Осень ацтека

31

На сей раз наша армия продвигалась ещё медленнее, чем раньше, из-за того, что приходилось гнать глупый, упрямый, еле тащившийся и постоянно упиравшийся скот. Со временем это стало сказываться на дисциплине и боевом духе моих воинов, превратившихся на время в пастухов и погонщиков. Поняв это, я остановил армию, чтобы предоставить людям возможность заняться тем, чем и пристало заниматься воинам, — кровопролитием, насилием и грабежом.

Мы совершили нападение на городок, выросший на месте главного поселения древнего народа отоми. На их языке он именовался Н’т Тахи, однако белые люди дали городу своё название Целалла. До нашего появления город населяли испанцы вместе со своими слугами и рабами, но вот после нашего ухода Целалла, главным образом благодаря гранатам отважных женщин пуремпеча, превратилась, как и Тонала, в дымящиеся развалины, совершенно безлюдные: на руинах остались лишь трупы, причём, стараниями йаки, безволосые.

Мне приятно сообщить, что мои воины покинули Целаллу с гораздо большим достоинством и меньшей дикарской кичливостью, чем когда уходили из Тоналы. Никто уже не напяливал на себя испанские юбки, шляпки, мантильи и тому подобное. По правде сказать, к тому времени большинство моих людей, даже самые невежественные мавры, уже относились ко многим испанским безделицам, включая и стальные кирасы, с пренебрежением. Люди начали понимать, что такие наряды не подобают воинам, а главное, уразумели, насколько они тяжелы и неудобны не только в бою, но даже в походе, особенно под дождём. Поэтому всякого рода украшения мы выбросили, забрав с собой всё по-настоящему полезное, например, тёплые шерстяные вещи, годные на одеяла или накидки. В результате моё воинство снова обрело вид настоящей индейской армии, каковой оно и являлось.

По прошествии времени и с немалыми трудностями мы всё-таки добрались до тех гор под названием Мицтоапан. Обиталище Кугуаров оказалось точно таким, каким его описывал благородный воитель Пикскуи. Он-то и шёл впереди нашей колонны, когда мы с превеликим трудом пробирались через лабиринт тесных ущелий, иные из которых были столь узкими, что могли пропустить зараз только одного всадника (или корову). Однако в конце этого нелёгкого пути нас поджидала пусть не слишком большая, но способная вместить в себя лагерь долина, где вдобавок имелись источники воды и трава для наших животных.

Когда мы обосновались на новом месте и, обживаясь, отдохнули дня два или три, я призвал к себе ийака Поцонали и моего дорогого летописца Веронику, которым сказал:

— У меня есть для вас двоих поручение. Не слишком опасное, но сопряжённое с утомительным путешествием. Однако, — я улыбнулся, — по моему разумению, вы оба не будете против того, чтобы провести некоторое время вдвоём.

Ты покраснела, покраснел и Поцонали.

А я продолжил:

— Не приходится сомневаться в том, что все жители Мехико, начиная от вице-короля Мендосы и до самого последнего раба, осведомлены о нашем восстании и наших разорительных набегах. Но мне хотелось бы знать, насколько полны и точны их сведения о нас и какие меры испанцы собираются предпринять, чтобы обезопасить город. В частности, намерены ли белые укреплять Мехико и усиливать его гарнизон, или же, напротив, собираются вывести армию в поле и разгромить нас в решающем сражении.

И вот чего я хочу от вас. Отправляйтесь верхом как можно быстрее и как можно дальше на юго-восток, не останавливаясь до тех пор, пока не поймёте, что приблизились к возможным передовым постам испанцев на опасное расстояние. По моим представлениям, это будет где-то в восточной части Мичоакана, там, где он граничит с землями мешикатль. Оставьте лошадей там у любого гостеприимного местного жителя, который сможет о них позаботиться, переоденьтесь в бедное крестьянское платье и отправляйтесь дальше пешком. Чтобы отвести подозрения, идите не налегке, а с какими-нибудь товарами, якобы на продажу. Сойдут фрукты, овощи — что сможете раздобыть. Возможно, город окажется замкнутым в кольцо острой стали, но власти всё равно должны будут пропускать в Мехико и выпускать из него торговцев съестным. Не думаю, чтобы стража углядела угрозу в направляющемся на рынок поселянине и, скажем, его маленькой сестрице.

