Одиннадцать сердец

Глава 14. Откровение

Мы еще некоторое время поднимались по лестницам, приближаясь к вершине горы. За это время солнце уже покинуло небосвод, и над нами раскинулся звездный ковер. В городе такого не увидишь, и если бы не приходилось взбираться на опасную высоту по горам, и не риск свернуть себе шею, я бы остановилась подольше, чтобы полюбоваться этими местами.

Гарпия Дитта подозвала несколько соплеменников, чтобы они подсвечивали нашу дорогу факелами. Вскоре нам стали попадаться первые «гнезда» — так гарпии называли свои дома. Жилища действительно чем-то напоминали гнезда — дерево, походившее на маленькие прутики, окружало небольшие полости в горе. Некоторые, как я догадалась, были не просто небольшими пещерами, а вели к сети туннелей внутри горы. Если так подумать, то жилище гарпий походило на настоящий муравейник. И все-таки на вершине горы, когда мы ее наконец достигли, было немало и укреплений, отдалено напоминающие обычные здания. Посреди всего этого стоял величественный деревянный храм, освещенный большими чашами с огнем, а над входом висели бронзовые крылья.

— Простите, что не можем оказать вам достойного приема, — Дитта опустилась на землю и неторопливо шла рядом с Риливикусом. У нее были короткие ноги, и в ее походке было нечто птичье, но она все равно была высокой, хоть и едва не доставала макушкой до плеча высокого древнего. — Сейчас уже многие гарпии отдыхают. Мы трудимся с рассвета, а после заката отходим ко сну после песни.

— Песни? — заинтересовано посмотрел Риливикус на гарпию.

— Да. Наше обращение к предкам, обязательный каждодневный ритуал. Если бы вы пришли на несколько минут раньше, то могли бы застать его кульминацию.

— Очень жаль. Наверное, это очень красивое зрелище, — дипломатично ответил Риливикус.

— Нет, хорошо, что вы явились, когда песня уже была допета, — на губах Дитты появилась усмешка. — Прерывать ритуал — значит навлечь на себя гнев всего клана.

Риливикус сглотнул и нервно улыбнулся.

— Тогда рад, что мы не помешали вам. И простите, что не предупредили.

— Да-да, вы слишком спешили, вы уже говорили, — Дитта усмехнулась громче. — Я уже сообщила Избранной о вашем приходе, и она ждет вас в храме. Совет тоже уведомлен, — она обратила взор на остальных. — Мы пропустим всех, но с условием, что вы оставите оружие и пообещаете вести себя согласно нашим традициям.

— Конечно, — почтительно отозвался Риливикус. Дитта засмеялась тихим смехом.

— Соглашаетесь, но даже не знаете, что за традиции? — она лукаво посмотрела на Риливикуса. Мы же все смотрели на гарпию. Риливикус постарался скрыть смущение.

— Этот разговор нужен нам, поэтому мы готовы на любе условия приема хозяев этого места.

— А если вам скажут облиться смолой и поваляться в перьях? — послышалось слева от нас. Мы повернули голову, и увидели внушительного мужчину, тело которого было полностью усыпано черными и серебряными крыльями. В его серых глазах плавали осколки льда, но на губах была улыбка, которая могла бы даже показаться теплой.

— Видеред, а вот и ты, — улыбка тут же растаяла на губах белокрылой Дитты. На ее лице я прочитала нелюбовь к сородичу, которую она даже не пыталась скрывать. — Как всегда, торопишься обо всем узнать первым?

— Да, но ты, Снежинка, уже меня опередила, — хмыкнул Видеред. Дитта приподняла крылья, словно ощетинилась.

— Ты забываешься, Видеред. Мое имя — Дитта! — Она вскинула голову, и в ее голубых глазах отражался смертельный холод. — И я, как раз, собираюсь отвести гостей к Избранной, которая уже ждет нас, — голос ее оставался таким же холодным, как снег.

— Тогда не буду задерживать, — он отвесил ей поклон, в котором чувствовалась издевка. Дитта отвернулась, и кинула нам через плечо:

— Извольте следовать за мной.

Мы решили не задерживаться, и всей компанией поспешили за гарпией. Я мысленно обдумывала разговор сородичей. Может, об этих дрязгах упоминал Мортекус во время подъема в гору?

Внутри храма было тепло, особенно после низко градусной температуры на верхушке горы. Горело несколько очагов, а за колонами, у медной статуи, уже стояло несколько гарпий. У одной были ярко-красные крылья с вкраплениями золотых перьев, она первая бросалась в глаза из-за своих ярких перьев и красных волос. Очень напоминала мне птицу-феникс из детских сказок. Рядом с ней стоял мужчина с темно-синими крыльями, когти на ногах которого чуть нервно постукивали по полу. Третьей была самая молодая из собравшихся гарпий с крыльями цыплячьего-желтого цвета. На ее лбу выделялась татуировка в виде черной звезды.

— Все уже в сборе, — донесся сзади голос Видереда, черная гарпия зашла в храм следом за всеми.

— Ждем только Избранную, — тихо сказала гарпия с красными крыльями, которую звали Бертанед.

