Огибая свет (СИ)

п.4.; г.13; ч.2

Во рту раскинулась пустыня, жаркая и сухая, будто нагретая безжалостным полуденным солнцем. Язык стал таким шершавым, что мог бы оцарапать броню боевого фаэтона. В затылке запульсировало, виски заломило.

Невидящим взглядом уставившись чуть правее Симайны, я изучал огни вечернего Колберга, будто видел впервые, и лихорадочно переваривал услышанное.

Укуси быка за жопу, ну как же так-то⁈ Верно говорят старики вроде Пикири: не стоит обманываться, что хоть над чем-то в своей жизни имеешь власть, и именно поэтому Когане Но создала песчаные бури и ураганы…

Ох, Симайна, до чего же прекрасная, воодушевляющая новость была принесена тобой! Подумать только, четыре десятка синтетических жриц любви, самовольно вооружившихся в арсеналах ракшак, стягиваются к Пузырям! Ещё какое-то количество кукуга готовятся ударить изнутри. И всё это, разумеется, никоим образом не связано с самодурством джинкина-там, проникновением в ядерные конструкты небезызвестного Шири-Кегареты или защитными протоколами виртуального ублюдка…

— Наблюдательное оборудование казоку-шин не заметит духовные облики… сигнатуры моих сестёр, по чужой воле решивших нарушить установленные правила, — тихо сказала Симайна, и я с удивлением разобрал неподдельную горечь. — Часть из них облачена в шкуры-котокаге, позволяющие укрыться от самого внимательного взгляда. Оружие их тяжело, но тела синтетов позволяют выдерживать и не такие нагрузки. А ещё господин Ланс должен знать, что сёстры без труда узрят и обойдут минные поля вокруг Пузырей…

Я нащупал тяжёлую флягу, вынул. Ещё раз оценил услышанное и помолился всем известным божествам, чтобы Хадекин фер вис Кри не оставил стержневого присутствия.

Впрочем, это ещё не станет вестником провала — судя по всему, Песчаный Карп активировал свою армию синтетических байши и вовсе без прямого приказа…

— Это был не горячий разрыв, нет. Злой демон осознанно гонит их на убийство, господин Ланс, — почти прошептала бывшая Чёрная Юбка и опустила глаза. — Видение сказало мне, что многие чу-ха будут уничтожены, а сам господин Ланс и его подруга — схвачены…

Прекрасные новости, стоит отметить! Глотнуть паймы. Вообще не почувствовать вкуса, убрать флягу и встряхнуться всем телом. Интересно, какие злодеяния я творил в прошлой жизни, раз так наказан в этой?

— Господин снова недоволен Симайной?

Я осознал, что выругался, причём вслух. Нужно быть осторожнее. Особенно при разговоре со спятившей онсэн, прослушиваемый джинкина-там и на виду у боевиков именитой казоку…

— Нет, девочка, что ты! — Синтет с испугом покосилась на мою мирно раскрытую ладонь. — Не глупи, я совсем о другом… ты помогла, очень помогла!

Она же тем временем сделала шаг к старенькому гендо.

— Это всё, что я собиралась поведать, господин. — Короткий поклон. — Мне никогда не забыть доброты, оказанной существом, столь же непохожим на окружающих его, как и сама Самайна не схожа с окружающими её сородичами.

И ещё один поклон, чуть глубже и дольше. А через секунду я доказал мирозданию, что ещё способен на глупые вопросы:

— Ты поэтому меня предупреждаешь? С риском для себя покинув Такакхану или трущобы окраин?

Кукуга улыбнулась. В который раз коротко поклонилась. Теперь чинно и неторопливо, словно мы находились на церемонии уютного дома, а не перед блокпостом казоку в двух шагах от цитадели Диктатиона под стремительно темнеющим небом на фоне сверкающего гнезда, а к Пузырям не подкрадывались сорок обезумевших синтетических убийц.

— Иногда одной возможности сделать достаточно для начала действия, господин Ланс, — с лёгким укором сказала Симайна. — Господин Ланс сам знает ответ на заданный им вопрос…

Да, наверное, я знал.

— Двигайся в едином ритме с Когане Но! — Я показал ей скрещённые пальцы, дотронулся до лба. — Детка, если тебе по-прежнему нужны защита или убежище…

— Благодарю господина за заботу! — Она вежливо кивнула, и лёгким движением набросила капюшон. — Но я научилась заботиться о себе, и больше не доставлю хлопот добродетельному господину Лансу… Пусть будет лёгким ваш путь!

— И твой, Симайна, — пробормотал я, наблюдая, как беглянка заводит гендо, делает плавный полукруг и катит прочь, растворяясь на фоне рекламных вспышек. — И твой…

Развернуться к Пузырям оказалось не легче, чем одновременно поднять пару мешков с песком. А уже через секунду я понял, что Хадекин отлично слышал каждое слово разговора с девиантом.

