Орден неудачников

Охота третья. В виде отвара и местно (прикладывать к ранам) (3)

Ло Мэнсюэ тревожно ходила по комнате, накручивая на палец ленту. В таком состоянии лучше всего было бы занять руки чем-то полезным: начать месить тесто или сесть за шитьё, но готовить лапшу на постоялом дворе было невозможно, а вся её немногочисленная одежда в штопке не нуждалась. На всякий случай она ещё спросила у Чжан Вэйдэ, не нужна ли помощь; он сначала смутился, а потом заверил, что сам хорошо чинит одежду, — в общем, вышло совсем неловко.

Чжан Вэйдэ сидел теперь у себя в комнате с Тянь Жэнем и, как обычно, читал. Сун Юньхао перед уходом просто свалил Тянь Жэня на кровать и буркнул: «Скоро очнётся, последите пока», но тот пока не очнулся и даже не пошевелился ни разу, так и лежал на боку тихонько.

Ло Мэнсюэ лучше бы сама с ним посидела, но с незнакомым мужчиной оставаться было стыдно. Потом Биси убежала тоже, а Ло Мэнсюэ вернулась в свою комнату — смотреть, как догорает свеча, прислушиваться к порывам ветра и отсчитывать бессмысленные шаги.

Наконец снаружи постучали — так громко и напористо, что теперь-то это точно был не ветер, и Ло Мэнсюэ с облегчением схватилась за задвижку ставен. Она уже немного приплатила хозяину, чтобы не задавал лишних вопросов, — хотя после прошлого случая с Подражателем никто на постоялом дворе в дела заклинателей и не лез, — но Биси всё равно редко ходила через двери.

Она привычно скользнула в распахнутое окно и уселась на подоконнике.

Так же она сидела здесь и позавчера, когда твердила про свою ласточку с бирюзовой спинкой, только тогда Биси пристроилась боком, спустив ноги во двор, и Ло Мэнсюэ сказала: «Осторожно, не упади», а Биси только засмеялась тоненько: «Ты же помнишь, что я лиса?»

Ло Мэнсюэ и помнила, и нет. Кто бы ей сказал три года назад, что на подоконнике её комнаты будет каждую ночь сидеть лиса, она едва ли поверила бы, а теперь даже не удивлялась.

— Старшая сестрица, ты не представляешь! — воскликнула Биси и быстро-быстро замахала ладонью, изображая, как запыхалась.

Она была вся мокрая и взъерошенная, щёки пылали.

— Я сбегала к дому Цзинь Пина! Нашла быстро, на удивление, слушай, у него там охрана, но одно название, что охрана, это ж не столичный особняк министра и не поместье мастера боевых искусств, а так, домик какого-то несчастного аптекаря. В общем, торчит у ворот пара парней с палками. И вот я им говорю: «Бедная девушка совсем промокла, не видите, какой дождь на дворе», ну, они ничего так ребята оказались, не прогнали…

— Ты выпила? — спросила Ло Мэнсюэ мягко, поглядев в её сверкающие глаза.

Биси внезапно потупилась и пояснила весело:

— Немножко! Тёплого вина, от простуды. Дрянное оно было, конечно, но не могу ж я отказать добрым людям.

— Ой, что же это я, — пробормотала Ло Мэнсюэ про себя и полезла в походный мешок. Руки лучше помнили, что делать: много лет после охоты, если она не перевязывала раны, то без конца кого-нибудь вытирала, или гнала сушиться, или поила имбирным отваром. И теперь, даже не успев задуматься, она накрыла голову и плечи Биси полотенцем.

— Это что? — изумилась Биси, вцепившись обеими руками в ткань.

— Полотенце.

— Ой, да я и так просохну!

Наставник тоже так говорил иногда: «Да что ты с ними возишься, пусть с помощью духовной силы учатся сушиться», а потом махнул рукой.

— Спасибо, сестрица, — Биси стала елозить тканью по растрёпанным кудрям, неловко, но старательно, как ребёнок, только локти мелькали. — Гляди, как у меня волосы торчат теперь! Будто меня молнией долбануло. Прямо Небесная кара!

Позавчера, когда стало ясно, что с ласточкой ничего не выйдет и оживает она только когда сама захочет, Биси за чаем — чай она тоже пила, не слезая с подоконника, — пересказала Ло Мэнсюэ сюжеты не то двух, не то трёх причудливо переплетённых между собой романов, из которых Ло Мэнсюэ запомнила только бесконечные Небесные кары и девятихвостых лисиц, возносящихся на небеса. И ещё какой-то чудовищно стыдный эпизод, про который Биси сказала, что это полная чушь, а пересказывает она его для смеха.

