18

МАРИКА

День, проведенный за покупками, оказывается одним из лучших за последнее время. Холодно и дождливо, поэтому моей первой покупкой стал дизайнерский твидовый плащ, который я накинула поверх платья-свитера, но я все равно наслаждаюсь этим днем. Давно я не выходила на улицу одна, и хотя охрана по-прежнему следует за мной на незаметном расстоянии, я чувствую себя так свободно, как не наслаждалась никогда в жизни.

Я никогда раньше не была так далеко от дома, а теперь мне разрешили самостоятельно исследовать Дублин. Не обошлось и без чувства вины, я более чем четко осознаю, что Тео доверяет мне, а я не заслуживаю такого доверия. Но чувство вины присутствует и потому, что в глубине души я счастлива. Я была счастлива с самого полета в Дублин, за исключением тех моментов, когда реальность врезалась в меня. Я действительно не могу вспомнить, когда в последний раз испытывала такое счастье.

Я вижу мир за пределами своего дома в Чикаго. Я нахожусь в новом городе, гуляю по улицам, хожу по магазинам, исследую место, более прекрасное, чем я могла себе представить. А когда Тео закончит свою встречу, мой красивый, нежный, романтичный муж приедет, встретит меня и пригласит на ужин, а когда мы вернемся в поместье, где мы живем, он…

Меня пробирает дрожь, не имеющая ничего общего с прохладой воздуха, когда я думаю о том, что Тео захочет сделать со мной этим вечером, и несомненно, о прикосновениях его рук и рта, и какие новые удовольствия он, возможно, решит испытать. Я открываю дверь в кофейню и книжный магазин, который я видела через дорогу от того места, где я купила плащ, мои мысли полностью заняты мыслями о нас с Тео в нашей спальне сегодня вечером.

Я не должна быть такой счастливой. Я все время пытаюсь сказать себе, что это не так, что есть какая-то зловещая сторона Тео, которую я не вижу, что все это рухнет, но все, к чему я возвращаюсь, снова и снова, это то, что все рухнет из-за меня. Потому что я поверила в то, что сказал и передал мне Николай, потому что я согласилась на этот план, и Тео будет страдать за это.

Я буду страдать из-за этого, потому что Тео мне небезразличен.

А как же Адрик? Дразнит тоненький голосок в моей голове, когда я подхожу к столешнице из тесаного дерева и стоящей за ней миниатюрной брюнетке-бариста. Ты должна была вернуться к нему после всего этого. Ты забыла об этом?

Я не забыла об этом. Не забыла я и о том, что чувствовала от его рук, грубо скользящих по моим рукам, бедрам, под шелком шорт, которые были на мне вчера днем. Но я также не забыла о гневе на его лице в конце и о том, как он угрожающе сказал мне, что будет следить за мной. Это не было похоже на романтическое обещание мужчины, который хочет защитить меня. Это было похоже на едва завуалированную угрозу ревнивого любовника, а это не тот мужчина, в которого я влюбилась. Не с таким мужчиной я хочу быть рядом, и я не могу избавиться от ощущения иронии, что человек, которого я должна была бояться, Тео, сейчас я с ним в большей безопасности. Если уж на то пошло, я больше боюсь Адрика.

Лучше бы я вообще не попадала в эту ситуацию. Эта мысль мелькает у меня в голове, когда я заказываю карамельный соевый латте у девушки за стойкой, и в то же время я не уверена, что действительно так думаю. Если бы я не вышла замуж за Тео… Я не хочу отменять последние несколько дней. Я чувствую себя счастливее и заботливее, чем когда-либо за долгое время, даже если это противоречит тому, для чего меня сюда прислали. Но теперь я столкнулась с проблемой, которую из которой не знаю, как выпутаться.

Взяв в руки чашку горячего кофе, я брожу по книжному магазину. В маленьком магазинчике тепло и уютно, за окном все сильнее шумит дождь, и я испытываю чувство комфорта, которого не испытывала уже очень давно. Я могла бы быть счастлива здесь, думаю я, позволяя себе на мгновение погрузиться в фантазии о жизни с Тео здесь, в Ирландии, где мы проводили бы больше времени здесь, а не в Чикаго, как он предположил, что хотел бы, где такие дни, как этот, были бы обычным делом. Жизнь, в которой поместье действительно стало бы ощущаться как наш дом. Мне даже не пришлось бы переживать из-за того, что я оставила Николая и Лилиану, я могла бы летать в Чикаго к маленьким племянникам и племянницам, когда захочу, легко… А позволит ли Николай вернуться домой, подпустить меня к своей семье, если я не справлюсь с тем, что мне велели сделать?

