Огибая свет (СИ)

п.4.; г.5; ч.2

Если Ч’айя и не поверила, что я контролирую непростую, пошедшую опасными трещинами ситуацию, то правила игры всё же приняла.

— Веди, — она послушно кивнула, регулируя крепление противопыльного респиратора. — Я буду тиха и неприметна. Да и бомбы кончились…

Девчонка улыбнулась напоследок (в очередной раз растопив моё сердце), а затем натянула маску.

Мы снова зашагали вдоль стены рыбной фермы, через пару минут выбравшись на пустынную улочку — судя по непрерывному ору и визгу, неподалёку находилось одно из районных штормбольных полей, и сейчас на нём как раз кипел очередной матч, притянувшей б о льшую часть обитателей окрестных комплеблоков.

Убедившись, что не стали объектами лишнего интереса, мы свернули на юг. В спешке, но без паники миновали ещё пару кварталов, вышли на Виривага-ню и уже по ней добрались до «Чёрного Камня».

Эта станция «сквозняка» не была подземной, как подавляющее большинство прочих, поэтому к ней подвесной монорельс подлетал снизу-вверх из массивной прослойки между Юдайна-Сити и Такакханой. Затем состав притормаживал внутри крытой пассажирской платформы на сваях, после чего всё так же по поверхности утекал в нагромождения зданий на юго-востоке.

Порадовавшись, что не стал подкупать плешивого отшельника, я пошарил по карманам и набрал-таки мелочи на билеты. Ещё раз негромко проговорил Ч’айе последние инструкции, как себя вести. Коротенько помолился Когане Но, после чего мы двинулись по вышарканным ступеням к платформам над улицей.

К счастью, начавшийся чемпионат изрядно прорядил пассажиропоток, избавив сквозной транзит от его обычных толп и бесконечной давки. Встречные чу-ха оглядывались на меня, шумно принюхивались, негромко шипели и пытались рассмотреть спутницу, но никто не приставал, а большинство ограничивалось охранными знаками вслед.

«Детей заполночи» тоже заметно не было. Что ж, ещё один добрый знак, потому что я понятия не имел, что сказать и сделать, если многочисленные патрули казоку-йодда на традиционном «сухом кольце» получили приказы доставить Ланса фер Скичиру в Нарост…

Ладони под перчатками потели беспрерывно, дыхалку сбивало тревогой и волнением. Причём в меньшей степени за себя, и в большей — а как всё происходящее вокруг будет воспринимать девушка?

Впрочем, украдкой понаблюдав за ней в ожидании «сквозняковского» состава, я почти сразу убедился, что опасения напрасны. Ч’айя строго следовала навязанным мной правилам, совсем не высовываясь из-под многослойной накидки; постоянно держалась поближе (иногда даже приятно притираясь), и при этом умудрялась осматриваться с неиссякающим любопытством.

Её, три дня назад заново появившуюся на свет, удивляло и интересовало абсолютно всё — интервалы движения «сквозняка», система магнитного подвеса, обустройство платформ и одежда редких разномастных пассажиров, системы контроля безопасности и пёстрые информационные табло, разобраться в логике которых не смог бы и их создатель…

Я потёр лоб и покосился на Ч’айю, поймав себя на очередной озадаченности.

Интересно, если особые протоколы джинкина-там для одного из них превращали местонахождение так называемого «Корня» в загадку, то где и как Диктатион сумел откопать (причём, возможно, в прямом смысле этого слова) эту обворожительную награду для терюнаши?

Или тот специально провёл запрос, отказать на который Шири-Кегарета права не имел? Неужели рядом со мной сейчас стояла прямая последовательница, очередная лабораторная мышь, расходный материал с неизвестным номером? Байши, наш следующий разговор с Хадекином фер вис Кри (а таковой неизбежен) определённо будет долгим и непростым…

Состав железным змеем вырвался из Нижнего Города, со свистом и грохотом подлетел к платформе, нас окатило упругой воздушной волной. Предусмотрительно сместившись к краю, мы быстро прошлись вдоль трёх хвостовых отсеков и выбрали самый пустынный. Несмотря на отсутствие толп, внутри всё равно жутко благоухало чу-ха и их ужасающими парфюмами.

