Опознание невозможно

Глава тридцать седьмая

Ровно в 4:49 пополудни лысый мужчина в хаки и туфлях до щиколоток вышел из дверей пурпурного дома на 21-й Восточной авеню. Детективы присвоили ему псевдоним Генерал. На Генерале были очки в металлической оправе и синий берет. Держа в руке маленький коричневый портфель, он быстро подошел к неприметному фургону, сел в него и уехал. В портфеле лежали микрофон и радиоприемник, радиопередатчик на батарейках в настоящее время был прикреплен скотчем к нижней части «рабочего» стола Эмили. Широкоугольная оптоволоконная камера была вмонтирована в кухонный глазок, давая возможность детективам в служебном фургоне любоваться спиной и плечами Эмили, а также слегка искаженным лицом ее клиента. Видеопередатчик был присоединен к тарелке кабельного телевидения, установленной снаружи пурпурного домика.

Оперативный фургон, тот же самый, который использовался меньше недели назад, был припаркован через квартал ниже по улице.

На лужайке соседнего дома стоял знак «ПРОДАЕТСЯ». Над знаком красовалась маленькая табличка, объявляющая: «Дом открыт», к ней были привязаны шесть разноцветных воздушных шаров, и всю эту сцену освещал небольшой прожектор. В доме горели все огни. Усатый мужчина в зеленой спортивной куртке с названием известной фирмы по торговле недвижимостью, наряженный в отутюженные джинсы и ковбойские сапоги из страусиной кожи, вошел в дом, приветствуя остальных работающих под прикрытием полицейских, прибывших по графику, чтобы вести наблюдение за домом. Каждый из них не сводил глаз с соседнего пурпурного домика, и в правое ухо каждого был воткнут телесного цвета микрофон. В задней комнате дома два сапера и два члена команды быстрого реагирования ожидали распоряжений.

Двое остальных членов саперной команды управляли тягачом, который с трудом — то есть медленно — втаскивал неправильно припаркованный автомобиль на платформу. Их позиция — совсем рядом с подъездной дорожкой к пурпурному домику, обеспечивала им доступ к синему грузовичку с белым фургоном, появление которого ожидалось с минуты на минуту.

Болдт, Бобби Гейнс и Дафна занимали мягкие поролоновые сиденья, которые стояли перед оклеенным искусственной пленкой венецианским окном в светло-коричневом фургоне для отдыха, припаркованном на противоположной стороне улицы. У Гейнс было тело гимнастки и ярко-синие глаза ребенка рождественским утром. На Дафне были стеганая рубашка и синие джинсы, а на ногах — высокие кожаные башмаки «редуинг» с двухслойной подошвой. Болдт держал в руке свой сотовый телефон, линия которого была открыта для телефонной станции, напрямую соединенной с головными телефонами диспетчера штабного фургона. У его ног лежали две переносные радиосистемы: одна позволяла подключаться к защищенному каналу связи и слушать радиообмен, вторая была напрямую подсоединена к передатчику внутри пурпурного дома. Сотовый телефон на сиденье рядом с Гейнс соединялся с переносным факсимильным аппаратом на батареях. На полу лежали два дробовика, дубинка полицейского, которую тот носит ночью, «тазер» и две коробки зарядов к дробовику. Рядом находились два бронежилета, на которых яркими желтыми буквами было написано слово «полиция». Болдт огляделся; до него вдруг дошло, что они вооружились, как для маленькой войны.

На втором этаже открытого дома, в темной кладовке, работал полицейский фотограф с двумя тридцатипятимиллиметровыми камерами «Никон», у каждой из которых была своя скорость движения пленки, так что записывались каждое движение, каждое слово.

Велосипедист, мотоциклист и две машины без опознавательных знаков были рассредоточены по соседним улицам, готовые последовать за грузовичком, как только тот покинет район. Кроме того, водители этих транспортных средств должны были наблюдать и за прибытием грузовичка.

