Орден неудачников

Что-то живое внутри

Поднос с грохотом приземлился на стол. Сун Юньхао уклонился от брызнувшего во все стороны соуса.

— Угощайтесь, дорогие гости, — сказала лисица ядовито.

Уходить она отчего-то не стала — торчала у стола, зевая, и теребила завязки передника.

— Чего тебе ещё? — спросил Сун Юньхао.

— Деньги, — прошипела лисица, сунув ему прямо под нос узкую девчоночью руку. Браслетов на ней стало, кажется, ещё больше. Под браслетами запястье обвивал старый шрам от ожога.

Сун Юньхао полез за пазуху и достал обещанные ей дополнительные пять лянов, завёрнутые в отдельную тряпицу.

Лисица внимательно пересчитала монеты. Её глаза изумлённо округлились.

— Надо же, — протянула она, — я уж думала, не дождусь своих денежек никогда.

— Это я тебя жду уже несколько дней. Где тебя носило?

— Не твоё дело. Занята была.

— А здесь ты чем занята?

— Подрабатываю, — сказала лисица, широко зевнув. — Хозяин сказал, у него одна служанка ушла помогать с похоронами или что-то вроде. Совсем теперь мне спать не даёт.

При свете дня вид у неё был безобидный. Девица как девица, сонная и хмурая. Правда, на месте хозяина постоялого двора Сун Юньхао взял бы такую на работу разве что от отчаяния: кто знает, сколько она в ближайшее время тарелок расколотит, если будет их так швырять.

Или хозяин имел на неё другие виды?

— Смотри, — сказал Сун Юньхао тихо, — если что выкинешь, я тебя зарублю.

— Я совсем, что ли, дура? Стану я сосать янскую силу у толстого старикашки! У него и сил-то никаких нет. Я ночью посуду перемывала.

— Как хоть тебя звать?

Она вытаращила глаза ещё сильнее:

— Чего?

— Я с детства иду путём клинка. Так что не бойся, не знаю я никаких заклинаний, которые подчиняют с помощью имени, и прочей ерунды. Я в них даже не верю.

Лисица фыркнула и потащилась в сторону кухни.

— Биси, — бросила она через плечо.

— А они есть, ты зря не веришь, — зашептал Чжан Вэйдэ. — Если знать имя, можно проклясть.

— Ну и зачем мне её проклинать? Если не начнёт дурить, плевать мне на неё.

— Брат Сун, — спросил Чжан Вэйдэ задумчиво, подцепляя в миске цзяоцзы, — а ты рассмотрел, сколько у неё в истинной форме было хвостов?

— Если ты забыл, как раз тогда Падалица пыталась тебя убить. Мне было, знаешь ли, не до лисьих хвостов.

— Вот я тоже не разглядел. — Чжан Вэйдэ печально вздохнул. — Несколько. Может, три.

— Немного. Она молодая.

Сун Юньхао взял палочки тоже, но есть не хотелось, а от запаха соуса даже чуть тошнило. Пустяки: он мог не есть и по неделе без всяких последствий. Он отодвинул тарелку, налил себе чаю, поглядел, как Чжан Вэйдэ осторожно и часто, как зверёк, обкусывает цзяоцзы. Надо бы на свежий воздух — ещё бы водился в затхлом, туманном осеннем Хугуане этот свежий воздух.

Но прежде…

— Нужно поговорить, — сказал Сун Юньхао, и Чжан Вэйдэ, сбившись с частого, но размеренного ритма, чуть не поперхнулся, но тут же подобрался и сел прямо. — Ты твёрдо решил так и таскаться за мной?

— Да, — выпалил Чжан Вэйдэ мгновенно.

— Даже не подумал.

— Я подумал. Я несколько дней всё думал. Это, знаешь, будет только на пользу для нас обоих. — Чжан Вэйдэ аккуратно сложил палочки, потупился и стал разглаживать рукава. — У меня не очень хорошо получается выживать в одиночку. Ты намного сильнее и опытнее меня. Но я могу тебе помочь, когда у тебя случаются приступы. Они ведь будут ещё?

— Да.

— Тебе слишком опасно оставаться в одиночку, когда у тебя приступы.

— Так понравилось быть сиделкой? — усмехнулся Сун Юньхао.

