Орк. Наёмник

Глава 20

Нет ничего хуже, чем ждать. Сидеть и ждать, когда наконец-то начнётся реакция. Я больше всего ненавижу ждать! Наверное, поэтому меня всё время куда-то тянет. Я как угорелый с оружием в руках рвусь вперёд хотя мог бы махнуть рукой и многие сотни сделали всё за меня, но это так скучно. И всякий раз находясь на волосок от смерти, видя в очередной раз прекрасное лицо Байры, проклинаешь тот момент, когда ввязался в драку, но при этом в точности знаешь, что вновь вернёшься именно в этот момент, если выживешь, потому что скучно сидеть и просто ждать.

Я не любил играть в шахматы с отцом. В игру, которую он сам придумал, показал нам и заставлял играть в детстве. Сначала было неинтересно, скучно, долго, нудно двигать фигуры. Позднее мы с братом втянулись, выучили правила, ходы, комбинации. Долгое время тренировались, обсуждали, планировали наши партии, временами стали выигрывать у отца. Помню ощущения от первой победы над ним, гордость за себя и свой исключительный интеллект. Честно сказать, я до сих пор не знаю, поддался он тогда или на самом деле я смог придумать нечто новое, удивить Быргама, загнать его в ловушку и поставить свой первый мат. Взвешивать ходы на много шагов вперёд, чтобы победить и удивить его, было увлекательно, но позже мне опять стало скучно. Я понял насколько куцая эта игра, у фигур узкий набор действий, их ограниченное количество, она долгая, доска маленькая. Противник всегда знает, что ты готовишь ему ловушку, поэтому сидит и сомневается, долго думает над каждым своим действием, пытается выстроить в голове картинку твоего замысла, даже если его нет. Те, не многие, с кем я играл, даже не понимали насколько ограничены всеми этими правилами. Просто делали так и никак по-другому. Когда я понял это, перестал играть или делал вид, сидя с отцом за очередной вечерней партией.

То во что я долгие годы играю, называется жизнь, здесь нет правил, нет ограничений, нет сомнений оппонента, они даже не знают, что играют со мной. Зато есть время, игра длится намного дольше, чем любая партия в шахматы. Нет ничего более увлекательного и захватывающего, чем создавать вероятности, просчитывать реакции и ответные действия противников. И вот когда ты всё продумал, всё предугадал, создал вероятности и они исполнились, противники действуют строго в коридорах решений, которые ты им ограничил, остаётся только сидеть и ждать. Но почему-то именно в этот момент всегда найдётся кто-то действующий вне рамок любой логики. Просто по наитию или так захотелось или не с той ноги сегодня встал, может быть просто случайность. Стою и думаю, может быть, на самом деле боги направляют идиотов.

Передо мной сидело, облокотившись на каменную кладку в одной из грязных подворотен за второй стеной, тело Тайрука Шипа. Голова лежала на его знаменитом наплечнике. Одного клыка не было видно, лицо окровавленное, на нём застыла лёгкая улыбка, глаза таращились в пустоту. На кирасе виднелись свежие следы боя. Рядом с правой рукой лежал окровавленный меч. Из груди торчал кинжал, пробивший кирасу, рёбра и пронзивший сердце. Непростой кинжал и очень знакомый. Судя по следам вокруг, старина Тайрук дорого продал свою жизнь. Что он вообще тут делал? Его ведь сюда явно не притащили.

Было очень неприятно видеть его в таком состоянии. Ещё вчера мы шутили, пили, смеясь друг над другом и над суровой Сайратой, теперь его нет. Почувствовал, как в глазах защипало, под нижними веками стала собираться влага, взор затуманился. Глаза забегали по сторонам и уставились вверх, мешая пролиться слезам. И всё равно одинокая слеза нашла себе путь, упала на нижнюю губу. Во рту возник солёный привкус. В груди сжался тугой ком обиды и горя. Немного позже появится пустота потери, после окончательного осознания утраты. Ещё один друг ушёл за реку навсегда. Когда и я туда попаду, надеюсь, они меня встретят шутками и вином. Я хочу увидеть и обнять многих, очень многих.

Присел на корточки, провёл ладонью по лицу друга, закрывая его мёртвые глаза. Посмотрел на кровь, оставшуюся на моих пальцах. Растёр жидкость круговым движением между указательным и большим. Как жаль, друг, я наделся привить тебе любовь к стройным грудастым девушкам, не судьба. Передай привет нашим от меня. Мы ещё встретимся, там. Провёл пальцами по своему лицу наискось, от левого виска до правого клыка, оставляя кровавый след. Поднялся.

— Мы его любили. — пробасила Сайрата, положив лапищу на моё плечо.

— Мне его будет не хватать. Шрам, что со «свином»?

