Оружейница

Демидовск 01 число 05 месяца 22 года. 10 часов 27 минут Сергей Смирницкий

Мы рассаживаемся в конференц-зале заводоуправления, знакомимся с теми, кого раньше не знали. Меня представили, как «молодого специалиста, свежую струю из-за ленточки», начальнику РАВ РА полковнику Костомарову.

Начальство, в неизречённой мудрости своей, решило начать неделю и месяц с подведения промежуточных итогов по автоматам, и Сашиному, и АКМу с которым возится Ерохин.

Вот он уж точно — колорадский жук. Нет технолог он, судя по всему, достаточно неплохой, хотя, если быть честным, звёзд с неба не хватает, но вот его идиотская тяга к мелкому интриганству… И, что характерно, то что он из-за неё регулярно попадает в дурацкое положение, его ни разу не останавливает. Вот, и со мной он умудрился попасть в глупую ситуацию. Сашка в КБ помалкивала, что мы учимся вместе, отговариваясь — «жених приедет — познакомлю», а Генрих Карлович просто сообщил всем, что после мокрого сезона ожидается новый специалист. И, в итоге получилась хохма. Сашу, по дороге на завод, банально приспичило и она, оставив меня перед дверью в КБ, рванула в «дамскую комнату». Я зашёл, поздоровался с теми, кто в этот момент был в поле зрения, и сообщил что меня сюда направил Отдел кадров. Сэмэн Сэмэныч, не теряя зря времени, затащил меня к себе в ячейку, и принялся полоскать мне мозги, примерно так же, как и Сашке, в её первый рабочий день. При этом, он не постеснялся выплеснуть в её сторону ведро с ополосками, и я не стал прерывать его, а решил дать возможность высказаться по максимуму и, уж затем посадить в лужу. Момент представился когда Саша зашла в КБ и позвала меня. Я отозвался и, когда она зашла в ячейку, повернулся к Сэмэн Сэмэнычу:

— Познакомьтесь — это моя жена.

Выражение его физиономии доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие. И действительно — не фиг, на мою драгоценную, бочку катить!

Ровно в половину одиннадцатого директор прокашлялся и произнёс:

— Ну, что ж, начнём. Сначала отчитаются авторы проектов, ну, а потом мы всё, ими сказанное, обсудим. Семён Семёнович, начинайте.

Ерохин поднялся и стал рассказывать о ходе работ по АКМу. С его слов выходило, что всё пучком, ещё немного и автомат можно будет принимать на вооружение. Я знал, что это не так, по крайней мере одна коробка у него точно потрескалась так, что автомат пришлось снять с отстрела, были и поломки в спусковом механизме. Судя по всему, Сэмэн Сэмэныч решил умолчать об этом, рассчитывая, что начальство, то ли не в курсе, то ли не станет говорить об этом в присутствии Костомарова. В конце выступления он сдёрнул кусок полотна с лежавшего на столе «нулевого» АКМа, и продемонстрировал его полковнику и тот, с удовольствием стал разглядывать внешне идеально выполненный автомат.

У меня мелькнула мысль — если Костомаров сейчас захочет забрать АКМ с собой, то Сэмэн Сэмэныч рискует здорово облажаться. Даже если он воткнул в него заленточную автоматику, то всё равно, никто не даст гарантии, что опять не затрещит коробка. В ситуацию вмешался наш шеф, сообщив, что этот экземпляр сегодня идёт на отстрел, и передав слово Саше.

Она встала, откашлялась, взяла со стола наш механизм и начала:

— За пошедшее время, мы изготовили и отстреляли на весь ресурс первый, макетный, экземпляр автомата.

Если честно, то наш (а правильнее — Сашин) автомат внешне явно проигрывал экземпляру Ерохина. Коробка со стволом, не воронённые, даже не окрашенные, со ссадинами от регулярной установки на станок.

— Мы отстреляли его на десять тысяч выстрелов, больше не позволил нехромированный ствол. Автоматика показала себя нормально, были четыре поломки — к концу второй тысячи просела пружина газового поршня. Тут, скорее всего косяк технологов, мы сделали новую — та отработала восемь тысяч без замечаний. Ещё раз сломался боёк и дважды — шептало. Его мы пересчитали и на следующие экземпляры поставим уже доработанное. Сейчас заканчиваем изготовление ещё четырёх макетов, три — под «шесть и пять», и один — под патрон сорок третьего года.

— Так вы его сразу под новый патрон, — перебил Сашу Костомаров.