Все пятеро, как я поняла члены совета пяти, нескромно глазели на нас. Честно говоря, становилось неуютно под их пристальным птичьим взглядом, словно ты какой-то червяк. Молчание затянулось, тишину наполнял только стук когтей синей гарпии, но Этельган, так звали советника, ничуть не был смущен тем фактом, что своим стуком привлекает к себе внимание.

Наконец из темноты вышла гарпия с золотыми и сияющими, как солнце, крыльями. Шла она медленно, словно обдумывая каждый шаг. Мы терпеливо ждали, пока она остановится перед нами. Каждый ждал ее слова, не хотел нарушать тишину.

— Соседи, — первое слово, которое сказала Избранная. Я затаила дыхание, пропитанная этой атмосферой величия, как вдруг та взорвалась резким хохотом. Это было так неожиданно, что многие из древних вздрогнули, как и я. Мы стали переглядываться, не понимая причину смеха. Посмотрели на советников, но у многих лица были скучающими и непроницательными. Только гарпия с красными крыльями смотрела на Избранную с каким-то осуждением во взгляде.

Наконец, отсмеявшись, гарпия села на подножье статуи, скрестила ноги и с любопытством посмотрела на нас. Она словно была ребёнком.

— Ну, и что надо?

— Избранная, эти гости хотели поговорить с тобой о чем-то важном, — Дитта перевела взгляд от золотокрылой к Риливикусу и вскинула брови, дескать «говори уже, зачем вы пришли». Но Риливикус, кажется, был так же поражен главой клана, как и все мы.

— М-м, — протянула она, качая ногой. Лицо ее было скучающим.

Наш предводитель наконец пришел в себя, и, прокашлявшись, произнес:

— Мы отправились сюда от Хеленикуса, нашего вождя. Нам всем открылась правда об угрозе, что нависла не только над людьми, но и над страной мифов…

— Гроза? — переспросила Избранная, явно издеваясь. Я встала поближе к Эшеру. Честно говоря, от такого приема просто хотелось уйти. Неужели эта «Избранная» считается самой уважаемой гарпией на этой горе? Скорее похожа на избалованного ребенка.

— Угроза, — поправила ее гарпия с желтыми крыльями. Не смотря на то, что она выглядела младше, держалась она лучше.

— Понятно, Етинед, — кивнула золотокрылая, и без всякого интереса посмотрела на Риливикуса. — Ну?

Риливикус сделал глубокий вдох и постарался продолжить.

— Речь идет об одиннадцати камнях. Несколько тысячелетий назад эти могущественные камни были запечатаны хранителями, потому что в себе они таили зло и опасность. Но недавно гробница, где они хранились, была вскрыта, и человек, что присвоил себе камни и их силу, может привести к тому, что видел в своем сне наш шаман. Это может привести к гибели всего мира. И мира мифов в том числе.

Я понадеялась, что после этих слов Избранная станет посерьезнее, но она продолжала болтать ногой. Зато пять советников, что стояли рядом, переглянулись и зашептались. Избранная, увидев этой, крикнула:

— Эй! Больше двух говорят вслух! О чем вы снова шепчитесь?

— О словах, сказанных нашим гостем, — елейным голоском ответил ей чернокрылый Видеред, обращаясь к ней явно как к умалишенной.

— А, — сказала Избранная, а затем зевнула так широко, что мы могли бы без проблем разглядеть ее рот, имеющий некоторое сходство с птичьей пастью.

— Что вы скажите? — Риливикус обратился уже напрямую к советникам, понимая, что с Избранной говорить бесполезно.

Однако пять советников не спешили отвечать. Они внимательно смотрели на нас и на Избранную, словно желая еще насладиться спектаклем. Я уже мысленно надеялась, что мы завтра отправимся на другую гору, найдем более сговорчивый клан и Избранную, которая больше похожа на взрослого человека.

— Так что вам надо-то? — напомнила о себе золотокрылая, поудобнее устраиваясь у подножья статуи.

Риливикус снова тихо вздохнул и ответил ей:

— Мы решили, что нужно остановить эту угрозу, пока не поздно. И камни уничтожить, чтобы они не попали в плохие руки. Изучив таблички, что были в пещере, — он немного подождал, пока Избранная сделает еще один зевок, — мы узнали, что для уничтожения нужна кровь нескольких полукровок. Всего пара капель. Если вам не равнодушна судьба этого мира, то позвольте нам узнать о нескольких из них и при возможности взять их собой.

— На время? — уточнила Избранная вдруг. Значит, она все-таки слушала, о чем говорил Риливикус.

— Да, на время, — ответил древний. Избранная снова засмеялась, уже тише.

— Одолжить, как игрушку? Как мячик для игры в «воздушный клин»?

Риливикус не знал, что на это ответить.

— Прошу прощения, но я… — Риливикус посмотрел с надеждой на советников. Бертанед вышла вперед и положила руку на плечо Избранной.

— Тиарред, — тихо сказала она, — мне кажется, ты уже устала. Не хочешь отправиться спать?

— Спать? Уже? — заканючила Избранная. Точно, как ребенок.

— Гостям тоже нужен отдых. Взобраться на гору без крыльев ой как нелегко, — Краснокрылая заботливо погладила девушку по волосам. Часть ее золотых крыльев рядом с ней засияли ярче. «Они как будто сестры» — вдруг подумала я.

— Ну да, наверное, — кивнула избранная по имени Тиарред, и нехотя встала на пол. — Проводишь меня до комнат?

