Опознание невозможно

Глава пятая

Психологический портрет был готов в пятницу.

Дафна Мэтьюз, психолог отдела, уведомила Болдта об этом, оставив ему сообщение на стопке бумаги, приложив к нему свой отличительный знак — улыбающуюся птичку.

При виде Дафны у Болдта все еще перехватывало дыхание. Некоторые вещи никогда не меняются. Он задумался о том, что было причиной его интереса к этой женщине: ее роскошная грива каштановых волос или узкое лицо с острыми чертами. Вероятно, все-таки ее стройная фигурка, смуглая кожа и тонкие пальцы. Она была женщиной, способной сыграть сет в теннис, отговорить самоубийцу выпрыгивать из окна или провести пресс-конференцию, на которой никто не повысит голоса. А может, во всем были виноваты ее губы — розовые, пухлые, которые должны быть мягче растопленного масла и такими сладкими на вкус! Да еще ее одежда. Она одевалась красиво, хотя и не по последней моде. Утром двадцатого сентября на ней была клетчатая рубашка цвета хаки, которая восхитительно подчеркивала ее формы, на шее — серебряное ожерелье с прыгающим дельфином.

На письменном столе Дафны Мэтьюз стоял маленький пластмассовый Чарли Браун, держащий в руках табличку: «Доктор у себя — 5 центов». На подставке, рядом с горой разноцветных папок, стоял заварочный чайник, на нем были изображены переплетенные виноградные лозы с нежными голубыми цветами. Ее офис на девятом этаже был единственным во всем здании, где не воняло промышленными дезинфицирующими средствами и не возникало ощущения, что он построен городским правительством. На окне висели настоящие занавески, а собрание рекламных плакатов на стенах свидетельствовало о ее любви к английским пейзажам и картинам импрессионистов. На углу стола, противоположном тому, где приютился телефон, стояла красная керамическая лампа с латунными ручками. С полочки из небольшого магнитофона лилась мелодия Вивальди. Она приглушила музыку, развернувшись на своем стуле, и улыбнулась. Казалось, в комнате посветлело.

В небольшой стопке папок хранились свидетельства проблем, типичных для департамента: пьяная драка в отеле с участием полицейских (двое абсолютно голых мужчин вломились в бассейн, когда тот был уже закрыт); попытка самоубийства офицера из отдела по борьбе с наркотиками, предпринятая им после того, как он до полусмерти избил свою бывшую жену; результаты бесед с несколькими офицерами, прошедшими курс лечения от алкогольной и наркотической зависимости; с несколькими рецидивистами; с людьми, которых мучила бессонница, или, наоборот, которые спали слишком много из-за депрессии.

Дафна Мэтьюз считалась штатным психологом. Она пыталась вновь собрать тех полицейских, которые разваливались на части. Она выслушивала тех, кому необходимо было выговориться. Она создавала психологические портреты подозреваемых на основании всего, что ей удавалось найти.

Не спрашивая, она налила ему чаю, положила одну ложечку сахара и долила молока. Она размешала сахар и протянула ему чашку через стол. Дафна не поинтересовалась, что привело его сюда — они слишком давно знали друг друга, чтобы обходиться без подобных формальностей.

— Кусочек зеленого пластика в конверте, адресованном Стивену Гарману? Я не знаю, что он означает. Деньги? Ревность? Смерть? Или что-то другое?

— А стихотворение?

— «Начало — половина дела». Это из поэмы Горация. Квинт Гораций Флакк. Родился за сто лет до Христа. Оказал большое влияние на английскую поэзию. Один из величайших поэтов-лириков. Впечатляющие стихи. Наш мальчик разбирается в литературе. Учился в колледже, может быть, имеет степень магистра. Это или крик о помощи, или угроза.

— Наш мальчик? — спросил Болдт. — Убийца? Ты так думаешь?

— Мы ведь именно так решили играть, не правда ли? — сказала она. — По крайней мере, пока ты не дашь мне кого-нибудь другого. На рисунке изображен пожарник без головы, поднимающийся по лестнице. Это говорит о том, что дело сделано.

— Признание? — спросил Болдт, и сердце его учащенно забилось.

— Скорее, предупреждение, я думаю. Он предупредил Стивена Гармана; это позволяет ему дистанцироваться от последствий пожара.

— Это вина Гармана, — предположил он.

— Именно так. Может быть, Гарман и есть тот изображенный на рисунке пожарник без головы — парень, поднимающийся по лестнице. — Она пустилась в объяснения: — Я должна предупредить тебя, что почерк, печатные буквы, разное расстояние между ними противоречат образу хорошо образованного человека. Я не уверена, как это можно трактовать. Может быть, он еще молод, Лу. Давай, я напишу тебе кое-какие цифры. — Она взяла со стола листок бумаги. — В шестидесяти шести процентах случаев арестованным по обвинению в поджоге нет и двадцати пяти лет. На долю несовершеннолетних приходится сорок девять процентов преступлений. — При этих словах лицо ее напряглось и посуровело.

Он спросил:

— Что это такое?

— Просто цифры.

— Даффи?

— В масштабах страны число осужденных составляет всего пятнадцать процентов.

У Болдта опустились руки. Восемьдесят пять процентов поджигателей избегают уголовной ответственности.

— Мне не нравятся такие цифры, — признался он.

Пытаясь немного приободрить его, она заявила оптимистичным тоном:

— Кусочек зеленого пластика имеет для него символическое значение. Хотя мы не знаем, что это за символ, так что остается только гадать.

— Если это важно, можно попробовать установить.

Она спросила:

— Ты не думал о том, чтобы отдать пластмассу на анализ и попытаться понять, чем она была до того, как ее расплавили?

— Интересная мысль, — вынужден был согласиться он.

— Это очень поможет мне.

— А как насчет пожарника? — задал Болдт вопрос, по его мнению, очевидный.

— Почти в самом верху нашего списка, — ответила Дафна. — Уволенный пожарник. Кто-то, кого отверг департамент. Уволенный человек. Или тот, кому отказали в повышении. — Она пояснила свою мысль: — Это объясняет, почему он прислал записку, но убийство Дороти Энрайт остается загадкой. Зачем убивать невинную жертву, если ты кипишь злобой? Ты бы убил пожарника или пожарного инспектора, правильно?

Болдт молча кивнул головой. Он расслышал это в тоне ее голоса, в словах: дело было не в Дороти Энрайт, оно оказалось куда сложнее, чем кто-либо мог себе представить.

— Нам нужна связь, — сказала Дафна. — Искра, если хочешь. Мотив. Это может быть что-нибудь эклектическое, например архитектура дома. Это может быть связано непосредственно с Дороти Энрайт или со Стивеном Гарманом.

Болдт почувствовал, как у него пересохло в горле, а в живот словно всадили нож. Он не хотел задавать психологу очередной вопрос, потому что боялся услышать ответ. Тем не менее, спросить следовало.

— Будет продолжение, так?

Она встретилась с ним взглядом, в ее глазах было участие.

— В записке сказано: Начало — половина дела. — И она задала риторический вопрос: — Итак, что будет дальше?