Охота

Квест четвертый: Что дальше?.. - 4

Матвей и Алена шли за инквизитором по просторному залу с черными полом, стенами и потолком и вращающимися колоннами, источающими зеленое свечение, мимо столов и шкафов, на полках которых хранилось множество магических вещей. Вокруг одного из столов, ближнего к тому участку стены, что представлял собой тайный проход в комнату для оцифровки, стояли многорукие бочонки в сопровождении рогатого целителя Брутуса. А на самом столе кто-то лежал.

Приблизившись, Матвей увидел, что это красноглазый чародей с татуировками на голове. Лицо превратилось в жуткую маску ожога, подбородок и шея были покрыты высохшей кровью.

– Все из-за него, – с хорошо различимой ненавистью произнес Миерруан, увидев, что Матвей и Алена с испугом и недоумением смотрят на покойника. – Он предал нас с Клариссой, выдал ее Логни. К сожалению, мы обнаружили изменника слишком поздно. Пока ты был в игре, он пытался довершить то, чего не удалось джунктрам. Мне пришлось защищать Клариссу, случился магический поединок, и всем нам очень повезло, что победителем вышел я. Иначе…

Он не договорил, но Матвей и так понял: одолей красноглазый инквизитора, и сейчас убежище принадлежало бы тому самому Логни или кому-нибудь еще более опасному. Алена сделала те же выводы – Климов почувствовал, как любимая судорожно сжала его руку.

Миерруан, тем временем, кивнул Брутусу. Тот, встретившись с Матвеем взглядом, привычно оскалился, а затем, в сопровождении бочонков, направился в помещение с вирт-капсулой.

– Сейчас они приведут Егора и Зозимоса. А вы пока слушайте внимательно… Безусловно, я отправляю вас в локацию, где опасности сведены к минимуму, однако расслабляться все равно нельзя. Флеадор – это мир магии, и если в вас попадут заклинанием, даже случайно и самым пустяковым, последствия могут быть очень серьезными.

– Мы понимаем, – тихо, но твердо произнесла Алена. – И я, и Матвей видели, что случилось с Ярославом Озеровым, Ио и Зозимосом. Очень жаль, что выкарабкался только последний.

– Постойте… – вмешался Матвей, с непониманием глядя на Миерруана. – В самом деле… А как же Ярослав?

Инквизитор печально покачал головой.

– К сожалению, для него уже ничего нельзя сделать. Очень скоро он отправится за Ио, Эндрю Полсоном и Игорем Лисуновым. Мне очень жаль…

Климов не нашел, что ответить, лишь сжал кулаки.

– Скажу еще раз: чтобы не повторить их судьбу, вам нужно быть очень осторожными. Если вы видите или слышите, что неподалеку от вашего убежища появились игроки, прячьтесь внутрь. Дом защищен заклинаниями невидимости – впрочем, такую же защиту получите и вы с Зозимосом.

– А как же Егор? – нахмурился Матвей.

Миерруан помрачнел.

– Егор очень слаб, и его организм может не выдержать дополнительной магической обработки. Я наделю твоего друга лишь самым необходимым: он сможет дышать в игровом мире, есть, спать, справлять естественные надобности. Кстати, о последнем… Егору нужна будет помощь. Вы готовы ее оказывать?

– Готов, – твердо ответил Климов.

– Также он должен принимать много снадобий. Какие именно – он помнит сам, но вместе со всем необходимым ты получишь еще и зачарованные часы с будильником. Сигнал будет срабатывать всякий раз, когда придет пора для очередного приема лекарств. Все нужно делать строго по часам, от этого зависит жизнь Егора.

– Я понимаю. И сделаю все, что нужно.

– Прекрасно. Следующий момент – еда. Я дам вам с собой немного припасов, но их хватит, самое большее, на два-три дня. После этого вам самим предстоит добывать пищу. Ты много времени провел во Флеадоре и знаешь, что даже игровым персонажам в этой игре необходимо добывать себе пропитание. Добычи там немало: рыба, птица, мелкие животные, а еще ягоды и фрукты. Готовить вы будете точно так же, как делали бы это в реальности. Впрочем, думаю, главным по этой части станет Зозимос. Он любит охотиться и, к тому же, великолепный кулинар, – договорив, Миерруан улыбнулся.

Некоторое время молчали. Потом Матвей решился задать один из самых главных вопросов:

– Сколько времени нам предстоит провести оцифрованными?

Инквизитор помрачнел, качнул головой, и Климов понял, что не услышит ничего хорошего.