Бертанед нахмурилась и посмотрела на других советников. По лицу читалось, ей не хотелось уходить, ведь она может пропустить нечто важное.

— Конечно, Тиарред. Пойдем, — вздохнула она, и направила гарпию в сторону темной части храма. Мы посмотрели им вслед, затем перевели взгляд на остальных четырех советников. Они испытывающем взглядом смотрели на нас. Мы старались не демонстрировать того, что сейчас произошло нечто для нас странное. Никто не решался заговорить первым.

Наконец чернокрылый Видеред вышел вперед и улыбнулся.

— Что же, и правда, наши гости устали. Мы проводим вас в ваши покои, чтобы вы отдохнули до утра. А утром продолжим этот разговор. Верно? — он посмотрел через плечо на остальных советников. Они кивнули.

А дальше произошло то, что мы не ожидали. Нашу группу из восьми человек разделили на четыре части, и каждый советник повел свою часть в сторону покоев. Мы шли вдвоем с Эшером следом за желтокрылой Етинед. Когда мы покинули храм и вышли на холод, она сказала, ведя нас в сторону наших спален.

— Я вижу, для вас все это очень странно. Знаю, шаманы древних более внушительны, чем Избранные, но поймите нас, — она огляделась по сторонам и сказала шепотом, — вообще, говорить о таком нельзя, но я называю всегда вещи своими именами. Избранные после инициации… они меняются. Видели Бертанед? Она сестра Тиарред. Она всегда в детстве завидовала ее золотым крыльям и судьбе великой избранной. Но я считаю, что судьба с Бертанед поступила милосердно. Ведь избранность «уничтожает» личность.

Мы с Эшером переглянулись, не зная, что сказать. Не ожидали от гарпии такой откровенности по поводу своей госпожи. Етинед уловила наш взгляд, и выдохнула.

— Не подумайте, Тиарред когда-то была очень умной девочкой. Но прикосновение к ладони Богини изменило в ней что-то. Однако не думайте, что только совет является главой гарпий, пока Избранная остается только символом. Это не так. Но мы нужны ей.

Я решилась спросить:

— Значит, пока Избранная будет спать, наш вопрос будете обсуждать вы, совет из пяти?

На лице Етинед появилась искренняя улыбка.

— Ты правильно все поняла, человеческое дитя. Мы отведем вас спать, а утром скажем, что решили. И сейчас каждый из четырех изучает вас, чтобы понять ваши мотивы. Каждый из нас является отражением свойства. Я мое отражение — честность. Так что скажи, Айрин, зачем же вы пожаловали к нам на самом деле?

Я дрогнула, когда гарпия назвала мое имя. Разве я представлялась? Или меня кто-нибудь называл. Честно говоря, гарпии казались с каждой минутой все более странным народом, не терпелось вернуться домой.

— Риливикус все честно сказал, — наконец ответила я, и коротко пересказала историю с камнями. Во всяком случае, самое главное, без подробностей того, сколько человек уже из-за этого погибло.

Етинд кивнула, явно довольная рассказом. Мы как раз уже спустились в пещеры и добрались до небольшой комнаты, в которой было две кровати. На тумбочке стоял поднос со скромной едой — каша из зерен с ягодами и водой. Но, как позже выяснилось, еда была вкусной, а вода была прохладной, невероятно чистой и приятно обволакивала желудок. Вода была добыта из горных подземных источников.

— Очень интересный рассказ. И ты не о чем не соврала. Однако не обещаю, что правда — залог того, что вам помогут. Честность зачтется, но не могу сказать, что остальным советникам захочется участвовать в вашей беде.

— Угроза нависла над всеми, — напомнила я, повторяя слова Риливикуса. Етинед прикрыла глаза и кивнула.

— Мне больше не о чем сказать. Утром вас разбудит мой муж и отведет на собрание. А пока отдыхайте.

Етинед ушла, оставляя нас с Эшером вдвоем. Мы перебросились между собой выразительными взглядами, и решили сдвинуть кровати. Приземлившись на мягкое покрывало, которое не пропускало холода камня, служившего постелью, я почувствовала, как горят ноги после дороги. Все-таки за эти два дня мы проделали большой путь и даже побывали на вершине горы!

Эшер обнял меня, ласково поцеловал, я ответила ему таким же поцелуем, но на большее нас двоих сегодня не хватило — оба были сильно вымотаны, и даже не было сил, чтобы обсудить увиденное. Казалось, что наши голоса, даже шепот, пробежится по всем туннелям, и гарпии услышат, что мы сплетничаем о них и об Избранной. Поэтому мы просто уснули в объятьях друг друга, и не заметили, как наступило утро.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

О том, что наступило утро, мы бы не догадались, если бы не пара гарпий, принесших нам еду.

— Угощайтесь, мы ничего не жалеем для гостей, — довольно радушно сказала одна из служанок. — А затем собирайтесь. Нерак проводит вас в Храм на утреннюю песню.

— Нерак? — переспросила я, разглядывая зерновую кашу и неопознанное мясо на тарелке.

— Муж Етинед, — объяснила вторая гарпия, оставляя у двери таз с водой, которой мы могли бы умыться.

