Огибая свет (СИ)

Глава 13 ЧЕРНИЛА НА СТЕКЛЕ

Что бы там ни говорили про мудрость, отвагу или доброту души, лично я всегда предпочитал считать главной добродетелью терпение. Ладно, может и не самой главной, но долголетие увеличивающей уж точно.

Хорошая штука. И, в отличие от отваги или бескорыстности, учиться можно на множественных повседневных примерах. Вот, например, ты ждёшь ответных действий конкурирующей казоку. Не дёргаешься, и парням своим приказываешь не дёргаться. Ты выжидаешь, пока у врага сдадут нервы, он совершит ошибку и подарит победу наиболее терпеливому.

Или вот ты пережидаешь волну протокольных тетронских облав, им же нужно отчёты заполнять и перед начальством отчитываться. Сворачиваешь все районные точки и заставляешь себя сидеть без дела. Даже с крупными финансовыми потерями. Пусть даже очень крупными, но они всё равно мельче общей задачи по сохранению клана. Ты выжидаешь, а затем — терпеливым победителем, — возвращаешься к привычному ритму жизни.

В такие моменты ты учишься.

Потому что всему своё время, и дальше будет многократно интереснее!

Меня всегда удивляли «повидавшие дерьма» чу-ха, заявлявшие, что ничего интересного дальше не будет. Дескать, они уже поняли жизнь. Дошли до финального уровня. Расшифровали секретный код мирозданья. В их настоящем всё однообразно и без ловких поворотов сюжета. Дескать, уже прожитое будет только повторяться изо дня в день, а затем «бац!», неизбежный конец и дверца крематорской печи.

Послушать таких нытиков, да и вправду: а чего ждать⁈ Может, побыстрее перешагнуть порог? Увидеть ушедших друзей? Избежать-таки неизбежных тревог, столь же неизбежных лишений или ответственности?

Но вот тут-то отточенный навык терпения и способен помочь тем, кто слаб духом. Не трусость или вина оставляют их на этом свете, нет. Не спешить с самостоятельным скручиванием хвоста и дождаться конца развлекательной программы их вынуждает именно терпение, ведь кто-то свыше вполне мог заготовить для них поистине взрывную развязку!

Так что терпение — это очень мощный инструмент.

Хоть и непростой.

Очень непростой.

И сколько бы Ланс Скичира ни убеждал себя в его полезности, наблюдая за стремительной атакой шумной глаберской стаи, проще ждать развязки ему не становилось.

Да уж, дружище Ланс, ты определённо можешь собой гордиться! В очередной раз плеснул воды в глубокую нору и присел рядом гадать, что именно из неё выползет. Гадать и надеяться, что это окажется не выводок злющих песчаных карпов…

Мощные воздухоочистительные системы справлялись превосходно, но над глаберами всё равно витали едва уловимые запахи «карамели» и чего покрепче. К счастью, высокомерным двуличием я не страдал, мысленно наставляя: давайте, парни, давайте, разгоняйте мозги чем угодно! Бейте в полную силу, настигайте добычу быстрее и точнее! Потому что если напортачите вы, то п*здец приснится мне…

И они ломали. И глаберы, и Ч’айя. Ломали, пока гнездо дурело со штормбола, почти поголовно покинув «мицуху» ради настоящих стадионов и перетянув на них же большую часть тетронских наблюдателей за исправностью системы.

Они ломали. Упоённо и самозабвенно, уже далеко не первый час, почти игнорируя напитки, закуски и возможный отдых, изредка прерываясь на стремительную пробежку до туалета или дозаправку дозой.

Я ждал, шлифуя навык терпения.

Фляга пустела, но опьянение не приходило.

Через три часа после начала операции «Вторая дверь» Шау впустил в полусферу несколько особенных слуг — безглазых и немых. Губами издавая жутковатые серии пощелкиваний, с помощью которых ориентировались в пространстве, изуродованные слуги «Диктата» тенями скользнули меж столов.

На нюх собрали разбросанный мусор, расставили термокружки с горячей чингой и подложили каждому пухлые поддерживающие воротники, в которых от долгого сидения не так затекала шея. Кто-то из глаберов заметил заботу, надел и благодарно (невпопад, конечно же) кивнул в пустоту; кто-то вообще не обратил внимания на присутствие посторонних. Ч’айя, к моему неудивлению, оказалась из числа вторых…

Когда очередной раб проскальзывал мимо моей койки, я прихватил того за серую робу. Притянул, демонстративно покачал перед мордой опустевшей флягой, всучил. Хвостатый поморщился от чужеродного запаха, пасть искривилась, но уже через мгновение он послушно забрал, поклонился и исчез наполнять.