Транзит плотно запер двери и рывком двинулся вперёд.

Здесь, многим выше магистралей Бонжура, его лавирующий путь проходил прямо среди жилых комплеблоков, над крышами низкорослых построек или даже вровень с верхними этажами, иногда заставляя цепь вагонов с уханьем заныривать в тоннели, «прорубленные» внутри наиболее крупных и массивных зданий.

Ч’айя, забившись в уголок у овального окна (с наверняка приоткрытым под маской ртом), рассматривала открывшийся взглядам Юдайна-Сити. А посмотреть, как я не уставал отмечать, было на что.

К востоку от ветки транзита в медитативной позе парила над крышами пятидесятиметровая Чоота Пар. Свето-струнный слепок ближайшей сподвижницы Когане Но ритмично покачивал лапой, зазывая на храмовую службу в здании под собой. Но вот сотканная из света статуя скрылась из виду — монорельсовая эстакада пошла вниз, отсечённая стенами высоток.

— Под землю⁈ — На этот раз в интонациях Ч’айи послышался испуг.

Я покачал головой. Придвинулся, чтобы не повышать голоса, и кратко пояснил про огромные «этажи» гнезда. Словно в подтверждение моих слов, состав окончательно нырнул под настил Глянца, и уже через полминуты остановился на надземной части станции «Маршала Пигица».

Я потянул девчонку за собой, не без грусти рассматривая павильоны выходов, посещённых мной совсем недавно, в дни безмятежного неведенья… Дождавшись, пока прибывшие на нашем транзите чу-ха разбредутся, направился к спуску на Седьмую улицу.

Здесь Ч’айя не удержалась, задрала голову и почти обнажила лицо, и мне пришлось оправить её накидку. Да, пожалуй, в первый раз зрелище серой плиты верхнего уровня вместо бескрайней глубины неба с тушами ветростатов в нём казалось завораживающим и диким…

Мы двинулись вперёд через визуальную чащобу рекламных полотнищ, тумб и растяжек, в этом княжестве вечного полумрака разросшихся, словно плесень на стенах влажного подвала.

Ч’айя подавлено осматривала огромные полые колонны, поддерживающие Глянец над нашими головами; жадно вчитывалась в вывески ночлежек, курительных комнат, салонов гадателей на внутренностях, ломбардов, офисов законотолкователей, кабинетов зубных знахарей и рюмочных.

По сравнению с 13-й улицей поток двухколесников на Седьмой едва ли можно было назвать даже ручейком, но дорогу мы всё равно переходили с опаской. Из подворотни между изогнутой стеной колонны и втиснувшимся по соседству трёхэтажным клубом тайчо за нами лениво наблюдала стая бродячих псов.

По проезжей части пронёсся угонщик гендо из казоку «Бритые хвосты». На одном вор ехал сам, а второй вёл параллельно рядом, хвостом со специальной насадкой придерживая за сидушку и подруливая верхней лапой.

Навстречу вдоль тротуара прокатили двое малолеток на электрических самокатах. Однако в целом пешеходов (о, Когане Но, пусть удача и дальше следует бок о бок с нами!) почти не встречалось, а попадавшиеся провожали сонными взглядами с редкими проблесками узнавания — как ни крути, в этой части Под-Глянца в своё время я покуролесил немало и примелькаться успел…

В другое время я бы обязательно остановился и попробовал объяснить Ч’айе, за что люблю Юдайна-Сити, пусть даже населённый такими странными созданиями, как чу-ха.

Про его подуровни, опирающиеся на гигантские ноги-колонны, про запылённые переулки и сверкающие неоном проспекты; про поля ветряков, где можно устроить дикие гонки на фаэтах, и бесчисленные развязки, по которым можно весь день плутать на гендо, но так и не найти съезда; про неохватную мощь и гнетущее запустение, словно воплощённый в реальность символ бесконечно-мудрого кизо-даридрата…

Но сейчас было нужно спешить. Одновременно придумывая резервный план, если в следующие пять минут вместо ответа на просьбу я получу молотком в лоб.