В 4:57 пополудни по радио отчетливо раздался голос водителя мотоцикла.

Мотоциклист: Авто подозреваемого, номерной знак штата Вашингтон 124В76, только что пересекло контрольную точку «Браво», движется в западном направлении. Как поняли?

Диспетчер: Движется на запад, вас понял.

— Как раз вовремя, — сказал Болдт, глядя на часы.

Дафна, с непроницаемым выражением лица игрока в покер, была готова дать психологический портрет подозреваемого.

Диспетчер: 124В76 зарегистрирован на имя Николаса Трентона Холла, мужчины кавказской белой расы, двадцати шести лет. Указанный адрес места жительства: дом номер 124 по 232-й Южной улице, Поркленд.

— Вот он, — сказала Гейнс и приникла к щели, оставленной в коричневых занавесках, отделявших два передних сиденья фургона от пассажирского салона. Увидев приближение грузовичка, Болдт почувствовал, что в нем закипает мстительная ярость. Он вспомнил, как танцевала в языках пламени Бранслонович в окружении деревьев. Один мужчина, несущий ответственность за смерть многих.

Дафна спросила:

— Он служит в ВВС? Мы можем подтвердить это?

Болдт повторил этот вопрос в свой телефон. Диспетчер ответил, что в настоящее время идет поиск «по всем каналам». Болдт передал его ответ Дафне. Она кивнула головой, и на лице у нее не отразилось никаких эмоций.

Не прошло и тридцати секунд, как Болдт, державший трубку телефона неплотно прижатой к уху, поднес ее поближе и сообщил Дафне:

— Он служил в ВВС последние восемь из одиннадцати лет, а теперь он штатский вольнонаемный у шефа Джозефа.

— Увольнение — то есть изменение его статуса — совпадает по времени с полученным увечьем руки. Готов держать пари.

— Это едет наш парень? — поинтересовалась сидевшая впереди Гейнс, которая смотрела, как грузовик медленно приближается к дому.

Болдт пожал плечами. Он выглянул из окна. На переднем крыльце открытого дома стоял Ламойя, прощаясь, он пожимал руки Бримсли и Мейерс, детективам из отдела по борьбе с незаконным распространением наркотиков. Бримсли и Мейерс были одними из лучших в стрельбе из револьвера. Болдт хотел, чтобы во время прибытия подозреваемого оба были снаружи, на игровом поле. Если служба наблюдения оплошает, рассуждал он, то это случится в первые две минуты, как показывает история других дел. Он хотел, чтобы там были его лучшие люди. Сержант достаточно хорошо знал Бримсли и Мейерс, чтобы понять, что у обоих под одеждой были полицейские бронежилеты, у него — под спортивной курткой, у нее — под голубым дождевиком. Два полисмена остановились на дорожке, обернулись, помахали руками в знак прощания, Бримсли прокричал слова благодарности агенту по недвижимости. Оба стояли так, что оказались боком к пурпурному домику, держа оружие наизготовку.

Николас Холл вышел из своего грузовичка и зашагал по дорожке мимо гигантского глобуса, и на лице его отражались цвета неоновой вывески. Он надавил кнопку. По радио был слышен звук звонка.

Болдт, напряженный, как сжатая пружина, пробормотал:

— Впусти его внутрь.

Подозреваемый обратил внимание на Бримсли и Мейерс у соседнего дома. И тогда он осторожно и подозрительно огляделся по сторонам. Он посмотрел прямо на полицейский фургон.

— Замерли, — сказал Болдт. — Никому не дышать.

Холл обводил окружающую местность взглядом даже после того, как Эмили открыла дверь. Его внимание привлекли двое мужчин, пытающихся погрузить автомобиль на платформу тягача. Саперы вообще-то не очень ловко управлялись с транспортировкой автомобилей.

