Офисный роман, или Миссия невыполнима

Глава 8

Завтра начинается со скандала. Первым делом, я, естественно, прихожу с отчетом к начальнице и узнаю о себе много нового. То есть, конечно, уже старого: насколько я безответственная, безынициативная, безвольная. Сплошные «без», да еще и «не»! Когда пытаюсь выспросить подробности, объявляют, что больше ничего мне знать не нужно, только выполнить поручение.

Старшие коллеги, слышавшие все доносящееся из-за стеклянной перегородки, встречают меня кто насмешливыми, кто сочувственными взглядами. От моих вопросов тоже отмахиваются: мол, знать особо ничего знают, но дело точно гиблое! Передающееся не только из рук в руки, но и даже из подразделения в подразделение – поначалу им занимались юристы, потом спихнули все на отделение управления персоналом. Вспоминаю о своем бывшем: он же из юридической службы, может, разузнает для меня… И морщусь, будто уксуса невзначай хлебнула: ох, нет, никаких контактов, даже по работе, и так в прошлый раз распереживалась, навспоминала то, чего вспоминать не следует! Как-нибудь справлюсь сама.

Очень на это надеюсь.

Чтобы поднять дух и уровень глюкозы в крови, после ухода начальницы на совещание иду в комнату отдыха хлебнуть кофе и чем-нибудь перекусить – а то сама кого-нибудь покусаю. Например, хубэ, беззаботно болтающего все утро с Сорой. С чего я взяла, что Ким Ючон может стать ответственным и серьезным, как вчера казалось? Что вообще может измениться?

Тут меня настигает звонок «кровопийцы». Закатываю глаза: да-да, давайте, все ко мне и всё в один день! Откладываю надкушенное печенье и злобно шиплю, прикрывая трубку ладонью:

- Какого… ты мне сейчас названиваешь? Ты же знаешь, нам запрещено разговаривать во время работы на личные темы!

- Да потому что после работы ты не отвечаешь! – огрызается «кровопийца». – Вчера весь вечер звонил, и толку?

Да, правда, я же так и не включила звук и обнаружила множество пропущенных вызовов только сегодня утром.

- Ну и что тебе надо? – хмуро интересуюсь я, хотя и без того знаю – что. Собеседник не разочаровывает:

- Вышли мне деньги!

- И откуда я тебе их возьму? Я воны не печатаю, а зарплата у нас только в конце месяца.

- Ну не знаю, займи там у кого-нибудь! Ты же у нас теперь в крупной компании! Деньги-то мне нужны сейчас, а не в конце месяца. Подработай, например.

- Ну ты совсем обнаглел! – распаляюсь я. – А сам не хочешь подработать? Оставь меня в покое, не дергай лишний раз! А то вообще больше ни воны не получишь! Никогда!

Пустая угроза, и «кровопийца» это знает. Ехидный смешок в трубке:

- Ну-ну, попробуй, поглядим, что тогда будет!..

С неприличным ругательством жму кнопку отбоя. Засунув в рот печенье целиком, запив залпом остывшим кофе, тут же давлюсь от спешки и нервов. Жестоко закашлявшись, стучу себя кулаком по груди – и не сразу понимаю, что к ним присоединяются чувствительные хлопки по спине. Все еще перхая, оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Ючоном. Заглядывающий мне в лицо парень участливо интересуется:

- Вы как, сонбэ? Не надо так торопиться. Налить вам водички?

Отмахиваюсь. Сипло выдыхаю:

- Лучше яду!

Хубэ демонстративно охлопывает карманы и огорченно докладывает:

- Сегодня мышьяк дома оставил!

- Ну значит, не судьба! – вздыхаю я. - Продолжу жить и мучиться.

И трудиться. Командую:

- Так, давай быстренько перекусывай и за работу! И так все утро только болтаешь!

Ючон обиженно вытаращивает глаза.

- Так все же ради вас!

- Заигрываешь с Шин Сорой ради меня? Это как понимать? А ты вообще знаешь, что она помолвлена?

- Знаю, - парень улыбается. - Поэтому и заигрываю!

Какой хитрый… жук! Старается не рисковать – а то вдруг коллега увлечется им слишком серьезно? Предупреждаю:

- Смотри не доиграйся! Не рассчитаешь, случится большой скандал, а то и увольнение. Хотя увольнению ты как раз обрадуешься…

- Я пока еще не сильно тороплюсь на выход! А с менеджером Шин так долго сегодня разговаривал, потому что хотел разузнать о нашем буйном дедушке.

Чуть на автомате не продолжаю занудничать: и не только сегодня, и не только с Шин Сорой… Но вовремя себя останавливаю.

- И что узнал?

Парень непринужденно усаживается на угол стола. Глаза блестят, как у завзятой сплетницы: все обожают секреты!

– Господин Чхве обвинил компанию в доведении до смерти работающей там дочери и потребовал прокурорского и судебного разбирательства.

Задумчиво встав, наливаю кофе – себе и хубэ. Заслужил!

- Она покончила жизнь самоубийством? Из-за того, что с ней как-то… неподобающе обращались?

- Если бы! Слышали про смерти-«кароси»?

- Это что-то японское?

- Да, японский термин – внезапная смерть на рабочем месте. От переутомления.

- Переутомления?