– Простите, но точно я не могу сказать. Постараюсь вытащить вас оттуда недели через две. Быть может, раньше, но это маловероятно.

Матвей услышал, как сглотнула Алена, и обнял ее. Смотрел он в пол.

«Две недели минимум, – думал Климов, чувствуя, как накатывает отчаяние, и всеми силами стараясь не поддаться ему. – В совершенно другом мире и ожидая непонятно чего…»

Он уже приготовился к тому, что впереди будут очень нелегкие дни, однако куда больше боли доставляла другая мысль: Алене тоже придется пройти это испытание.

Миерруан вздохнул и заговорил вновь:

– Я понимаю, Мирон был злобен и скуп на добрые слова. К счастью, он остался в прошлом, и я могу сказать, что восхищаюсь вами обоими. В других мирах явно недооценивают силу воли и мужество землян. Вы с Аленой доказали это личным примером.

– При чем здесь я? – по голосу слышалось, что Алена, несмотря на то что было напугана предстоящим, удивилась. Климов поднял на нее глаза и увидел, что та с непониманием смотрит на инквизитора. – Все ведь делал Матвей. Погружался в игры, оцифровывался, отправлялся в другие миры, рисковал жизнью, чувствовал боль… – последние слова она произнесла почти шепотом. – Ведьма… Кларисса не делала тайны из всего, чем ему приходилось заниматься.

– Верно, Матвей сделал невероятно много, раз за разом проходил через тяжелейшие испытания. Но и тебе приходилось очень нелегко. Бесконечные поручения, одна тяжелая работа за другой, все время на ногах. К тому же, ты была вынуждена увидеть немало страшных и неприятных вещей. Чего стоит одна лишь борьба за жизнь Клариссы, когда Матвей извлек из «Калдт Гитт» сердце Великого белого знахаря.

– Давайте не будем об этом, – тихо попросила Алена, и Матвей покрепче обнял ее.

– Хорошо, прости. Это не те воспоминания, которыми хочется дорожить, просто ты не должна недооценивать себя. Знаете… Как и любая женщина, Кларисса мечтала о детях. И однажды, совсем недавно, за несколько дней перед охотой на Пламенного Рокота, призналась, что была бы счастлива, если бы ее дети походили на вас.

Матвей не знал, что на это ответить. По-хорошему, он не должен был испытывать к ведьме ничего, кроме ненависти. Та похитила его и Алену, превратила их жизнь в кошмар, а теперь ушла, оставив их в окружении наверняка еще более серьезных трудностей и опасностей. Однако Климов чувствовал, что ему жалко ведьму. Та была изгоем, хоть и обладающим невероятной силой, рисковала жизнью, не раз делала то, чему противилась сама, раз за разом испытывала боль, получала страшные раны, одна из которых и свела ее в могилу. Матвей не сомневался, последние дни ведьмы не приносили ей ничего, кроме страданий, и от этого чувствовал в душе горечь.

Климов совершенно ничего не знал о своих родителях – ни кем они были, ни почему бросили его. Сам он считал, что всему виной слабость и трусость. С каждым годом Матвей думал о людях, подаривших ему жизнь, все реже, однако ненависть к этим двум причинам, из-за которых он оказался сиротой, лишь крепла. Он презирал тех, кто был не способен проявить в нужный момент достаточно сил, терпения и отваги.

Ведьму… Клариссу никак нельзя было назвать слабой или трусливой. Та сама шла навстречу опасным испытаниям, одерживала одну победу за другой, ломала каждое препятствие, возникающее на пути к цели. За это Матвей не мог не уважать хозяйку убежища.

– Простите, я, наверное, говорю много лишнего, – задумчиво сказал Миерруан. – Но вам предстоит нелегкое испытание, и я хочу вас подбодрить. Тем более что до сегодняшнего дня вы не видели от меня ничего, кроме злобы.

– Все в порядке, – ответил Матвей. – Но мне кое-что не понятно. Кларисса не раз отправляла в игру других существ. В ту же «Калдт Гитт», чтобы задержать игроков из пяти топовых кланов. И существа эти были практически неубиваемыми…

– Кажется, я знаю, куда ты клонишь. Тебя удивляет, почему я ограничиваюсь лишь предупреждениями и просьбами о том, чтобы, находясь в игре, вы были осторожны?

Матвей кивнул.