После завтрака в наше временное пристанище влетела крупная птица и приземлилась на стул. Мы, ожидая мужа Етинед, даже не заметили ее сначала, пока я не обратила внимание на ее яркие крылья. Птица не выглядела так, будто ее местом обитания были горы, скорее тропики и острова. Она показалась мне смутно знакомой. А когда мы встретились взглядами, я уловила в них какое-то воспоминание.

— Маскарен? — прошептала я, и тут же перед моими глазами появился Лойран, черный рынок, торговец, что пытался продать эту птицу. И как мы с Эшером освободили ее. Очень похожа! Я потянула Эшера за руку и указала на птицу: — Смотри, это же…

— Не думал, что когда-либо увижу своих спасителей, — птица вдруг заговорила, заставив нас вздрогнуть. У нее оказался скрипучий мужской голос, маскарен нам почтительно поклонился. — Я должен поблагодарить вас.

Эшер был удивлен не меньше моего. Он оглядел комнату, словно попытался убедиться, что здесь больше некому говорить, затем во все глаза посмотрел на Маскарена.

— Не может быть. Какой же мир все-таки маленький!

— Я думала, вы улетите домой! — воскликнула я, садясь напротив птицы. Кажется, это было в прошлой жизни. Когда Нералида еще была жива, и в моем сердце теплилась надежда, что я смогу вернуть ее. В прочем, это действительно было в прошлой жизни, до того, как мы с Эшером успели побывать за Чертой.

— Что есть дом? — маскарен наклонил голову, в черных глазах-бусинках мелькнула грусть. — Когда я вернулся домой, сородичи не приняли меня, прогнали с позором. Мне оставалось только с гордостью разбиться о скалы, по нашей традиции…

Мы с Эшером с ужасом переглянулись.

— Это жестоко! — ахнула я. — Как ваши сородич могли так поступить?

— Я не виню их. Я был опозорен, и мог либо вечно быть изгоем, либо смыть позор собственной смертью, — Маскарен посмотрел мне в глаза, и в них мелькнуло тепло. — Однако мне повезло, и в тот день, когда я отправился в земли мифов, чтобы встретить свою смерть, мимо летела стая гарпий. Етинед спасла меня и приняла в свою семью. А вскоре стала моей женой. Теперь мы ждем детей, и я не могу поверить собственному счастью — я избежал смерти и позора, и встретил любовь всей своей жизни.

В голосе маскарена разливалась теплота. Значит, маскарен, спасенный нами, стал мужем желтокрылой Етинед? Действительно, это была красивая история.

— Я рад, что все закончилось хорошо, — озвучил мои мысли Эшер, он улыбнулся. — И все-таки я не знал, что у маскаренов настолько жестоки правила!

— Не забывай, что мы — птицы. Далекие родственники гарпий, а с людьми и вовсе не имеем ничего общего. Для птицы существует два крыла — жизнь и смерть. И наше сердце где-то между ними, — проникновенно сказал маскарен, затем тихо покашлял. — Но, я поменял некоторые взгляды с тех пор, как начал жить здесь. Законы гарпий требуют… понимания. И да, прошу простить мои манеры, — маскарен грациозно выставил вперед лапу, словно протянул ее для пожатия. — Меня зовут Нерак-Радужный-Сон, или просто Нерак.

— Айрин, — протянула я руку и аккуратно пожала ему лапку. Крючковатые пальцы птицы цепко держали мою руку.

— Эшер, — представился мой муж, и тоже протянул руку для пожатия.

— Вот и славно. Не желаете отметить наше знакомство? Я как-то должен отблагодарить вас за свое спасение. Вообще, я не очень-то жалую бескрылых, но глупо не признать, что даже среди неидеальных есть светлое пятно.

Я предпочла принять это за комплемент, и сказала:

— Увы, у нас очень важное дело. Не знаю, надолго ли мы задержимся. Но спасибо за приглашение.

— Верно, люди всегда торопятся, — тихо посмеялся Нерак. — Прошу вас, следуйте за мной. Утренняя песня вот-вот начнется, опоздание исключено.

Маскарен полетел вперед, мы с Эшером поспешили за ним. Вскоре Нерак вывел нас на поверхность, на которой мы увидели множество гарпий. Небо было еще темно-синим, а на востоке, в стороне большого мира, только появилась оранжевая полоса рассвета.

Нерак проводил нас к нашему отряду, мы стояли рядом с храмом. Лица наших спутников были непроницательными, за масками кто-то, например Риливикус, пытался скрыть негодование, или, как Алан, растерянность. Только Ренефрия проявляла живой интерес и с восторгом разглядывала гарпий.

— Они все такие разные! И яркие, как краски!

Алан, стоявший рядом, побледнел. Он словно вспомнил о чем-то, но мы могли бы только догадываться, о чем же он думает. Не успели обменяться фразами, как на ступенях храма появился совет пяти и сама Избранная. Ее крылья золотились в лучах предрассветного солнца, светились даже ярче, чем бронзовые крылья на стене храма. Но ни мне, ни другим жителям Лигнесы, она не внушала тех чувств, которые читались на лицах гарпий. Они любили ее, уважали, безгранично доверяли. Я не могла понять, почему. Но мне и не следовало понимать.

