Орк. Наёмник

Глава 1

Степь, как давно я тут не был. Уже некоторое время стоял по пояс в зелёной траве и наслаждался видом, запахом, давно забытым ощущением дома. Не думал, что на старости лет способен испытать сентиментальные чувства, особенно после всего, что довелось пережить. Должен был выгореть давным-давно, а нет, что-то ещё способно вызвать теплоту в груди. Вокруг меня и впереди, насколько видели глаза, покачивалось зелёное море, особенное море. Провёл мозолистой рукой по мягким колоскам ковыля. Посмотрел на свои ладони, даже эти загрубевшие зелёные лапы почувствовали нежность прикосновения колосков травы. Давно не чувствовал ничего похожего, ни одна человеческая шлюха, даже самая дорогая, неспособна подарить столько нежности всего одним прикосновением. Поверьте, я знаю, что говорю.

Посмотрел вверх, высоко кружило несколько больших птиц, выискивая добычу. Шныряли ласточки, на лету хватая букашек. Плыли облака по синему небу. В широкую спину, закованную в стальную кирасу, припекало солнце. Захотелось лечь, утонуть в траве, ни о чём не думать, раствориться в степи. Наверное, когда я наконец-то умру так и будет. Где-то в степи послышался вой варга, ему вторили ещё несколько. Разведка присматривает за границей степи, оберегает от посторонних. Приподнял уголки пасти, обозначив ироничную улыбку и пробормотал:

— Я уже не посторонний, но и не свой..

Сколько на самом деле зим прошло? Не знаю, не помню. Пятнадцать? Возможно, двадцать, был бы рядом отец, он сказал. После слухов о его смерти я перестал следить за временем. Незачем стало, возвращаться мне вдруг перестало быть к кому и куда. О смерти отца я узнал случайно, молодняк пришёл наниматься к людям, они и рассказали. Сначала не поверил, но через пару дней уже другие подтвердили слухи, а потом ещё и ещё. Мой отец был знаменит в степи. Пил, не просыхая несколько седмиц. Хорошо, что было время утопить горе в вине и шлюхах. Потом пришлось вылазить из мути алкогольного забытья и продолжать работать. Наверное, повезло, что нельзя было бросить всё и уйти. Случилось бы это раньше, точно так и поступил. Если бы это случилось, тот, кто распустил эти слухи добился свой цели и моя жизнь окончилась в какой-то глупой битве, а сам я давно уже сгнил в земле. Посмотрел на свои мозолистые лапы и сжал до хруста кулаки, вздулись жилы на предплечьях. Давно это было, но мне до сих пор неприятно вспоминать это чувство потери.

Если бы не новый венценосный дурачок на троне империи, то я до сих пор жил Ардарском форте, занимался своими мелкими делишками и в ус не дул. Нет, старику императору вздумалось отдать богам душу, а его сыночку, мать его через колено, очень представители других народов не нравятся. Как там это называется? Отец как-то заковыристо говорил. Расдермизм? Распиздизм? Расиюзм? Нет… Расизм, что ли. Расист демонов, чтоб у тебя хер на левой пятке вырос. Пришлось всё оставить и уходить, а то бы уже моя голова на пике устала окрестности перед замковыми воротами обозревать. Хотя нет, не устала, вороны давно бы глаза выклевали.

Взгляд зацепился за движение примерно в двадцати полётах стрелы, отец бы сказал «движение на три часа, расстояние пять километров». В детстве я долго не мог понять, зачем мне это учить, если всё равно никто не понимает, что это такое. Но привык, позже оказалось, что это очень удобно, кратко, ёмко и понятно. Много, много позже я свою разведку так же учил. Роптали, брыкались, но в реальной ситуации оценили. Прикрыл глаза от солнца широкой ладонью, присмотрелся. Понятно, в степь возвращаются такие же счастливчики, как я, кому удалось избежать встречи с топором палача. А скольким не удалось? Чтоб тебя демоны драли до смерти, новый император. Как его там зовут? Атриций седьмой, кажется. Кто их считает вообще?