Вы оба снова покраснели. Я продолжил:

— Только ты, Вероника, ни в коем случае не говори по-испански. А лучше не говори вообще. Ты, Поцонали, я полагаю, если вас окликнут, сумеешь уболтать любого стража: и на науатль, и с помощью того немного, что способен сказать по-испански, или просто жестами, как невежественный сельский житель.

— Мы проберёмся в город, Тенамаксцин, целую в том землю, — сказал он. — Приказывай, что нам делать, когда мы там окажемся.

— Главным образом, смотреть и слушать. Ты, ийак, уже показал себя человеком, сведущим в военных делах. Следить за испанцами тебе не впервой, и, полагаю, ты без труда выяснишь, какие меры принимает город для защиты и готовится ли он к нападению. Кроме того, не помешает потаскаться по рынкам и потолковать с простым людом. Я хочу знать настроение человека из толпы, его отношение к нашему восстанию. К сожалению, многие наши соотечественники так свыклись и сжились с властью белых, что скорее поддержат их, чем нас. Есть в Мехико также один ацтек-ювелир, теперь уже пожилой, к которому нужно наведаться лично.

Я рассказал, как его найти.

— Этот человек первым поддержал меня в этой войне, которую я тогда ещё только замышлял, поэтому обязательно следует предупредить его о нашем приходе. Может быть, он захочет спрятать своё золото или даже уйти из города вместе с вами. И конечно, передайте ему мой горячий привет.

— Всё будет исполнено, как ты говоришь, Тенамаксцин. А что Вероника? Должен ли я постоянно находиться при ней для защиты?

— Думаю, в этом нет нужды. Вероника, ты чрезвычайно находчивая девушка. Если увидишь на улице двух или более беседующих испанцев, особенно в мундирах или в богатых нарядах, выдающих в них важных особ, — постарайся, как бы невзначай, приблизиться к ним на такое расстояние, чтобы суметь этот разговор подслушать. Они вряд ли заподозрят, что местная девушка понимает по-испански, так что тебе, возможно, удастся выведать не меньше, а даже больше, чем ийаку Поцонали. Тебе понятно задание?

— Да, мой господин.

— У меня также есть для тебя особое поручение. Во всём этом городе есть лишь один белый человек, которому я обязан. И я хочу, чтобы его тоже предупредили, как и ацтека-ювелира. Его зовут Алонсо де Молина — запомни это — и он высокопоставленная персона, служитель кафедрального собора.

— Я знаю, где это, мой господин.

— Не ходи к нему и не пытайся предупредить Алонсо напрямую. В конце концов, он испанец. Он вполне может захватить тебя и держать в качестве заложницы. Я почти уверен, что нотариус сделал бы это, если бы хоть на миг заподозрил, что видит перед собой моего личного писца. Поэтому напиши всё, что нужно, на бумаге, листок сложи, снаружи напиши имя Алонсо и отдай письмо — молча, тут можно обойтись и жестами, — любому из клириков, которые всегда снуют возле собора. Отдашь — тут же уходи. И, пока не покинешь город, держись подальше от церкви.

— Хорошо, мой господин. Что-нибудь ещё?

— Да, последнее. Самый важный приказ, слушайте внимательно. Когда вы почувствуете, что узнали всё, что могли, осторожно выбирайтесь из города, очень осторожно возвращайтесь к своим лошадям и благополучно отправляйтесь сюда. Оба. Если, ийак, ты осмелишься вернуться сюда без Вероники... то...

— Мы вернёмся, оба, Тенамаксцин. Я целую землю в этом. Ну а если приключится какая-то непредвиденная беда и вернуться сможет только один из нас, это будет Вероника. В том я целую землю четыре сотни раз.