И если в стойкость главного героя в спальне она явно не верила, то к вознесениям — тоже совершенно книжным, выдуманным — относилась с большим трепетом.

— Короче, — сказала Биси, сдёргивая полотенце с головы, — знаешь, что они мне сказали? Что их хозяин Цзинь жив-здоров!

Ло Мэнсюэ чуть не выронила чашку.

— Как жив?

— Мол, приехал вчера вечером, разве что припоздал немного. Но мальчишки-слуги при нём и впрямь не было — вроде как он сам правил повозкой. Их это удивило, но не слишком.

— У вас есть совесть? — возмутился Чжан Вэйдэ.

Он быстро просочился в приоткрытую дверь, но, как подозревала Ло Мэнсюэ, подслушивать начал куда раньше.

— Нарочно меня прогнали?

— Извини, — сказала Ло Мэнсюэ. — Просто мастер Тянь…

— Да он пока без сознания, никуда не денется, — отмахнулся Чжан Вэйдэ. — Что дальше? Ты видела этого… двойника?

— Я решила было, что лекарь соврал. — Биси спрыгнула наконец на пол комнаты и даже притворила ставни за собой — очень уж завывал снаружи ветер. — В той мумии человека и не признаешь, поди пойми, Цзинь Пин он или кто. Но потом я, распрощавшись с парнями, решила осмотреться, и вот тут-то самое странное — никакого хозяина в доме вообще не было!

— Ты прямо весь дом осмотреть успела? — Чжан Вэйдэ недоверчиво поднял бровь — точно как делал Сун Юньхао, только на юношеском лице Чжан Вэйдэ это смотрелось скорее забавно, чем угрожающе.

— Пробежалась по крыше. Мне сказали, он не расстаётся с новой наложницей. Но она спала одна. И жена его тоже спала одна. Слушай, я не могу спутать мужчину с женщиной в спальне! Не было там ни следа янской силы. А в кабинете вообще никого не было, только ворох бумаг на полу. — Биси выставила вперёд ногу и завела руки за спину — с полотенцем, перекинутым через плечо, вид у неё сделался воинственный, как у маленького, но яростного генерала в походном плаще. — А кстати, демонической силы тоже не было! Вообще нигде!

С этого, пожалуй, стоило начинать, но Ло Мэнсюэ давно поняла, что Биси нет смысла принуждать говорить по порядку, иначе она совсем запутается, — лучше терпеливо дождаться нужных слов.

— То есть он приехал домой — что-то приехало… — сказал Чжан Вэйдэ растерянно. — А потом растворилось в воздухе.

— И в загородной усадьбе такая же дрянь творится, — вздохнула Биси. — Что-то вроде есть, а потом расползается по углам — и всё равно что не было. И что делать-то?

— Не знаю, но в усадьбу ты точно больше не ходи, раз боишься, — сказала Ло Мэнсюэ. — И вообще к Цзиням не ходи.

— Братец Сун тоже так сказал, — пробормотала Биси, — но, говорят, надо делать то, что страшно, чтобы отвыкнуть бояться.

— Ты и так очень помогла. Зачем нарочно изводить себя? Надо делать то, что хорошо получается. Один мой шиди… — Эта неопределённость звучала нехорошо, неправильно.

От всех, кто ушёл, остались лишь имена на общем надгробии, но имена Ло Мэнсюэ должна была произносить вслух: все ушедшие были люди, её семья, а не просто забытые жертвы без лиц, которых и вспоминают скопом, как ещё один сгинувший бесследно маленький орден, а ещё через пару лет перестанут и вспоминать, в цзянху таких были сотни и тысячи.

— Сюйцзэ-шиди, — сказала она твёрдо, стараясь не зажмуриться, — кажется, глаза остались сухими, — ужасно боялся трупного запаха. Он даже Владыки Ада не испугался бы, а от обычных разложившихся мертвецов его мутило. Так и что? Он ходил на другие охоты. Мало ли на свете чудовищ?

— А я, в общем-то, делаю то, что у меня лучше всего получается, — Чжан Вэйдэ ласково водил большим пальцем по обложке книги. — Только пока как-то без толку.

Биси встрепенулась:

— Который час? Уже пятая стража к концу подходит? То-то я опять проголодалась.

Тревога не уходила. Ло Мэнсюэ заставила себя выпустить из пальцев злосчастную ленту.

