Вот так я уже второй раз волоку на себе Ким Ючона. И что за карма у меня такая?
…На помощь не зову лишь потому, что быстро пришедший в себя парень с грозным «тшш!» залепляет мне рот холодной ладонью. И сам он весь ледяной. И дрожащий. Помогаю ему забраться на террасу, закидываю руку себе на плечи и, обхватив за талию, завожу в холл. И тут теряюсь – и куда его? Сразу затолкать в мужскую спальню? Ючон явно не в себе, надо привести его в чувство, узнать, что случилось. Разбираться прямо тут тоже не вариант, обязательно услышит госпожа Ча или Хон Сонги… Или тот сейчас у своей дорогой – во всех смыслах - невесты?
- К-кладовка! – подсказывает понявший мою растерянность Ючон.
О, идея! В обнимку ковыляем через слабо освещенный холл – что там, скрип открываемой двери?.. Фу-ух, показалось! Толкаю коленкой ветхую дверцу кладовой в углу – сюда вчера (а кажется, как давно это было!) затащили лишнюю мебель - нажимаю выключатель, поворачиваюсь и...
И уже сама себе затыкаю рот кулаком, чтобы не заорать: спина опершегося на стол хубэ розовая… красная от крови.
- Ючон, - спрашиваю перехваченным голосом, - ты что, ранен?! Что случилось?
Парень изгибается, пытаясь увидеть собственную спину.
- Да не-ет… так, оцарапал немного…
Немного? Осторожно закатываю влажную майку, прилипшую к «царапинам» (Ючон шипит), и меня отпускает: хотя ободрана вся спина, и правда ничего страшного.
- Я за аптечкой!
Застаю хубэ уже стянувшим и скептически разглядывающим собственную майку.
- Теперь только в утиль, да?
- Главное, что тебя не в утиль! Повернись спиной, нет, плохо не видно… Вот что, ложись-ка на живот на стол, сюда под лампу…
Покряхтывая как древний дед, парень располагается на письменном столе. Гундит в скрещенные под лицом руки:
- Вообще-то я предпочитаю другую позицию, но если сонбэ нравится эта… Ой!
- Тише ори!
Повернув голову, Ючон наблюдает за мной одним глазом. Шепотом возражает:
- Я никогда не ору, просто от неожиданности… Ай, сонбэ, нельзя ли понежнее?!
- Вижу, с тобой уже кто-то нежно обошелся, - бормочу я, обильно проливая его ободранную спину антисептиком (парень шумно дышит открытым ртом). – Никогда не думала, что спрошу такое, но… на каких камнях тебя сегодня насиловали?
- Сонб-э-э, - удивляется Ючон, - не ожидал, что вы такая испорченная! Мне это нравится!
- Того и добиваюсь!
От бездумной болтовни становится легче. Леплю пластыри, где получается, попутно обнаруживаю старый шов на пояснице. Когда я провожу по нему пальцами, спина Ючона каменеет так, как до того ни на одной ссадине, и я не спрашиваю, где и как он его заработал.
- Прикрепила стерильную салфетку, где пластырь не смогла. Будет мокнуть, прилипать, так что осторожней. Неделю точно не сможешь лежать на спине, а еще надо обязательно…
Ючон неожиданно поднимается и берет меня за руку.
- Сонбэ, присядьте-ка. Успокойтесь, все нормально!
Очень удивляюсь: да я давно спокойная! И тут замечаю, что меня всю трясет – словно дрожь замерзшего парня передается и мне. Кстати! Стянув с себя куртку, накидываю на голые плечи Ючона – тот интересуется уже с усмешкой:
- Что, трудно выдержать мою роскошную наготу? - Вяловато у него сейчас выходит.
- Еле терплю, - соглашаюсь я. Губы хубэ уже не такие синие, но я все равно открываю прихваченную с аптечкой бутылку соджу и командую: - Половину тебе и половину мне. Ну, живо!
Ючон двигает специфический тост: «За дезинфекцию!» Глотнув в свою очередь, спрашиваю:
- Итак?
- Итак? – изображает непонимание хубэ.
- Куда ты ходил? Что с тобой приключилось? Почему ты в таком виде?
- Я был в Ухвачжоне.
- В павильоне на озере? – удивляюсь я. – Зачем ты туда поперся среди ночи?
- Мне там назначили встречу.
- Свидание? Тэба-ак[1]! – Подталкиваю его локтем в бок, спохватываюсь, когда скривившийся Ючон отстраняется. – Ой, извини-извини! Гляди, какой ты у нас популярный!
Ну да, юристки кокетничали с ним напропалую, да и сам Ючон всегда готов строить глазки…
- И кто же эта счастливица, если не секрет? Надеюсь, хотя бы не руководительница Ча? – шучу я.
Парень глядит исподлобья:
- А разве это не вы, сонбэ?
***
[1] Тэбак – круто, офигенно.