— Конечно, — удивилась она, — я сразу ставила на новый патрон, а переделать отработанный образец под другой патрон схожей мощности мы сможем.

— Понятно. Но, всё-таки Саша, скажите, а почему вы сразу не сделали, так сказать, товар лицом, — он кивнул на ерохинский АКМ, — а работаете с упрощёнными образцами?

— Олег Денисович, снабдить автомат обвесом — это дело пары дней. Нам главное — отработать автоматику, а для этого приклад с цевьём не нужны. К тому же, при отстреле с жёсткого станка нагрузки на автоматику больше, чем при стрельбе с плеча, где они отчасти смягчаются при движении оружия во время отдачи. И ещё, мы отстреляли один ствол, установив его на коробку «эм шестнадцать». Уже с газовым поршнем. Кучность соответствует.

— А вы молодцы! — полковника эта новость явно порадовала и он продолжил, — Я, собственно говоря, услышал всё что хотел. Думаю, что при следующей встрече мы обсудим уже вопрос войсковых испытаний обоих образцов, и под оба патрона.

При этих словах, Сэмэн Сэмэныч заметно дёрнулся, что подтвердило мои догадки о том, что в вопросе АКМа под «шесть и пять» ещё конь не валялся, и он всё поставил на стандартный АКМ.

Потом начальство определилось с ориентировочными сроками представления «товара лицом» и совещание закрыли.

Направившись, рядом с директором, к выходу Костомаров внезапно остановился и, бросив взгляд на стоявшую рядом со мной Сашу, шутливым тоном обратился к директору:

— Антон Палыч, а если будем Сашенькин автомат принимать, как его назовём? А то ведь снова АК получается.

Саша, с торжествующим видом, подняла руку с обручальным кольцом и счастливым голосом ответила:

— Нет Олег Денисович, не получается! Я уже два месяца как Смирницкая! — и прижалась спиной ко мне.

— О-о-о! Поздравляю! — полковник шагнул к нам, галантно поцеловал руку засмущавшейся Саше, а затем легонько ткнул меня кулаком в плечо, подмигнул, и сказал, — Поздравляю, повезло тебе парень.

Повернувшись к директору, он продолжил:

— Ну, поскольку автомат у нас получается АС, то — зуб даю, бойцы окрестят его «автомат Саши».

Все засмеялись.

Мы вернулись в КБ и, сначала вдоволь нацеловались, снимая стресс после совещания, при этом потихонечку, на ушко, сожалея, что обстановка не располагает к более эффективному способу разрядки, а потом стали подгонять наши планы к срокам, которые нам определили.

Минут через пятнадцать хлопнула входная дверь. Я выглянул и увидел идущего по проходу директора. Лицо Антон Палыча было спокойным, но в воздухе отчётливо запахло вазелином и толстой стружкой, снятой шершебелем[76].

Директор зашёл в кабинет шефа и, буквально через минуту они оба вышли и собрали нас всех.

Выдержав паузу, Антон Палыч обвёл нас взглядом и произнёс негромким, но жёстким голосом:

— Ерохин. Вы что, держите меня за идиота! Если это так, то я вам не завидую. Вы что, думаете, что я не имею представления о том, что происходит на заводе! И думаете я не знаю, что вы затолкали в один из своих образцов потроха от ижевского автомата, по предлогом проверки того как они будут работать в фрезерованной коробке. Это я могу понять, и может это дало бы какой-нибудь результат. Но у вас хватило ума, во-первых затереть на ижевских деталях номера, а, во-вторых, подсунуть этот экземпляр Костомарову, с прицелом, что он его заберёт. Неужели, за то время, что вы здесь, вы так и не поняли элементарного — я могу простить неудачу, но не прощаю обмана! В общем, так. Вы продолжаете свою работу, но под самым жёстким контролем Генриха Карловича. А вы, — тут он повернулся к шефу, — этот контроль осуществляете. И последнее, — директор снова повернулся к Ерохину, — не дай бог вам начать играть в Шерлок Холмса со слесарями. Понятно! Свободны.

Ерохин молча повернулся и быстрым шагом направился в свою ячейку. Антон Павлович обвёл нас извиняющимся взглядом и добавил:

— Мне жаль, что вам пришлось стать свидетелями этой малоприятной сцены, но это было необходимо.

Кивком попрощавшись со всеми, он направился к выходу, а Саша потихоньку спросила у Ады:

— Такое тут часто бывает?

Та резко мотнула головой:

— Не-а. Это впервые, — и кивнув головой в сторону ячейки Сэмэн Сэмэныча, добавила, — дурень он пластилиновый!