Однажды я встретила волка

Глава 17 Миьяна

Зверолюдов без прикрас можно назвать повелителями лесов. Ни один хищник не посмеет напасть первым или же украсть их добычу, а травоядные предпочтут убежать при встрече. Что уж говорить о человеке…

Хотя, поговаривают, что медведь, рысь — или даже крупный лось — вполне могут дать зверолюду отпор.

Из заметок неизвестного путешественника

Если зверья в лесу нет — значит, двоедушники вышли на охоту.

Народное предание

Х514 год, 13 день месяца Зреяния

Митьяна разглядывала мохнатую спину Лика, идущего впереди, и не решалась начать разговор. Он, как обычно, встретил ее в лесу, недалеко от опушки, и на этот раз повел западнее, в места, где она никогда до этого не бывала. Он держался впереди и молчал. Это была их первая встреча после похода в лес за травами и того странного поцелуя, которым ее наградил волколюд.

При мысли об этом Мита чувствовала, что начинает краснеть. Хорошо, что на ней была густая волчья шерсть.

Сегодняшние смотрины тоже не шли из головы. Перед глазами до сих пор стояло лицо Варлама — грубое, суровое, с темной густой бородой и темными, почти черными глазами. Его крик, что от волколюдов пора избавляться, все еще звенел в ушах, и от этого ей хотелось взвыть, зарычать и вцепиться зубами во что-нибудь, что можно порвать на кусочки.

— Что с тобой сегодня?

Лик сдался первым. Он замедлил бег и слегка повернул голову, чтобы взглянуть на волчицу одним глазом.

— Да ничего… — пробурчала Мита. — Мелочи.

— От тебя разит злостью.

— Да, я немного зла.

— Немного? На кого?

Волк поравнялся с ней и посмотрел на нее в упор. Мите стало не по себе: вдруг он решил, что она на него дуется?

— А… нет, не на тебя. Не бери в голову.

— Я и не думал, что ты на меня злишься. Так что случилось? — настаивал Лик.

— Гости случились, — вздохнула она. — Подругу мою замуж хотят выдать, а ей этот парень не по душе. Да и мне, если честно, не нравится эта семья. Такого сегодня наговорили…

Волчица прижала уши, будто хотела извиниться.

— Знаешь, не ходи пока в деревню, ладно? Не в ближайшую седьмицу. Я не знаю, чем это может закончиться.

И, чтобы не отвечать на вопросы, Мита вырвалась вперед, перепрыгивая корни и мелкие кусты.

Лик не стал настаивать. Спустя некоторое время он снова поравнялся с ней, но Мита не обратила внимания, стараясь привести в порядок собственные мысли. В голове все путалось, чувства брали верх и, откровенно говоря, сопротивляться этому не сильно хотелось.

— Ты ведь еще не пробовала охотиться? — нарушил молчание Лик.

Мита вздрогнула и едва не споткнулась о какой-то корень.

— Что?

— Тебе нужна встряска, — пояснил он. — Не обычная пробежка, а что-то посерьезнее. Охота.

От одной мысли о том, что ей придется кого-то выслеживать и ловить, Мита задрожала, вот только она не поняла, от страха или возбуждения.

— Я же совсем не умею… Я даже отцу никогда с этим не помогала, а тут…

— Все что тебе нужно — выключить человеческие соображения и довериться инстинктам. А тело тренируется. — Он пихнул ее в бок. — Давай же. Я по твоей морде вижу, что ты не прочь кого-нибудь загрызть.

Он поманил ее хвостом и рванул вперед, даже не дав возможности возмутиться. Мита зарычала и припустила следом.

— А ну, стоять!