Избранная вздохнула в легкие побольше воздуха и запела первой. Со следующей ноты ее песню подхватили остальные гарпии, и весь двор перед храмом наполнился сотней разных голосов. Было ли это похоже на птичьи переливы, что я слышала в садах или в лесу? Нет, это походило на настоящий хор из людских голосов. И все-таки что-то общее с птицами в этой песне было.

Мы не узнавали слов, но почему-то все равно понимали, о чем гарпии поют. Они восхваляли солнце, его теплые лучи, свободное небо и дружелюбный ветер, просили небеса наполнить их силой и энергией, чтобы сохранить ее до конца дня, ведь впереди их ждала работа. Избранная закончила петь первая, и мы стояли, пока не умолк последний голос. И только после этого золотокрылая чуть поднялась в воздух, и одарила всех сиянием утреннего солнце.

Даже недовольный странным приемом Риливикус восхищенно ахнул, глядя на эти золотые крылья. Тиарред была великолепна.

— Исполняйте свой сегодняшний долг, встретимся на вечерней песне, — объявила гарпия, приземляясь на ступени. Она сонно моргнула, и отвернулась, чтобы потереть глаза. Но никто не обратил на этого никакого внимания.

Гарпии расходились, поднимались в воздух, улетали, а мы, гости этого племени, оставались стоять, не зная, что будет дальше. Советники тоже стояли, будто чего-то ждали. Наконец Тиарред кивнула и отправилась в храм. Дитта, стоявшая к нам ближе всего, повернулась и сказала:

— Совет собирается, чтобы принять решение по вашему заявлению. Следуйте за нами.

Мы переглянулись и поспешили в храм. Внутри нас ждали стулья, образующие круг. Во главе на троне сидела Избранная, а рядом пять советников.

Когда все сели на свои места, Дитта поднялась и заявила:

— Сегодня я объявляю открытие совета пяти и Избранной для обсуждения вопроса наших гостей. На повестке дня решение вопросов — доверяем ли мы словам племени древних и их союзников? Действительно то, о чем они говорят, представляет опасность? И готовы ли мы оказать им поддержку?

Я внимательно посмотрела на остальных членов совета пяти, и мое сердце упало. Не нужно было уметь читать по лицам, чтобы знать, какой ответ они готовы дать.

— Я хотел бы взять слово первым, Дитта, — Видеред тоже поднялся с места, и как-то выразительно подчеркнул имя Дитты, будто собирался ее задеть. — Итак, нам довелось услышать довольно слезливую историю о том, что всему миру скоро придет конец, но каким-то чудом полукровки могут спасти его. Я долго искал во всем этом подвох, но не вижу никакой выгоды для древних. Если бы они попросили кровь Избранной, то в этом было бы больше смысла. Но дуан-расо? — мужчина хмыкнул. — Они действительно верят в этот, скажу прямо, бред. И я бы отдал им то, что им нужно, ради интереса. Но что подумают наши сородичи? Решат, что совет верит в эту чепуху? Мой ответ — нет.

Между древними прошелся шепот, я почувствовала, как холод пробирает меня до костей. Увидела, как Риливикус сжимает кулаки. Я тоже негодовала. Бред? Чепуха? Нералида и столько людей погибло! Но, конечно, они не могут об этом знать, жители верхушки горы с ребенком во главе!

Эшер положил свою руку на мою ладонь и сжал. Я посмотрела на него, и прочитала в синих глазах: «не переживай». Как бы мне хотелось сохранять хладнокровие, но это было нелегко.

— Твой ответ нет, Видеред? — склонила голову к плечу Дитта, с ее уст срывался яд. — На какой из вопросов? Их было три!

Видеред ответил ей насмешливым взглядом и протянул:

— Нет, нет и нет. Такой ответ тебя устроит, Дитта? — он отчеканил имя по слогам.

Гарпия бросила на него холодный взгляд, затем отвернулась.

— Кто хотел бы еще высказаться?

— Я! — желтокрылая Етинед поднялась, и я неосознанно от волнения вцепилась пальцами в ткань своего походного плаща. — Я вижу честность и искренность в наших гостях, в их словах и во взгляде. И говорят они об очень серьезных вещах. Есть вещи, которые угрожают только людям, или только гарпиям. Обычно мы сами справляемся со своими бедами. Но есть вещи, перед которыми бессильны все мы, и если действительно что-то может стереть нашу гору в порошок, или уничтожить солнце, и отравить землю, то мы не должны оставаться в стороне. Это касается всех нас. Поэтому я за то, чтобы помочь нашим гостям.

Я выдохнула и благодарно улыбнулась Етинед, но та даже не удостоила меня взглядом.

Затем со своего места поднялся следующий советник. Это был синекрылый Этельган. Все внимательно смотрели на него, сам же Этельган выглядел так, будто меньше всего на свете хотел находится здесь — как-то внутренне сжался, а крылья были растрепаны.

— Если то, о чем говорят эти путники, правда, то мы ничем не сможем им помочь. Согласиться помочь — значит сделать неопределенное неотвратимым. Я против.

Древние снова шумно зашептались между собой, Мортекус откровенно засмеялся. Но взгляд Дитты остудил их пыл.

— Прошу соблюдать тишину в зале совета! — она холодно посмотрела на Мортекуса, затем прикрыла глаза и глубоко вздохнула. — Спасибо за твое мнение, Этельган, но я против того, чтобы бездействовать. Пускай все это окажется пустяком, но я буду спать спокойнее, зная, что кто-то действительно пытается сохранить наш мир, то, что являются частью нас.