— Подождём брата Суна, — сказал Чжан Вэйдэ, и Ло Мэнсюэ кивнула.

Показалось, что где-то за стеной стукнула ставня. В соседней комнате никто не жил, да и на всём этаже, кажется, никого, кроме них, не осталось из постояльцев.

— Я сейчас, — Ло Мэнсюэ выбежала из комнаты.

Тянь Жэнь встал — и стоял теперь у окна, тоже распахнув его настежь, как она сама недавно. Он неловко наклонился вперёд, чуть свесившись наружу. Ветер яростно рвал белую ленту в волосах.

Ло Мэнсюэ вздрогнула. Если он и мог спрыгнуть с высоты без вреда для себя, то не сейчас, да и вообще непохоже было, что он хочет спрыгнуть намеренно — скорее чёрная воронка за окном засасывала его, вытягивая наружу, в ненастье и тьму. Таким же завороженным он показался ей и вчера в саду, но тогда был тихий вечер, и увядающий сад был красив.

— Мастер Тянь, — позвала Ло Мэнсюэ растерянно и поняла, что шепчет.

Тянь Жэнь обернулся.

Вновь то же лицо, что у незнакомца с Ишуй, — или почти то же, она помнила прошлогодний весенний вечер урывками, как давний сон. Но Тянь Жэнь не мог быть незнакомцем с Ишуй, никак не мог оказаться в такой дали от Хугуана. В прошлый их разговор Ло Мэнсюэ совершенно убедила себя, что ей померещилось, но теперь сходство сделалось ещё сильнее. Она стиснула дрожащие руки.

— Что там внизу? — спросил он тоже почти шёпотом. — Река?

— Да, река.

Снова тёмные воды. Влажно блестевшие глаза Тянь Жэня в полумраке сделались совсем нечеловеческими, но не пугали.

— Я так давно не слушал реку, — объяснил он восторженно.

Он наконец заговорил громче, но Ло Мэнсюэ всё равно не смогла узнать голос. Она помнила каждое слово незнакомца из не-сна про реку Ишуй, но голос не помнила.

Ло Мэнсюэ шагнула вперёд, и тут Тянь Жэнь растерялся и, будто очнувшись окончательно, отпрянул от окна.

— Барышня Ло. — Тёмные, почти без белков, глаза медленно моргнули. — Где мы?

— На постоялом дворе. «Фэнфань» — может, вы знаете?

— Я никаких не знаю, — сказал Тянь Жэнь извиняющимся шёпотом.

— Сун-сюн с Биси… забрали вас.

Ло Мэнсюэ не знала, как это лучше описать. Похитили? Спасли? Ну да, спасли, конечно же, и ничего лучшего она сама бы не придумала, но всё-таки способ…

— Как вы? — спросила она осторожно. — Вам больно?

Он быстро покачал головой.

— Налить вам чаю? Только он остыл.

— Да, — ответил Тянь Жэнь торопливо. — Пожалуйста. Это замечательно, что остыл.

Он осушил чашку залпом, а потом ещё четыре, и после каждой благодарил, а Ло Мэнсюэ каждый раз глупо кивала.

Когда чай закончился, Тянь Жэнь вдруг испуганно дёрнулся:

— Моя сумка…

Ло Мэнсюэ вспомнила, что сумку Чжан Вэйдэ с него стащил — сказал, внутри что-то твёрдое. Наверно, какие-нибудь лекарские принадлежности, которые всегда носят с собой.

— Она здесь, не беспокойтесь.

Ло Мэнсюэ подняла её со стула и протянула ему. Тянь Жэнь торопливо перекинул ремень поперёк груди, притянул сумку к себе обеими руками.

— Там заказ, — сказал он быстро, — я не могу его потерять.

Он быстро, виновато улыбнулся.

Ло Мэнсюэ подумала, что нужно сделать ещё что-то, но она не знала что. Это, в конце концов, был не её дом, не её комната. Даже чай, вспомнила она с ужасом, был не её. Дома она решила бы, что делать, даже если не могла посоветоваться с наставником. Пошла бы готовить лапшу на всех, в конце концов.

Чжан Вэйдэ в коридоре закричал радостно: — Брат Сун! — а потом, не успела Ло Мэнсюэ повернуться к двери, они оба уже вошли. И ещё с ними был парнишка одних лет с Чжан Вэйдэ, которого Сун Юньхао крепко держал за шиворот. Позади громко возмущалась Биси.

— Ты была права, — бросил Сун Юньхао ей через плечо. — Перед полётом лучше сразу вырубать. Чтоб я ещё раз!.. — Тут он прибавил, обращаясь уже к Чжан Вэйдэ: — Напомни тебя тоже сразу вырубить, если вдруг.