Они ушли, а я вместе с оставшимися воинами зажил на новом месте в покое и довольстве. Жилось нам там действительно хорошо. Хотя коров у нас имелось более чем достаточно, наши охотники всё равно рыскали по долине и, только для того чтобы разнообразить пищу, добывали оленей, зайцев, перепелов, уток и прочую дичь. Они убили даже двух или трёх кугуаров, в честь которых были названы эти горы. Кстати, мясо кугуара жёсткое и не очень вкусное. Наши рыбаки нашли горные речки, в которых изобильно водилась рыба — я не знаю, как она называется, — послужившая восхитительным дополнением к нашему, в основном мясному, столу. Наши фуражиры находили всевозможные фрукты, овощи, коренья и тому подобное. Прихваченные сосуды с октли, чапари и испанскими винами приберегались для меня самого и моих благородных воителей, но теперь мы расходовали эти напитки весьма экономно. Единственное, чего нам недоставало, так это настоящих сластей, вроде кокосовых орехов, что растут у меня на родине. Уверен, что многие из наших людей — особенно многочисленные семьи рабов, которых мы освободили и взяли с собой, — согласились бы остаться и жить в этом убежище до конца своих дней. Причём, возможно, белые люди не прознали бы об этой долине ещё невесть сколько времени.

Однако не следует думать, будто мы там просто предавались праздности. Хотя по ночам я спал на шёлковых испанских простынях и укрывался роскошным шерстяным испанским одеялом — ощущая себя кем-то вроде маркиза или вице-короля — дни, с рассвета до заката, были заняты делами. Мои разведчики шныряли по ту сторону гор и постоянно являлись ко мне с донесениями. Я расхаживал по долине и проверял, как Ночецтли и другие благородные воители обучают по моему приказу как можно большее количество воинов обращаться с лошадьми, которых у нас теперь завелось немало, и с новыми, захваченными у врага аркебузами.

Когда один из разведчиков вернулся и доложил, что недалеко, к западу от наших гор, тоже на перекрёстке дорог, находится испанский торговый пост — похожий на тот, который мы захватили ранее, — я решил произвести испытание. Взяв с собой среднего размера отряд из воинов собайпури, поскольку они ещё не имели удовольствия участвовать ни в одном из наших сражений, но уже изрядно поднаторели в верховой езде и стрельбе из аркебуз, и, попросив воителя Пикскуи сопровождать нас, выехал с этим отрядом на запад, к тому посту.

То был всего лишь отвлекающий манёвр, я вовсе не собирался затевать настоящее сражение. Галопом, улюлюкая и стреляя в воздух из аркебуз, мы вылетели из леса на открытое пространство перед частоколом. Как и в прошлый раз, гром-трубы сквозь бойницы в частоколе выплюнули нам навстречу град смертоносных осколков, но теперь я ожидал этого и остановил людей на безопасном расстоянии. Только один из наших получил лёгкую рану в плечо.

Держась вне досягаемости вражеского огня, мы гарцевали на лошадях, издавая боевые кличи и производя угрожающие жесты, пока ворота не распахнулись, выпустив скачущий галопом конный отряд.

Мы, изобразив испуг, развернулись и тоже галопом поскакали обратно. Солдаты пустились за нами вдогонку, и я следил за тем, чтобы нас не догнали, однако чтобы при этом нас было постоянно видно. Нашей целью было заманить преследователей к тому самому ущелью, по которому мы выбрались из долины.

Всё ещё стараясь, чтобы испанские солдаты не потеряли нас из виду в этих лабиринтах, мы заманили их в теснину, по обе стороны которой были заранее расставлены аркебузиры. Как и предсказывал благородный воитель Пикскуи, первые выстрелы из этих аркебуз уложили столько солдат и лошадей, что они заблокировали подход для всех остальных. Испанцы в беспорядке столпились перед нежданно образовавшимся завалом, и мы за весьма короткое время перебили их копьями, стрелами и камнями, которые сбрасывали вниз другие воины, поставленные мной на утёсах. Мои собайпури, разумеется, радовались добыче, захваченному оружию и уцелевшим испанским лошадям, я же, главным образом, был доволен тем, что наше укрытие оказалось действительно неприступным. В случае необходимости мы могли бы продержаться здесь сколько угодно, против любого количества вражеских сил.