Все обратили взоры на Бертанед. Голос пятого советника должен был бы стать решающим, хоть последнее слово всегда и за Избранной. Но уже убедившись в том, что из себя представляет Тиарред, не было сомнений, что она повторит то же, что и совет.

Бертанед встала, бросила беспокойный взгляд на Тиарред, которая сидела на троне прямо, и больше напоминала куклу.

— Я воздержусь, — вдруг сказала Бертанед, чем ошеломила некоторых. — Моя сестра Избранная, и только ей принимать это решение. Совет должен помогать в мелких задачах, вроде охоты или устава правил. Но если на кону стоит весь мир, то решение должна принимать только Избранная.

И снова наступило гробовое молчание. Бертанед, по сути, вручила жребий Тиарред, которая просто не могла понять всю серьезность ситуации. Я нахмурилась, но Риливикус видно, как был возмущен. Он с трудом сдерживался, чтобы не высказать все, что думает.

Тиарред поднялась с трона как-то неловко, и, переминаясь с ноги на ногу, говорила, растягивая слова.

— Я… мне надо… принять решение?

— Да, Тиарред, — Бертанед подошла к сестре и положила руки ей на плечи. — Загляни внутрь себя и скажи то, что должно. Мы примем любое твое решение.

Тиарред прикусила губу, ее растерянный взгляд забродил по залу. И когда нам казалось, что она скорее убежит, чем примет хоть какое-то решение, ее крылья резко взметнулись и налились золотом. Глаза тоже наполнил золотой блеск. Раскинув руки, Тиарред закричала, и из ее рта полился золотой свет, похожий на прожектор маяка. Я задрожала, чувствуя силу, исходящую от этой девушки.

— Должно вам слушать меня! — заговорила она, поднимаясь вверх. Крылья громко хлопали по воздуху. Голос принадлежал Тиарред, но стал более могущественным. — Это все правда. Есть одиннадцать сердец, и воля моя — их уничтожение. Отправить велю Хардавальду и Лиобронда, полукровок, живущих на этой горе. Условие одно — сами согласие должны они дать. И коли будет суждено им погибнуть, с достоинством эту участь принять, а коли вернутся домой, то вознаградить. А что касается наших гостей, то им нужно спешить. Время просыпается сквозь сито. Нужно торопиться!

Ее голос эхом прошелся по залу, а языки пламени в очагах поднялись, делая тень за спиной Тиарред больше и могущественнее. Весь наш отряд ахнул в изумлении. Теперь все стало на свои места. Етинед была права, избранной быть — в каком-то роде проклятье, ведь разум твой стремительно разрушается, и плата за это — связь с чем-то божественным. Даже я, во многих вопросах скептик, прониклась к ней почетом. Оглянулась на других, все пребывали в таком же потрясении. Советники восприняли это куда проще нас, возможно это была не первая вспышка просветления, но присмотревшись, я заметила в их глазах доселе хорошо скрываемые любовь и уважение к Тиарред.

Но за это ей пришлось тут же отплатить. После громких слов, гарпия словно уменьшилась в размерах и затряслась от холода.

— Бертанед, — захныкала она, и потянула крылья к сестре. Краснокрылая Бертанед тут же устремилась к ней на встречу и обняла.

— Все хорошо, Тиарред. Ты молодец! — нежно сказала она, поглаживая золотистое оперение крыльев.

— Я так думаю, что на этом наше собрание завершено, — с неохотой отметил Видеред, отворачиваясь от обнимающихся сестер. Его хмурые брови сильно ожесточили его черты лица. — Слово избранной — закон.

— Верно, — тут же вступила Дитта. — И ей нужен отдых.

Бертанед кивнула и повела Тиарред прочь с собрания. В это время белокрылая Дитта ударила крылом по барабану, стоявшего недалеко от нее, и через мгновение в храм вошли двое гарпий.

— Разыщите Хардавальду и Лиобронда, Избранная назвала эти имена.

Гарпии удивленно переглянулись, но поспешили удалиться, чтобы выполнить эту просьбу.

— Кто такие Хардавальда и Лиобронд? — Риливикус явно приободрился, когда понял, что дело сдвинулось с мертвой точки.

Советники посмотрели на него долгим взглядом. Все молчали. Нам от молчания становилось неловко.

— Вы не знаете кто это, верно? — нарушил Авеликус затянувшееся молчание.

— Гора большая, и здесь обитает много гарпий, — объяснила Етинед. — Лично я слышу эти имена впервые.

— Я тоже, — кивнул вечно обеспокоенный Этельган. — Но Избранная знает их, и сегодня их разыщут.

— Это может занять некоторое время, — сказала Дитта, обращаясь к нашему отряду. — Будет лучше, если вы пока пройдетесь по нашему поселению. Все-таки, вы наши гости, и мы хотим оставить у вас хорошее впечатление о нашем доме. Когда нужных сородичей приведут, мы вновь созовем совет пяти.

На этом советники разошлись. Одного из служителей храма обязали провести нам экскурсию и не дать нам скучать. Цвет его перьев уступал красоте крыльев советников, но тоже заставлял задержать взгляд — темные, с бронзовым отливом.