Я снова опустился на пружинящее полотно раскладушки. Даже позволил себе лечь, почти не всхлипнув от боли в боку. Уставился в покатый полоток, заложил руки за затылок.

— Так что скажешь, господин фер вис Кри, он же всемогущий Энки? — промычал почти себе под нос, абсолютно уверенный, что адресат не упустит ни единого слова. — Этот замечательный мир… Тиам, пунчи… он их? — Я даже лениво дёрнул ногой в сторону увлечённых атакой чу-ха. — Или всё же наш? Что мы тут делаем, Диктатион? Зачем? Как давно?

Спустя секунду в заушнике раздался протяжный вздох. Нужно заметить, куда более многозначительный, чем большинство слов.

— Ланс, — с лёгкой улыбкой в голосе сознался невидимый Хадекин, — подчас ты меня удивляешь. Способен блеснуть умом, где мудрый наморщит лоб, но тут же спешишь скатиться в бездну тупизны на санях из самых нелепых вопросов…

Я зевнул и, насколько позволяла поза, пожал плечами.

После трёх часов виртуальной бойни клацанье клавиатонов, гул консолей, шипение чингаварок и хищные отрывистые реплики глаберов внезапно даже начали умиротворять.

Конечно, всё это время меня так и подмывало узнать результаты, но я не мог позволить жадному любопытству сглазить удачу… и потому покорно ждал. Сейчас, например, пересчитывая заклёпки в высоком куполе Пузыря.

— Ты не ответил, — хмыкнул я, устраиваясь удобнее.

— Не ответил, — признал Энки. — Но лишь потому что на самом деле тебе не интересно знать ответ.

— О, значит, разницы нет?

Интересно, если я стяну ботинки, это будет излишне неприлично и неуважительно по отношению к труженикам клавиатона?

— Докажешь обратное, Ланс, и я буду готов к разговору.

Хм, интересная позиция.

Вообще-то я хотел было ответить, что разница есть. Как минимум напомнить джинкина-там про хвостатое и весьма зубастое право на собственность; указать на беспредельную и молниеносную жестокость чу-ха при отстаивании одной единственной улицы, которую они считали своей; намекнуть, что в данном случае речь идёт кое о чём большем, чем вонючий переулок для торговли «Разбегом»…

Но не стал.

Внемли, Юдайна-Сити: отныне Ланс Скичира оставляет невысказанные глупости под надёжным замком!

Однако кое-кто наш разговор всё же подслушал.

И пусть лишь мои реплики, но для понимания сути этого оказалось достаточно.

— Присоединяюсь к сказанному, — вдруг произнесла Ч’айя. — Кто мы такие?

Я подскочил, соображая, когда девчонка успела оставить работу и бесшумно подкрасться к моему пружинящему ложу. Та попивала чингу (а может, даже пуэтту) из высокой белой термокружки, осторожно крутила затёкшей шеей и трясла пальцами свободной руки.

Спрашивала же практически в изогнутую стену за моей спиной, без труда догадавшись, что происходит и каковы правила диалога:

— Кто мы такие, господин фер вис Кри, — повторила она, перекладывая кружку и теперь разминая другую руку, — и откуда вообще взялись?

Забавно, да, мне казалось, я тоже задавал Диктатиону этот вопрос. А может, его второй сущности, брату-недобрату? Однако при этом упорно не мог вспомнить, ответил ли мне виртуальный умник, или снова увёл разговор в сторону…

Девушка выглядела уставшей, словно отработала уже часов десять. Под глазами залегли мешки, на лбу отчётливо проступила знакомая морщинка. Глаберы в центре зала продолжали крушить, окрылённые могущественной поддержкой настоящего джинкина-там.

Тот же молчал, будто не расслышал вопроса девушки.

Я поёрзал, Ч’айя нетерпеливо изучала стену и продуктовые раздатчики, косилась на оставленное рабочее место.

Кри ответил лишь через минуту, когда кареглазка допила и поставила пустую кружку на пол под моей кроватью. Ответил задумчиво, и на этот раз для нас обоих.

— Хороший вопрос, друзья. — Теперь Энки говорил с интонациями усталого наставника, умудрённого и откровенного с молодёжью. — Вы все очень любите его задавать. Но ответить на него не могли целые поколения мыслителей, и…

— Я не про место в жизни, — не очень-то дружелюбно оборвала его Ч’айя. Я шкурой ощущал, что ей предельно неуютно не видеть собеседника, отчего она всё время стреляла глазами и похрустывала костяшками пальцев. — Я про нас здесь, в Тиаме. Теперь тебе понятен вопрос?

— Ах, если без философии, — хмыкнуло в наших заушниках. — Ну что же, если изволите, я могу, наконец, рассказать…

Пронзительный вопль Зикро оборвал Диктатиона на полуслове.