Мне, по большому счёту, всё равно, но сейчас начнётся вой до небес «наших бьют, собирай орду». И откликнется очень много молодых глупых орков, готовых что-то кому-то доказывать и умирать за наследие предков, которым так умело пользуются шаманы и вожди. В другой стороне эльфы взвоют, как смеют люди их тысячелетние жопы трогать. Под землёй гномы обидятся и как всегда закроются на несколько зим. Хотя, может быть, у нового императора хватит мозгов не трогать хотя бы кого-то. Даже империя не вытащит войну против всех. Нет, если даже новый император совсем отмороженный идиот, то его советники и высшая аристократия должны понимать, чем чревата война с эльфами и гномами. А нас, орков, можно и попробовать на прочность. Давно не было большой войны. Прав был отец, во всём прав, хоть я уже и не очень помню в чём именно. Жаль не хватило мне молодому мозгов внять его мудрости. Не дали мне великие боги его интеллекта. Хех «отдохнула на мне природа, родился типичным орком». Так, кажется, он любил говаривать в детстве? Хорошо, что он хоть что-то смог в меня вколотить, если бы не это, то лежали где-то мои кости давным-давно. Мир, конечно, ничего от этого не потерял, но мне было бы обидно. Больше всего жаль, что не простился с ним, не попросил прощения за своё поведение перед великим орком Быргамом Мудрым. Нечего, мы ещё увидимся, тогда и поговорим.

Недалеко, среди бескрайней травы возвышалось громадное раскидистое дерево. Направился к нему. В солнечный жаркий день посидеть, перекусить в тени, что может быть приятнее? Возможно, где-то под ним найдётся ключ с родниковой водой, чтобы клыки ломило от холода — было бы прекрасно. Спешить мне некуда, скоро я буду дома.

Дотопал довольно быстро, скинул торбу с плеча, расположился возле самого ствола, облокотив уставшую спину на него. Достал кусок сыра, колбасы, хлеба и небольшой бурдюк вина. Пируем. Где-то недалеко чуткий слух уловил тихое журчание родничка. Не пропаду милостью богов. Они меня почему-то берегут последние двадцать зим.

Рука в котомке нащупала книгу, которую подарил мне отец очень, очень давно. Взор затуманился, и я нырнул в воспоминания детства..

Был период, когда меня сжирала лень, я просто не хотел ничего делать. Лежал целыми днями в своей комнате в доме родителя и ничего не делал. Бросил тренировки и учёбу. Мечтал о походах, богатой добычи, одобрении вождей и славы, летящей впереди меня по степи. Все уговоры отца, нотации, даже палки не дали никакого эффекта. Я даже не помню почему так! Просто, наверное, подростковый выверт. Орки вообще тяжело и долго взрослеют. А ещё на это накладывались речи шаманов о великом пути предков и другая дичь, которую они талантливо заливают в уши безродного молодняка. Не знаю, какую луну всё это продолжалось, но однажды отец зашёл ко мне в комнату и положил её на кровать.

— Это журнал воина, сынок. — сказал и ушёл.

Естественно, мне стало любопытно, что это ещё за штука. Книги большая редкость, а тут целый журнал воина! Хорошо, что я уже умел читать и писать, мой отец вдолбил в меня эти умение через слёзы, пот и даже кровь моей задницы, но спасибо ему за это. Очень красивая книга, мастер постарался на славу. Кожаная обложка с рисунками, изображающими битву орков и людей, каких-то чудовищ и магов, шаманов и лучников. Я долгие зимы любуюсь и не могу насмотреться. Давно уже выучил каждую детальку на обложке и всё равно мне интересно. Если долго смотреть, персонажи оживают и начинается настоящая живая битва. Жалко никогда не узнаю, кто эту красоту сделал. Хорошо, что какой-то маг зачаровал её на крепость, а то давно бы, если не развалилась, так вытерлась, обтрепалась.

Когда открыл обложку был одновременно и разочарован, и заинтригован. На первой странице была табличка с непонятными надписями, цифрами и нарисованными зелёным плюсом и красным минусом. На второй странице был нарисован орк с расставленными в стороны руками и растопыренными пальцами, он был разделён на части чёрточками, руки, ноги, тело и голова. Внизу страницы было немного пустого места, наверное, для записей. Третья страница была разделена на две части вертикальной линией и больше ничего не было. Пятая и последующие были пустые, разлинеенные горизонтальными линиями. Мне ничего другого не оставалось, как идти за разъяснениями к папе. Он на меня долго и пристально смотрел, потом взял в руки книгу и стал показывать:

— Смотри, сын, это такая игра, в которую ты должен научиться играть. Я надеюсь, что ты её не забросишь, она будет помогать тебе на протяжении всей жизни. На первой странице твои параметры. — он показал первую строчку своим большим зелёным пальцем. — Это сила. Как ты думаешь, что такое сила?