— Вообще не понравилось. В прошлый раз я чуть с ума не сошёл от страха. Но это всё ещё лучше, чем быть одному. Только я так и не знаю, когда тебе становится плохо. Ты сказал, по ночам, — но ведь не каждую ночь?

— Примерно восьмого числа каждого месяца и потом в двадцатых числах.

Чжан Вэйдэ глубоко вздохнул — он всегда собирался с силами перед каким-нибудь очередным вопросом, особенно когда боялся спрашивать, но любопытство вынуждало.

— Разве яд может так действовать? Я, конечно, знаю про всякие десятидневные яды и всё такое, но это ведь выдумки?

— Про яд я сказал тебе просто так… На мне заклятие.

— Нечисти?

— Моего ордена.

— Но зачем ордену…

— В наказание.

— Это… — Чжан Вэйдэ растерянно покачал головой, — слишком жестоко. Они могли б обойтись, я не знаю, кнутом. Да они и так уже тебя выгнали!

Сун Юньхао не ответил. Чжан Вэйдэ тряхнул головой ещё раз, встревоженно сплёл пальцы на коленях, но больше уже не сказал ничего.

— Если мы пойдём вместе, — проговорил Сун Юньхао наконец, — ты должен меня беспрекословно слушаться.

— Нет, — ответил Чжан Вэйдэ так же быстро и решительно, как перед тем отвечал «да».

— Что ты сказал, глупый мальчишка? Я тебя вдвое старше.

— Я, например, не люблю чёрное. Если ты вдруг велишь мне носить тёмные вещи, я их не стану носить. Или вот еда…

— Я говорил про охоту на нечисть, а не про халаты! Мне плевать, какого цвета у тебя халат. И еду себе бери любую, — Сун Юньхао вспомнил про пирожные и прибавил сухо: — в разумных пределах.

Чжан Вэйдэ закатил глаза:

— Мне не нравится это дополнение. Мы по-разному понимаем разумность. И ты не умеешь считать. Сколько тебе, ну, двадцать семь?

— Двадцать восемь.

— Мне будет семнадцать на Большие снега. Где здесь вдвое?

— Ты!.. — Сун Юньхао гневно ткнул пальцем в воздух перед грудью Чжан Вэйдэ. — Ты всегда споришь из-за полнейшей ерунды! Ты будешь меня слушаться на охоте, или убирайся с глаз моих.

Чжан Вэйдэ кротко заулыбался:

— Про охоты я не спорил.

— И мы уйдём из Хугуана. Только прежде соберёмся в дорогу.

— Как скажешь, брат Сун. Я с удовольствием пойду куда угодно. Разве что перед зимой лучше, наверно, не ходить на самый дальний север.

— Я думал пойти в Иньчжоу.

— Это к юго-востоку? Вот и славно, пойдём в Иньчжоу. Тебя так раздражает орден Гао?

— Не раздражает, просто… — Сун Юньхао прикрыл глаза. Вспомнил невесомое тело на руках. Другое тело, подвешенное к стене кособокого лесного шалаша, — с ним тварь возилась долго и переделала куда сильнее.

Вспомнил мелкого, не старше Чжан Вэйдэ, парнишку, долго блевавшего в грязь. Прозрачные застывшие глаза одного из старейшин. Чавкающие звуки лопаты, которая вгрызалась в мокрое, гнилое. Ученики ордена Гао быстро подрастеряли спесь: конечно, в этом городишке даже отделение их ордена оказалось довольно жалким, но их всё равно было много, они были куда сильнее, чем Сун Юньхао в одиночку, и он в нетерпении кричал на всех вокруг, ругался коротко и грязно, твердил: скорее, скорее.

После трупов в лесу орден Гао смотрел на Сун Юньхао уже не как на предателя, а как на призрака, возвещающего смерть. Он не знал, что хуже.

Ему надоело копать.

Иньчжоу был относительно недалеко — крупный, богатый город. Как раз впору, чтобы перезимовать.