Лик несся между деревьев, словно тень, быстро и бесшумно. Митьяна с удивлением обнаружила, что погоня за ним дается ей легче прежнего. За две ночи она успела свыкнуться с волчьим телом, уже не путалась в лапах и могла развить такую скорость, что даже сыну главы клана приходилось с ней считаться. А еще она замечала, что Лику было уже не в тягость возиться с ней. Чем больше времени они проводили вместе, тем с большей охотой он учил ее новому, тем внимательнее следил за ее успехами и чаще хвалил. После вчерашнего Мита была уверена, что волколюд испытывает к ней нечто большее, чем просто желание позаботиться. Правда, с тех пор он ничем не показывал свои чувства, и ей даже стало казаться, что дом, очаг, соломенный ковер и горячие губы ей успели присниться.

Да почему же она не может просто выкинуть это из головы?

Запах волколюда, желтыми нитями тянущийся впереди, накрыла пурпурная дымка. Мита несколько раз моргнула, подумав, что ей привиделось, но Лик безошибочно повел носом в сторону.

— Заяц, — оповестил он и оскалился. — Ну, что? Готова преследовать?

Мита, конечно же, была не готова. Но Зверь ответил радостным возбуждением, и лапы волчицы задрожали.

— Нет, — честно ответила она. — И как мне его поймать?

Лик лишь махнул хвостом, призывая ее идти следом, и двинулся в ельник.

Охота едва не превратилась в балаган.

Поначалу Мита честно пыталась следовать указаниям Лика, однако ей никак не удавалось подобраться к зайцу незамеченной. Стоило ей сделать несколько шагов, как заяц срывался с места и убегал, и потом они искали его по всему лесу или находили другого. И все повторялось.

В конце концов Мита плюнула и не стала подкрадываться — попыталась взять его на бегу. Естественно, промазала: зубы щелкнули в пальце от длинных серых ушей, волчица кубарем полетела в кусты, а перепуганный заяц бросился наутек. Лик весело тявкал и подвывал, настолько громко, что неясыть, наблюдавшая за ними с одной их веток, недовольно заухала в ответ и улетела.

Волк предложил ей свою помощь, но Мита отнекивалась как могла. В конечном итоге он спугнул несчастного зайца прямиком к начинающей охотнице, и та наконец поймала его, оборвав жизнь зверька, полную страданий.

Лик поздравил ее с первой добычей.

Мита держала обездвиженную тушку в зубах, теплая кровь стекала из прокушенной шеи ей на язык, и от солоноватого привкуса все тело покрывалось мурашками. Ей казалось, что она нажевалась какой-то дурманящей травы, от которой мутнел рассудок, а тело потряхивало.

— Это чувство ни с чем не спутаешь и ни на что не променяешь. — Лик подошел ближе и положил морду ей на загривок. Волчица прикрыла глаза и прижалась к нему боком. — Тебе стало лучше?

— Гораздо, — проурчала она. — Только я не знаю, что теперь с этим зайцем делать. Есть неохота, да и я пока… не готова.

— Спрячем где-нибудь. А я потом в клан отнесу, — фыркнул он. — Или ты хочешь забрать трофей себе?

— Боги упасите, куда ж я его дену?

— Откуда я знаю, может, у тебя есть подвал для таких вещей.

Мита зарычала и пихнула его боком. Лик зафыркал и отскочил в сторону. Его янтарные глаза смеялись.

Зайца они спрятали в корнях какого-то дерева: Мита засомневалась, что тушку оттуда никто не стащит, на что Лик ответил — побоятся. Добычу волколюдов никто не осмеливался красть — каждый хищник знал, кто на самом деле хозяйничает в лесу.

А потом Лик предложил Мите наведаться в одно уютное место и, не дожидаясь ее согласия, повел за собой.

Волчице пришлось следовать за ним.

Они направились на запад, а потом взяли южнее. По ощущениям Миты, они находились совсем недалеко от тракта, ведущего к Алсену, городу, куда постоянно ездил торговать отец. Они перешли вброд небольшую речку, затем прошлись немного вдоль нее и снова зашли в воду, двигаясь против течения. К чему были такие сложности, Мита не поняла, но Лик ясно сказал делать так, как он велит.