Запищал факсимильный аппарат. Болдт бросил на него ненавидящий взгляд, когда из аппарата поползла плохая черно-белая копия увеличенной фотографии подозреваемого с водительского удостоверения. Николас Холл выглядел ничем не примечательным со всех сторон.

Болдт прошептал в свой телефон:

— Установите, что случилось с его правой рукой.

Рука. Даже на расстоянии это было заметно. Болдт схватил бинокль, про себя радуясь тому, что на крыльце горит свет. Рука. Единый кусок красной плоти, на конце которого росли три ногтя. Она выглядела так, словно подозреваемый сунул руку в розовую балетную туфлю или перчатку от костюма. Но эту перчатку нельзя было снять. При взгляде на эту руку Болдта охватила мгновенная паника: а может ли человек с такой рукой лазать по деревьям? Способен ли он вырезать ссылки на Библию на коре дерева? Болдт вновь схватил свой телефон и приказал диспетчеру связаться с ним по радио, если понадобится. Он закончил разговор по сотовому телефону и набрал номер Лофгрина, надеясь, что тот вновь задержался на работе допоздна, как это часто бывало.

Гейнс передала Болдту факсимильную копию лица Холла. Болдт принял листок, но тут же отложил его в сторону.

Стоя у передней двери, Холл продолжал наблюдать за возней у тягача.

— Добро пожаловать. — Троица в фургоне плохо расслышала приветствие и приглашение Эмили. Микрофон находился примерно в пятнадцати футах позади нее в комнате, тем не менее, он улавливал кое-какие звуки. — Входите, — ободряюще обратилась она к нему.

— Вы видели, чтобы они грузили машины в вашем районе раньше? — спросил он у нее. — Или, может быть, в городе они занимались тем же, что и здесь?

— Постоянно, — солгала она.

— Ну, выписать квитанцию, это естественно. Но увозить?

— Они зарабатывают деньги на перевозке. Как вы думаете, неужели все дело только в месте для парковки? — цинично поинтересовалась она. — Кстати, а почему это вас взволновало? — спросила она. — На моей подъездной дорожке вы припарковались правильно.

— Какая хладнокровная женщина, — пробормотала Дафна себе под нос.

— Согласна, — откликнулась Гейнс.

На звонок Болдта ответил один из ассистентов Лофгрина. Босс отправился домой. Болдт попросил дать ему номер его домашнего телефона. Помощник дал номер телефона в машине, объяснив:

— Он уехал всего несколько минут назад.

Болдт дозвонился до Лофгрина, когда тот медленно двигался в плотном потоке машин по понтонному мосту. Сержант спросил у него:

— Эти вырезки на дереве?

— Да?

— Парень был правшой или левшой?

— По-моему, этого мы не проверяли.

Наблюдательные операции проводились по принципу «каждый знает только то, что ему необходимо». Лофгрин понятия не имел, что Болдт сейчас находился в принадлежащем департаменту роскошном фургоне, не сводя глаз с возможного подозреваемого.

— Мы сняли несколько общих снимков цифровой камерой. Мои люди могут увеличить их. Если ты хочешь, чтобы я сам взглянул на них, они перешлют их мне по факсу прямо сюда, в машину. В противном случае, они сделают это для тебя сами. — Болдт видел интерьер принадлежащей департаменту машины Лофгрина. Оснащенная центром связи «Моторола», принтером, сотовым телефоном и факсимильным аппаратом, она служила полевым офисом отдела технической экспертизы на месте преступления.

— Это нужно мне как можно быстрее, Берни. Я веду внешнее наблюдение.

— Дай мне номер.

Зная, что он может оказаться занят, Болдт поинтересовался у Дафны, с собой ли у нее сотовый телефон. Она ответила, что с собой. Болдт дал Лофгрину ее номер.

Лофгрин заметил:

— Похоже, я попал в пробку. Это нам на руку. Я могу заняться кое-какой работой. Свяжусь с тобой позднее.

Болдт поблагодарил его и освободил линию. Он набрал другой номер, и его снова соединили со штабным фургоном.