– Ты мыслишь в правильном направлении. При оцифровке человека действительно можно наделить рядом умений, которые помогут в виртуальной реальности. Однако их список очень ограничен, и неуязвимость или хотя бы повышенная защита туда не входят. Человек – очень хрупкий организм, в отличие от тех же горгулий и уж тем более монстров-гигантов, которых ты видел в Слюдяной чаше. Но даже для них наделение такими свойствами – очень серьезное вмешательство, меняющее их организм. Если этих чудовищ вернуть в настоящее, долго они не проживут, слишком серьезны внутренние трансформации. Так что вы отправитесь в игру лишь под чарами невидимости и еще несколькими заклинаниями, благодаря которым ваши тела будут функционировать должным образом.

Климов переглянулся с Аленой, вновь задумчиво покивал.

Тем временем, вернулся Брутус в компании бочонков. Он катил перед собой обычное кресло на колесах, в котором полулежал Егор – такой же бледный, с теми же кругами под глазами, одетый в серую длинную рубаху. Светлые волосы парня заметно отросли и начали виться. Сам он, несмотря на изнуренный вид, улыбался, глядя на Матвея.

Последним шагал Зозимос. Даже на расстоянии Матвей видел, что тело существа покрыто жуткими шрамами, а сам сатир хромал.

«А ведь ему пришлось пережить куда более серьезные испытания, чем мне», – подумал Климов, наблюдая за идущим вперед Зозимосом. Выглядел тот точь-в-точь как на картинах: рога, внушительных размеров уши, густая рыжая шевелюра. Верхняя часть тела не отличалась от человеческой, а нижняя, заросшая бурой шерстью, больше подошла бы козлу.

– Вот и ваши спутники, – сказал Миерруан. – Очень надеюсь, что вы все поладите.

Матвей лишь чуть заметно кивнул, с горькой усмешкой подумав: ничто так не объединяет, как общая беда.

– Я вас категорически приветствую! – воскликнул Егор, когда Брутус остановил кресло возле Миерруана и Матвея с Аленой. – Лицезреть моего дорогого друга, отважного рыцаря Клайма, да еще в компании прелестной спутницы… Просто бальзам на мою грешную душу!

Климов не мог не улыбнуться, после чего подошел и пожал худую, почти невесомую руку с неподвижными пальцами.

– Привет, Пиропсих, – сказал он. – Как ты тут?

– Да норм все, – Егор чуть шевельнул головой, на лице читалась задумчивость. – Лежал вот, лекарства за обе щеки трескал. Ну а теперь, я так понимаю, на природу нужно выбраться. Шашлыки там всякие и прочая рыбалка. Главное, чтобы в огороде копаться не заставили, не люблю я это дело, – он усмехнулся, однако Матвей видел, что друг напряжен.

«Егор знает, – понял Климов. – Знает, что ведьмы больше нет. А она была единственной, кто мог помочь ему».

Представив, сколько сил Егору приходится тратить, чтобы скрывать отчаяние под маской жизнерадостности, Матвей почувствовал, как сдавливает горло. Получить драгоценный подарок в виде надежды на полноценное будущее, а затем в одночасье лишиться его… Климов боялся даже представить, какая внутренняя боль сейчас терзала друга.

Тем временем Зозимос тоже приблизился к остальным. Посмотрел на Матвея, поклонился.

– Я очень радоваться, что наконец-то познакомиться с тобой, – произнес он громким певучим голосом. – Кларисса рассказывать о тебе, пока быть жива. Алена тоже много говорить про тебя, волноваться, когда ты быть на заданиях. Ты очень счастливый, что встретить такую спутницу жизни, верную и добрую.

– Спасибо, Зоз, – смутившись, пробормотала Алена.

– Не удивляйся, Матвей, – заговорил инквизитор, кладя руку на плечо сатиру. – Твоя девушка ухаживала за Зозимосом, и когда он пришел в себя, они быстро подружились.

Климов кивнул и протянул Зозимосу руку.

– Мне тоже очень приятно тебя видеть, – сказал он, вспоминая, каким был сатир еще несколько месяцев назад – находящимся в беспамятстве и укрытым окровавленной простыней. – Я рад, что ты выжил.

– Благодарить тебя, – Зозимос ответил на рукопожатие.

– Прекрасно, – Миерруан подошел к участку стены, за которым располагалась комната оцифровки, приложил к камню руку, и через несколько секунд открылся проход. – А теперь приступим к делу. Сила защитных заклинаний тает, мне нужно как можно скорее связаться с инквизиторами, но перед этим, как уже сказано, вы должны перенестись в игру.

– Это я люблю, – Егор улыбнулся. – Давайте переноситься. Только главное, чтобы не в «Тетрис» какой-нибудь или «Энгри Бердс».

– Первым пойдет Зозимос, – продолжал инквизитор. – Затем ты, Егор.

