Опознание невозможно

Глава двадцать девятая

Дафна постучала в дверь пурпурного домика с неоновой вывеской в окне, а затем поспешно сбежала с переднего крыльца, чтобы бросить взгляд на подъездную дорожку. Она, белая женщина, неуютно чувствовала себя в этом районе. Сиэтл еще не превратился в центр активности радикальных элементов, подобно некоторым другим американским городам, но банды причиняли все большее беспокойство: азиаты против азиатов, черные против черных. Время от времени женщины подвергались нападению, их насиловали, иногда до смерти. Количество угнанных машин все возрастало. И вот теперь Дафна, привлекательная белая женщина, сидела за рулем красной «хонды-прелюдии» с алюминиевыми молдингами, хорошо понимая, в каком гетто оказалась.

Мальчик был маленьким и очень быстрым. Белый мальчуган десяти или двенадцати лет. Он выскочил из-за угла дома, замер, увидев Дафну, а затем мгновенно бросился наутек.

Передняя дверь распахнулась, и на пороге появилась Эмили Ричланд в черных шелковых брюках от костюма и в желтой блузке с вышивкой. Ей потребовалось одно мгновение, чтобы заметить Дафну на подъездной дорожке.

— Это ваш сын? — спросила Дафна.

— Не впутывайте его в это дело, — запротестовала Эмили.

— Да или нет?

— Нет.

Дафна подошла ближе к женщине, та отступила внутрь дома и попробовала захлопнуть дверь.

— На вашем месте я бы не стала этого делать, — предостерегла ее Дафна.

Эмили призадумалась и заколебалась, по-прежнему держа дверь приоткрытой.

— Вы не позвонили мне, — заявила ей Дафна.

— Тот мужчина не обращался ко мне.

— Откуда мне знать? — спросила Дафна.

— Я бы сообщила вам.

— Правда? Я так не думаю. — Дафна протиснулась внутрь и закрыла за собой дверь. — Кто этот мальчик? — поинтересовалась она, оттеснив экстрасенса в сторону и входя в разукрашенную комнату. — И не играйте со мной, не то вы вместе с мальчиком окажетесь в нижней части города, где вас сфотографируют и возьмут отпечатки пальцев. Пресса любит уничтожать людей, подобных вам.

— Вы делаете то, что должны делать. Мне даже вас жаль, знаете? Этот человек не возвращался. Я позвонила бы.

— Вы обманываете людей, чтобы заработать себе на жизнь. Как я могу доверять вам? Мальчик принимает участие в этом обмане, — сказала Дафна, намеренно преувеличивая роль мальчика. Он явно был слабым звеном, с его помощью она рассчитывала лишь надавить на женщину. — Может быть, вы солгали о том мужчине с обожженной рукой.

— Нет, он был здесь.

— Может статься, я смогу помочь вам двоим, — предположила Дафна. Она уловила проблеск надежды в глазах женщины. — Мальчик из неблагополучной семьи? Убежал из дома?

Эмили с ненавистью взглянула на нее.

— Оставьте его в покое.

— Я так и сделаю. Я оставлю его в покое, но за это вы мне поможете. — Она принялась бродить по причудливо размалеванной комнате, ведя пальцем по изображениям обнаженных женщин. — Городские службы с радостью ухватятся за возможность поговорить с мальчиком.

— Не делайте этого.

— Помогите мне!

— Как я могу вам помочь? Вы мне не верите. Его здесь не было. Вы когда-нибудь слушаете, или вам просто нравится угрожать?

Вопрос больно уколол Дафну, хотя она скрыла это, разглядывая настенную роспись. Она вынула из кармана фотографию Стивена Гармана, пересекла комнату и передала ее экстрасенсу.

— Это тот мужчина? — спросила она. — Посмотрите внимательно, — сказала она, когда Эмили отрицательно покачала головой. — Не обращайте внимания на прическу. Смотрите на глаза, на форму головы.

— Абсолютно точно, не он. Даже ничего похожего.

— Вы уверены?

— Уверена.