Николас Холл перешагнул дверной порог, и входная дверь закрылась за ним. Голос Эмили стал громче, когда она повела его в комнату и к микрофону.

Дафна сидела с закрытыми глазами, сосредотачиваясь. Она почувствовала, что Болдт смотрит на нее, и негромко произнесла:

— Ему не понравился тягач-транспортировщик. Предлагаю закончить возню с ним, — добавила она.

Не колеблясь, Болдт передал ее слова диспетчеру. Меньше чем через минуту транспортируемый автомобиль был закреплен на платформе, тягач отъехал от тротуара, направляясь вниз по улице.

В течение следующей минуты единственный радиообмен происходил между диспетчером и двумя офицерами группы быстрого реагирования, скрывавшимися за живой изгородью к северу от пурпурного домика Эмили.

Один из офицеров группы быстрого реагирования, идентифицируемый только по номеру «семь», несколько раз проверял, действительно ли подозреваемый находится внутри сооружения. Потом, когда Болдту показалось, что он заметил какую-то тень, промелькнувшую по траве, тот же самый офицер выкатился из-под кустов и оказался под днищем грузовичка Холла. Менее чем через пять секунд он выкатился оттуда и скрылся в темноте под большим развесистым кедром.

— Глобальная система навигации и определения местоположения (ГНОМ) на месте, — доложил этот мужчина по радио. Откликнулся диспетчер, подтверждая прием сообщения. К грузовику Холла приладили сложное устройство системы определения местонахождения, позволяющее полиции проследить его передвижение и идентифицировать его точное место. Теперь, когда эта задача была выполнена, передвижное наблюдение могло следовать за автомобилем подозреваемого на расстоянии нескольких кварталов, оставаясь невидимым. Это был крупный успех, и Болдт почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его.

— Хороший ход, — сказала Дафна, по-прежнему сидя с закрытыми глазами. Она добавила: — Я бы посоветовала Ламойе не увлекаться этой дружеской атмосферой вечеринки. Собственно говоря, наверное было бы лучше, если бы он сложил свое барахло, выключил везде свет и оставил в доме только тех, кому там следует находиться. Мистер Холл — ненормальный в вопросах контроля и управления, — возвестила она холодным, не терпящим возражения тоном.

Болдт почувствовал, как по спине его пробежал холодок.

Дафна продолжала:

— Он привык к военному порядку: все должно находиться на своих местах. Всему должно быть объяснение. Ему не нравятся отклонения от заданной темы. Он слушает музыку «кантри». Он — мачо. Если на него надавить, он возьмет женщину в заложницы. — Это прозвучало как предупреждение. Позволить Эмили заниматься ее гаданием было огромным риском, на который вынужденно пошел Болдт. Он доверился оценке Дафны — в том, что они могут работать с этой женщиной. В департаменте существовал абсолютный запрет на то, чтобы подвергать риску гражданское лицо; тем не менее, в редких случаях он нарушался — подкрепленный множеством соответствующих документов, — и сегодняшний вечер был одним из таких исключений.

Дафна объяснила ход своих рассуждений, не дожидаясь, пока Болдт попросит ее об этом.

— Ремень, который описывала Эмили, — западная штучка. Родео. Отсюда и музыка «кантри», и отношение мачо: маленькая женщина должна знать свое место, и все такое. Он злится из-за своей правой руки, злится каждый день своей жизни. Он считает, что за его изуродованную руку кто-то что-то ему должен. И это чувство может лежать в основе всего дела — воздаяние или даже кара. Я не доверяю ему, когда он там один с ней. Мы же хотим, чтобы он чувствовал себя комфортно.

В ее сумочке зазвонил телефон. Болдт заметил у нее на коленях переносную рацию и удивился, откуда она взялась. Она вынула телефон из сумочки и передала его Болдту.