Русло реки брало начало в сосновом лесу и терялось среди осин, берез и высоких зарослей папоротника. Когда перед ними оказалась стена из кустов, волчица даже остановилась, но Лик скомандовал двигаться следом за ним и тут же исчез в густой листве. Сквозь ветви волчица пробиралась с трудом, но когда ее морда высунулась на другой стороне, восхищению ее не было предела.

Небольшое озеро, которое открылось ее глазу, слабо мерцало, и в ней неровным полумесяцом отражалась убывающая луна. Лик подошел к воде первым, коснулся носом поверхности и стал пить. Мита подошла следом, оглядываясь. Запахов здесь почти не было либо они стелились по берегу озера едва заметной дымкой, уже потерявшей цвет — значит, старые.

— Здесь, кроме меня и животных, приходящих на водопой, никого не бывает, — озвучил ее мысли Лик. — Небольшой уголок, в котором я могу побыть один, если меня утомят вниманием.

— А по запаху не найдут? — поинтересовалась Мита.

— Если сильно захотят, найдут. Но мы не просто так переходили реку. Помнишь, я говорил тебе, что вода уносит все запахи?

— Так это был трюк! — восхитилась Мита.

— Самый простой.

Лик снова опустил морду к воде. Волчица покрутила головой, жалея, что перед глазами все было черно-белое и не очень четкое. Вот бы взглянуть на это место человеческими глазами! Но… не будет же она перед Ликом?.. Ей и так ужасно неловко за все прошлые разы.

Волк облизнул губы и фыркнул, стряхивая воду с тонких усов. Затем он потрусил к кустам и скрылся там. Мита испугано вскочила и потянула носом — нет, рядом, никуда не ушел. Через какое-то время он вновь появился на берегу, на этот раз — с узелком.

— Что это?

— Одежда.

Мита прыснула.

— Ты держишь здесь одежду?

— О тебе позаботился, между прочим. Правда, рубашка только на меня и, боюсь, тебе она будет слишком велика. Чего? — поинтересовался волк, заметив недоумение на ее морде. — Я по глазам вижу, что ты хочешь взглянуть на все это человеческими глазами. И прекрасно тебя понимаю.

— Отвернись тогда, — пробурчала Мита.

— Сама справишься?

— Справлюсь!

Лик хмыкнул, положил узелок на землю перед ее лапами и сел к ней спиной.

Митьяна глубоко вздохнула, собираясь с духом. Пока у нее не выходило обращаться так же легко, как Лику, хотя с каждым разом получалось все лучше. Она закрыла глаза и представила себе, как становится девушкой. Тело отозвалось судорогой и стало перестраиваться. От боли потемнело в глазах.

В себя она пришла, лежа на мягкой траве, которая щекотала ей кожу. Мита несколько раз моргнула, потерла глаза и осторожно села. Перед ней было то же озеро, но теперь иссиня-черное, с ровной, словно зеркало, поверхностью, а луна, отраженная в нем, светила в несколько раз ярче. Густые еловые лапы почти сливались с небом, но на свету было видно их настоящий, темно-зеленый цвет, отливавший в лунном свете изумрудом.

— Лик? — осторожно позвала она.

Ей на глаза попалась рубашка — видимо, та самая, которую ей предлагал волколюд. Травница поспешно натянула ее и осмотрела себя: рукава были на палец больше, чем надо, а подол закрывал колени. Ворот был слишком большим, и рубашка сползала на плечо. «Прикрывает — и то хорошо», — подумала она.

Лик сидел у самой воды, одетый в одни штаны и все еще к ней спиной, только уже человеческой. Видимо, перекинулся, пока она валялась без сознания. Мита открыла рот, чтобы спросить, как долго, но волколюд ее опередил:

— Делаешь успехи. В этот раз очнулась быстрее.

— Ты же не смотрел?

— Всевидящая, чего я там не видел?

Митьяна попыталась встать на ноги и охнула от тянущей боли в мышцах.

— Стукнула бы тебя, да далеко сидишь.

— Я подожду, пока ты доползешь.

— Издеваешься?

— Совсем чуть-чуть.

Мита подобрала под себя ноги и прикрыла их рубашкой.