К счастью, за прошедшие после визита Сакаги и его чистильщиков дни с трёхэтажным особняком в одной из подпорных колонн ничего не случилось. Более того, после положенных дней скорби по погибшему клиенту заведение снова зажгло вывески, и теперь на тёмном декоративном фасаде поверх изогнутого бока колонны снова светилось «УЮТНЫЙ ДОМ ЧЁРНЫХ ЮБОК. ЛАСКОВО И НЕДОРОГО».

У крыльца с серо-угольными ступенями и перилами я остановился, на всякий случай перекинул рюкзак на спину Ч’айе. Мне очень хотелось верить, что на этот раз обойдётся без драки, но…

Конечно, я бы с б о льшим удовольствием вошёл один, но оставлять девчонку на улице могло оказаться большой ошибкой… Поэтому я засветил лицо перед уличной камерой, решительно распахнул чёрные двери и мягко втолкнул подругу в прихожую уютного дома.

В отличие от прошлого раза (как же давно это было!), сейчас за стойкой приёма гостей стояла самочка — молодая, с выбритыми на голове модными полосками, серебряными колечками в губах и ушах.

— О, господин фер Скичира, — она вздрогнула, но тут же дружелюбно оскалилась, — добро пожаловать к Заботливой Лоло и её малышкам!

— Привет, детка! — подмигнул я, стараясь выглядеть непринуждённо. — Мне нужно поболтать с твоей госпожой, сисадда?

Ч’айя покосилась из-под накрученного на шею балахона с таким видом, как если бы хотела спросить «ты всех называешь детками?». Но промолчала. Благоразумно.

Хостес за стойкой повела носом и с интересом прищурилась на мою странную спутницу. Но промолчала. Тактично.

— Я извещу госпожу Лоло, — кивнула самочка, — можете обождать в общем холле.

Мне оставалось лишь обворожительно улыбнуться и осторожно потянуть Ч’айю к раздвижным дверям. Та топала послушно и молча, головы не поднимала. Однако когда вышли в холл уютного дома, девчонка всё же не удержалась, извернувшись и осмотрев трёхэтажный колодец с кольцевыми балконами и изящными спиральными лестницами.

Я, нужно сказать, тоже украдкой огляделся: не появится ли Гвоздодёр, с которым мы расстались отнюдь не в лучших отношениях? Подметил, что красивые бумажные панно заменили на свежие, на этот раз с цветами и геометрическими узорами. Что ж, может, это ещё один добрый знак для парочки отчаявшихся беглецов?

Парящие светильники источали привычный зелёный свет, мягкий и обволакивающий, однако при взгляде на них я почти вздрогнул. Потому что на ум тут же пришли ночной парк, куб дешифратора и яркие лучи, ласкающие проклятый кулон…

Автоматы с закусками и напитками передвинули туда, где в прошлый раз за ширмой работали манджафоко. Кольцевые диваны переставили ближе к входу. И, разумеется, на этот раз они не пустовали.

Нам улыбались сразу четыре кукуга. Две из них изображали благочестивых скромниц, оставшиеся — ненасытных шалуний и выдумщиц. Пятеро живых онсэн тоже приветливо помахали мне с диванов, на которых расположились в вальяжных позах. В отличие от синтетов, они были одеты чуть более вызывающе, а одна и вовсе обнажилась по пояс, спутав платье над хвостом в ритуальный узел покорности.

Из невидимых динамиков лилась музыка. Точнее, то, что чу-ха считали таковой — мне же лично всегда казалось, что это слепой подвыпивший музыкант без нескольких пальцев наугад дробил по струнам, прищипывая и зажимая в самые неожиданные моменты. Пахло тонизирующими благовониями, на этот раз даже не самыми отвратительными для человеческого нюха.