- Ну знаете, от переработок. Инсульты, инфаркты, гипертонические кризы…

- Но она же явно еще молодая, какие там кризы?

Хубэ пристально смотрит на меня. Произносит раздельно, словно подчеркивая каждое слово:

- Переработки. По сотне с лишним часов в месяц. Без выходных. Без отпусков. Еще и ночи прихватывала, чтобы выполнить все, что на нее навесили. Вам же это тоже знакомо, сонбэ?

- Да при чем тут я? – огрызаюсь я. – Речь сейчас не обо мне!

- При чем? Да потому что вы точно такая же! И тоже еще молодая! – Ючон неожиданно разворачивается и уходит. И чего разозлился? Ну ладно, пусть перепсихует, успокоится…

Обдумываю новую информацию. «Кароси», значит? И старик убежден, что в смерти дочери виновато руководство фирмы. Этот его иск - не с целью получить побольше, а чтобы наказать...

И что тут может придумать стажер, когда не справились опытные юристы и менеджеры по персоналу?

По мне, есть всего два решения. Первое - увеличить сумму, ведь большие деньги ломают любую человеческую волю и самый железный характер. Второе: уговорить несчастного отца если не простить владельцев фирмы, то хотя бы наказать их все теми же деньгами, забрать компенсацию... С паршивой овцы пусть шерсти клок. На компанию я никак повлиять не смогу, хоть и предложу госпоже Ли такой выход… ох, представляю, чего от нее наслушаюсь! И ведь наверняка снова отправит меня за подписью…

Вернувшись, хубэ на рабочем месте я не обнаруживаю. Сотрудники пожимают плечами: мол, только и сказал, ему «надо», сгреб вещички и был таков! Думали, он отпросился у наставницы или госпожи Ли… Вот паразит! Я же хотела сбагрить ему часть своей работы, а самой съездить в Ёнсан. Теперь придется тащиться вечером. Трусливо решаю сегодня к начальнице больше не подходить – а то получу не только за предложение увеличить компенсацию, а еще и за вольного подопечного!

В перерывах между выполнением заданий, которыми меня заваливают коллеги (отыскать информацию, свести информацию, распечатать документы, скопировать миллион экземпляров, разослать приказы и распоряжения, приготовить презентацию и тому подобное), изучаю в интернете кароси. Оказывается, смерть на рабочем месте от переутомления не такой уж редкий случай не только в Японии, но и у нас. И родственники тоже подают иски о денежной компенсации. Вот только больше половины ничего не получают – компании и государство всячески увиливают от выплат. Так что господину Чхве еще повезло! Хотя, конечно, он это везением не считает: деньги за смерть дочери, возможно, единственной…

Снова допоздна торчу у ворот его дома: внутри темно и тихо, наверное, старик опять где-то утиль собирает. Ну не ночевать же здесь, в самом-то деле? Уж очень неуютно в этом районе без рослого и бойкого хубэ …

Назавтра получаю ожидаемый нагоняй от руководительницы за вариант с повышением компенсации. Если уложить ее получасовую пламенную речь в три предложения, то, первое: люди поумнее меня сочли эту сумму приемлемой; второе: я должна заботиться о благе компании, а не об интересах сторонних лиц; третье: иди работай, Ким Минхва!

Я, соответственно, отрываюсь на прогульщике. Вот этому всё как с гуся вода! Выслушивает стоя, как положено, сложив на животе руки, понурив голову. В конце смиренно со всем соглашается и тут же сообщает, что в ближайшие дни будет уходить после обеда, руководитель Ли уже дала свое разрешение. И лучезарно улыбается. Наверняка знает, как действует его улыбка на женщин! Но меня ни искрящиеся глаза, ни белые ровные зубы, ни даже ямочка на левой щеке не впечатляют и не смягчают. Махнув рукой на хубэ – в прямом и переносном смысле – сажусь разгребать дневное задание, одновременно размышляя над проблемой с Чхве Мансиком.

Сегодняшний вечер, как и следующий, безрезультатно провожу в дежурстве перед его домом. Зато знакомлюсь с хозяйкой древнего кафе на три столика, в котором мы обедали с Ючоном. Старушка любит поговорить, так что, в конце концов, после аккуратных наводящих вопросов добирается и до Чхве Мансика. Да, дочка у него была единственная, умненькая, и из себя симпатичная, отца слушалась. Он же ее сам растил, как жена померла-то… училась хорошо, на работу хорошую устроилась, постоянную, старик от гордости чуть не лопался, все хвастал… Да вот беда – здоровье плохое у девочки оказалось, сердце прихватило прямо на рабочем месте. Вот горюшко-то, старик Чхве прямо почернел весь, все по своей Ынсоль убивался…

- Как-как? – невольно переспрашиваю я.

- Ынсоль, говорю, дочка его! Как жалко девочку… - Старушка умолкает и оглядывает меня блеклыми глазами. Говорит наставительно: - И ты тоже кушай лучше, сил набирайся, вон какая бледная! Сейчас еще токкпоки[1] принесу!

Лучше бы не поесть, а от души выпить. Потому что я вспоминаю, как старик назвал это имя: видимо, меня, с распущенными волосами, в белой, выпростанной из-за пояса блузке, принял в темноте за призрак своей дочери, которая – наконец-то! – пришла его забрать…

***

[1] Токкпоки – рисовые клецки.