— Тут очень красиво, — вздохнула она, положив подбородок на руки. — А ведь волком не видишь этого всего… Нет, правда, видеть запахи — это конечно здорово, но лишаться такого…

— Мы не лишаемся. — Лик так и не смотрел на нее, разглядывая невозмутимую гладь озера. — Человеческая и волчья сущности просто дополняют друг друга.

— Я сегодня впервые разозлилась, — неожиданно призналась Мита. — Сильно. Настолько, что сама испугалась своих мыслей.

Лик если и удивился резкой смене темы, то виду не подал.

— Это из-за свадьбы твоей подруги?

— Надеюсь, что она никогда не состоится.

Лик наконец обернулся, и девушка невольно залюбовалась его лицом.

— Что там у вас происходит? Почему мне не стоит появляться в деревне?

Мита передернула плечами и уткнулась носом в колени.

— Какая разница? Главное не приходи.

— Я, может, и не приду. Но через несколько дней вернется мой отец, и такой ответ ему не понравится. Выкладывай.

Она тяжело вздохнула, понимая, что ей не отвертеться. И стала рассказывать про смотрины, Варлама и то, как гость отзывался о волколюдах. Чем дольше она говорила, тем больше мрачнел Лик. Когда она закончила, он отвернулся, но Мита все равно успела заметить, как сжались в тонкую полоску его губы.

— Я не хотела тебя злить… — чуть тише добавила она. — Извини.

— Ты не виновата. Спасибо, что рассказала. Видимо, придется загнать клан глубже на север. В кой-то веки Кира-Талун играет нам на руку своими вылазками на плато: соберу там всех, кого можно, чтобы стеречь границы. Волчат, правда, не уберешь… их, наоборот, придется оставить поближе к равнине. Но лучше они, чем Мигир или Тайра, которые без раздумий пустят в ход зубы.

Лик откинулся на спину и теперь смотрел в небо, на полумесяц. Митьяна придвинулась ближе, но теперь смотреть на него было неловко: в свете луны отчетливо виднелись его мускулистые грудь и живот, сильные руки и красивое лицо с очерченными скулами. Ее щеки запылали от одного воспоминания о том, какими мягкими и горячими они были вчера.

Лик перевел взгляд на нее и улыбнулся уголками губ.

— Ты ведь больше не боишься меня, как в нашу первую встречу? — неожиданно поинтересовался он.

— А?

— Просто интересно. Прошло не так много времени, но что-то… изменилось. Весь вечер вчера я думал об этом и наконец понял, что именно.

Лик прикрыл глаза, и Мите показалось, что он нервничает.

— Я с первой нашей встречи невзлюбил тебя. Честно говоря, ты меня раздражала.

— Я заметила, — буркнула травница.

— Я злился, — продолжил он, пропустив ее слова мимо ушей. — Меня бесило, что ты нарушила уговор. Бесило, что ты стала одной из нас — ты, обычный человек. Потом я стал испытывать злость к самому себе. Именно я ранил тебя, я превратил тебя в зверолюдку. Пускай я сделал это неосознанно, но ответственность лежит на мне. И этой ответственности я хотел меньше всего.

— Зачем ты мне все это говоришь? — перебила его Мита.

Он открыл глаза и посмотрел на нее в упор.

— Потому что считаю нужным, чтобы ты это знала.

— Зачем?

— Все это время я пытался обмануть самого себя, подавить чувства, которые меня раздражали, заткнуть Зверя, который, как я думал, диктовал их мне… Я понял это вчера, когда не смог… ну, ты понимаешь, о чем я. Все это время я думал, что ты мне нравишься, но боялся в этом признаться. И злился на себя за то, что испытываю к тебе какие-то чувства.

Митьяну бросило в жар.

— И скрывать их больше я не хочу, — продолжил волколюд. — Не сегодня. Не здесь.

Он сел, протянул к ней руку и осторожно провел пальцами по щеке. Сердце Миты заколотилось, как сумасшедшее. Она сглотнула и открыла было рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле.