— Это легко. Сколько я могу поднять тяжести и как сильно бью. — ответил я.

— Да, примерно так. Я условно дал тебе значение пять. — отец показал на надпись «сила пять». — Это неважно, сколько параметр изначально, важно, чтобы ты стремился его поднимать.

— А как?

— Тренировками. Как ты до этого тренировал силу?

— Поднимал тяжести… Ну ты знаешь… — нахмурился я.

— Знаю… Все молодые орки примерно одинаково тренируются. Я тебе показывал упражнения. Смотри. — отец показал на плюс и минус. — Когда ты почувствуешь, что стал сильнее, то нажмёшь на плюсик и добавится единичка. А на минус, когда почувствуешь, что ослаб и единичка убавится.

— Это артефакт? — загорелись у меня тогда глаза.

— Да, книга зачарованная, но не спеши нажимать до упора на плюсик. Это всего лишь книга, хоть и волшебная. Она не даст тебе прибавку сил, не будет отображать твоих мнимых умений или известности. Она предназначена просто для того, чтобы ты мог увидеть чего ты достиг, прикладывая все силы. Посмотри запомни, какой ты сейчас. Через время, когда тебе покажется, что ты ничего не достиг, у каждого бывают такие мысли, просто посмотри на свои результаты. Когда тебе лень идти на тренировку, посмотри в журнал и подумай, что ты мог стать чуточку сильнее или ловчее или научиться чему-то новому. В этой игре главное быть честным самим с собой!

— А что на других страницах?

— Здесь. — отец перевернул страницу. — Я надеюсь, никогда ничего не появится. Этот орк — это ты, когда в бою ты будешь получать ранения, тебе надо будет записывать их сюда и указывать на фигурке, что у тебя ранено или болит. Лечиться и потом убирать. Не дай боги, ты потеряешь руку или ногу, запиши это сюда. Эта страница просто отображает твоё здоровье. За ним ты должен тщательно следить. Нет ничего важнее здоровья, сын!

— Понятно, а дальше?

— Здесь примитивный учёт финансов. — Быргам перевернул ещё одну страницу журнала. — Левая колонка приход денег, правая траты или как тебе будет удобно. Записывай следи сколько зарабатываешь и куда тратишь. Не допускай лишних трат, сохраняй и приумножай. Я тебе много раз говорил, как это важно.

— Я помню, пап.

— Дальше, здесь… — орк показал следующую пустую страницу. — записывай свои умения и навыки.

— Я ничего не умею, поэтому они пустые?

— Нет, что ты. — отец потрепал меня по голове. — Кое-что ты уже умеешь и сейчас мы это запишем вместе.

Быргым достал магический стержень из углубления в переплёте и посмотрел на меня:

— Что ты умеешь?

— Не знаю. Наверное, ничего. — пожал плечами, смотря на пальцы своих ног. Я отчётливо помню, что мне тогда стало стыдно.

— Это неправда. — улыбнулся отец. — Ты умеешь читать, писать и считать на оркском.

— Да! Точно! — обрадовался я. — И на имперском могу говорить.

— Значит, держи карандаш и пиши. — отец протянул мне журнал и магический стержень.

Я неловко его взял и корявенько записал «умею читать, писать и считать на оркском». Сделал две ошибки и написал неразборчиво пару букв.

— Неудобно. — неумело попытался скрыть свою криволапость.

— Зачеркни и напиши заново.

Я провёл по написанному долгой горизонтальной чертой и написанное пропало.

— Офигеть.

Я заново принялся выводить своё умение, от усердия высунув язык между клыков, получилось неплохо. Вскоре, перебрав с отцом все мои умения, получили список: чтение, письмо и счёт на оркском, разговорный людской, стрельба из лука, владение топором, владение мечом, владение копьём, владение дубиной, навык выживания в степи, навык выживания в лесу, кулинария, починка вещей, лень, безоружный бой, кинжалы, щит, лень. Все они были написаны в столбик.