Меня распирало от желания узнать, что насчёт всего этого думает Ч’айя, но…

Придерживая подругу за плечи, будто поводырь, я подвёл её к ближайшему пустому дивану, мягко усадил и устроился рядом. Отстукивая по гладкому полу деревянными подошвами специальных туфель, выдающих принадлежность к старинной профессии, к нам направилась одна из кукуга. Я с улыбкой сделал отрицательный жест. Та кивнула, поклонилась и покорно вернулась на прежнее место.

Через пару минут полупрозрачная дверь в правой стене колодца приоткрылась. Из салона для избранных посетителей (того самого, где целую вечность назад «низкий писк» позволил мне узнать о чудовищном проступке Симайны) выскользнула служанка, засеменила к нам, кланяясь на ходу:

— Господин фер Скичира, госпожа готова принять вас!

Я поклонился в ответ, подхватил Ч’айю под локоток, вынуждая встать следом, и бок о бок мы зашагали к салону.

В отличие от холла-колодца, внутри не изменилось вообще ничего: нас встретили всё те же упругие напольные циновки, тёмно-красные диваны и огромные кресла, в которых мог бы развалиться даже самый крупный толстяк. Просторную комнату наполнял мягкий приглушённый свет; на столике у стены по-прежнему шуршала обитателями клетка с парой белых мышей.

В этот момент мне подумалось, что в целом обстановка салона Лоло напоминала гостиную семейства фер вис Фиитчи, разве что казалась менее стильной и более бедной. Мысль скакнула, вызвав непроизвольную усмешку: интересно, насколько случайно столь основательное сходство между местом решения проблем благородных вистар и уютным домом второго порядка?

Служанка не обманула — госпожа Заботливая Лоло действительно была готова нас принять. Восседала в кресле посреди комнаты, по всей видимости только что занюхав щепоть «бодрячка», остервенело тёрла нос, морщилась и мелко чихала.

Я сдержался от вздоха.

Казалось, за прошедшее время и без того не молодая чу-ха сдала ещё сильнее. И никто бы не смог её за это винить… Чудовищный сбой кукуга, заляпанные кровью простыни и стены, суета с охотой на девианта и визит высокопоставленных представителей самой «Уроборос-гуми» не проходят бесследно.

Одета Лоло была в традиционное чёрное платье без рукавов и длинные перчатки без пальцев, но значительно выше локтей. Усталость самки и пятна свежей седины проступали даже сквозь внушительный слой кричащей косметики.

Прикрыв за спиной створку (чуть не врезав по носу прислужнице, изловчившейся было сунуться следом), я старательно вытер ноги о коврик. Поставил, будто статуэтку, Ч’айю в сторонке, постаравшись задвинуть в тень угла, и сделал пару нерешительных шагов к центру салона.

Заботливая прищурилась, вздёрнула усы и повела крупным носом, но распознать чужеродное помешал принятый «бодряк».

— Куо-куо, уважаемая! — Я поднял скрещённые пальцы ко лбу и легко поклонился. — Процветает ли твоё заведение?

Она склонила голову к плечу и внимательно осмотрела. До того внимательно, что стало не по себе. Драть меня под хвост, неужели я снова ошибся, притащившись в эти стены⁈ Ответила негромко, без эмоций:

— Куо, Ланс. Надеюсь, ты не голодный… — Голос Лоло звучал отстранённо. — Тебя прислал Нискирич с деловым вопросом?

— Нет, Лоло, — мне стоило большого труда не переступить с ноги на ногу, — я снова с личным. Ты позволишь?

Хозяйка уютного дома помолчала. Многозначительно побарабанила чёрными лакированными когтями по подлокотнику кресла.

— В твой прошлый визит, милый… — она снова повела усами и быстро облизала крупные зубы, — не знаю, что на меня нашло… но мне показалось… сопоставляя, знаешь ли, уличные слухи о тебе… Мне показалось, что мы с тобой не просто поболтали.

Я буквально почуял волну напряжения, ударившую в спину от притихшей Ч’айи.

— Что скажешь на это, мой мальчик?

— Твоя проницательность соответствует твоим прочим талантам…

Заботливая покривилась, едва ли не отмахнувшись от столь прямолинейной лести. Байши… ладно, придётся решиться. Но иначе она просто выставит нас за порог.