— Если доел, — сказал он Чжан Вэйдэ, который задумчиво помешивал палочками соус, — пойдём. Надо закупить всё нужное перед дорогой. Надеюсь, шить на заказ не придётся, но всё равно, мгновенно мы не управимся. И в аптеку ещё раз надо бы наведаться…

В сумерках Сун Юньхао наконец решил вернуться на постоялый двор, а там уселся у окна, скрестив ноги, и велел не мешать ему медитировать, хотя помешать ему теперь было, кажется, совершенно невозможно.

Чжан Вэйдэ немного посидел рядом, глядя с любопытством и лёгкой завистью: у него никогда толком не получалось медитировать по-настоящему, как наставник ни втолковывал ему про разные техники для усмирения ненужных мыслей. Чем больше Чжан Вэйдэ сосредотачивался, тем больше злился на самого себя; или пугался какой-нибудь ерунды, вроде резкого звука: слишком привык, что всегда нужно быть начеку, как тут отрешиться от мира!

К тому же наставник, когда медитировал, был чудовищно похож на мёртвого, а это не вдохновляло ему подражать. Его полное лицо неожиданно желтело, даже как будто немного усыхало, рот обвисал, а дыхание почти замирало. Чжан Вэйдэ однажды нечаянно задел рукой его плечо и на миг до полусмерти испугался, что наставник вот-вот рассыпется в прах.

Сун Юньхао в медитации выглядел спокойным, но совершенно живым — куда более вдохновляющее зрелище. У него разгладилась преждевременно глубокая морщина между бровей, рот расслабился, а щёки стали не такие бледные — в общем, он выглядел куда лучше, чем сегодня днём, когда они ходили по лавкам.

Чжан Вэйдэ прокрался — на всякий случай всё же на цыпочках — к вешалке для одежды, на которой растянул новый плащ.

В лавке готового платья Сун Юньхао торговался долго и муторно, и хозяин попался такой же упёртый и неповоротливый, к тому же без особого трепета перед заклинателями, у Чжан Вэйдэ даже голова от них закружилась — а он-то с утра считал, что торгуется лучше! И когда Сун Юньхао спросил вдруг: «Такой-то тебе сойдёт?», Чжан Вэйдэ не сразу понял, что речь про цвет, а потом так растерялся, что только быстро кивнул, даже не поблагодарил толком.

Плащ был светло-серый.

Чжан Вэйдэ ласково погладил плотную ткань. Он мечтал когда-то завести маленькую медную грелку для рук, но с грелкой по дорогам не находишься, плащ куда лучше.

Надо было бы сделать что-то хорошее для Сун Юньхао, но Чжан Вэйдэ понятия не имел, что вообще любит Сун Юньхао, кроме своей дао и давно покойного молодого господина. Он даже еду как будто не любил или разлюбил теперь и подогретое вино прошлой ночью пил равнодушно.

— Я пошёл забирать наш заказ из аптеки, — сказал Чжан Вэйдэ на случай, если Сун Юньхао всё-таки что-то слышал, немного подождал и выбрался на улицу.

Хорошо, что подвернулся такой хороший предлог, — даже врать не пришлось.

Из аптеки он выбрался с увесистым свёртком, поднял глаза. Биси ждала, как пообещала днём, на том же месте, где они мельком нынче виделись, — у соседней ограды. Старая магнолия за забором уже облетела, но стоять под её ветвями всё равно было уютнее, чем посреди улицы.

Передника на Биси больше не было, за плечами болтался чахлый узелок с вещами, и Чжан Вэйдэ не удержался:

— Уже выгнали?

Биси презрительно фыркнула:

— Я сама ушла. Спать страшно хочется.

Сейчас она вовсе не казалась сонной. Глаза сверкали, а под слоем загара на щеках проступил свежий густой румянец.

— Как ты догадалась про аптеку? Следишь за нами, что ли?

— Тут я тоже работала. — Блаженно улыбнувшись, Биси прибавила: — Видел тамошнего приказчика? Это он, должно быть, сейчас тебе отдавал лекарства.

— Ха! Я думал, ты любишь воинов. А этот тощий, бледный.

— Учёных я тоже люблю. У меня разнообразные вкусы. А этот прекрасный юноша ещё так похож на моего бедного А-Юя!

Чжан Вэйдэ мог только догадываться, какая участь постигла неведомого А-Юя и не потому ли Биси звала его бедным, что сама нечаянно залюбила вусмерть, но приказчик, ещё несколько часов назад вполне прыткий, к вечеру сделался, пожалуй, чересчур бледен и как-то странно рассеян.