— Окружён, подступы зачищены, готовы штурмовать. — сказал ферт откуда-то из-за плеча.

— Заберите тело в таверну. Никого не выпускать, штурм не начинать. Сай, пойдёшь со мной?

— Конечно, берт.

— Дрыг, вы с дуба упали? Там около тридцати змей..

— Было скучно, теперь ещё и больно. Каждый раз больно терять друзей, Шрам. Тебе ли не знать?

Орк промолчал.

— Я не хотел, чтобы они сюда шли за мной. Только я мог здесь изображать… Но Айзара распорядилась так, он и Сай решили так. — развернулся, взял протянутый Сайратой щит и шлем. — Это дело нашей отдельной бирты.

— Хорошо. — проскрипел ферт. — Что с остальными?

— Пока не трогайте. Когда побегут… В степи всякое может случиться… Только главари нужны живыми.

— Не сдохни там, дард.

В просторном закоулке перед трактиром «свин», лежало семь трупов. Часть с перерезанными глоткам, часть с торчащими стрелами в разных местах. На входе стояло пару титр лиговцев, которые расступились, пропуская нас. В окнах соседних зданий, напротив входа в трактир, заметил несколько стрелков, так же, как и на крышах. В двери «свина» торчало четыре стрелы. Парочку сломанных лежали рядом в траве, видимо, отскочили от каменной кладки. Порог трактира был бурый от крови. Приближаясь к входу, прикрылись щитами. Два маленьких окошка, больше похожих на бойницы, по бокам от двери внушали опасения. Подтверждая мысли, из глубины левого вылетел болт и стукнулся в мой щит. Из правого — с металлическим скрежетом чиркнул по защите Сайраты.

— Нормально, по ногам стреляют. — сказала наёмница.

Мы бросились к стене трактира и прижались к ней спинами. С крыши нас поддержали лиговцы. Стрелы и болты ударились вокруг окошек, несколько влетело внутрь, послышался болезненный вскрик кого-то. Отскочил от стены и с силой пнул ногой дверь, она распахнулась, я опять прилип к камню в то же место, сбоку от неё. Из трактира вылетело несколько болтов, два чиркнули по щиту, подставленному углом. Наши опять отстрелялись, в этот раз целясь в проём двери. Опять послышался чавкающий звук, болезненный вскрик и заковыристая брань.

Кивнул Сайрате, она сжалась за своим большим щитом и ломанулась в проход, повторил её манёвр. Послышались глухие удары, в мой щит что-то несколько раз сильно стукнулось. Сайрата отскочила влево, послышался звон клинков, удар, ругань, хрипы, падение чего-то тяжёлого. Я отскочил вправо, сшиб кого-то щитом, увёл в сторону выпад меча, пнул ногой стоящего впереди орка, увернулся от тычка копьём в голову, рубанул фальшионом по руке, которая его держала. В шлем прилетел удар, почти не почувствовал его, ткнул в ту сторону своим оружием, вроде бы попал. Прежде чем прыгнуть вперёд, увидел передо мной трёх лысых орков, у двоих были раны. Один был с копьём и опасен, две других змеюки игрались своими ножечками. Сейчас посмотрим, что вы будете делать против латника.

Копейщик сделал выпад в ноги, вполне ожидаемо, куда ему ещё бить, всё прикрыто щитом или латами? Убрал ногу и постарался наступить на копьё, но орк успел его вернуть. Впрочем, даже хорошо, он сильно отвлёкся на это и получил фальшионом в голову. Почувствовал, как щит принял несколько выпадов на себя. Правый змей постарался достать мою руку, держащую щит, своим оружием, но слишком приблизился и рухнул с перечерченной моим клинком рожей. Второй понял, что дело дрянь и попятился прочь, споткнулся о труп и растянулся на полу. Прыгнул на него, фальшион опустился на его голову, брызнула кровь. Краем зрения заметил стрелков, стоящих у дальней стены за перевёрнутым столом и вскидывающих в моём направлении арбали. Поднял щит, в который тут же застучали болты. Два острых наконечника выросли перед моим лицом, пробив дерево и высунувшись на этой стороне.

Покосился на Сайрату, она в этот момент добивала топором орка, на котором стояла. Вокруг неё живых не было. Частично наёмницу, так же как и меня, прикрывала баррикада из мебели. В зале неуверенно топтались ещё около десятка орков, в дальних углах спешно перезаряжали арбали несколько гоблинов и один человек. Может быть, ещё кто-то был за столами. На своём троне развалился Шнырь. Пропитанная кровью и разрезанная в нескольких местах кожаная безрукавка, землистого цвета морда, отсутствие половины правого уха, намекали, что встреча с Тайруком ему далась непросто.

— Аааргхх..