Сержант ответил. Голос Лофгрина произнес:

— Девяносто процентов вероятности, что тот, кто выцарапал слова на коре дерева, был правшой. — Треск помех.

Разочарованный, Болдт протянул:

— Я твой должник.

Лофгрин ответил:

— Ловлю на слове.

Болдт вернул телефон Мэтьюз.

— Это ведь не он был на дереве, правильно? — спросила Дафна.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Болдт.

— Ну, черт меня побери, — отозвалась она, не отвечая. — На передний план снова выходит Гарман.

Пораженная, Гейнс спросила:

— Вы хотите сказать, что Холл — не поджигатель?

— Мы можем только гадать, какую роль во всем этом играет Николас Холл. — Дафна подняла вверх указательный палец, прерывая дальнейшую дискуссию. Она указала на радиоприемники. — Начали, — произнесла она.

Эмили: С возвращением вас.

Холл: Я бы хотел проверить у вас одну дату.

Дафна подвесила переносную рацию на крючок и прошептала:

— Совсем как раньше.

Эмили: Как раньше.

Болдт бросил взгляд на Дафну. Она ответила на его взгляд спокойным тоном:

— Николас Холл — не единственный, помешанный на контроле и управлении. — Бобби Гейнс широко улыбнулась.

Холл: Да, правильно. Совсем как раньше.

Дафна сказала:

— Спросите его, получилось ли все с датами так, как он задумал.

Болдт поинтересовался у нее:

— Когда ты все это устроила? — Она одарила его взглядом, который ясно сказал ему, чтобы он подождал со своими вопросами.

Эмили: Итак, наши предыдущие сеансы дали вам то, что вы хотели? Ведь все получилось, не так ли? Звезды — сильное оружие, разве я вам не говорила?

Холл: Это на следующей неделе. Следующий четверг. Вы можете проверить, так?

Дафна заговорила в микрофон переносной рации:

— Проверьте диаграммы и скажите ему, что это — плохой день. Нужно назначить день пораньше.

В наушниках Болдт слышал, как Эмили встала и выдвинула ящик комода. Послышался шорох бумаги; она вернулась к столу с микрофоном и снова села.

Эмили: На следующей неделе у вас нисходящая луна.

Голос экстрасенса звучал угрожающе, в нем слышалось предчувствие беды.

Вмешалась Гейнс:

— Моя луна нисходит с тех пор, как мне исполнилось тридцать. И мои планеты тоже! — И это с ее-то идеальным телом.

Дафна метнула на нее раздраженный взгляд, но Болдт ухмыльнулся.

Холл: Что это значит?

Эмили: Это не самое благоприятное для вас время для заключения деловых соглашений. Вы ведь сказали, что это деловое соглашение, а не развлечение, не так ли?

Холл: А что, есть какая-то разница?

Эмили: И очень большая.

Дафна заявила своим коллегам:

— Это очень интересно. Как может кто-то, цитирующий Платона, верить такой ерунде? А мне почему-то кажется, что он воспринимает все очень серьезно.

Болдт промолчал. Для него беседа с экстрасенсом была только началом. Им нужны были прямые улики против Холла. Нужна была причина, чтобы организовать обыск его грузовика и дома. «Заканчивай с этим», — настойчиво нашептывал ему внутренний голос. Известие о том, что Холл вряд ли вырезал буквы на коре деревьев, оставило у Болдта сосущее чувство пустоты в желудке. Не тот парень? Сержанта снедало нетерпение. Ему не нужны были новые заложники, новая стрельба; он хотел, чтобы все прошло гладко; им придется следить за Холлом и подстроить что-нибудь, чтобы оправдать обыск.

Холл: Бизнес, да.

— В яблочко, — сказала Дафна. В рацию она прошептала: — Попытайтесь выудить это из него.