— Вы готовы поклясться в этом под присягой? — Задавая очередной вопрос, Дафна внимательно изучала лицо женщины, не обращая особого внимания на ее слова. Но то, что она видела, не внушало надежды. Эмили Ричланд никогда раньше не видела этого человека. Дафна ощутила себя побежденной. Она убедила себя, что Гарман мог «сделать» себе обожженную руку для маскировки, идя на встречу с экстрасенсом.

— Это не он. Даже отдаленно не похож.

От кнута к прянику: Дафна вытащила стодолларовую банкноту.

— Мне нужно точное описание. Прошлый раз вы утаили кое-какие подробности, не так ли? — Так поступал каждый информатор, чтобы получить побольше денег в следующий раз. Эмили внимательно рассматривала деньги, но, пожалуй, не горела желанием брать их. Дафна сказала: — Тогда, возможно, мальчик сумеет восполнить некоторые пробелы?

Эмили разозлилась, взяла деньги и начала вдумчиво и подробно описывать своего клиента, упоминая кое-что, о чем уже говорила в первый раз, но теперь делая это гораздо детальнее. Она упомянула аэропорт Си-Тэк, возможную операцию с наркотиками. Она подробно описала мужчину. В голове Дафны сформировался его портрет: коротко стриженные волосы, крепкое телосложение, очевидно, фермер в прошлом или участник родео. Чем больше она слышала, тем меньше ей все нравилось. Мужчина, известный Эмили под именем Ника — по надписи на обороте его пояса, — не годился на роль подозреваемого, да еще способного цитировать Платона. «Двое подозреваемых? — подумала она, зная, что одно только упоминание об этом выведет Болдта из себя. — Тайный сговор? Что теперь будет с расследованием?»

— Возможно, я ошибаюсь, — запинаясь, проговорила Дафна, чувствуя, с каким трудом даются ей эти слова и удивляясь тому, как она вообще может произносить их. Бывали времена, когда в ней словно оживали сразу две личности: одна стремилась разрешить дело, как можно быстрее допросить подозреваемого, даже раньше того офицера, который будет проводить арест; другая старалась как можно меньше осложнить обстоятельства для Болдта и его подразделения, снять напряжение, улучшить рабочую обстановку. Большую часть времени эти две цели прямо противоречили одна другой, вынуждая ее делать выбор. Дафна услышала свои слова и спросила себя, не сделала ли она уже этот выбор подсознательно.

— Может, и ошибаетесь, — язвительно и зло ответила Эмили, в руках у которой уже не было купюры: этакая экстрасенс-волшебница. Деньги исчезли.

— Я хочу поговорить с мальчиком.

— Нет.

— Мы не на базаре, — оборвала ее Дафна. — Чем больше проблем вы создаете для меня, тем больше навлекаете их на себя. В настоящий момент мы пока не ведем речи об ордерах, заявлениях и поездках в нижнюю часть города. В том, что касается вас, сейчас это пока еще только сделка. Вы открыты, вы принимаете клиентов, насколько я могу судить. Опять же, как мне известно, мальчуган продолжает работать с другими машинами так, как он поработал с моей. Все это может измениться, и достаточно быстро. Не будет ни работы, ни маленького мальчика. Самое разумное в такой момент, мисс Ричланд, это тщательно взвесить все возможности. Упрямство ради упрямства — просто опасная трата времени и сил.

— Мальчик не будет замешан в это дело, — с вызовом ответила другая женщина.

— Пытаясь защитить других, мы часто подвергаем их еще большей опасности. — Дафна сделала несколько шагов к экстрасенсу. — Вы уверены, что хотите для него такой судьбы? — Она попросила: — Расскажите мне, откуда вы узнали то, что знаете. Операция с наркотиками в Си-Тэке. Вы уверены, что это была именно она? Это вы видели ее, или он? А что если это не наркотики? А что если вы оба рискуете своими жизнями? Что если вас или мальчика заметили в аэропорту?