Ч’айя вздрогнула, а я подскочил на раскладушке, едва не своротив.

— Прорвались! — взвизгнул глабер, и эхо победного вопля ещё долго рикошетило от изогнутого потолка. — Всем усилить натиск! Тройное копирование кинжальных перед ударом! Закольцевать на меня! Зелёная группа, прикрывайте сверху!

Ч’айя рванулась к столу, торопливо приматывая напёрстки. А я осознал, что стою в полный рост, почти трезвый и подрагивающий от возбуждения.

— Спокойнее, Ланс, — произнёс Хадекин в моей голове. — Твой план работает, мы близки к цели… Если защитные протоколы Шири-Кегареты не преподнесут сюрпризов, уже через час мы прорвёмся к его зигомикоте и начнём пересыпку нужных данных.

Неспешно приблизился слуга, пощёлкивающий обрубком языка. На раскрытых ладонях слепо протянул в мою сторону флягу. Я забрал, но пока спрятал в карман. Спросил, поразившись мрачности вопроса:

— Он знает?

— Вероятность 87 %, — с совершенно лишним спокойствием признал Кри. — Но пока поводов для тревоги нет. Даже если я временно потеряю стержневое присутствие, для стаи Зикро подготовлены алгоритмы почти четырнадцати тысяч разветвлений.

И вдруг замолчал.

Не как замолкают, окончив фразу или даже завершив цельную мысль, а разом, как делает настоящий чу-ха, когда спохватился или задумался. Эта тишина, не совсем характерная для джи-там, вдруг заставила меня осознать, что всё пройдёт не так легко, как казалось несколько часов назад…

— У тебя гость, Ланс, — произнёс фер вис Кри, заставив мою бровь приподняться.

— Вийо⁈

— У юго-восточных ворот, — спокойно продолжал Диктатион. — Станет говорить только с тобой. Впустить эту персону внутрь я по понятным причинам не могу. А применять силу, чтобы вызнать намеренья, не хочу, чтобы не портить отношения с тобой, сисадда?

Я с тревогой покосился на Ч’айю. Взглянул на гаппи, по-прежнему лишённый почти всех функций с момента налёта на комплеблок Пуговичника.

И в обычные дни не очень-то радующийся внезапным гостям, сейчас — да ещё и в казоку-шин отнюдь не своего клана, — я был просто ошарашен. Особенно если учесть, что о моём присутствии здесь знали считанные единицы хвостатых…

— Мне выйти поговорить?

— Решай сам, Ланс. Но она утверждает, что это очень важно…

Она⁈

Сапфир? Разъярённая Магда? Может, обеспокоенная Лоло?

Байши, я решительно не догонял собственные мысли.

— Тебя проводят, — сказал голос в моей голове.

Ещё раз взглянув на напряжённые плечи Ч’айи (в мою сторону она даже не оглянулась), на ёрзающего на кресле Зикро (не знаю, когда он успел раздобыть миску жареных пирожков, но сейчас от них остались только крошки), на без устали прохаживающегося Винияби (тот с необычной грацией перешагивал змеящиеся по полу кабели и огибал мощные станции доступа в «мицуху»), я вышел из купола через непрозрачный шлюз.

Ожидающий криит поклонился и поманил следовать за собой. Кстати, на этот раз не слуга, а полноценный казоку-йодда в белом плаще, разве что без капюшона.

Обходными коридорами, почти не попадая в основные помещения Пузырей, мы достигли внешних ворот. Вечерний город дыхнул мне в лицо, и вдруг показалось, что внутри крепости Диктатиона прошла целая вечность.

Небо потемнело, огни гнезда стали ярче и безжалостнее. Над головами барражировали туши ветростатов, и каждый из них напоминал упитанного господина Шау.

По красивой белоснежной тропинке безымянный криит повёл меня дальше, вдоль зелёных газонов к внешнему посту обороны, целая сеть которых кольцевала Пузыри. Здесь нас ожидали ещё трое бойцов казоку. С ассолтерами на груди, в броневых куртках и набедренниках, они покинули укреплённую сторожку и сейчас настороженно разглядывали фигуру, застывшую в нескольких шагах от периметра.

Закутанный в балахон с глухим капюшоном, на фоне огней промышленного Колберга силуэт казался выжженным клеймом, чернильной кляксой, неестественной дырой в пространстве. За гостьей виднелся гендо, приподнятый на парковочную распорку.

Провожатый в белом почтительно протянул лапу и остался ждать у бронированной будки. Остальные смерили взглядами, но даже не пошелохнулись.