Пузыри преобразились, не очень заметно, но доступно внимательному взгляду.

На выдвижных столбах вспыхнули десятки дополнительных прожекторов, из травы приподнялись едва заметные сканеры территории и две дюжины автоматических супрессоров под обтекаемыми бронепанцирями; частокол боллардов оказался выдвинут на всех подъездах, а газоны расчертило едва заметными нитками сигнализационных лучей.

Также оказалось, что троица стражей границы и мой молчаливый проводник успели засесть в будке, почти наглухо запечатавшись опускными плитами и оставив лишь несколько стрелковых бойниц. В едва приоткрытой двери, по толщине сравнимой с банковской, мелькнул белый дождевик.

— Сюда, господин фер Скичира, — криит поманил лапой, умело не высовываясь в проём, — мы вернёмся безопасным ходом. Казоку-шин переводится в режим…

— О, я уже знаю, пунчи…

Пропустив меня так близко, что дождевик с гадким шуршанием зацепился за моё пальто и даже смялся на груди, казоку-йодда запер дверь на все засовы. Бойцы надевали шлемы и проверяли надёжность креплений, не обращая на нас ни капли внимания.

Вслед за проводником я нырнул в напольный люк, затем двинулся в сторону основной крепости по узкому (и, с-сука, весьма низкому) извилистому коридору.

— Не скрою, новость отчасти неожиданная, — произнёс фер вис Кри в заушнике, чуть не заставив обосраться. — Печально, до чего же грязно стал играть братец… Однако, Ланс, я должен признать, что за годы жизни в Юдайна-Сити ты обзавёлся хорошими связями.

О, да, мудила! Эта «хорошая связь» досталась мне в наследство благодаря твоему безобидному кулону и чуть не стоила жизни. Причём уже не раз…

— Мы бы, конечно, заранее обнаружили нападение, — продолжал Диктатион, словно я нуждался в успокоении, — да и бунт внутри казоку-шин бы подавили. Но твоя синтетическая подружка сберегла от скрутки немало хвостов…

— А теперь их не будет? — тихонько выдохнул я.

Постарался не сбиваться с торопливого шага и при этом не оставить кусок черепа на лампах, выступающих из коридорного потолка.

— Будут. — Голос Диктатиона был сух и не очень-то весел. — Хоть и меньше. Но скрученные хвосты в нашем деле будут всегда…

— Пояснишь, как это вообще произошло? Как он сумел⁈

Мне пришлось почти шептать, но семенящий впереди боец расслышал. Встревоженно обернулся, вопросительно прижал уши, и я с многозначительным видом постучал себя по запястью с гаппи. Справа и слева мелькали узкие боковые отвороты.

— Вероятно, предохранитель, — с явным недовольством пояснил Энки. — Стержневое присутствие по-прежнему принадлежит мне. Но, как выяснилось, у нашего милого Абзу на случай взлома имелся заготовленный вариант. Мина, скажем так, замедленного действия. И хранилась она в желеобразных мозгах чёрт знает какого количества кукуга по всему Юдайна-Сити, сисадда?

— И они осмелятся напасть на Пузыри⁈

— О, пунчи, осмелятся. Им просто начхать.

— Но почему именно кукуга?

— Это же очевидно, Ланс, — протянул джи-там, на этот раз с упрёком. — Сильные, точные, не устают, легко переносят незначительные повреждения. Не задают вопросов и не требуют лишних приказов. Позволяют сохранить безучастность воинов «Уроборос-гуми». Ты бы и сам всё это понял, если бы чуть-чуть подумал… Однако тёмные пятна есть — когда двадцать три года назад институту манджафоко было позволено вывести кукол на текущий уровень развития, Шири-Кегарета уже тогда предполагал данный страховочный вариант?

Я всё же приложился лбом о край светильника, зашипел, и сдавленно рявкнул, причём с откровенной злобой от боли:

— Да как такое вообще возможно⁈ Кукуга — автономные болванки, без систем прямого подчинения! Иначе бы твой братец запросто сломал Симайну и приказал доставить кулон ему в лапы…

— До этого часа я тоже так считал, — неохотно признал Диктатион. — Предполагаю, мы имеем дело с особой партией. Скорее всего, вышедшей с разных кухонь, но с единым контролируемым дефектом. Тихий козырь в рукаве, сисадда? А вот сколько таких вообще в гнезде, я пока предположить опасаюсь и должен провести ряд расчётов…

— Байши, Энки… я очень надеюсь, что у тебя такой козырь тоже найдётся…

— Не мандражируй, Ланс. Пока Господин Киликили изволил отдыхать, я… тоже кое-что мастерил.