— Теперь оцени свои навыки в цифровом значении. Как ты думаешь, от нуля до ста, как хорошо ты владеешь топором?

— На сто!

— Будь честным, Дрыгхгар.

— Ладно, на пять. — насупился я.

— Ну не пять. — улыбнулся папа. — На десять точно можно оценить.

Вскоре список пополнился цифрами. Естественно, молодой орк, проживший двенадцать зим, похвастаться большими цифрами не мог. Самое большое значение было у умения «лень» и равнялось оно ста единицам. Гордиться было не чем.

— На остальных страницах можешь записывать свои мысли, идеи, проекты, желания, в общем, всё, что не хочешь забыть. Или можешь вести дневник.

— Хорошо. — кивнул я, перевернув пару страниц.

— Дрыг, поклянись мне именем свой матери, что будешь играть в эту игру. — серьёзно посмотрел в глаза мне отец.

— Эм-м-м… — замялся я.

— Пожалуйста! Она бы очень этого хотела. — умоляюще на меня посмотрел орк. — Я тебя давно ни о чём не просил.

— Хорошо… — нехотя согласился. Эта клятва была для меня священна, естественно, отец знал об этом. — Клянусь, что буду играть

Под надзором отца я играл в эту игру до восемнадцати зим. Он привил мне привычку, от которой я не могу избавиться до сих пор, честно сказать и не хочу. Все последующие годы я старательно записывал и вёл свой журнал воина.

Вынырнув из воспоминаний о детстве, посмотрел на первую страницу:

Все эти параметры были просто цифрами, взятыми чуть ли не из воздуха. В детстве я включился в эту игру и стремился развиваться. Поначалу отец бдительно следил, чтобы я не накрутил себе параметров просто так. Добавление каждой единички сопровождалось экзаменом. И если отец считал, что мой прогресс недостаточен, он не разрешал мне ничего добавлять. Единственный параметр «удача» никак от меня не зависел и просто бултыхался как телега на плохой дороге. Отец сказал следующее: «добавляй единичку к удаче, когда считаешь, что тебе повезло, отбавляй когда наоборот считаешь, что не повезло». Судя по моей удаче или я её считаю неправильно или просто я действительно удачливый орк. Наверное, последнее, раз я всё ещё жив и относительно цел.

Интеллект в детстве качался тяжелее всего. Было очень нудно запоминать то, что говорил мне отец. Он рассказывал мне историю, не так, как рассказывали шаманы и старейшины. Они травили байки молодым оркам о предках, великих походах, неизменных победах, традициях, завоеваниях и другие сказочки. Отец же рассказывал кто, за что и почему воевал. Кто с кем вступил в союз, разбирал битвы и поражения, заставлял анализировать места возможных сражений и так далее. Но это были ещё цветочки, самым нудным было учить историю кланов орков. Кто, зачем, почему, с кем и остальной никому не интересный бред. Особенно, кто на ком женился и что за это получил. А потом это надо было ещё ему и пересказывать. А все эти его заумствования о фазовых переходах с кочевого на оседлый образ жизни? Или почему народ орков был вынужден забыть о кланах и перейти в вождеству? Он даже заставлял писать меня многостраничные доклады с размышлениями на тему «этапы перехода от вождества к единому государству и наиболее приемлемые формы правления будущим единым государством орды»! Это такая муть для молодого орка жаждущего битв и приключений! Пока мои друзья бегали по городку с палками и сражались с выдуманными врагами, я марал огромное количество дорогой бумаги и думал как бы половчее сбежать из дома. Врагу не пожелаешь.

Всего в детстве интеллект я поднял на целый пятнадцать пунктов. И это отец ещё расщедрился, добавив целых три, когда я смог-таки сдать ему, как он их назвал, «выпускные экзамены домашней школы».

У меня тогда знатно подгорело, как он выразился. У отца вообще часто проскакивали непонятные словечки и выражения, которых никто не понимал. Я ушёл к себе в комнату и накрутил сто интеллекта в полной уверенности, что это заслужено. Отец, когда увидел, забрал у меня журнал и вернул его через пару дней. Оказалось, что теперь существует ограничение — плюс единичка в параметре может добавиться не чаще одного раза в полную луну. По словам отца, это справедливо. За один день ты никак не сможешь стать сильнее, выносливее или умнее. Умнее я не стал даже по прошествии долгих лет моих скитаний. Честно говоря, мой палец много раз тянулся убавить этот параметр до нуля, но каждый раз мне что-то не давало это сделать.