Чжан Вэйдэ счастливо засмеялся.

Из-за пазухи у Сун Юньхао торчало что-то чёрное, несуразное, обмотанное грязно-белым. Чёрное судорожно ворочалось.

— А эта вонючая дрянь тут зачем? — спросила Биси грозно, и Ло Мэнсюэ, разглядев наконец лобастую голову и лапы, признала в чёрном щенка.

— А-Сюань! — воскликнул Тянь Жэнь, просветлев лицом. — Ты цел? Дай-ка я взгляну.

Он привстал, подавшись к пареньку, но тот замер и отчаянно завертел головой. Он потерял — может быть, в полёте — шапку, и недавно придавленные ею волосы торчали теперь нелепыми вихрами. Одежда была перепачкана землёй, но крови Ло Мэнсюэ не увидела.

— П-прошу… — паренёк хотел бухнуться на колени, но Сун Юньхао не выпустил его халат и удержал на полпути.

— Стой смирно, — велел он, вытащил отчаянно бьющегося щенка — видно, уже не справлялся с обоими сразу — и сунул его на руки Ло Мэнсюэ.

Щенок норовил выскользнуть. Он весь трясся и лупил её упругим длинным хвостом по бедру.

— Сказал, что без пса никуда не пойдёт, — сообщил Сун Юньхао. — Сидели оба в роще в обнимку и дрожали. Надо было на месте обоих и бросить, демонов там не было — но ведь замёрз бы, идиот. Давай-ка, повтори им, что мне рассказал.

Подумав, он выпустил мятый халат А-Сюаня.

Паренёк отскочил, спрятавшись за спиной Сун Юньхао, зашептал:

— Бессмертный господин, можно я не стану к нему подходить? Я лучше тут. Он тоже чудовище…

Тянь Жэнь опустил глаза и стал бессмысленно вращать на столе пустую чайную чашку.

— Что сделал мастер Тянь? — спросил Сун Юньхао спокойно. — Ты видел что-то?

— Нет, но он же из этих, русалок, они, говорят, даже акулу могут загрызть.

Биси рассмеялась злобно, по-звериному, и Сун Юньхао, не оборачиваясь, погрозил ей кулаком.

— Про хозяина рассказывай, — повторил он строго.

А-Сюань утёр мокрое лицо широкой красной ладонью — запястья у него были мальчишеские, тощие, а ладони крупные, как у взрослого мужчины.

— Как уехали те бессмертные господа, — начал он сбивчиво, — я пошёл к повозке, а хозяин задержался… не знаю, дом запирал? Потом пришёл и всё не садился, всё смотрел на меня. И от него странно пахло. Я подумал: лекарствами. Это вообще-то не странно, в аптеке от всех пахнет, но хозяин такое не любил, он был чистоплотный, а как новую наложницу взял, так и вовсе всякие заморские духи стал покупать, как молодой. И я спросил у него, мы едем домой или нет, может, у него ещё какие дела, а он поднял руку, и тут у него рука отвалилась.

— Ну молодец, — вздохнул Сун Юньхао. — Хоть стало попонятнее. Давай теперь про руку.

А-Сюань пискнул, что не хочет, но, придавленный его взглядом, выдавил всё-таки: — Ну, она была и вдруг исчезла… — а потом, будто увлёкшись, затараторил: — Нет, крови не было, я не видел, просто она упала на землю, а я смотрю — вместо руки лежит как будто ворох грязных тряпок или, не знаю, бинтов, вот как на Скворце сейчас, и тогда я заорал и убежал. Долго бежал, не помню. Потом меня Скворец нашёл. Он, наверно, тоже напугался. Он не наш пёс, его на улице повозкой сбили, а я его мастеру Тяню принёс.

— Чтобы окончательно загрыз? — уточнил Сун Юньхао негромко, но А-Сюань даже не заметил шутку. — Ладно, иди. Вэйдэ, отведи его вниз, скажи А-Ли, чтобы покормила его, что ли.

Он вытащил несколько мелких монет, сунул в руку Чжан Вэйдэ.

— А-Ли уже встала?

— Встала, конечно, но, как меня увидела, сбежала на кухню. Дай вот ей денег — от меня не возьмёт. А ему скажи, чтоб к хозяину пока не возвращался. Не возвращайся, понял? — Сун Юньхао слегка тряхнул А-Сюаня за плечо, тот не то кивнул, не то просто дёрнулся в такт.