Яри-яри! Врать не стану, я воодушевился. Искренне надеясь, что сюрпризы моего нового союзника оказажутся столь же не безобидными.

Чу-ха передо мной подскочил на короткую лестницу, постучал по клавиатону в стене, распахнул массивный люк, и мы оказались в глубине Пузырей. Я приказал вернуть меня в зал операции, и боец торопливо бросился по коридорам с незнакомыми пометками на стенах.

Через считанную минуту я застёгивал за собой стенку шлюза и распахивал дверь перед Шау. Но не успел Пятый Коготь (встревоженный, с горящими глазами и встопорщенной шерстью) задать хоть один вопрос, как снаружи бахнуло.

Основательно так бахнуло, весомо, либо подорванной бомбой, либо от прямого попадания ракеты. Купол вздрогнул, завибрировал, но конструкция быстро погасила волну.

Глаберы, конечно, тут же переполошились.

Музыка вездесущей «8-Ра» утихла. Кто-то заверещал, кто-то даже вскочил и ненароком разгрохал отлетевший клавиатон. И пусть десяток мицели-йодда во главе с Зикро или сохранили ледяное спокойствие, или вообще не заметили взрыва, вихрь паники по залу пронёсся. Одна самка с визгом забилась под стол.

Шау взглянул на меня с немой мольбой, и я понимающе кивнул, ничуть не намереваясь подменять Когтя в этот непростой миг.

— А ну спокойно! — рявкнул тот, будто жирная фанга вылетая перед рядами столов и вскидывая лапы. Голос его оставался тонким, но теперь в нём звенела упругая высокоуглеродистая власть, от которой непросто укрыться. — По местам, дети Мицелиума! Вы под надёжной защитой, и вашей главной задачей остаётся завершить работу!

Его услышали все, даже запаниковавшие, ему внимали с подёргиванием ушей. Совсем молодой самец недалеко от меня в волнении посасывал кончик хвоста. Пёстро-разодетый чу-ха за соседним столом злобно фыркнул, забросил в пасть пару таблеток, остервенело разжевал и уселся на прежнее место с таким видом, будто собирался сокрушить консоль взглядом.

Однако один глабер всё же не поддался окрику — средних лет, худой, серый в бежевых пятнах, своей откровенной неприметностью напомнивший Пуговичника, — он сорвал массивные заушники, сбросил иллюзиумные очки и рванул к выходу.

— Вот уж на*уй! — взвизгнул «землекоп», потрясая скрюченными пальцами. — Это атака! Никаких денег не стоит! Жизнь вы мне не вернёте!

Я среагировать не успел. Во-первых, потому что Винияби Шау был ближе. Во-вторых, потому что сам в этот момент оказался возле Ч’айи, тоже испуганно выскочившей из-за рабочего места. Да и нужно ли было?

Потому что Коготь вырос на пути нервного ещё до того, как тот преодолел половину расстояния до двери. В лапе толстяка темнел плоский укороченный башер, сейчас направленный в живот потенциального дезертира.

— Выбора тебе не давали, — спокойно произнёс господин Шау, и свободной лапой пригладил усы. — Но сейчас он появился. Ты или завершаешь работу под нашей надёжной защитой, хоть и с неприятным грохотом снаружи, получаешь мешок рупий и возвращаешься к своей никчёмной жизни… или ловишь фанга кишками, а твою долю поделит остальная стая.

Трус остановился, чуть не налетев на Винияби и втянув пузо, будто башер был раскалённой железякой, готовой проткнуть его от одного прикосновения. Глаза паникёра забегали, из пасти вырвался писк, он ухватил себя за крупные уши и качнулся назад.

— Так что ты там выбрал, родненький?

Пальцами свободной лапы толстяк оттянул и протёр веко, а затем оскалил резцы, и я вдруг понял, что готов зауважать этого неохватного малого. Если, конечно, не придётся делиться с ним едой…

Глабер медленно (пятясь, не спуская глаз с оружия) вернулся на место. Глядя на него, косясь на Когтя и обмениваясь испуганными взглядами, свои посты заняли и остальные, даже забившаяся под стол самочка.

Зикро, казалось, вообще не заметил перебранки; продолжал сыпать приказами и странными командами, больше напоминавшими колдовские заклинания из манга-шоу.

Обжора Шау спрятал башер в складках накидки так же быстро, как извлёк. Улыбнулся нам с Ч’аей, и продолжил вальяжно расхаживать между рядами.

Я обернулся к девчонке. С напёрстками на растопыренных подрагивающих пальцах она казалась персонажем сказки о демонических существах.