— А из аптеки ты зачем тогда ушла? — спросил Чжан Вэйдэ с любопытством.

Биси гневно сморщила нос:

— Дурацкие травы пахнут слишком мерзко. Не могу больше терпеть.

Чжан Вэйдэ хотел спросить, что случилось с хвалёным лисьим нюхом, но придержал смешок. От неё-то самой сегодня разило благовониями, как от наложницы Чжоу по праздникам, — и от одежды, и от волос, которые к вечеру Биси вновь распустила, — сладко и пряно, и, в общем-то, даже приятно, если бы она не смешивала духи наугад в таких количествах, да ещё приправив всё мускусом.

Биси вдруг молча схватила его за руку, сунула в ладонь что-то твёрдое. Чжан Вэйдэ удивлённо посмотрел на серебряный лян — явно один из тех, что она получила с утра.

— Ты что, возвращаешь деньги?

— Я хочу тебя нанять, — сказала Биси. — На ночном рынке ты говорил, что хорошо разбираешься в артефактах.

— Ну… немного.

На ночном рынке он несколько преувеличил свои таланты. Тот темнорожий не то демон, не то варвар — от страха Чжан Вэйдэ не разобрал — грозился ему ноги переломать, тут и не такого наобещаешь.

Линь-Мумия был немного приветливее, поэтому ему Чжан Вэйдэ наврал меньше. В предметах, похищенных из гробниц, он действительно немного разбирался, а это, на его счастье, как раз была область интересов Линя-Мумии.

— Нет, я больше не пойду на ночной рынок, — сказал Чжан Вэйдэ быстро и попытался впихнуть лян обратно в руку Биси, но она сжала пальцы в кулак.

— Ха! Я туда тоже не вернусь. Эти злодеи мне даже не заплатили за танец. Поэтому мне нужен ты. Я тебе покажу одну штуку, а ты разъясни, что это такое.

Она сдёрнула с плеч узелок, села на круглый валун под оградой и стала развязывать свои пожитки. Внутри был второй узелок — с одеждой, что ли, — шпилька, кисть, губной органчик и несколько резных деревянных шаров, один из которых скатился с колен Биси, но Чжан Вэйдэ успел его подхватить.

От шарика тоже сладко пахло — может, сама древесина была благовонной.

— Это для танцев, — пояснила Биси, быстро отобрав шар и протянув Чжан Вэйдэ небольшой металлический предмет. — А это вот штука, на которую тебе нужно взглянуть. Ты что чихаешь? Я пленила тебя благоуханием?

Чжан Вэйдэ хотел сказать, что она воняет мускусом, как варвары из Юньнани, но лишний лян им с Сун Юньхао пригодился бы, поэтому он только закатил глаза и поглядел на штуку у себя в руках.

Это был замок — не такой, как навешивают на двери складов, а изящный, ярко раскрашенный в синее и пурпурное.

— Похож на любовный замочек, — сказал Чжан Вэйдэ. — Только на красную нитку цеплять.

— Это я и без тебя заметила.

— …но сила у него есть. А ключа к нему не полагалось?

— Там, где я его взяла, ключа не было.

— А где ты его взяла?

— В усадьбе ворюги Лю, конечно.

— Там были вещи намного ценнее, но всё, что ты забрала…

— Я не буду брать всякую дрянь из гробниц, — Биси аж передёрнуло. — Я хочу завести себе полезный артефакт, а не сдохнуть. Значит, он нестарый?

— Я бы сказал, где-то девиз правления Сышэн, — сказал Чжан Вэйдэ с умным видом, хотя, конечно, настолько точно определять эпоху не умел.

— Проклятье, какие ещё девизы! Я даже не знаю, про какое ты государство говоришь.

— Про нашу Великую Чэнь, конечно. Не про варварские же княжества-однодневки.

— Ой, смотрите, выискался тут щенок праведного чиновника! Не наплевать ли духам и бродягам из цзянху на любые страны? Скажи по-человечески.

— Лет так шестьдесят этому замку. И мне кажется, его можно запирать без ключа, одной духовной силой.

— Ну попробуй. У меня не вышло. Я его уже три раза сегодня на разные двери пыталась нацепить.