Эмили: Вид делового соглашения может повлиять на предсказание диаграмм. Например, продажа. Продажа идет особенно плохо при нисходящей луне. Переговоры, напротив, не очень страдают. На следующей неделе вы вполне можете вести переговоры, только будьте осторожны. Но если это продажа, я бы посоветовала вам перенести дату на ближайшее время. (Шорох бумаги.) Ближайшие два-три дня будут намного более благоприятными. (Пауза.) В этом диапазоне есть дата, которую вы хотели бы, чтобы я проверила?

Холл (после паузы): А почему вы не говорили об этом раньше? В прошлый раз? Об этой штуке с луной?

Эмили: В прошлый раз не было нисходящей луны. В прошлый раз ваша диаграмма была хорошей. А в этот раз она далеко не так хороша. (Пауза.) Значит, это все-таки продажа? Это влияет на то, как я интерпретирую диаграммы.

Холл: Продажа, да. Можно сказать и так.

Дафна произнесла в микрофон рации:

— Отличная работа. Количество вовлеченных людей. Местоположение.

Эмили (откашливаясь): У вас хорошие Венера и Марс. Но Плутон в противостоянии… Это говорит о количестве. В продажу вовлечено не так уж много людей, не так ли?( Пауза.) Еще один, и все. Я права?

Холл: Это дерьмо меня изумляет.

Эмили: Машины. Темнота. Много машин. Они на стоянке. Правильно ли я вижу? Громкий шум. Что это за шум? Похоже на рев животных.

Холл: Реактивные самолеты.

Эмили: Ну, конечно, аэропорт. (Пауза.) Вы работаете в аэропорту.

Холл: Что-то в этом роде. Будьте вы прокляты, вы меня поражаете.

Эмили: Это мужчина, правильно? Это еще один мужчина, участвующий в сделке. Еще один мужчина.

Холл: Есть такой.

Эмили: Но не группа людей. Это важно.

Холл: Не группа.

Болдт подался вперед:

— Сделка с наркотиками в аэропорту, как назвал ее мальчик.

— По крайней мере, это не народное ополчение или что-нибудь в этом роде. Во всяком случае не еще один Оклахома-сити, — с облегчением сказала Бобби Гейнс.

— Он доверяет ей, — заключила Дафна. — Он демонстрирует к ней большое доверие.

Эмили: Следующие день или два. Три, в крайнем случае. Мне жаль, что у меня для вас такие новости.

Холл: В прошлый раз вы кое-что упустили. (Пауза.) Из-за этого я едва не передумал к вам возвращаться.

Эмили (после долгой паузы): Я вижу что-то помимо вашего делового соглашения. Что-то неожиданное. Что-то пропавшее, возможно. Вы потеряли что-то?

Холл: Это было украдено.

Дафна встревоженно заявила:

— Я не понимаю, о чем идет речь.

— Держу пари, наш друг Бен понимает, — ответил Болдт.

Дафна бросила на него удивленный взгляд.

Эмили: Деньги.

Холл: Чертовски верно.

Эмили: Много денег.

Холл: Будь я проклят, много денег. Это был мальчишка. Мальчишка украл их. Прямо из моего грузовика. (Пауза.) Мне нужны эти деньги.

Дафна встретилась взглядом с Болдтом.

— Бен, — сказала она, соглашаясь с ним.

Болдт кивнул:

— Неудивительно, что он так нас боится. Он боится, что мы преследуем его.

— Ей известна вся история. Бен рассказал ей, — обиженным тоном проговорила Дафна.

Болдта беспокоили ее взаимоотношения с мальчиком.

— Или она заставила Бена украсть деньги для нее. Может быть, даже не в первый раз, — предположил Болдт.

— Нет, — резко парировала Дафна, — я не верю в это.

Болдт принялся размышлять вслух:

— Он служит в ВВС. Это были не наркотики. Это было ракетное топливо. — Тишину в фургоне нарушил треск микрофона.

Холл: Я думал, вы увидите это дерьмо! Почему вы меня не предупредили?

Эмили: Вы спрашивали меня об определенной дате. И все.