Скворец вывернулся из рук Ло Мэнсюэ, плюхнулся на пол на разъезжающихся лапах и вдруг, вместо того чтобы припустить за уходившим пареньком, подлетел к Тянь Жэню — сначала промахнулся, а со второй попытки таки уткнулся головой ему в колени.

Биси тоже пересказала историю ещё раз для Сун Юньхао, на удивление связно, но тот не впечатлился, а только сказал уныло: «Твою ж», хотел ещё что-то прибавить, поглядел на Ло Мэнсюэ и махнул рукой.

— Ты меня не смутишь, если что, — сказала Ло Мэнсюэ. — Переоденься в сухое. У тебя же есть запасная одежда?

Сун Юньхао на миг остолбенел, потом спросил раздражённо:

— Это что, как-то поможет ловить двойника, который не то потерял, не то отрастил руку?

Ло Мэнсюэ ответила спокойно:

— Не вижу, чем это могло бы помешать.

Сун Юньхао долго ворчал, как старый барсук, и она подумала даже, что у него, может быть, вообще нет никакой смены одежды, кроме исподнего, но тут он выбрался из-за ширмы в чёрном халате, который мало чем отличался от предыдущего, но был сухой и чуть поновее. По бессвязным жалобам Ло Мэнсюэ скорее угадала, чем поняла, что в новом он ходить на охоты не планировал: «Это для приличных мест, в лавку там…» Вдобавок он заново туго перетянул волосы на макушке.

— Я закажу завтрак, — сказала Ло Мэнсюэ и, чтобы сразу предотвратить очередной виток ворчания, прибавила: — Я заплачу.

— Да причём тут деньги! Мы не обсудили…

— Мы можем обсуждать демона за едой. Когда ты вообще ел в последний раз?

— Позавчера, — немедленно встрял Чжан Вэйдэ. — Если ты прямо на охоте грохнешься в обморок от голода, я тебя больше никуда перетаскивать не буду.

Сун Юньхао сказал что-то невнятное про инедию, погрозил рукой — но кому, Ло Мэнсюэ не поняла, так, в пространство, — наконец с грохотом уселся у стола и принялся яростно чистить клинок своей дао.

Увы, завтракать с настоящим рвением взялась только Биси, ухватившая миску с горячей кашей с кусочками варёной курицы. Чжан Вэйдэ с маньтоу в зубах сел, скрестив ноги, на кровать и продолжил копаться в своей книге. Сун Юньхао не отрывался от полировки дао, только пил чай. Тянь Жэнь, которого, видимо, тоже успокаивали привычные движения, осторожно, но ловко перебинтовывал лапу Скворца.

Ло Мэнсюэ села за стол, лицом к ним обоим.

— А кстати, — Биси энергично орудовала ложкой, но говорить, тоже одной из всех, ей это не мешало: после каждой пары слов она проглатывала кашу. — Барчук из аптеки мне сказал, что призраки появились из-за смерти его дяди. Что дядя как-то там скверно помер.

— Да, его дядя, — сказал Тянь Жэнь. — Погибший сейчас Цзинь Пин был младший сын, от наложницы. А тот старший, Цзинь Ган.

— Аптеку же называют аптекой братьев Цзинь, — вспомнила Ло Мэнсюэ.

— Да — видно, по старой памяти. Я знал Цзинь Гана. Я расскажу…

Тянь Жэнь бережно затянул последний узелок, устроил притихшего щенка у себя на коленях и стал тихонько гладить за ухом.

— У меня раньше была маленькая лечебница в Линьане, — проговорил он наконец. — Там хорошо, тихо. Много редких трав в горах.

— Это к делу не относится, — перебил Сун Юньхао угрюмо.

— Да, простите… Так вот, Цзинь Ган с детства много болел. Он сам хорошо разбирался в медицине, но себя вылечить не мог, да этого и небожители бы не смогли. Но в молодости он вёл дела аптеки, ездил иногда закупать травы. Последний раз, когда он ещё мог путешествовать, он съездил в Линьань. — Пальцы Тянь Жэня замерли на собачьем ухе. — Там он купил меня.

Сун Юньхао оторвался наконец от созерцания клинка и повернул голову.

— Купил? — переспросил он резко. — Вы же были лекарь с практикой, а не раб.