Прогулка по городу была хорошей возможностью изучить местные строения и их жителей, но все наши мысли блуждали вокруг избранной и ее слов.

— Интересно, как она поняла, кто нам нужен? — первым заговорил об этом Алан, отстав вместе со мной, Эшером и Ренефрией позади. Риливикус и остальные сейчас стояли в начале нашего отряда и увлеченно беседовали с местным торговцем.

— Ей подсказала богиня гарпий, — Ренефрия поежилась. — Это восхищает и одновременно пугает. В тот момент, когда эта гарпия заговорила, я поняла, что законы Элипсоны не действуют на этой земле, и некому оберегать нас.

— Мы оберегаем друг друга, — решил успокоить ее Эшер.

Ренефрия улыбнулась неуверенно.

— Наверное, ты прав…

— А ты, Алан, что думаешь? — обратилась я к полувеликану.

— Что спать в пещерах — ужасная идея, — скривился он. Я уловила в его взгляде воспоминания о каторге. — Жду момента, когда мы вернемся в Лигнесу.

— А о Избранной что скажешь? — поднял голову на него Эшер.

— Это… я, честно говоря, не верю в богов. Может, она все это время разыгрывала нас?

— Тише, Алан, как бы тебя гарпии не услышали, — косо посмотрела Ренефрия в сторону.

Все гарпии отвлекались от своих дел, когда мы проходили мимо, провожали долгим взглядом. Это напрягало, и мне, как и Алану, хотелось скорее вернуться домой.

Мы обменялись с гарпиями вещами, и теперь в Лигнессу мы отправимся не с пустыми руками, а с парой сувениров. Книг у этого народа не водилось, зато было несколько исцарапанных глиняных табличек, Риливикус почему-то решил, что они очень понравятся Фаталирии. Еще мы приобрели несколько мешочков с разноцветными камнями, которые использовались в настольной игре.

После полудня нас накормили сытным обедом. В какой-то момент от нашего отряда отделился Авеликус, и я сразу поняла, что он отправился шпионить. Где-то через час он вернулся и сообщил Риливикусу шепотом:

— Они нашли их. Это мужчина и женщина. Сейчас они о чем-то с ними говорят.

— Небось совет хочет уговорить их за нами шпионить, — поморщился Риливикус.

— Пускай шпионят, — Ходжекус устало потер плечо. — Нам нечего от них скрывать, и вряд ли мы когда-нибудь с гарпиями еще будем иметь дело, когда это закончится.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Авеликус. — Эти существа очень хитрые. Выклюют твою печень быстрее, чем ты это заметишь.

Прошло еще немного времени, и советники за нами отправили гарпий-стражей, чтобы сопроводить в храм. Когда мы явились, пятеро уже были в сборе. Избранной не было, но вместо нее посередине зала стояла высокая молодая женщина лет двадцати восьми, довольно высокая, лишь Алан мог обогнать ее ростом. Белые перья покрывали ее шею и человеческие руки с длинными пальцами. У нее была тяжелая челюсть и широкие плечи, и выглядела она, как воительница. Но этот образ разрушался простой одеждой (длинная синяя рубаха и темные штаны), а еще на ее лице сияли большие голубые глаза. Ее длинные светлые волосы были завязаны в высокий хвост, и в него было вплетено несколько искусственных перьев, как будто ей своих было мало.

Она чувствовала себя немного неловко от того, что оказалась в центре внимания, поэтому предпочитала смотреть на деревянные колоны, а не в нашу сторону.

— Только один, — тихо сказал Авеликус за спиной. И тут же Дитта подала голос.

— С возвращением в совет, наши гости! Надеюсь, прогулка по нашей обители пришлась вам по душе.

— Да, это было довольно… интересно, — дипломатично сказал Риливикус, который, как и мы, давно желал вернуться домой.

— Приступим к делу, — вперед вышел Видеред. — Избранная назвала два имени, и мы нашли обоих. Но только один из них согласился помочь вам, второго вам еще предстоит уговорить…

— Отлично, — прошептал Авеликус.

— … Он желает говорить с вами лично, с глазу на глаз, — продолжил Видеред. — После совета у вас будет такая возможность. А теперь хотим вас представить этой замечательной девушке. Хардавальда, это наши гости, о которых мы говорили.

Она кивнула, стараясь скрыть в глазах неуверенность и испуг.

— Рада познакомиться.

Риливикус сделал к шаг навстречу женщине.

— Тебе уже рассказали, что тебя ждет, Хардавальда?

Она неуверенно кивнула:

— Это как-то связано с моей кровью… и что мой отец был великаном.

Я украдкой глянула на Алана, тот смотрел на Хардавальду не отрывая взгляда. Его интерес можно было понять. Наверное, он впервые встречал кого-то похожего на него.

— Да, нам нужна твоя помощь. Если ты согласишься с нами отправиться и помочь остановить зло, угрожающее всем нам…

— Я знаю, — уверено кивнула Хардавальда. — Мне уже все рассказали, и я готова.

Она была довольно храброй, но все-таки от меня не скрывалась ее тревога, которую легко можно было понять.

— Вот и отлично, — взмах крыльев и Видеред оказался рядом с ней. — Мы соберем припасы, и завтра утром ты отправишься с ними в дорогу. Ты отправишься не одна, у тебя будет телохранитель, который будет сопровождать тебя.