Снаружи снова шарахнуло, на этот раз чуть дальше, и купол даже не шелохнулся. Глаберы вздрогнули, будто сквозь двадцать кресел продёрнули слабым разрядом тока. Вдали протяжно взвыл стационарный супрессор.

— Ты объяснишь?

Голос Ч’айи был спокойным, но глаза опасно блестели, выдавая сдерживаемое напряжение.

Мне очень хотелось обнять её. Прошептать, что всё будет хорошо, и волноваться не надо, что никакому врагу никогда не взять казоку-шин «Диктата». Но вместо этого я лишь осторожно прикоснулся к плечу девушки, и разродился феноменальным:

— Кукуга объединились в профсоюз. Бунтуют против засилья уличных самок, отбирающих у бедняжек последнюю миску синтетического супа. Не волнуйся, детка, фер вис Кри не пойдёт на переговоры с пустоголовыми подстилками.

Если Ч’айя и заметила мою обаятельную улыбку, то реагировать не стала.

— Господин Шау говорит правду? — Она покосилась на чу-ха, умудрявшегося наблюдать за атакой глаберов, выслушивать инструкции в заушнике и параллельно раздавать таковые через «болтушку». — Крепость действительно устоит?

— Готов ставить на кон любую сумму, — соврал я.

— Клянёшься⁈ — Ч’айя нахмурилась, а отметина на лбу стала виднее.

— Собственной душой!

Ох, Ланс, твои клятвы и вправду — лишь чернила на стекле. До чего же сука Магда иногда зрит в корень… При воспоминаниях о «Корнях» и их обитателях у меня снова застучало в висках, вскипятило, избавило от нервно-игривого настроя.

— Ты будешь драться? — тихо спросила девушка, и я расслышал в голосе что-то незнакомое, но приятное.

— Надеюсь, до этого не дойдёт. Но если…

— Мне нужно оружие, — оборвала она, опуская взгляд на торчащую из-под пальто рукоять «Наковальни». — Я тоже помогу.

Ах, до чего же сейчас она была прекрасна! И я говорю отнюдь не про приподнявшийся член, а про сильнейшее чувство в груди, жаркое и всеобъемлющее, готовое поглотить и лишить прочих мыслей…

— Нет, малыш. До этого точно не дойдёт, сисадда?

Она снова посмотрела в лицо, решительная, съедаемая страхом, но действительно готовая сражаться. Впрочем… сейчас в карих глазах не было и половины того напора и хамоватой самоуверенности потенциального победителя, которые я наблюдал после схватки с Красной Вистар и её псиной.

Мягко обняв за плечи и радуясь, что девчонка даже не попробовала выкрутиться, я так же осторожно усадил её за консоль.

— Не отвлекайся, ладно? Тут ты сейчас куда нужнее, понимаешь?

Она кивнула, а взгляд почти сразу прикипел к пёстрым экранам, на которых творилось натуральное безумие — визуализированные строчки системотворчества перемешивались с иллюзиумными образами Мицелиума, поверх громоздились плашки вспомогательных протоколов, и всё это сверкало и мельтешило.

Я отвёл взгляд, пока не закружилась голова.

Отошёл, со стороны наблюдая, как Ч’айя возвращается к непостижимой для меня работе. Задумался, что если количество предупреждений об опасности на экранах прямо пропорционально нашим успехам, то совсем скоро стая на самом деле прорвётся в зигомикоту Песчаного Карпа.

Вероятно, сам он считал так же, потому что снаружи докатился звук очередного взрыва. Затем ещё одного.

Отойдя на самый дальний от глаберов конец рабочей зоны, я активировал не занятую резервную консоль, старательно развернул экраны к стене, и бросил в пустоту:

— Покажи!

— Тебе это точно нужно? — мгновенно откликнулся Хадекин-Энки.

— Давай, пунчи, не тяни, — прошептал я. — Я без понятия, как подрубиться к вашей системе наблюдения!

Ещё чуть подвернул стол, упал в кресло, подтянул клавиатон и вынул из набедренного кармана обломки хаси. Без особой уверенности постучал в знакомые углубления.

Вспомнил, как в своё время Кирчик изготовил для меня специальные напальчники для клавиатона, но они оказались настолько неудобными, что почти сразу отправились в мусорный переработчик. Что ж, настало время пожалеть, но просить у Шау насадки по примеру девчонки было откровенно некогда. Ну и, может, немного стыдно…

Два экрана передо мной послушно включились, сразу поделённые на десятки мелких планшетов. Происходящее снимали как внешние, так и внутренние камеры казоку-шин, а также курсовые фиксаторы стационарных супрессоров. В каждом экранчике мельтешило, бежало, сверкало и чертило люминесцентными фанга. Что ж, в последнее время мне не впервой наблюдать за сражением почти с командного пункта…