— Ну, выкупил, — поправился Тянь Жэнь тихо. — У коменданта Линьаня жена скончалась от кровотечения. Она была на шестом месяце, и ребёнок тоже не выжил, конечно, комендант был в ярости, и… Простите, это тоже к делу не относится. Мы с Цзинь Ганом никогда прежде не встречались, но он слышал про меня. Он выкупил меня тогда из темницы и привёз в Хугуан. Лет тринадцать назад? Я не помню точный год, сужу только по возрасту Чун-эра. Чун-эр — Цзинь Чун — сказал тогда, что ему десять.

Ло Мэнсюэ, которая сама ничего не ела, а только разливала чай, молча придвинула к нему чашку.

— Спасибо, барышня Ло, — сказал он, но пить не стал, будто боялся оторваться от щенка. — Цзинь Ган рвался изучать новое: свойства трав, воздействие эликсиров на ци. Он много рассказывал мне про эксперименты со снадобьями, уже в повозке говорил, не умолкая, я тогда не всё понял, а потом, когда понял, не со всем смог согласиться. Я был благодарен ему за спасение, но есть вещи, которые нельзя делать никогда. Цзинь Ган сказал, что я зря упрямлюсь. Не знаю, что он решил бы потом, но вскоре по приезду ему стало хуже — ноги совсем отнялись. Я пробовал иглоукалывание, но без толку, конечно, это было врождённое. А потом Цзинь Пин просто… замуровал брата. Не буквально, конечно. Запер его в усадьбе.

Это было очень легко. Цзинь Пин сказал, что его старшему брату нужен отдых и лечение вдали от городского шума. Он даже не совсем солгал, потому что Цзинь Ган мог бы прожить ещё какое-то время — прикованным к постели. Но Цзинь Пин отнял у него всё: городской дом, аптеку. Я не мог выйти за барьер, а Цзинь Ган вообще не мог ходить. Велели сделать, правда, это кресло на колесах — вы его видели, — им даже можно было управлять самостоятельно, но только в доме, до города на нём было не добраться. Один раз Цзинь Ган выехал за ворота и застрял в первой же луже. Была осень, как теперь. Я не мог подойти, чтобы вытащить его, мог только бросить верёвку, но верёвку он ловить не хотел, отбрасывал нарочно. Я просто стоял у ворот, а он всё кричал, проклинал всех. Не хочу вспоминать.

Чун-эр прибегал пару раз — в детстве он любил дядю, но отец запретил ему приходить, а потом он и сам, кажется, забыл. Все забыли. Нет, слуги приезжали иногда, у нас была еда, лекарства. Цзинь Ган мог бы уйти мирно, конечно. Я бы ухаживал за ним до конца. Но он был не такой.

Тянь Жэнь помолчал и прибавил безжалостно:

— Не такой слабый, как я. Он не мог смириться. А после того раза, кажется, совсем повредился рассудком. Он смешивал и пил эти свои странные эликсиры, хотя я прятал от него травы, уж не знаю, как он ухитрялся их воровать. Наверно, у него были в доме тайники, про которые я не знал… Иногда резал ноги ножом, потому что не чувствовал боли. И однажды попал в артерию.

— Давно? — спросил Сун Юньхао.

— Лет восемь назад… Не знаю, случайно ли. Едва ли. Цзинь Пин похоронил его вполне достойно. Держит, конечно, на семейном алтаре табличку. Иногда мне кажется, что Цзинь Пин даже не считал, что поступил жестоко: в конце концов, в последние месяцы его старший брат всё равно не смог бы возглавлять аптеку, да и перед тем больше своими опытами увлекался.

— Одна только табличка мстительного духа не успокоит, — устало вздохнул Сун Юньхао. — А потом?

— Потом Цзинь Пин вспомнил про меня, стал поручать мне тайные заказы. Ещё Ян-сюн, когда подал в отставку и приехал сюда, познакомил его кое с кем из цзянху… Но Цзинь Пин был поосторожнее, конечно, чем его старший брат. Совсем забрасывать ради тайных заказов процветающую аптеку он не собирался.

— А призрак?

— Нет никакого призрака, — Тянь Жэнь смутно улыбнулся. За время рассказа губы у него совершенно пересохли, но он так и не стал пить. — Слуги боялись, да, так они Цзинь Гана и при жизни боялись. Я живу там один, и всё было спокойно уже много лет.

— Вы вроде как и не лжёте сейчас, — сказал Сун Юньхао, — но я бы вам всё равно не верил. Вас пытали на днях, а вы говорите, что всё хорошо.

— Ну, я бы не стал сравнивать это с пытками… Чун-эру просто опять нужен был жемчуг.

— Жемчуг? — повторила Ло Мэнсюэ растерянно. — Я думала, это предание.