И снова реальность наваливается на меня, сердце замирает в груди, когда я понимаю, что все это невозможно. Если я не справлюсь с заданием, которое дал мне Николай, я даже не представляю, какие последствия будут для него. А если я не справлюсь, Тео узнает. Все, что растет между нами, исчезнет в одно мгновение, сменившись ненавистью. Если я переживу это, то не представляю, что ждет меня по ту сторону.

Нет никаких шансов, кроме как сделать то, что мне сказали.

От этой мысли мне становится плохо. Поддерживать шараду уже труднее, чем я могла предположить. Я стараюсь не думать о нашем с Тео утреннем разговоре, когда зашла речь о детях, но он снова нахлынул на меня, заставляя желудок скручиваться заново. Тот факт, что он сказал, что был бы готов уделить мне время, если бы мог, только усугубляет ситуацию, потому что подчеркивает тот факт, что он не совсем лишен своих обязательств и что сам по себе, он кажется, во всех отношениях противоположностью тому человеку, которым его считают.

Он видел мои колебания по поводу детей. Я не сумела скрыть это достаточно хорошо. Но опять же, моего ответа было бы достаточно, если бы Тео был из тех мужчин, которых устраивает жена, готовая выполнять свой долг. Тот факт, что это не так, что он чувствует какую-то вину или нежелание навязывать мне детей, кажется, еще один знак, указывающий на то, что он не такой мужчина, каким его мне представляли. Я не знала ни одного мужчины в этом мире, который бы не считал, что женщина, на которой он решил жениться, просто обязана подарить ему наследника.

Тео хочет семью в истинном смысле этого слова, а это значит, что ему нужна жена, которая будет счастлива рожать ему детей. Тот факт, что я не могу дать ему этого, наполняет меня почти сокрушительным чувством вины, а также грустью, потому что мне кажется, я вижу, каким отцом он мог бы быть. Он гораздо лучше, чем любой другой мужчина, за которого я могла бы выйти замуж.

Я перебираю книги, выбирая несколько романов, которые кажутся интересными. Я представляю себя, свернувшейся калачиком перед камином с ними или сидящей в постели рядом с Тео, и тепло, которое эта мысль посылает мне, приятнее, чем должно быть.

Мне не нужно ничего конкретного покупать, и я не хочу пользоваться тем, как свободно Тео позволяет мне тратить его деньги, поэтому остаток дня я провожу, дольше чем что-либо еще. Я покупаю пару элегантных черных ботинок, чтобы использовать их, пока мы здесь на случай, если я захочу провести время в саду или даже просто прогуляться, мои кожаные ботинки для верховой езды, которые я надела сегодня, уже несколько раз чуть не поскользнулись на булыжниках. Там есть прекрасный магазин трикотажа, в котором я задержалась на некоторое время, купив пару кардиганов из мягкой кашемировой шерсти и шарф, и когда я проходила мимо магазина нижнего белья, я замешкалась.

Я взяла с собой несколько вещей из того, что мы с Лилианой купили для свадьбы. И все же у меня возникает внезапное желание выбрать что-то новое, то, что, как мне кажется, понравится именно Тео. Это похоже на признание, что я хочу трахнуть его, что мне это нравится, и это заставляет меня задержаться в дверях на несколько долгих секунд, прежде чем я наконец набираюсь смелости и вхожу в теплый, пахнущий цветами магазин.

Великолепная стройная блондинка с улыбкой приветствует меня.

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — Беззаботно спрашивает она, и я улыбаюсь в ответ.

— Просто посмотрю, — говорю я ей. — Но я дам вам знать, если у меня возникнут вопросы.

Это очень дорогой магазин, на каждом позолоченном стеллаже висит несколько вещей, и я прохожу мимо, рассматривая все изделия из хрупкого кружева и тонкого шелка. Помню, Тео сказал, что ему понравился свитер в тон моим глазам, и я беру ночную рубашку-бебидолл из того же светло-голубого шелка с кремовым кружевом, окаймляющим ее.