Взревела Сайрата и бросилась на кровавых змей, по пути разметав хлипкую баррикаду. Так хорошо сидели. Поспешил за ней. Звон оружия, крики, ругань, срежет стали, бульканье крови смешались в один звук. Увороты, выпады, прыжки, чьи-то отрубленные конечности, мой щит, брызги крови, боль в ноге и плече, спина наёмницы мелькали перед глазами. Сколько это продолжалось сказать очень сложно. Из боевого безумия выдернул слабый голос Глыбы.

— Всё, берт. Хватит его уже убивать.

Остановил руку, которая с трудом держала скользкую рукоять фальшиона, клинок торчал из головы гоблина, превращённую в расколотую изуродованную кровоточащую мешанину мяса и костей. Не знаю сколько раз я опускал оружие на неё. Осмотрелся. В разгромленном зале трактира лежали изуродованные трупы орков и гоблинов, в мёртвых глазах застыл страх. Отрубленные конечности валялись в озёрах крови. Стены и изрубленная мебель были забрызганы красным. На своём троне всё также сидел гоблин, зажимая рану на груди руками и смотрел на меня. В его взгляде не было страха, они смеялись. Только в глубине появилось разочарование.

— Сука. Думаешь, уйдёшь просто так к Байре? Нет. — покачал головой.

Выдернул фальшион, сделал шаг к гоблину и чуть не упал. Из ноги торчал болт, кажется, кость задета. Левая рука повисла плетью, её сильно прострелило болью, когда щит дёрнул вниз. Один из болтов пробил дерево и руку. С торчащего из предплечья наконечника капала кровь. Пальцы не работали, мёртвой хваткой вцепились в кожаный ремень. Боль со всего тела накатила волной, заскрежетал зубами. Что-то было с левым плечом, болел бок справа, нога. Несколько глубоких порезов на правой руке были мелочью.

— Почти… Тебя почти убили здесь. Жаль… — гоблин широко улыбнулся, смотря на меня, из его пасти потекла струйка крови.

— Я так просто не дам тебе уйти. — осклабился я. — Будешь жить долго и плохо.

Сайрата стояла, покачиваясь над телами кровавых змей, зарубленных её топором. Глаза наёмницы были мутные и смотрели куда-то перед собой. Она слегка улыбалась окровавленным лицом. Со лба спускалась струйка крови, в шлеме рассмотрел прорубленную, чем-то тяжёлым, отметину. В плече торчало древко сломанной стрелы. На кирасе заметил свежие прорехи и зарубки. Слева был виден нижний край одежды, выглядывающий из под кирасы, сильно пропитанный кровью. Несколько капель сорвались с ткани и полетели вниз.

— Сай, ты как?

— Всё нормально, берт. Не обращай на меня внимания. — ответила наёмница бодрым голосом.

— Уверена? Может..

— Я сказала всё хорошо. Отомсти за Тайрука.

Пристально посмотрел на неё, но она стояла твёрдо, взгляд прояснился, вяло улыбнулась мне. Слегка качнула головой, подбородком указывая направление.

— Заканчивай. — одними губами, тихо сказала Глыба.

— Хорошо. — кивнул ей.

Попробовал отпилить фальшионом древко болта, но понял бесполезно. Нагнулся, поставил ребром щит на пол, прицелился и с размаху опустил лезвие на древко болта, пытаясь срезать его у самого деревянного края щита. Взвыл от боли, показалось, что руку вывернули наизнанку, но удалось. Скрип зубов, наверное, слышали на другом конце города. Бросил оружие, ухватился пальцами за торчащий болт, выдернул его из щита и своей руки. Надеюсь, зубы не раскрошатся. Пальцы левой слушались очень плохо, потерпите, ещё не всё сделано. Подхватил фальшион и поплёлся к гоблину.

— И что ты мне сделаешь? — плюясь изо рта кровью спросил Шнырь, когда я остановился перед ним. — Мне осталось недолго. Твой друг хорошо сражался.

Кое-как ухватил его правую руку, положил на широкий подлокотник кресла, почти не испытав сопротивления, и с размаху опустил на неё фальшион. Гоблин задохнулся криком, выпучил глаза, в которых плескался океан боли и желание скорейшей смерти. Бросил обрубок ему на колени. Потянулся к другой руке. Шнырь прерывисто дышал. Положил его левую и опять опустил лезвие меча. Бросил второй обрубок и фальшион под ноги. Протянул ладони к нему, гоблина окутало зеленоватое свечение. Раны затягивались на глазах. Обрубки рук рубцевались, все порезы, ссадины и синяки исчезали.

— Живи. — мерзко улыбнулся я Шнырю. — И помни Тайрука Шипа.