Чжан Вэйдэ направил было стиснутые пальцы, сосредоточив в них силу, на лежавший на ладони замочек, но вдруг ему пришла в голову глупая идея, и он пробормотал, с трудом удерживаясь от смеха:

— А вдруг он не двери должен запирать? Свяжет ещё нас с тобой — будем ходить под ручку.

Биси второпях трижды сплюнула.

— Да я себе тогда сразу руку отгрызу! Ладно бы ещё, если свяжет с братом Суном, а малолетний щенок у юбки мне на кой?

Она так преклонялась перед силой артефактов, что верила в сущие глупости.

— Я пошутил, — признался Чжан Вэйдэ торжествующе.

— Тьфу на тебя и твои тупые шутки!

Развеселившись от её обиженной мордочки, Чжан Вэйдэ набрался смелости и подкинул замок духовной силой прямо к дверям аптеки. Замочек повис в воздухе, засиял пурпуром — Биси восхищённо присвистнула. Чжан Вэйдэ зажмурился и, лишившись на миг зрения, прощупал наконец внутренности артефакта: ключ и правда был не нужен. Если приложить самую толику силы, замок открывался и закрывался замечательно, как смазанный маслом.

— Как раз там внутри какая-то толстуха! — Биси затряслась от сдавленного смеха. — Сейчас захочет выйти!

И тут же двери содрогнулись изнутри. Мгновение спустя зашедшая за рецептом тучная старуха возмущённо завопила, призывая все небесные кары на голову хозяина аптеки. Служанка вторила ей пронзительным повизгиванием.

Чжан Вэйдэ так хохотал, что чуть не уронил аптечный свёрток, а замок открыл только с третьей попытки. Он быстро призвал его обратно, кинул в руки Биси, и под гневные вопли они оба откатились подальше в тень забора.

— А давай запрём ублюдка Линя, — предложила Биси.

— Не, я сказал: на рынок я больше не вернусь.

— Запрём и сразу сбежим. Можно закрыть его в той клетке, куда он тебя запихивал. Я даже согласна пожертвовать замком насовсем ради благого дела мести.

— Нет. Запирай его сама.

— Я не могу пользоваться замком, — напомнила Биси со вздохом.

— А, точно. На нём защита от яогуаев. Вы с замком друг другу не вредите, но, как бы объяснить… вообще не видите друг друга.

— Кто-то добрый ставил защиту, — проговорила она с неожиданной задумчивостью, — странно… Ладно, ты и правда не совсем бестолковый. Взгляни ещё на камень. Только осторожно. Уронишь, загрызу!

Чжан Вэйдэ бережно забрал то, что она называла камнем, и понял с изумлением, что это маленькая шкатулка, хоть и впрямь вырезанная из камня — прозрачного, точно светящегося. Она удобно легла в ладонь. Открывать её с наскоку Чжан Вэйдэ никогда не посмел бы.

— Ты совсем не знаешь, что это? — спросил он тихо.

Биси напряглась, даже уши заметно удлинились и вздрогнули, предательски выдав нечеловеческую натуру.

— Красивый камень, — проговорила она настороженно. — Дорогой, да?

— Говорят, такие падают с луны.

— Правда?

— Ясное дело, неправда, заморские ювелиры цену набивают. С небес только железки падают.

— Так, значит, он жутко дорогой?

— Да, но суть не в этом.

— Как раз самая суть всегда и есть в деньгах, — возмутилась Биси.

— Это сосуд! Или шкатулка. Это странно, потому что камень «лунной сущности» вообще-то очень хрупкий. Наверно, укрепляли заклятиями, — Чжан Вэйдэ осторожно вертел его в руках, разглядывая со всех сторон.

Камень сиял не хуже жемчуга. Говорят, пару веков назад чужеземцы дарили императору жемчужину, внутри которой можно было разглядеть танцующих небесных дев и взмахивающих крыльями журавлей, но то была, пожалуй, лишь игра света, а теперь Чжан Вэйдэ держал в ладонях настоящее хранилище с драгоценной сердцевиной.

— Там внутри что-то есть, — проговорил он взволнованно. — Что-то живое.