Я могу надеть это для него сегодня вечером. Я представляю, как выхожу из ванной, переодевшись в нее, волосы распущены, под ней ничего нет, и мысленно вижу жар на его лице. Я точно знаю, как ему понравится видеть меня в этом.

Мне должно быть все равно, что ему понравится, что доставит ему удовольствие. Но я чувствую теплый прилив желания при мысли о том, что он увидит меня в этом белье, представляя, как это его возбудит. Я прохожусь по стеллажам, выбирая еще несколько вещей, которые, как мне кажется, могли бы ему понравиться, прежде чем блондинка зовет меня и добавляет пакет к моей небольшой стопке покупок на сегодня.

Когда я выхожу обратно, я передаю сумки одному из охранников, прося его отнести их обратно водителю.

— Пойду попробую найти еще одну чашку кофе, — говорю я ему и начинаю идти по улице в сторону другой небольшой кофейни, как вдруг на мою руку ложится чья-то рука.

Я поворачиваюсь и вижу Адрика, стоящего рядом со мной.

— Что ты… — Я ошеломленно смотрю на него. Я не видела его среди членов команды охраны, приставленной ко мне сегодня.

Он ничего не говорит, только обхватывает меня за локоть и тянет в соседний переулок, прижимая к стене. Холодный прилив страха проходит через меня так, как Адрик никогда не заставлял меня чувствовать раньше, и мой желудок сжимается.

— Адрик, я…

— Ты хочешь, чтобы я подождал. — Его голос низкий и грубый. — Ты хочешь, чтобы я стоял и ждал, пока ты будешь играть в жену этого мужчины, пока ты будешь трахаться с ним, пока ты будешь покупать красивые вещи, чтобы он вожделел тебя. — В его голосе чувствуется гнев, и я вздрагиваю, представляя, как Адрик наблюдал за мной, когда я покупала нижнее белье. Почему-то вторжение в мою личную жизнь, обнаружение того, что Адрик был в курсе, когда я не знала, что он рядом, кажется хуже, чем мысль о том, что Адрик на меня обиделся.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я, мой голос напряжен и встревожен, но он игнорирует меня.

— Я не хочу ждать, — рычит он. — Я не хочу стоять в стороне и наблюдать. Я хочу тебя, Марика. Я был твоим первым, и будь я проклят, если…

Его слова обрываются, взгляд жадно приникает к моему рту, и прежде, чем я успеваю вздохнуть или придумать, что сказать, он прижимает меня к стене, прижимаясь губами к моим.

На мгновение я забываю о злости. Я не чувствую ни влажного камня на затылке, ни мокрых волос, ни струек воды, стекающих по шее. Я не чувствую ничего, кроме горячего, голодного рта Адрика, напоминающего мне о том, как все было раньше, как он приходил в мою комнату, когда я была одинока и безнадежна, и заставлял меня чувствовать, что все будет хорошо. Когда он был тем, за что я цеплялась. Растущая связь между Тео и мной не заставила меня полностью забыть Адрика. На мгновение, когда мои руки поднимаются, чтобы коснуться его груди, я думаю о том, чтобы притянуть его ближе. Его тело горячо и твердо прижимается к моему, его широкая, мускулистая фигура прижимает меня к стене, и я чувствую, как его эрекция прижимается к моему бедру, а его руки скользят по моим бедрам.

Он собирается трахнуть меня прямо здесь, осознаю я в тусклом шоке. У этой стены в переулке. Чего бы я ни хотела от Адрика, это не то.

— Остановись! — Я толкаю его в грудь, пытаясь оттолкнуть, но он вдвое больше меня. — Мы не будем делать это здесь…

Его зубы прикусывают мою нижнюю губу, грубее, чем он когда-либо был со мной. Одна рука поднимается, чтобы взять меня за подбородок, удерживая на месте, пока он задирает мое платье.

— То, как ты себя вела, это то, что ты заслужила, — рычит он мне в рот, его бедра качаются на мне, упираясь твердым членом в бок моего бедра. — Чтобы тебя оттрахали у стены переулка. Ты не вела себя как принцесса Братвы, Марика. Так что, может быть, пришло время, чтобы тебя трахнули как шлюху.

