакала, она была собрана и готова вершить месть.

— Я выбираю кинжалы. И никакой магии.

Итак, если уж ему и суждено погибнуть, то все складывается просто идеально. Ануир настолько был спокоен, что сам был поражен этим. Будто он принял свою фатальную судьбу.

Он взглянул на Фаталирию, которая стояла рядом с Хеленикусом. Она не смотрела на него. Ее взгляд был направлен куда-то к звездам, к танцующим огням факелов над их головами.

«И зачем ее привели сюда?» — ворчал Ануир мысленно. «Дуэль — это прямо то, что нужно видеть детям». Он ловил себя на мысли, что его злит вовсе не это. Если ему нужно погибнуть, то лучше бы эта девушка не видела этого. Не проливала слез, как во сне. Не горевала о нем. Она должна улыбаться и смеяться…

Ануир помотал головой, нужно было отогнать от себя мысли о ней. Ему нужно было выжить, вернуться к Аквилегии, вместе посмеяться над этими нецивилизованными древними. Интересно, Аквилегия хотя бы немного думает о нем? Или отпустила со спокойной душой. Если вернется — хорошо, а если погибнет, то кто будет горевать по полукровке?

Он вспоминал, как в детстве смеялись над его шеей, как ему приходилось убегать от других детей, и терпеть холодность взрослых. «Он погубил свою мать. Вырастит таким же, как его папаша. Кто он? Какой-то монстр из подводных глубин, похищающий девушек. Этот будет таким же. Так что бейте его посильнее да побольнее».

Нет, рано еще жизни проноситься перед глазами. Ануир сглотнул и приказал себя сосредоточиться на битве. Даже посмеялся над собой: «Что, легко убивать беззащитных. А как вызвали на равный бой, сразу струсил? Ну нет, покажи этим древним чему тебя научили в гильдии убийц!».

— Кинжалы так кинжалы, — Ривален взяла в руки протянутое ей оружие. Холодное лезвие блеснуло в полумраке. Девушка взвесила каждый кинжал в руке, а затем встала в боевую стойку. — Для победы мне нужно просто лишить тебя сознания, но это будет слишком легкая смерть для тебя.

Ануир ничего ей не ответил. Он взглянул на собственные кинжалы, которыми пользовался уже много лет. Они подводили его только против магии, но никогда не в настоящем бою.

— Я отсчитаю от пяти, и когда скажу ноль, дуэль начнется. Она идет до смерти одной из сторон, — огласил Хеленикус. — Да поможет Элипсона погибшему благополучно отправиться за Черту…

Вождь начал отсчет, Ануир раздраженно ждал, когда Хеленикус скажет «ноль». Секунды будто длились бесконечно. Полукровка смотрел прямо на Ривален, пытаясь прикинуть, какой она попробует сделать удар. Понадеется на свою скорость? Тогда сама же напариться на его кинжал. Попробует обмануть? Как бы сама себя не обманула. Постарается вымотать? Устанет первой. Но не стоит недооценивать врага.

— Ноль! — голос Хеленикуса прорезал тишину.

Ривален тут же сорвалась с места, побежала напрямик. Атакует в открытую? Ануир ждал до последнего, что та выкинет какую-то хитрость, но нет, кинжал проскользнул мимо Ануира, ему не составило труда увернуться от удара и сделать выпад. Ривален быстро ушла вправо, и попробовать ударить его сбоку, но Ануир предсказал и этот удар, и сбил древнюю с ног.

— Впечатляюще. Будь мне десять лет, я и то смог бы увернуться от твоих ударов, — посмеялся Ануир.

Ривален сделала перекат, Ануир не успел ударить ее. Она вскочила на ноги и яростно крикнула:

— То есть уже в десять лет ты был полным ничтожеством?

Ануир опешил от столь неожиданных слов. Девушка решила его атаковать не только кинжалом, но и словами? Рассмеявшись, Ривален сделала удар, прицелившись убийце в шею. В последний миг тот успел уйти, и лезвие лишь немного обожгло его щеку. Кто-то из зрителей вскрикнул.