Оно билось о стены. Как эта старая дура сейчас, когда пыталась взломать двери. Как он сам в темнице — много, много раз, пока не понял, что это бесполезно.

Чжан Вэйдэ попробовал Прозревающий талисман, но всё равно ничего не разобрал, кроме смутного движения.

Биси горячо зашептала, почти уткнувшись губами в его ухо:

— Ты можешь открыть?

— Боюсь.

— Оно разве злое? — Биси нахмурилась. — По-настоящему опасные штуки я не трогала. Хватит с меня зеркала!

— Оно древнее.

— Тоже из гробниц Шести династий?

— Может быть, — сказал Чжан Вэйдэ, уверенный, что артефакт куда старше. — И надо осторожно, там сложное построение… а я сейчас запутаюсь в триграммах…

Он говорил, сочиняя всё новые нелепые оправдания, но руки его не слушались, да и сила текла по меридианам вопреки его воле.

Лунная шкатулочка раскрылась в его ладони, как цветок, распускающий лепестки. Сияние поползло по запястью, несколько драгоценных капель упало ему под ноги.

— «Лунная сущность» сейчас утечёт! — вскрикнула Биси.

— Это не камень, а иллюзия, — сказал Чжан Вэйдэ. — Пусть утекает. Я б её вернул, но она, похоже, одноразовая. Прости.

У него на ладони сидела, высвободившись из сияющей клетки, каменная птичка. Острый клювик, круглая грудка, раздвоенный хвост.

— Ласточка, — предположила Биси умилённо.

— У ласточки разве хвост не длиннее?

— Ну, это же просто фигурка. А ты сказал, она живая.

Чжан Вэйдэ молча протянул её Биси. Та задумчиво погладила двумя пальцами спину птички, выложенную мелкими фрагментиками лазоревого камня — уже, без сомнения, неиллюзорного, проронила:

— Разбуди её.

— Не знаю как.

— Ты пробудил коня. Разве она не такая же?

— Она не просит моей крови.

Биси посмотрела задумчиво на птицу, вновь погладила, теперь уже по голове, и спрятала где-то на груди — можно было подумать, что в низком вырезе платья, но, судя по всплеску иньской ци, тайник был понадёжнее.

— Отведу тебя на постоялый двор, — предложила она неожиданно, закидывая свой узелок за спину.

— Что я, сам не дойду?

— Со мной быстрее. Ты только замки открывать умеешь, а на крышу не запрыгнешь — бестолковый заклинатель. Прямо как мой бедный А-Юй, но он хотя бы был обычным смертным.

Цепкая рука Биси обвила его пояс. Чжан Вэйдэ не стал проверять, но ногти у неё стали как будто длиннее и крепче.

Он даже не успел заметить, как они оторвались от земли, потому что в следующий миг они уже оказались на крыше дома с магнолией. Чжан Вэйдэ не заорал только потому, что привык в случае опасности не орать, а молчать намертво.

Во дворе служанка сосредоточенно зажигала фонари, даже не думая поднять глаза. Биси дёрнула подбородком в её сторону и осклабилась:

— Людишки не глядят наверх.

Второй дом, на который они перелетели, стоял, по ощущениям, на соседней улице — глаза Чжан Вэйдэ зажмурил. От лисьей ци у него щекотало в носу и чесались уши. Про такие идиотские последствия общения с оборотнями в трактатах не писали. А может, это от мускуса.

— Да ты не дрожи, — утешила Биси. — Я с А-Юем много раз прыгала. Да и не только с ним.

— А роняла сколько раз?

Биси сделала вид, что разжимает когти, и Чжан Вэйдэ мстительно заорал прямо ей в ухо, уже не заботясь о том, что с улицы кто-нибудь их заметит.

Где-то на четвёртом доме он широко распахнул глаза.

— Давай куда-нибудь повыше, — сказал он решительно, потому что и так уже было ясно, что Биси скачет совершенно не в ту сторону и больше веселится, чем пытается проводить его до жилья побыстрее.

— Было б куда, — протянула Биси, — городишко для муравьёв, — но вскоре придумала куда, потому что после нескольких прыжков они очутились на причудливой резной крыше высокой башни. Даже в вечерней полутьме видно было, что крыша красная.