Холл: Так вот, теперь я спрашиваю об осложнениях. Непредвиденное дерьмо. Оно мне не нужно.

Эмили: А я предупреждаю вас о том, что чем дольше вы позволите нисходящей луне…

Холл: К черту нисходящую луну! Что там насчет осложнений?

Дафна забеспокоилась.

— Мне не нравится его враждебность. У него все время меняется настроение. Что-то послужило причиной. — В рацию она произнесла: — Успокойте его. Не напирайте. Подпустите тумана. Мне не нравится то, что я слышу. — Положив рацию обратно на колени, она обратилась к Болдту: — Мы можем вмешаться и прекратить это, если потребуется?

Болдт почувствовал, как на лбу у него выступил пот. Ему не хотелось, чтобы шоу развивалось в этом направлении.

Холл: Что если я сумею уладить дело в следующие несколько дней? (Пауза.) А что если мне это не удастся?

Эмили: У вас все должно получиться. Звезды обещают успех. (Пауза.) Просто луна в плохом положении, и будет оставаться такой еще какое-то время.

Холл: Сколько?

Эмили: Сколько?

Дафна нажала кнопку передачи на рации.

— Скажите, что это будет долгое время. Навяжите ему это.

Эмили: Луна не начнет восходить еще месяц.

Холл: Что?

Эмили: В деловой сфере это неудачный для вас месяц. Любовь же, напротив, будет на подъеме.

Гейнс с восхищением сказала:

— Эта женщина — нечто!

Эмили: Никаких осложнений, если вы будете действовать быстро. Этот мальчик, кто бы он ни был, больше не побеспокоит вас. Вы напугали его.

Холл: Он взял мои деньги. (Пауза.) Послушайте… Вы можете мне помочь найти его? (Пауза.) Я отблагодарю вас. (Пауза.) Он вроде как исчез.

Болдт взволнованно произнес:

— Мы можем этим воспользоваться.

— Нет! — резко бросила Дафна.

Болдт не сводил с нее глаз, стремясь внушить ей свои намерения.

— Это снимет Бена с крючка и может дать нам нужный повод.

Дафна, по-прежнему глядя на Болдта, проговорила в рацию:

— Если вы знаете, где деньги, милочка, самое время, чтобы вам явилось видение. Скажите ему. Мы все хотим, чтобы Бен выпутался из этой передряги.

Они дружно затаили дыхание, ожидая решения Эмили.

Эмили: Я вижу коричневый дом. Небольшой.

Испытывая невероятное облегчение, Болдт воскликнул:

— Ну, поехали!

Холл: Это дом мальчишки!

Эмили: Деньги там. (Пауза.) Второй этаж?

Холл (взволнованно): Да!

Эмили: Комната мальчика. Коробка. Пластиковая коробка. Подождите секунду… (Пауза.) Прямоугольная.

Холл: Коробка из-под сигар.

Эмили: Нет.

Холл: Игрушечный сейф? Почтовый ящик? Что-то в этом роде?

Эмили: Коробка для бутербродов? (Пауза.) Ага! Вот, вижу ясно. Это видео. Коробка из-под видеокассеты.

Холл (с восторгом; слышен звук отодвигаемого стула): Сколько?

Эмили: Что?

Холл: Сколько я вам должен?

Дафна сказала в рацию:

— Отпускайте его побыстрее.

Эмили: Десять за толкование.

Холл: Я даю вам двадцать. (Пауза.) Я попробую справиться в ближайшие три дня.

Эмили: Да. Лучше, чем на следующей неделе.

Холл: Я еще вернусь, чтобы поговорить с вами.

— Мы последуем за ним? — поинтересовалась Бобби Гейнс.

— Нет, мы поедем впереди. Мы точно знаем, куда он направляется. Рано или поздно он поедет за деньгами.

Дафна заметила:

— Этот парень? Он двинет за деньгами прямо сейчас. Держу пари.