В этот момент Сайрата сползла боком по столешнице перевёрнутого стола и плюхнулась задницей в лужу крови. Громко стукнулся щит, окованным железом краем, о доски пола. Звякнул топор, упав лезвием на что-то. Саданул со всей силы кулаком в лицо гоблина и бросился к наёмнице. Упав рядом с ней на колени, подхватил заваливающееся тело, из спины торчала рукоять ножа. Пальцы правой руки Сай разжались, её взгляд остановился на лежащей в крови ладони.

— Всегда хотела создавать, а не разрушать. — тихо сказала наёмница. — Я ведь умею неплохо вязать, Дрыг.

— Свяжешь мне что-нибудь? — спросил, пока стаскивал шлем с её головы. Короткие волосы, мокрые от пота и крови, неопрятными сосульками рассыпались по моим коленям.

— Нет… Уже нет. — слабеющим голосом сказала Глыба. — Я передам Тайруку… Что ты его оплакивал.

— Не смей..

— Байра очень красивая… Не такая, как… я..

— Дура… Зачем? Я не могу… У меня больше нет маны..

Отвечать было некому. Остекленевшие глаза Сайраты смотрели куда-то далеко, маленькая жилка на шее несколько раз рвана дёрнулась и затихла навсегда.

Грудь скрутило болью, горем, осознанием потери. Мир помутнел, но слёзы удержал. Настоящие орки не плачут. Сайрата и Тайрук долго надо мной смеялись, если бы увидели слёзы у дарда тайных дел Лиги. Обозвали бы плоским нюней и рохлей. Остро захотелось услышать их голоса и шутки. Как давно я не терял друзей? Давно. Двоих в один день очень и очень давно. Аккуратно положил на пол голову наёмницы и с трудом поднялся. Ногу прострелило болью, совершенно не обратил на неё внимания. Как глупо, столько смертельных стычек и вот сейчас в захудалом трактире. Какая-то вшивая банда лишила меня двух великолепных бойцов, двух друзей. Как же мне будет вас не хватать.

На плечо опустилась чья-то рука.

— Мне жаль, дард. — сказал Шрама. — Тебе нужна помощь. Ты сейчас сам кровью истечёшь.

— Шныря… — немного дрогнул голос. — В подвал и на цепь. Проследи, чтобы жил.

— Хорошо.

— Тела… — запнулся. — Сохрани… Сейчас не время. Потом..

— Понял, сделаю. — кивнул Шрам. — Дард, там стражи полно. Мы не пускаем, но их всё больше.

— Сможешь вытащить мимо них?

— Да.

— Хорошо. Пошли. — облокотился я на плечо орка.

Возле выхода из тупикового проулка, в котором располагалась таверна, препиралась стража с биртой лиговцев. Берт наотрез отказывался пропустить десятника с его орками, тот, естественно настаивал и грозился всех здесь засадить в подвал. К нашему неспешному появлению страсти дошли до точки кипения и десятник стражи уже схватился за меч и собирался командовать атаку построившемуся десятку. С двух концов широкой улицы ему на помощь спешила подмога. Бирта ощетинилась копьями из-за щитов, на крышах в стражу уже целились стрелки.

— Прекратить. — рявкнул Шрам. — Десятник, что происходит? Это мои парни и они выполняют мой приказ, никого сюда не пускать.

— Это я очень хочу знать, что происходит! — опустил щит десятник, но руку с меча не убрал.

— Банда кровавых змей, широко и печально известная в степи, и за её пределами, похитила меня с друзьями. Нас всю ночь избивали и пытали. Друзей убили. — шмыгнул носом и скособочился ещё больше, почти полностью повиснув на Шраме. — Лига пришла на помощь, но успела спасти только меня. Мои друзья мертвы.

— Эм… — завис десятник. — Это дело стражи.

— Конечно, занимайтесь. Место преступления полностью в вашем распоряжении. Разгребайте сколько влезет.

— Но..

— Десятник, я сейчас кровью истеку.

— Я не могу вас отпустить.

— Десятник, пропусти их. — раздался властный голос. Сквозь строй стражи прошёл Урцых. — Рад видеть тебя Дрыгхгар. Жаль, что в таком состоянии.

— Долгих лет, вождь.

— Говорят, ты дард.

— Говорят. — кивнул.

— Я так понимаю там нет живых. — указал подбородком в сторону трактира Урцых.

— Не знаю. Может быть, кто-то и найдётся. Я не в том состоянии, чтобы проверять.

— Где Шнырь тоже не знаешь?

— Поверь, в данный момент, не имею ни малейшего понятия. Хотел бы я с ним повидаться. — хищно осклабился я.

— Ладно. — протянул вождь, задумчиво глядя мне в глаза. — Лечись. Вам всем запрещено покидать город. До выяснения.

— И не собирался.