— Призна ю, — подтвердил я совсем иным голосом, твёрдо и решительно. — Лоло, послушай, то моё решение… оно было не лучшим. И я не должен был так поступать с тобой. Но да, мне пришлось применить… кое-какие умения… Поверь, клянусь, тебе это никак не навредило!

— О, Ланс, как мило и заботливо с твоей стороны, — она улыбнулась кончиком губы, — уберегать меня от вреда…

А я только сейчас (между прочим, с запозданием, способным стоить жизни) заметил в дальнем углу салона громоздкую фигуру. Всмотрелся в полумрак, филигранно отсечённый светильниками, и брови непроизвольно взметнулись.

Рослый, не ниже меня самого, короткошёрстый и мускулистый, Гвоздодёр стоял почти неподвижно, что для чу-ха являлось сущим подвигом, если только это умение палками не вбивали на службе. Тёмно-карие глаза вышибалы лениво щурились, пояс оттягивал знакомый молоток на удобной рукоятке с выемками под пальцы…

Несмотря на тональность нашей последней встречи, он казался совершенно неприметным и не источал ни капли враждебности. Приглашённый в салон, чтобы предотвратить возможное повторение «низкого писка», местный мордоворот демонстрировал высоты профессионализма, словно никакой стычки и не случалось.

Что ж, принято, будем играть по навязанным правилам!

— Итак, госпожа Лоло, я всё признал! — Ещё один поклон, не очень глубокий, но уважительный. — Прости, если сможешь. Но всё, что было сделано, ни в коем случае не было нацелено против тебя или этого уютного дома.

Заботливая Лоло задумалась, глядя на соседний диван и пожёвывая морщинистую губу. Спросила, по-прежнему не поднимая взгляда:

— И как много тебе удалось узнать?

— Всё, что было нужно для расследования, — честно ответил я. — Ни словом больше.

— Значит, ты в курсе, верно? — Она вздохнула и оправила перчатку. — О том, что на самом деле случилось той ночью. О гибели Гладкого Мисмис, сисадда?

— В курсе. И знаю виновных.

На этот раз серебристые усы хозяйки уютного дома встопорщились, хоть та и достаточно быстро погасила вспышку любопытства. Гвоздодёр плавно сменил позу, перемялся с лапы на лапу, и снова прислонился к стеновой панели.

Лоло покосилась на меня, спросив, и не удосужившись уточнять очевидное:

— Ты искал её?

— Я нашёл её, — столь же честно сознался я. — Надеюсь, она всё ещё в безопасности.

На этот раз Заботливая удивилась. Причём неподдельно, на секунду полностью растеряв броню недоверия и сдержанности.

— Выходит…Ты не сдал её ни крысюкам Пыльного, ни тетронам?

Я чуть было не пожал плечами, но удержался и сохранил присущую моменту дипломатичную неподвижность.

— Не было и в мыслях, госпожа. Надеюсь, я даже помог ей.

Гвоздодёр всё же хмыкнул. Зычно и насмешливо, вызывав ожидаемое недовольство Лоло — она едва заметно встряхнула пальцами над плечом, и самец послушно заткнулся.

— Снова пытаешься воспользоваться моей доверчивостью и хорошим отношением к себе, Ланс? — спросила госпожа, теперь глядя мне в лицо снизу вверх.

— Ничуть.

Она стрельнула глазами на неподвижный силуэт Ч’айи. Снова побарабанила когтями по подлокотнику, поджала губу:

— Ты понимаешь, что оскорбил меня, Ланс фер Скичира?

— И приношу за это самые искренние извинения.

Лоло уставилась мне в глаза, словно пыталась прочитать мысли. В просторной клетке пискнула мышь, следом вторая, и зверьки завозились в игре. Управляющая уютным домом неспешно подтянула перчатки и взяла в пальцы кончик хвоста.

— Твои извинения принимаются, Ланс, — произнесла она важно и негромко. И сразу же повысила голос, хлестнув злобным упрёком: — Но больше никогда… слышишь меня, Ланс? никогда даже не пытайся!..