Единственный параметр, который я добавил сам за прошедшее время — это «предчувствие». Наверное, у любого воина рано или поздно развивается чутьё на опасность, которое не раз спасало мне и парням под моим командованием жизни. Я принял правило повышать его как удачу.

Перевернул страницу, у орка на рисунке была открашена красным левая рука. Внизу была надпись «иногда болит плечо после стрелы какого-то доброжелателя». Также, красной была правая нога, сноска гласила «на изменение погоды ноет правая ступня». Всё тянул, тянул с лечением, а теперь и мага, наверное, не найдёшь в степи. Остальное тело на рисунке было жёлтым. Надпись чуть ниже первой гласила «утром общее самочувствие паршивое или к магу или бросить пить». Поставил диагноз, как умею.

Перевернул страницу, на следующей были мои финансы. Я уже давным-давно перестал пользоваться учётом своих приходов и расходов. Поступление денег было не регулярным, а расходы я и так знал. Огромную дыру в моём бюджете делали шлюхи и выпивка. Чем ещё может заняться наёмник в свободное время? Так, что смысла кропотливо вести бухгалтерию, очередное словечко моего папы, я не видел. Полез в кошелёк пересчитал наличность, достал стержень и написал «девятнадцать драхт, семьдесят пять драктар». Ухмыльнулся:

— Удивительное чувство юмора у Айзары, с чем уходил с тем и вернулся.

Это было не совсем так, точнее, совсем не так, но я решил не заострять на этом внимание.

Быстро пробежался по длинному списку моих навыков, которые я старательно учил, развивал, записывал и по праву гордился. То и дело взгляд цеплялся за самые необычные или любимые. Первым взгляд выхватил строчку «безоружный бой» с гордой цифрой восемьдесят два. Любил я подраться в трактирах. Строчкой ниже было красиво выведено «владение копьями» — шестьдесят восемь. Ещё чуть ниже «одноручный меч» — семьдесят три. В самом низу первой страницы красовалась «магия» со значением тридцать две единицы.

— Хм, а ведь ты знаешь про меня всё. — обратился я к книге в моих руках. — Опасно.

Достал магический стержень и стёр надпись. Один из выпускников академии рассказал мне много интересной и не слишком распространённой информации о магии, после того как я случайно спас ему жизнь и решил кое-какие его трудности. Оказалось, что практически у всех есть источник магии, разной силы, направленности, резерва, восполняемости и так далее, но у всех. И этот источник, вполне возможно, развивать. С моей маниакальной приверженностью к развитию себя, привитой в детстве отцом, это стало смыслом жизни последних пятнадцати лет. Большими успехами я похвастаться не могу, слишком незначительным был мой источник в начале. С таким даже на порог академии бы не пустили. Но сейчас я вполне могу поступить, наверное, даже курс на второй. Эта история, наверное, моя самая большая удача в жизни.

Перевернул страницу, дочитал до последней записи и, вернувшись на пару строчек, стёр ещё одну запись. Никогда не рассматривал свой боевой журнал как одну из самых опасных вещей, которую сам же заполняю и таскаю с собой. Надо будет в городе, куда-то его спрятать, слишком опасная здесь хранится информация. Естественно, для посвящённых, коих там куда я иду достаточно.

Самое большое значение было напротив умения «знание вин и других бормотух» — восемьдесят девять. Я долго думал, как обозвать это умение, алкоголизм не подходило. Во-первых, я не считал себя алкоголиком. Отец описывал и сам не раз их встречал, я уж точно был не таким. Во-вторых, очередное слово отца меня сильно коробило. А так очень даже точно отображает суть моего навыка, я легко могу распознать большинство вин. По крайней мере, самых распространённых. То же касается и других напитков, содержащих градус. Вспомнив о вине, потянулся за бурдюком.

Захлопнул книгу, положил обратно в кожаный футляр и вернул в котомку свою самую большую ценность. Наскоро перекусил, допил вино, набрал воды в пустой бурдюк, собрался и потопал в степь. Спешить некуда, опасности нет и мои мысли сами собой вернулись в прошлое, в день, когда всё началось.