— То есть, — она облизнула пересохшие губы, — ты привел меня сюда, чтобы признаться?..

— Если честно, я хотел подождать. Но услышав твои истории про смотрины и свадьбу, подумал, что могу опоздать.

— Никто не выдаст меня замуж. — Она поковыряла пальцем землю. — Все думают, что я какая-то особенная, храню целомудрие, чтобы быть знахаркой и все такое…

Глаза Лика лукаво блеснули.

— А это так?

— Никаких обетов я не давала. Люди все сами выдумали.

— Это хорошие новости. — Его рука опустилась ей на шею, и от прикосновения по телу Миты побежали мурашки. Одна ее часть требовала немедленно прекратить это, а вторая жаждала, чтобы он запустил пальцы ей в волосы, притянул к себе и повторил тот поцелуй, которым вчера лишил ее разума.

— И почему же хорошие?

— Потому что могу не бояться, что… м-м, по неосторожности изменю твою жизнь.

— Ты уже это сделал.

Лик прищурился и склонился над ее лицом.

— Ты точно не жалеешь об этом?

— Нисколько, — выдохнула она ему в губы и почувствовала себя гораздо легче, словно бы груз сомнений упал с ее плеч.

Он улыбнулся и поцеловал ее, нежно и осторожно. Мита закрыла глаза и моментально в растворилась в этом поцелуе. Пальцы Лика перехватили ее подбородок, заставив запрокинуть голову. В ответ она обвила руками его сильную шею и прижалась к парню всем телом.

Движения волколюда стали резче, а поцелуй — настойчивей. Его руки уже не ласкали, а крепко держали девушку, не позволяя ей вырваться. Она и не пыталась. Все это было настолько ново для нее, что она не понимала, как вести себя, и всецело доверилась ему. Все, что она хотела — чтобы этот поцелуй не кончался.

Когда пальцы Лика потянули за воротник рубахи, оголяя плечо, Мита вздрогнула. Губы волколюда оторвались от ее губ, дав ей возможность, наконец, сделать глоток воздуха, и опустились на шею и оголенную ключицу. В низу живота у Миты появилось странное тянущее чувство, и от него ей стало неспокойно.

— Лик… — прошептала она.

Волколюд отстранился и заглянул ей в лицо. Глаза его были темными, почти черными, и травница разглядела в них плохо скрытое желание овладеть ей прямо сейчас.

— Прости… — Мита зажмурилась и спрятала лицо у него на груди. — Я немного… растерялась.

— Я не настаиваю, — хрипло отозвался Лик.

Ладонями девушка чувствовала биение сердца волколюда и думала, что будь ее воля — никогда бы не выбиралась из его объятий. Его дыхание было неровным: он старался вдохнуть поглубже и выдыхать помедленнее, чтобы унять возбуждение.

— Знаешь, я сегодня думала, что была бы не прочь принять твое предложение перебраться в клан, — прошептала Мита. — Но не могу бросить Зеру. И отца не могу оставить, он не поймет. Остальные… как-нибудь переживут и без меня.

— Рад это слышать. — Он погладил ее по распущенным волосам. — Но сначала нужно дождаться решения отца. Я не вправе принимать его в одиночку, все-таки глава клана — отец, а не я. Да и тебе нужно помочь подруге, я ведь прав?

Мита кивнула.

— Я думаю, надо рассказать обо всем отцу. О том, что теперь я зверолюдка. Я боюсь, ведь не знаю, как он воспримет эту новость. Но мне не нравится, что я от него это скрываю. И от Зеры тоже.

— Понимаю и не буду тебя отговаривать. Но поостерегись, — попросил Лик. — Я и правда не представляю, что случится с деревней, если там обо всем узнают.

— Думаю, мне уже пора возвращаться. — Она отстранилась. — Отец часто встает рано, надо вернуться до этого времени, а идти далеко. Еще одного обращения за ночь я не выдержу.

— Я довезу тебя, — пообещал Лик и поднялся на ноги.