— Клянусь, Лоло, — я оборвал её тяжёлым выдохом, и не думая лукавить, — не стану!

Она тоже выпустила воздух, будто после тяжёлого труда. Чуть подвернула голову, щёлкнула пальцами:

— Гвоздодёр, милый, ты можешь вернуться к работе.

— Вы уверены, госпожа? — уточнил тот, и если в тоне сквозил намёк, я не разобрал.

— Уверена. Проследи, чтобы нас не беспокоили.

Я подобрался.

Думал, вышибала пройдёт мимо меня, быть может даже попробовав спровоцировать на глупость. Но тот удалился через узкую дверь для прислуги; напоследок внимательно осмотрел закутанную в тряпьё Ч’айю, повёл носом, нахмурился, и уже через миг бесшумно прикрыл за собой створку.

Немного выждав, госпожа Лоло вынула из потайного кармашка плоскую коробочку. Щёлкнула, подцепила когтем и отправила в ноздрю очередную щепотку бодрящего порошка. Вскинула морду к потолку, а затем чихнула, громко и визгливо.

— Зачем ты здесь, милый? — поинтересовалась она куда более знакомым тоном, участливым и покровительственным. — И кого привёл с собой?

У меня отлегло на сердце, а коленные чашечки словно заменили на тряпичные комки. Однако сражение лишь началось, и я заставил себя собраться с силами.

— Вот об этом, госпожа, я и хотел с тобой переговорить. — Я говорил как можно проще, без игры голосом, чтобы чу-ха, упаси Когане Но, не заподозрила в очередной уловке. — Мне нужна помощь. И если ты выставишь нас обратно в Под-Глянец, я правда не знаю, куда пойти.

— И об этой помощи ты собираешься меня просто попросить? — Хозяйка уютного дома откинулась на спинку, скрестила нижние лапы и взглянула искоса. — Без колдовства?

Мне оставалось лишь вздохнуть и потупить взгляд.

— Да, Лоло, всё верно, продолжай бичевать. Заслужил…

Она обнажила белоснежные резцы в широкой улыбке, определённо довольная колкостью.

— Ладно, несчастный ты наш… — Подкрашенная чёрным бровь вопросительно изогнулась. — Но позволь-ка уточнить, милый, а как же отец и «Дети заполночи»?

— Увы, Лоло, в этом деле я не имею права обращаться к ним за помощью…

— Что ж… ты и вправду стал честнее. Но я хочу услышать остальное. Столь же откровенно, сисадда?

Я стиснул зубы, и в последний момент удержался от взгляда на Ч’айю.

Ситуация назрела непростая, да. Щекотливая, если так можно сказать. Да что там? Однажды я видел, как дешёвая уличная кукуга в подворотне дрючила самца-тетрона здоровенным пластиковым членом, так вот та ситуация была куда менее щекотливой…

Однако ж карты раскрыть придётся. Искренне надеясь, что разумное отношение Ланса фер Скичиры к поехавшей Симайне сослужит новой просьбе терюнаши добрую службу.

Повернувшись к дверям, я поманил Ч’айю поближе. Когда девчонка робко подступила, жестом попросил не пугаться, а затем помог снять маску и размотать с шеи импровизированный капюшон.

У Лоло отвисла челюсть, причём в прямом смысле этого слова. Влажный язык вывалился на бок, глаза распахнулись.

Несколько тягучих секунд она с непередаваемой откровенностью пялилась на мою спутницу, затем часто заморгала, будто бы справляясь с наваждением, и спохватилась — захлопнула пасть, горделиво вскинулась в кресле, чинно оправила перчатки и подобрала с циновки выпавший кончик хвоста.

— Яри-яри, Ланс… — спокойно, но с лёгкой вибрацией тона прокомментировала Заботливая. — Где ты раскопал такого потрясающего синтета?

Ответить, конечно же, я не успел. Это сделала Ч’айя, негромко, но с едва уловимым звоном металла в голосе:

— Вы ошибаетесь, госпожа Лоло. Я вовсе не кукуга. Я такая же, как Ланс.