— Про слёзы? Не совсем. Я надеюсь, Чун-эр хотя бы не проигрался бы снова?

Биси, фыркнув, отставила ложку.

— Мне кажется, мы этот жемчуг в основном проели.

— Ну, лучше уж так, — Тянь Жэнь улыбнулся снова.

— Знаете что, — Чжан Вэйдэ, видно, пришла в голову какая-то дельная мысль — чтобы вознаградить себя за усилия, он откусил наконец целую половину маньтоу и никак не мог прожевать, а потом проглотить, даже вскочил с кровати и замахал рукою, чтобы проглатывалось скорее. — Раз вы говорите, что там было много разных мелких… ну, существ, и это не насекомые, потому что на самом деле никто не видел насекомых, просто некоторым, — он выговорил это слово с особым ехидством, — они от страха мерещатся, а дело было всё же поблизости от дома лекаря, то я подумал и нашёл вот что. Есть же мелкие демоны, которые заводятся в местах, где много раненых. Они питаются болью и разной дрянью: кровью там, гноем, но особенно болью.

— Демоны грязных бинтов, — кивнул Тянь Жэнь. Он не удивился: эта мысль, видимо, уже приходила в голову ему самому. — Я их видел как-то раз, очень давно, ещё до Линьаня. Да, они, бывает, заводятся, как личинки в ранах. Но молодой господин Чжан говорит верно: прежде всего нужно много людей. У меня всё же не шатёр полкового лекаря, даже не городская лечебница. А с прошлого года я только с порошками возился, не прикасаясь к ранам, если не считать Скворца. И хоть я, конечно, в последний месяц совсем запустил хозяйство, но раньше всегда старался поддерживать чистоту.

— Разве они могут убить? — спросил Сун Юньхао.

Тянь Жэнь покачал головой.

— Если только тяжелораненого без ухода. Могут навредить больным, но вот так высосать здорового человека — нет, конечно. Цзинь Пин был совершенно здоров.

Ло Мэнсюэ плеснула себе чаю, чуть пригубила, и почти сразу её яростно затошнило. Она поспешно сглотнула слюну, стиснула зубы.

О демонах грязных бинтов она прежде никогда не слышала. Почти наверняка они были бесплотны и даже не имели формы, но отчего-то Ло Мэнсюэ увидела, как наяву, крошечные, перепачканные кровью тельца, рогатые головы, глумливо раззявленные рты. Демоны хохотали, прогрызая себе путь наружу из мёртвых и умирающих тел. Снова и снова проворачивали в ране меч, насквозь пробивший шею наставника. Копошились в распоротом животе Сюйцзэ-шиди — запах, вспомнила Ло Мэнсюэ обморочно, он так боялся запаха.

Оскалившаяся голова казнённого отца А-Шу раскачивалась в клетке.

Цзинь Ган — даже не зная его, Ло Мэнсюэ живо вообразила вдруг сгорбленную спину — размеренно и остервенело бил ножом: один удар по подлокотнику, один по своей ноге. Некоторые удары приходились в одно и то же место.

— Барышня Ло, — составленные вместе указательный и средний пальцы Тянь Жэня прижались к её лбу, большой палец легонько надавил на висок. Она подумала растерянно, что он просто поддержал её голову таким странным жестом, но наверно, на самом деле он нажал на нужные точки. — Вам дурно?

— Нет, — в голове немного прояснилось, и Ло Мэнсюэ поняла, что рука Сун Юньхао сжимает её плечо. Растерявшись, она отстранилась сразу от обоих. — Просто от недосыпа, наверно.

Она с детства привыкла к прикосновениям: дружеским объятиям, тычкам, похлопываниям по плечу; лишившись их, тосковала, а теперь, обретя снова таким странным образом, перепугалась.

Сун Юньхао пробормотал под нос что-то в духе «а сама учит других», но Тянь Жэня так просто было не обмануть. Чтобы избежать его тревожного, участливого взгляда, она отвела глаза.

— Вы же говорили про опыты с ци, — сказал Чжан Вэйдэ, волнуясь. — А если Цзинь Ган что-то сделал такое…

— Не знаю, — вздохнул Тянь Жэнь. — Не могу понять. Всё равно до прошлой ночи я не видел и не слышал ничего странного.

— Видно, орден Гао был прав, — усмехнулся Сун Юньхао. — Я приношу несчастья.

— Приносите несчастья? — повторил Тянь Жэнь завороженно. — Нет, конечно, только…

Чжан Вэйдэ просиял:

— Вы что-то вспомнили!