Это Ануира разозлило. Он ударил кинжалом по ноге Ривален, собираясь повредить ей сухожилия. Клинок и рад был пропитаться кровью. Но удар, судя по всему получился недостаточно глубоким, ведь Ривален весьма резво отскочила от него.

— Когда мы искали полукровку амфибию, мы знали, что они не способны жить ни под водой, ни на суше. Однако ж нарисовался ты. Ты даже нормальной полукровкой не смог родиться!

— Побереги свое дыхание, древняя, — сквозь зубы ответил ей Ануир. Нужно было найти ее слабое место. — Любишь трепать языком? Посмотрим, как запоешь без него!

В этот раз он первый перешел в наступление. Кинжалом он целился в ее подбородок. Но девушка ловко поставила блок кинжалом. Звон стали разлился по поляне.

— Что, нравится убивать? — Ривален продолжала смеяться над ним. — Интересно, кто был твоей первой жертвой? Пьяница в канаве? Бездомный под мостом? — блок, опять увернулась, — А может твоя мать?

— Ты заплатишь за свои слова! — вот теперь она точно вывела его из себя. Ее смех гудел в голове.

— Нет, это ты заплатишь за моего брата! — Ануир едва не пропустил новый удар. Девчонка теснила его назад.

— Твой брат… лежит в могиле… без головы, — неровное дыхание выдавало усталость полукровки. Ривален заметила это, и слова Ануира не сделали ей так больно, как ему хотелось бы.

— Твою могилу и вовсе никто не найдет!

— Да можете вы драться молча? — закрыв уши, выкрикнула Фаталирия. Ей было больно слушать, больно смотреть. Ануир сжал зубы. Он не будет слушать Ривален. Сосредоточиться на сопернике, остальное не важно. Она не знает его. Слова ранят, но убить способен только клинок.

Сжав кинжал в руке, он вспомнил уроки своего учителя. Не играть по правилам соперника, заставляй его подстраиваться под себя. Сильного можно вымотать, новичка достаточно напугать. Много ли эта древняя знала битв? Часто ли ей доводилось убивать на самом деле?

Удар, еще один, и они снова выровняли позиции. Ривален тоже начала выдыхаться. Судя по ее молчанию, и она полностью сосредоточилась на дуэли. Маневр, чтобы сбить дыхание, второй, чтобы дезориентировать. Взмах, и слышен звук рвущейся ткани. Древняя схватилась за плечо.

— Кушанты тебя дери! — зло выкрикнула она, и постаралась ударить его здоровой рукой. Но не тут-то было! Ануир отбросил кинжал и ловко вывернул ее руку, а затем повалил наземь. Только в этот миг он заметил, насколько у девушки хрупкое тело. Хрустнула кость, Ривален закричала от боли. — Аспидная змея!

Она постаралась вывернуться и ударить его раненной рукой. Из-за неудобного положения Ануир почувствовал, как пропустил удар, что-то больно его обожгло. Он ударил еще раз ее руку, а затем выхватил второй кинжал из ее руки и бросил куда-то в сторону. Затем занес руку для решающего удара.

— НЕТ! — раздался громкий крик. Кричала Фаталирия. Волна прошлась по всей поляне, сбив всех с ног. Ануир почувствовал странный спазм в горле, что он задыхается.

— Не вмешивайся! — крикнула в ответ Ривален. Она с трудом подняла руку и ударила Ануира в лицо. Удар получился слабым, Ануир его едва почувствовал. Он вообще ничего уже не чувствовал. Воздух покинул его легкие. Он попытался вцепиться в свою шею ногтями, разорвать ее, чтобы дать возможность воздуху войти в легкие.

«Какая странная смерть» — думал Ануир. Но, видимо, так и бывает. Жертва сама не успевает понять, что с ней произошло, откуда пришел удар. Все-таки права была Фаталирия насчет одной капли дождя. Из нее вышла идеальная убийца. Такие несвязные мысли кружились в его голове, прежде чем мужчина погрузился в темноту.