Эмили проглотила комок в горле и брови у нее сошлись на переносице, хотя она старалась владеть собой. Глаза у нее бегали, она пыталась поймать взгляд Дафны.

— Я обязана сказать вам это, хотя и предпочла бы не говорить, потому что не хочу пугать вас еще больше. Две женщины примерно вашего возраста и вашей внешности мертвы. Вы не могли не слышать о поджогах, об этом трубят все газеты. Этот мужчина, Ник, или кто-нибудь близкий к нему, могут быть причастны к пожарам. То, что он был военным, работает на нас… обожженная рука. Вы заметили возможную связь, в противном случае вы не предложили бы нам свои услуги.

— Вы пытаетесь напугать меня, — сказала Эмили. — Взгляните на этот район и спросите себя, легко ли меня испугать. Женщины были моего возраста и моей внешности? Да будет вам! Вы думаете, он нацелился на меня? Вы думаете, я — следующая? — Она ухмыльнулась и рассмеялась. — Откуда вы берете свои материалы, детектив?

— Я — не детектив, — уточнила Дафна, помня о диктофоне, работающем у нее в кармане.

— Но вы сказали…

— Я сказала вам, что работаю над расследованием этого дела. Это правда.

— Вы сказали мне, что вы — полицейский.

— И это правда. Просто я — не детектив. Послушайте, моя роль в этом деле не имеет значения. А вот ваша роль меня беспокоит. Да, насколько мне известно, он нацелился на вас. Мы не имеем представления, по какому принципу он выбирает свои жертвы, как он проносит в дом взрывное устройство, как он вообще попадает туда. — Она заколебалась. — Вы не оставляли его одного в комнате?

Кровь отлила от лица Эмили. Она быстро собралась с силами, причем настолько, чтобы не позволить панике прозвучать в ее голосе, но Дафна-то заметила все признаки: быстрое мигание, еще одна попытка проглотить комок в пересохшем горле, нервный тик левого глаза. Она оставляла мужчину одного.

Нервно оглядевшись по сторонам, Дафна сказала:

— Я думаю, что мы только выиграем, если станем работать вместе.

— Вы запугиваете меня, чтобы добраться до… до мальчика. — Эмили едва не проговорилась и не произнесла его имя вслух. Дафне на мгновение стало интересно: если бы она нажала посильнее, то выяснила бы, как его зовут? Все относительно. Она не всегда угадывала правильно.

— Запугиваю вас? — повторила она. — Я всего лишь пытаюсь сказать, что мы не сможем защитить вас. Это в фильмах защита срабатывает превосходно, но только не в реальной жизни. Вы думаете, у нас есть лишние люди, чтобы присматривать за вашим домом? — Дафна надеялась посеять в сердце женщины сомнения. Правда была искусно смешана с ложью: они могли позволить себе установить наблюдение, но защиты свидетелей на местном уровне не существовало. В обязанности Дафны не входило говорить чистую правду, и никаких предписаний, обязывающих ее делать это, тоже не было. Подозреваемым, как правило, скармливали правдоподобную ложь, чтобы добиться от них признания — это был один из методов допроса и являлся вопросом чести для полицейских: выигрывал лучший лгун. — В лучшем случае вы можете рассчитывать, что команда специалистов по разминированию быстренько проверит ваш дом и попытается обнаружить взрывное устройство. Мы можем привести сюда какого-нибудь эксперта под видом клиента, если за вашим домом уже установлено наблюдение.

— Замолчите! — Эмили бешено затрясла головой, волосы ее растрепались. — Прекратите!

— Но для этого мне нужен мальчик, — продолжала Дафна, поняв, что она наконец-то достучалась до этой женщины. — Я должна показать своему сержанту, что у нас есть какое-то движение, какие-то взаимные услуги и компромиссы. Вы должны это понять. И я знаю, что в какой-то степени вы это понимаете. Доверьтесь мне. Позвольте мне поработать с вами и мальчиком вместе — без всякого ордера, без всякого ареста. Просто небольшое сотрудничество, чтобы упрятать этого парня Ника туда, где ему самое место.