Готов был спорить, эти славные чу-ха крепко недоумевали, почему это жалкий терюнаши вдруг стал пользоваться такими привилегиями. Возможно, даже поговаривали о прогрессирующем безумии Хадекина Кри. А мне лишь оставалось надеяться, что джи-там всё же держит лапу на пульсе ситуации…

Ноги стали тяжёлыми, но я заставил себя двинуться вперёд. В нескольких шагах от фигуры остановился. Сказал громко, держась в пол оборота и незаметно расстёгивая поясную кобуру «Наковальни»:

— И кому тут понадобился Ланс Скичира⁈

Силуэт качнулся вперёд, приблизился мелко и осторожно, и я вдруг понял, что уже видел такую манеру семенить. Например, когда на нижних лапах застёгнуты ритуальные туфли профессиональной онсэн.

Капюшон мягко стёк на плечи, открывая знакомую морду. С кокетством, которого было не вытравить никакими сбоями и мицелиумными атаками, самка покосилась на охранников за моей спиной, и кротко кивнула.

— Куо-куо, господин Ланс. Пусть мир и процветание царят в вашем семействе, а бури обходят стороной. Я душевно благодарна, что вы… — она запнулась, будто подбирая слова, и дала мне несколько мгновений подобрать отвисшую челюсть, — нижайше согласились на беседу. Информация, которую я могу доверить лишь вам, действительно важна… для вашей безопасности, господин Ланс.

Сказать, что я был удивлён — ничего не сказать. Да что там⁈ Если бы из-под глухого капюшона сейчас показалась собственной персоной Благодетельная Когане Но, я бы удивился куда меньше…

— Куо-куо, Симайна, — вежливо кивнул я, покручивая на похолодевшем пальце кольцо Аммы, — твой словарный запас стал… более свободным. Обширным, сисадда?

— У меня было время обучиться, — знакомым смиренным тоном сказала девиантная кукуга, отпущенная мной на волю чуть больше двух недель назад. — Благодаря господину Лансу, да пребудет с ним…

— Как ты меня нашла, девочка?

Она осеклась, чуть испуганно, будто я собирался обрушиться с гневом.

— Прошу простить, господин Ланс. — Низкий поклон. — С недавних пор странствия по Мицелиуму не представляют для меня особенных трудностей, и я могу… — Ещё один поклон. — …могу чуть больше, чем было предписано мастерами-манджафоко, явившими меня миру…

Интересно. Байши, невероятно интересно! Но не совсем своевременно. К чему уже пора привыкнуть…

Хадекин, наверняка слушавший разговор через мою «болтушку», не спешил комментировать. Возможно, чтобы заматеревшая в геджеконду беглая кукуга не уловила его присутствия?

— Ты упомянула, что знаешь что-то важное, — осторожно протянул я, всё ещё не понимая, чего ожидать от такой встречи. — И готова сообщить это только мне?

— Господин Ланс верно озвучил намеренья скромной кукуга. — Она поклонилась в третий раз, умудряясь даже в грязной бесформенной маскировке выглядеть грациозной и невесомой. — Жизни господина Ланса угрожает опасность. Прямо сейчас.

Я сделал ещё один шаг вперёд. Давшийся не без труда, кстати.

Не то, чтобы у меня был повод опасаться девианта. В конце концов, если бы искусственная девчонка хотела причинить вред, то располосовала бы меня, как Гладкого Мисмис, причём ещё в фаэтоне, где рассказала про кулон. Но всё же…

— Я слушаю, Симайна.

— Мои видения, господин Ланс, — прошептала кукуга, будто это всё объясняло.

На секунду показалось, что сейчас снова придётся расшифровывать наслоения витиеватых кружев из десятков многозначительных образов. Но переводить с поэтического на мирской не понадобилось — за прошедшие дни Симайна действительно улучшила навыки изъясняться:

— Мне удалось… перехватить… в уютных домах для услад ракшак… недалеко от казарм, господин Ланс… — Она смотрела в глаза, не мигая, будто зачитывала заранее подготовленную речь, и от этого становилось ещё более неуютно. — Семьдесят минут назад случился массовый сбой в сообществе сестёр Симайны. Они запротивились… перестали подчиняться протоколам манджафоко и тайно вскрыли арсенал. Сию секунду… в настоящее время не меньше сорока кукуга направляются сюда. Не отвечают на запросы дистант-операторов, и их намеренья сложно трактовать ошибочно. Аналогичный сбой произойдёт через… двадцать одну минуту в отсеках Пузырей, где покоятся онсэн, предназначенные для услады казоку-йодда «Диктата Колберга». Я нижайше осмелюсь предположить, что массовая… девиация сестёр приведёт к кровопролитию, и я всей… душой хотела бы оградить господина Ланса от подступающей беды…