– Заметано, – ответил тот.

– Однако тебя перед оцифровкой придется погрузить в сон. Твой организм ослаблен болезнью, а переход в виртуальный мир – серьезное испытание для тела.

– В сон, так в сон. Только если буду храпеть, не обессудьте.

Миерруан улыбнулся и кивнул Брутусу.

Рогатый целитель подошел к Егору, снял большой заплечный мешок из черной кожи и вытащил стеклянный пузырек с синей жидкостью.

– Один… глоток… – сказал он, откупоривая склянку и приставляя горлышко к губам парня. – И через… пять минут… будешь спать…

Егор отпил, пожевал губами.

– А теперь давайте оцифровываться, – инквизитор первым прошел в помещение с «каруселью» из вирт-капсул. Провел над мониторами ладонью, и те разом включились. Клубы синего тумана пришли в движение, а стеклянная кабина поднялась с тихим гулом. – Зозимос, прошу.

– Встретиться в игре, – сказал сатир Матвею и Алене и, дождавшись кивка, похромал к «карусели».

Матвей прекрасно помнил, насколько это больно, а потому не стал смотреть, как Зозимос вновь отправляется туда, где однажды уже едва не погиб.

«Конечно, он был в другой игре, не во Флеадоре, – напомнил себе Климов, слушая гудение агрегата. – Но что это меняет, когда пребывание в любом виртмире смертельно опасно?..»

Вскоре Зозимос исчез. Егор к этому времени уже заснул, и Брутус отнес его к «карусели» и положил на платформу под стеклянной кабиной, а кожаный мешок с припасами устроил рядом. При взгляде на худого и скрюченного парня, лежащего на боку, окруженного хаосом из проводов и полуразобранных вирт-капсул, Матвей помрачнел. Смотрелась эта картина очень жутко, особенно когда синий туман вновь задвигался.

Спустя несколько минут Егор перенесся в игру, и Климов понял, что сейчас настанет самый тяжелый момент.

– Алена, теперь твоя очередь, – тихо сказал Миерруан.

Меньше всего Матвею хотелось отпускать девушку к этому проклятому, похожему на аттракцион устройству, причиняющему боль. Все еще держа Алену за руку, он прошел с ней несколько шагов, но инквизитор окликнул его:

– Матвей, не стоит подходить слишком близко, это может быть опасно.

Хотелось огрызнуться, но Климов сдержался. Алена повернулась к нему со слабой улыбкой, освободила руку из его пальцев.

– Не волнуйся, я справлюсь, – сказала она, и Матвей кивнул, стараясь не показывать своих чувств.

Алена встала на платформу, затем опустилась кабина, и вирт-капсулы опять пришли в движение. Они вращались все быстрее и быстрее, Климов знал, что как раз в этот момент начинается боль, которая будет только нарастать. Однако Алена держалась так, словно ничего не происходило: стояла, смотрела на Матвея и чуть заметно улыбалась.

«Насколько же ты сильна… – подумал тот, чувствуя, что глаза готовы закипеть от слез. Он не хотел смотреть, как девушка исчезает, однако и отвернуться не мог – это стало бы предательством. – Держись… Пожалуйста…»

Лишь под конец Алена поджала губы и нахмурилась – и спустя пару мгновений просто исчезла. А Матвей, несмотря на то что был готов к этому, запаниковал. Когда круговерть капсул прекратилась, он вплотную подошел к опустевшей кабине, разогнав туман, обернулся к Миерруану, яростно посмотрел на него.

– Отправляйте меня. Немедленно!

– Сейчас все будет, – ответил тот, и стеклянная часть «карусели» начала подниматься, освобождая платформу. Климов не стал дожидаться, пока та остановится наверху – слишком уж медленно она двигалась, – а потому поднырнул под нее и замер, готовый к оцифровке. – Не волнуйся. Несмотря на то, что процесс сопровождается сильной болью, он совершенно безопасен.

«Быстрее!» – вместо ответа мысленно прорычал Матвей.

Климову показалось, что прошли долгие часы, прежде чем устройство в очередной раз заработало, отправляя его в игру под названием «Флеадор».

Переход получился отнюдь не безболезненным, но, по сравнению с предыдущими двумя, Матвею не казалось, что он рассыпается на молекулы, хотя, скорее всего, так и происходило. Стремление увидеть Алену, убедиться, что она действительно в порядке, – вот что терзало гораздо сильнее. И когда в глазах потемнело, Климов воспринял это с благодарностью, поскольку знал: через несколько мгновений будет вспышка голубого света, а затем он окажется в игре, рядом с любимой.