Шок пронзает меня ледяной волной, достаточной для того, чтобы растворить все желание, зародившееся во мне после этого первого ошеломляющего поцелуя. Я снова толкаю его, на этот раз сильнее, а когда он не сдвигается с места, выдергиваю одну руку из промежутка между нами и бью его по лицу изо всех сил. На месте удара остается ярко-красный след, и он отшатывается назад, ровно настолько, чтобы я успела выскользнуть из-под его руки и переместиться ближе к улице, подальше от него. Адрик поворачивается ко мне, тяжело дыша, на его лице застыли гневные морщины.

— Какого хрена это было? — Рычит он, и я делаю еще один шаг назад, внезапно испугавшись его.

— Убирайся отсюда, — шиплю я. — Возвращайся в дом и оставь меня в покое. Ты подвергаешь меня опасности, Адрик! Ты не единственный человек, который следит за мной сегодня. Половина моей команды охраны сегодня днем работает на Тео! Ты ведешь себя безрассудно и глупо, и если бы я была тебе небезразлична, ты бы не подвергал меня такому риску. Ты не подвергнешь себя риску, потому что, как бы я ни была зла, я все равно не хочу, чтобы ты пострадал из-за того, что тебя поймали! Я не хочу знать, что Тео или мой брат содрал с тебя кожу живьем за то, что ты только что сделал!

Я обхватываю себя руками, трясусь, моя грудь вздымается, когда я смотрю на него злыми, полными слез глазами. Внутри меня бурлит дюжина противоречивых эмоций: злость за то, как он со мной обращался и разговаривал, страх за нас обоих, вина за то, что я на мгновение захотела его, вина за то, что мне было интересно, как к этому отнесется Тео, и злость за то, что день, который казался таким идеальным и счастливым, был испорчен ревностью Адрика. В этом есть и моя вина, потому что я знаю, что в каком-то смысле Адрик имеет право на свою ревность.

Все так запутано. Это беспорядок, и я не могу понять, как его распутать.

— Убирайся отсюда! — Умоляю я, глядя на него, в ужасе от того, что в любой момент кто-то из людей Тео пройдет по тротуару и увидит нас здесь, спорящих, увидит меня расстроенной и Адрика с отпечатком руки на лице, и поймет, что что-то не так.

Адрик колеблется, и на мгновение я не знаю, что он собирается делать. У меня нет ни малейшего представления о том, о чем он думает и как может отреагировать. Его челюсть сжимается, и я вижу, как он окидывает меня взглядом, голодным, злым и собственническим, а его член все еще остается толстым, угрожающим гребнем, упирающимся в ширинку. Моя пощечина его не отпугнула, а наоборот, еще больше возбудила.

Я слышу звук шагов по тротуару. Я не знаю, просто ли это прохожие или моя охрана, и Адрик тоже не знает. Я вижу это по нерешительности на его лице, по тому, как он колеблется еще мгновение, прежде чем резко повернуться на пятках и направиться по переулку в другую сторону, подальше от меня и того, кто придет ко мне. И это хорошо, потому что ко мне присоединяется один из охранников Тео, высокий рыжеволосый мужчина, которого, как мне кажется, зовут Аллан, тот самый, которому я передала сумки.

— С вами все в порядке, миссис Макнил? — Спрашивает он, в его голосе звучит искренняя забота, и я начинаю удивляться, услышав вслух свою фамилию. Мне это не так уж и не нравится, как должно быть.

— Я в порядке, — говорю я. — Просто мне показалось, что я кого-то увидела в переулке, вот и все. Это меня испугало.

— Ну, люди используют их время от времени. — Аллан одаривает меня улыбкой, в которой я не уверена, есть ли в ней сарказм или нет. — Ничего страшного я не вижу. Звонил ваш муж, — добавляет он. Сказал, что встретит вас в «Арфе и гончей» сегодня в шесть, так что, чем бы вы ни занимались, водитель будет рядом, чтобы забрать вас минут за тридцать до этого.

— Спасибо, — говорю я, а сердце все еще бешено колотится. В таком случае у меня есть еще несколько часов, прежде чем мне нужно будет встретиться с Тео, и я рада этому. Не знаю, справлюсь ли я с этим сейчас, после того, что случилось с Адриком.

Я понятия не имею, как отреагирует Тео, если узнает, но точно знаю, что ничего хорошего это не принесет. Не для Адрика и, вероятно, не для меня.

Я совершила ошибку, не сказав Николаю, что больше не девственница. Разочарование брата, даже его порицание, было бы лучше, чем то, во что я ввязалась сейчас.

Теперь все гораздо хуже.

Загрузка...