— Орден Гао? — прошептал Чжан Вэйдэ. Он протянул руку, чтобы уцепиться за гребень резного алого дракона, украшавшего скат, но Биси стукнула его по запястью:

— Не трожь! Там защита. Смотри, и сматываемся.

В носу у Чжан Вэйдэ закололо сильнее — то ли Биси создала поле для маскировки, то ли проклятый насморк возвращался.

Биси вдруг стремительно скользнула вниз и подползла на животе к самому краю крыши. Чжан Вэйдэ неуклюже пристроился рядом — лежать на животе не давал свёрток с лекарствами, который он и так удерживал с трудом.

Внизу стояли дежурные ученики. Биси, приноровившись, ловко плюнула прямо на макушку одному из них.

Ученик ордена Гао возмущённо дёрнулся, замахал руками и, конечно, глянул вверх, решив, что это дождь или пролетавшая птица, но не увидел ни Чжан Вэйдэ, кое-как прикрывшего голову рукой, ни Биси, которая и не думала скрываться, а лежала с нагло высунутым языком.

— Слепые дурачки, — вынесла приговор Биси. — Но ладно, пойдём, а то вдруг кто из старших ещё явится.

— Погоди, я тоже плюну, — сказал Чжан Вэйдэ, но, конечно, не попал; тогда он просто метнул во второго ученика горсть гниющих листьев, которые ветром намело под хвост алого дракона.

— Ты-то чего? — спросила Биси изумлённо, перетащив Чжан Вэйдэ на крышу старого храма неподалёку. — Они ж такие же, как и ты.

— Они оскорбили брата Суна, — буркнул Чжан Вэйдэ. — И они не такие, как мы.

— Ты чуть не снёс мою маскировку своей духовной силой! Предупреждал бы хоть!

— Ты меня тоже особо не предупреждаешь. — Он перехватил свёрток поудобнее и шагнул к краю крыши. Глянул через плечо: Биси заправляла за ухо непокорную прядь. — Но спасибо за… за прогулку. Я пошёл домой.

— Долго же ты так будешь топать. — Биси покачала головой. — Иди сюда, провожу, как обещала.

До постоялого двора по воздуху было, конечно, куда ближе, чем по земле, но всё равно уже окончательно стемнело, когда они добрались до нужной крыши. Фонари горели в считанных местах — хозяин отчаянно экономил на всём.

Сун Юньхао сидел на крыше с кувшином вина.

— Всё забрал? — спросил он, делая вид, что не замечает Биси, которая принялась снова с удвоенным старанием поправлять волосы.

Чжан Вэйдэ быстро кивнул, приподняв свёрток, бочком добрался до Сун Юньхао и сел рядом. Тот ничего не стал больше спрашивать. Чжан Вэйдэ потёр раскрасневшиеся щёки.

— Восстановился? — спросил он осторожно.

— Угу.

— Не сердишься?

— Если она никого не сожрала по дороге, не особенно. Ты вообще никогда раньше не летал?

— У наставника тоже не было меча. — Чжан Вэйдэ робко потянулся за кувшином, но Сун Юньхао нахмурился:

— Голова кружится? Обойдёшься пока.

— Братец Сун разбирается в артефактах? — спросила Биси голосом сладким, как каменный мёд из Сычуани.

— Не разбирается, — отрезал Сун Юньхао.

— Но ты просто взгляни… — начала Биси, но вдруг вскрикнула: — Ой, моя ласточка! — и стремительно скользнула вниз.

Чжан Вэйдэ довольно резво подобрался к краю крыши и глянул во двор. У одного из немногих зажжённых фонарей стояла Ло Мэнсюэ, вытянув перед собой обе сложенные горсточкой руки, и удивленно на них смотрела. Рядом парила, чуть-чуть не касаясь земли, Биси. Из-под юбки у неё топорщились хвосты, но Чжан Вэйдэ опять не успел их пересчитать — Биси мгновенно их спрятала и мягко опустилась на землю.

— Спасибо, сестрица! — сказала она восторженно.

Ло Мэнсюэ робко улыбнулась.

Из её ладони высунулась птичья головка, сверкнула круглыми цепкими глазками и спряталась обратно. И тут только Чжан Вэйдэ догадался, что светится не фонарь — потому что такого удивительного света у фонарей смертных не бывает.