Оружейница

Демидовск 01 число 03 месяца 22 года. 18 часов 35 минут Кравцов Алексей

Только что с Настей закончили все процедуры сопровождавшие роды. Аня помогла ей переодеться, а потом вдруг спросила как меня правильно зовут и вручила мне малышку.

— Вот, держи ваше сокровище, сейчас я прикачу каталку и мы отвезём её на второй этаж, восемнадцатая палата ваша, а нам сейчас по-быстрому прибраться и очередная клиентка уже на подходе.

Она вышла в коридор и громко сказала, — Степановна, давай сюда!

В палату вошла пожилая санитарка с тележкой и шваброй от которых ощутимо пахло дезинфекцией. Ласково улыбнувшись Насте и подмигнув мне, она окунула в стоявший на тележке бачок, швабру и принялась энергично протирать пол.

— Давайте ребятки, двигайте в палату, а то там уже очередной папочка нарезает круги вокруг своей благоверной.

Аня вкатила в палату каталку, поставила её вплотную к столу, помогла постанывающей Насте перебраться на неё и, повесив на одну из ручек «родильный чемоданчик», покатила её к выходу. Когда я вышел вслед за ней в коридор, она уже подогнала каталку к дверям лифта.

Увидев моё удивление Аня усмехнулась, — А как ты хотел? Мамочкам после родов ходить крайне нежелательно, а носить их вверх-вниз на носилках…

Загнав каталку в палату Аня сказала:

— Лёш, подержи её ещё минутку, — и стала расправлять постель, а я, нежно держа малышку и поглядывая на неё одним глазом, стал разглядывать обстановку. Палата была небольшой, где-то три на четыре, возле стены стояла широкая кровать с бортиками от изголовья почти до середины. Рядом с ней стояла детская кроватка, а у противоположной стены, в углу, стол для ухода за ребёнком и раковина умывальника. Завершали обстановку небольшой шкаф, бытовой столик с парой стульев и дверь с шутливым пластмассовым барельефом, изображавшим маленькую девочку на горшке.

Закончив с постелью, Аня помогла Насте перебраться на кровать и бросив нам, — Пока, — вытолкала каталку из палаты.

Настя похлопала рукой по кровати рядом с собой, — Давай, клади её сюда, — и я, с замирающим сердцем, положил малышку рядом с ней.

— Что, очень больно?

— Не то слово! — Настя болезненно поморщилась, — Такое чувство будто меня долго пинали берцами, и через раз по интересному месту.

Тут я услышал звук открывающейся двери и оглянувшись встретился взглядом с сестрёнкой и матерью. Одетые так же как и я, они тихонечко подошли к кровати и с тревожно-восхищённым видом уставились на малышку.

Шагнув за спину Саше, я не удержался, тихонько сказал ей на ухо, — Баба Саса… — за что был мгновенно вознаграждён тычком локтя под дых!

Мама шикнула на нас, и тихонечко спросила у Насти:

— Ну ты как?

Та счастливо и утомлённо улыбнулась:

— Живая. По крайней мере, местами, — и, обращаясь к сестре, добавила, — Раз папочка приехал, чтоб к осени был братик или сестричка!

Саша приобрела пунцовый оттенок, а мы с мамой вцепились себе в челюсти чтобы не заржать в голос. Видимо разбуженная нашими разговорами, малышка открыла глазки, поводила ими по сторонам и, пошевелив губками, заснула снова. Минуты три мы сидели абсолютно тихо, сдерживая даже дыхание, а потом мама полушёпотом сказала:

— Заснула. А имя ты ей уже выбрала?

Настя кивнула, — Я хотела её Сашей назвать, но мамочка против.

— И правильно, — согласился я, — вчера Оли раз пять вдвоём отзывались.

— Ну тогда Алевтиной, Алечкой. У меня по жизни только два родных человека — мамочка и бабушка Аля, — у Насти заблестели глаза.

— Хорошо, — сказала Саша, — значит будет Алечка.

Тут мама перенесла своё внимание на меня.

— Леший, а ты как сумел быстрее нас здесь оказаться?

Настя хихикнула.

— Он молодчина! Всё это время был рядом со мной.

Изумлённые взгляды сестры и мамы скрестились на мне, и я почувствовал что краснею.

— И не просто рядом, — продолжила Настя, — он на свои руки Алечку принял!

Глаза Саши и мамы стали по девять копеек, а почувствовал, что от моей физиономии, не то что прикуривать можно, на ней сейчас и свинец запросто расплавится.

Выражение лица Насти сменилось на виноватое и она продолжила:

— Лёш, тебе и правда, огромное спасибо! Без тебя мне было бы в десять раз страшнее, а так — хоть свой человек рядом.

Её лицо на мгновение стало шкодным, — Правда к кульминации процесса ты стал таким… совсем салатным, — она хихикнула, а мать и Саша дружно зажали себе рты руками.

Успокоившись мама стала негромко расспрашивать Настю о деталях процесса и давать советы по уходу за маленькой.

Примерно через полчаса, когда мои уже собрались уходить, в палату вошла медсестра с папкой в руках.

— Кравцова?

— Ага, — кивнула головой Настя.

— Вам справочка о рождении ребёнка, — она достала из папки листок, а поскольку между ней и кроватью сидели на стульях мы, отдала его Саше, затем раскрыла журнал, оглядела нас и протянула его мне, — Молодой человек, распишитесь в получении. Я пожал плечами и поставил подпись в графе, на которую указала сестра.

Улыбнувшись и пожелав нам всего хорошего сестричка вышла из палаты, а я с удивлением увидел, что Сашу аж прёт от смеха.

— Ты чего?

Она хихикнула, — А ты слушай, — и, опустив взгляд в справку, стала читать, — Справка, дана Кравцовой Настасье, возраст девять лет восемь месяцев, в том что она, первого числа третьего месяца двадцать второго года, в семнадцать часов тридцать шесть минут, родила девочку весом три тысячи двести граммов и ростом пятьдесят сантиметров. Отец ребёнка, — Саша сделала паузу, — Кравцов Алексей Владимирович, в скобках — по заявлению отца.

Моя челюсть со стуком врезалась в грудину, и я перевёл изумлённый взгляд с сестры на Настю. Та охнула, со стоном уселась на кровати и стала нашаривать ногами тапочки.

— Извини, Лёш. Это Светлан Яковлевна по запарке решила что ты… А я ей объяснить не успела. Щас схожу и…

Тут я набрал воздуха и выпалил то, что в этот момент счёл самым правильным:

— Не ходи никуда! Пусть всё остаётся как есть! По крайней мере, у малышки будет человеческий отец!

Мама уставилась на меня круглыми глазами и покрутила головой, а Настя всхлипнула, вытерла слезу и прошептала:

— Спасибо…