— Телохранитель? — прошептала Хардавальда растерянно.

— Видеред хотел сказать, что с тобой отправиться друг. Нелегко покинуть свой родной дом в компании незнакомцев, и мы хотим, чтобы тебе ничего не угрожало, — объяснил Этельган.

— А что мне будет угрожать? — Хардавальда переминалась с ноги на ногу и смотрела в сторону выхода, явно раздумывая, не броситься ли бежать.

Дитта тяжело вздохнула, ее взгляд словно говорил: «Нельзя ли это было преподнести помягче?». Етинед подошла ближе к Хардавальде и положила крыло ей на плечо.

— Древние никогда не были нам врагами, нашим гостям можно доверять, все будет хорошо. Но нам будет спокойнее, если мы отпустим тебя не одну.

— Вы говорили, что они искали еще кого-то и он отказался, — вспомнила девушка.

— Не отказался, — отрезала Бертанед, — он пожелал побеседовать с отрядом, прежде, чем принимать решение.

— Где нам его найти? — Риливикус обратился к краснокрылой. — Так понимаю, второй должен быть сыном гарпии и подземника?

— Все верно. Он живет у подножья гор. Жан сопроводит вас в его дом. Он же будет сопровождать Хардавальду.

Гарпия, что все это время тихо стояла у стены, вышла вперед. Его крылья были серебристыми, а взгляд — недоверчивым. Как и у многих гарпий, череп его был точенным, он будто со всей силы стиснул зубы.

— Отправляемся завтра с утра, после песни, — вместо приветствия сказал он.

— Тогда я буду собирать вещи, — Хардавальда увидев, что ее никто больше не задерживают, удалилась из храма. Я проводила ее взглядом и переглянулась с Аланом. Он словно хотел последовать за ней.

— Вы тоже можете быть свободными, — произнесла Дитта.

Риливикус, тем не менее остался, желая обсудить с советом пару вопросов. Я же сказала Эшеру, чтобы он меня ждал в нашей комнате, поспешила на выход из храма. Рядом со мной нарисовалась фигура Алана, и, как оказалось, мы шли в одном направлении.

— Тоже хочешь поговорить с нашей новой знакомой? — поинтересовалась я у нефелима. Тот кивнул.

— Она сказала, что ее отец великан. Я никогда не встречал нефелимов, понимаешь Айрин?

Я его понимала.

— Хочешь подружиться ней?

— Для начала хотя бы спросить… Не знаю даже, с чего лучше начать разговор…

Он остановился. Небо уже алело закатом. Холодный горный воздух трепал волосы на голове Алана. Фигура Хальдавальды отдалялась все дальше, и могла вот-вот потеряться среди редких построек. Я кивнула Алану, чтобы он шел за мной, вслед за девушкой.

— А ты почему захотела поговорить с ней? — поинтересовался Алан.

— Потому что она напугана и не доверяет нам. Я не знаю, что мог ей наплести совет, а завтра с ней поговорить не будет возможности. Нас будет слишком много и любой новичок легко растеряется. Ты хочешь узнать ее, а я хочу, чтобы она узнала нас, — объяснила я.

— Тебе кто-нибудь говорил о твоей доброе, Айрин? — Алан вдруг улыбнулся. Я грустно посмотрела на него, полувеликана, потерпевшего от людей столько боли и унижений. Я не могла знать о его прошлом, только догадываться по обрывкам его фраз о прошлом, и как он держится среди древних. Он не может поверить, что наконец-то встретил кого-то, кто не сделает ему больно.

— Алан, ты заслужил эту доброту.

— Нет, — Алан покачал головой и отвернулся.

Хардавальда подошла к какому-то непримечательному на первый взгляд валуну, затем подняла голову и что-то крикнула, и ей тут же скинули лестницу. Она полезла куда-то наверх и скрылась из виду. Мы подошли следом и подняли головы. Гарпия, столкнувший лестницу, вопросительно глянул на нас.

— Чего ждете. Залезайте.

Мы с Аланом обменялись взглядами и полезли наверх. Оказавшись на верхушке валуна, мы увидели крутой спуск вниз, откуда доносилась музыка и голоса.

— Извините, мы тут впервые. Что это за место? — поинтересовалась я у гарпии. Тот улыбнулся.

— О, гости! Вы явились в «Жерло» — место, где отдыхают гарпии после работы. Добро пожаловать!

Следом за нами залетела еще одна гарпия, расправленные крылья позволяли ей устремиться в местный аналог таверны без всяких утомительных подъемов и спусков.

— Ну, пойдем? — я глянула на Алана, который вдруг замер почти у самого спуска.

Алан задумчиво посмотрел на спуск, потом на меня.

— Думаю, нам лучше зайти по раздельности. Пусть Хардавальда подумает, что наша встреча случайна.

Я изогнула бровь.

— Думаешь, она в это поверит?

— Мне кажется, так на нее будет куда меньше давления… — неуверенно произнес Алан и опустил глаза. Я какое-то мгновение смотрела на него, а затем глубоко вздохнула. Ну, к чему эти сложности?

— Ладно. Иди первый, я зайду через пять минут и буду стоять в сторонке. Если что я рядом.

— Спасибо, — от всей души сказал Алан и отправился вниз по спуску.