На лице Эмили ясно читались гнев и презрение. Дафна даже подумала, что эта женщина может ударить ее.

Однако Дафна все-таки надеялась, что пробила брешь в обороне Эмили, надеялась, что та поймет ее действия, руководствуясь принципом о пользе сомнения, молилась, чтобы ей дали возможность поговорить с мальчиком. Дети всегда были самыми лучшими свидетелями. Маленькие дети и пожилые леди — Дафне была известна такая статистика. Если мальчик видел что-либо, если Дафне удастся записать это на пленку или в виде заявления на бумагу, Болдт будет вне себя от восторга.

Внезапно Дафна задумалась о собственных мотивах. Старалась ли она сдвинуть с места расследование или просто хочет сделать приятное Болдту? Пыталась ли она раскрыть преступление или набрать очки? В животе у нее противно заныло, в голове возникла необыкновенная легкость, а колени едва не подогнулись.

— Вы лжете мне, — произнесла стоявшая перед ней женщина, которая так же, как и она, прекрасно понимала язык тела. — Мы с вами можем договориться о каком угодно обмене и сотрудничестве, но мальчик в этом участвовать не будет.

Дафна сумела сохранить лицо.

— У них есть электронные детекторы. Вы ведь еще не видели такого? Мужчина приходит сюда с портфелем и уходит, при этом он говорит вам, есть ли у вас в доме взрывчатка или нет. Пять, десять минут. И вы сохраняете душевное спокойствие. Являетесь ли вы мишенью? Не знаю. Мне бы очень хотелось сказать вам, что вы ею не являетесь. — Электронные детекторы предназначались для обнаружения углеводородных катализаторов и некоторых наркотиков. Дафна еще не слышала, чтобы их применяли для поиска ракетного топлива. Но вслух она об этом ничего не сказала. — Позвольте нам помочь вам. Сделайте так, как я прошу, и все останется между нами. Если вы начнете упрямиться, то ситуация выйдет из-под вашего контроля. А вы не производите на меня впечатления женщины, которая с радостью выпустит рычаги управления из своих рук.

Женщина выглядела смущенной и растерянной. Дафне это не понравилось. Она заранее могла сказать, какой будет реакция Эмили.

— Убирайтесь отсюда. — Эмили подошла к Дафне почти вплотную, от нее буквально веяло силой неповиновения. — Вас сюда никто не приглашал, и вы здесь — нежеланная гостья. Я подам на вас жалобу. И не думайте, что я этого не сделаю.

— Вы принимаете все слишком близко к сердцу, — предостерегла ее Дафна. — Лучше хорошенько поразмыслите над этим. — Она ненавидела проигрывать. Хуже этого ничего не могло быть. Ее работа в том и состояла, чтобы выигрывать всегда, чтобы уводить людей от одних мыслей и склонять к другим.

— Вон! — Эмили подступила еще ближе, оказавшись совсем рядом, так что Дафна ощутила на своем лице тепло ее дыхания.

— Я ухожу, — уступила Дафна. В ярости она вылетела за дверь, недовольная, впрочем, больше собой, чем экстрасенсом.

Воздух на улице был теплым, но ей показалось, что он обжигает ей лицо своим холодным дыханием. Какое-то мгновение она постояла на ступеньках крыльца, восхищаясь необычной шестифутовой металлической скульптурой земного шара на передней лужайке дома Эмили. И вдруг ее охватил страх: она почувствовала, что за ней наблюдают. Она огляделась по сторонам — осторожно, незаметно, — но никого не увидела.

Несколько быстрее обычного Дафна прошагала к своему автомобилю. Ее не покидало чувство опасности и незащищенности. Отъезжая от дома, опять же несколько быстрее, чем приличествовало этому спокойному району, она размышляла над тем, кто бы мог следить за ней. Мальчик? Или поджигатель?

О чем рассказать Болдту и о чем умолчать? Где проходит граница между ее паранойей и реальностью?

И как она будет себя чувствовать, если Эмили станет следующей жертвой?