— Нет, это совершенно дикая мысль, и я не знаю, возможно ли это, но если… Цзинь Ган создал… или даже это вышло вовсе случайно, я подумал: может, это существо питается не телесными ранами, а израненной ци? Понимаете, у заместителя Дугу застои ци. Заклинателя его уровня это не убьёт, но ослабит в бою, к тому же застои очень болезненны, оттого он и пьёт «Кровь Алого Сокола». На молодом господине Суне заклятие, к тому же оно начнёт действовать уже скоро. — Тянь Жэнь чуть скосил глаза к подоконнику, словно не зная, стоит ли говорить. — И у барышни Биси тоже…

— Заткнись! — взвизгнула Биси.

Миска полетела ему в голову, но Ло Мэнсюэ поймала её раньше.

— Что же, это я накормил демона? — проговорил Сун Юньхао медленно и зло.

— Не нарочно, — заверил Тянь Жэнь быстро. — Но, если это вдруг действительно правда, я боюсь, никому из вас, кроме молодого господина Чжана, нельзя приближаться к демону. Вы просто можете сделать его сильнее. Колебания ци у барышни Ло, вероятно, лишь от душевного потрясения, и они вряд ли насытят демона, но он может сильно навредить ей самой.

— Ну конечно, — Сун Юньхао закинул голову к потолку — к небесам, будто молился, но на самом деле не то спорил, не то горестно смеялся. — Сборище калек. Орден неудачников.

— Что уж, — Чжан Вэйдэ тревожно хрустнул пальцами. — Если так, давайте я попробую.

— Нет, — отрезал Сун Юньхао. — Должен быть другой выход.

— Я могу, по крайней мере, сходить на разведку, — сказала Ло Мэнсюэ, поставив миску на край стола. Стол покачивался перед глазами, но она моргнула, и он встал на место.

Отчего-то это её сильно воодушевило.

— Есть другой выход, — сказал Тянь Жэнь. — Я могу сделать то, что уже обещал вам, молодой господин Сун. Отменить ваш следующий приступ. То, что с вами происходит, сделано искусственно. Это не болезнь, которая хаотична по природе. То, что сделано искусственно, и я могу изменить, когда захочу, хотя и ненадолго. По крайней мере, демону будет труднее вами питаться, если вы избавитесь от боли.

У него заметно крепчал голос, когда он говорил исключительно о медицине.

— Вам нечего бояться, — прибавил он спокойно. — Барышня Ло тут и вмешается, если почувствует что-то.

Сун Юньхао скривился:

— Думаете, я боюсь?

— Брат Сун, — сказал Чжан Вэйдэ торопливо. — Правда, почему бы не попробовать?

— А ты вообще лучше молчи — и так вечно решаешь за меня. Вам понадобится что-нибудь? Какие-нибудь лекарские штуки?

— Нет, ничего. Можно прямо так. Скворца бы вот только забрать, — Тянь Жэнь глянул просительно на Ло Мэнсюэ.

Она вытащила из своей, нетронутой тарелки с кашей куриное волоконце, повертела над чёрным мокрым носом. Нос заинтересованно задёргался. Тянь Жэнь не спихнул щенка с колен, а скорее сам осторожно выскользнул из-под него, чтобы не потревожить.

Сун Юньхао повздыхал раздражённо, развернулся наконец к нему спиной и тут же, вспомнив важное, быстро повернул голову:

— Инхушэнь же! Во сколько вы обещали отдать им лекарство?

— К часу Петуха.

— Так поздно? Оно же давно готово.

— Клиентам не всегда нужно знать, сколько времени у меня уходит, чтобы приготовить всё по рецепту. Сядьте, пожалуйста, спокойно.

— А это надолго? — Сун Юньхао уселся поровнее, но лопатки беспокойно шевелились под новым чёрным халатом.

— Не знаю точно, но нет. — Тянь Жэнь прижал ладонь к его спине, и тот, на удивление, присмирел.

Биси подползла сзади — видимо, чтобы не приближаться к Скворцу, который шумно и слюняво ел курицу, — обвила обеими руками Ло Мэнсюэ, уткнулась носом ей в плечо. Биси совсем высохла и распушилась ещё сильнее, и от её тепла по руке поползли мурашки.

Ло Мэнсюэ прижалась к её макушке щекой и стала смотреть на руку Тянь Жэня — она думала, что его сила будет светлее, может, лазурного цвета, как её собственная, но она была тёмная, почти чёрная, как море безлунной ночью.

Моря Ло Мэнсюэ тоже никогда не видела.