Потом настал день, когда несколько разведчиков, явившись ко мне, с искренней радостью доложили, что обнаружили новую превосходную цель для очередного нападения.

— Примерно в трёх днях отсюда, Тенамаксцин, находится большое поселение, можно сказать, город, но мы, наверное, никогда бы и не узнали о его существовании, если бы не заметили верхового испанского солдата и не последовали за ним. Один из нас, который немного понимает по-испански, прокрался туда вслед за ним и узнал, что это богатый, хорошо построенный город, который белые люди назвали Акваскалиентес.

— Горячие Источники, — сказал я.

— Да, мой господин. Похоже, испанские мужчины и женщины собираются там для лечебных купаний и других видов отдыха. Богатые испанские мужчины и женщины. Так что только представь, какую добычу можно там захватить. Не говоря уже о чистых белых женщинах, разнообразия ради. Правда, следует отметить, что этот город хорошо укреплён, да и гарнизон там сильный и отменно вооружённый. Чтобы захватить Горячие Источники, нам потребуется задействовать всех воинов — и конных, и пеших.

Я послал за Ночецтли и, рассказав ему обо всём, приказал:

— Готовь армию к походу. Мы выступаем через два дня. На сей раз участвуют все, включая, — без них нам не обойтись, — все наши тикилтин, а также поглощающих и пеленающих. Это будет самое дерзкое нападение из всех, какие мы когда-либо предпринимали, — прекрасная подготовка к нашему последнему штурму. Штурму города Мехико.

По счастливой случайности, как раз на следующий день в лагерь вместе благополучно вернулись Поцонали и Вероника. Несмотря на усталость (оба долго ехали верхом), они незамедлительно явились ко мне с докладом, причём были так взволнованы, что заговорили одновременно — он на науатль, она на испанском.

— Золотых дел мастер благодарит тебя за предупреждение, Тенамаксцин, и шлёт тебе в ответ самые тёплые пожелания.

— Ты уже известен в Мехико, мой господин, я бы сказал — даже знаменит, и тебя боятся...

— Постой-постой, — перебил я со смехом. — Давайте по очереди. Сначала Вероника.

— Мой господин, у меня для тебя хорошие новости. Начну с того, что вскоре после того, как я передала в собор твоё послание, а твой знакомый Алонсо получил его, город стали прочёсывать солдаты. Они явно искали посланца, но где уж им! Разве можно отличить меня от множества обыкновенных девушек? Кроме того, по твоему приказу, я прислушивалась к разговорам и выяснила следующее. Испанцы, уж не знаю, каким образом, проведали, что наша армия сосредоточена здесь, в Мицтоапане, и называют твоё восстание Микстонской войной, ведь белые люди именуют эти горы Микстон. Весть о ней, рада тебе это сообщить, повергла значительную часть населения Новой Испании в панику. Целые семьи из Мехико, и не только оттуда, хлынули в морские порты — Веракрус, Тампико, Кампече и какие там ещё есть? — требуя, чтобы их немедленно отправили обратно в Старую Испанию на любом судне — галеонах, каравеллах, грузовых баржах, на чём угодно. Многие с ужасом называют происходящее Индейской Реконкистой. Полагаю, мой господин, что частично твоя цель уже достигнута. Незваные пришельцы, во всяком случае белые, бегут из наших земель.

— Бегут-то бегут, но далеко не все, — сказал, нахмурившись, ийак Поцонали. — Несмотря на то что Коронадо увёл из Новой Испании на север так много солдат, в распоряжении вице-короля Мендосы всё ещё имеются значительные силы. В самом городе Мехико сосредоточено несколько сот конных и пеших солдат, командование которыми Мендоса принял на себя. Кроме того, как ты и предполагал, Тенамаксцин, многие из его приручённых мешикатль вызвались сражаться на стороне испанцев. Так же, как и многие изменники: к ним относятся племена тотонаков, тлашкалтеков, аколхуа, которые некогда поддержали конкистадора Кортеса и помогли ему свергнуть Мотекусому. Теперь уже не идёт речи о том, чтобы запрещать индейцам ездить верхом и прикасаться к гром-палкам, — им раздают оружие, и Мендоса лично следит за обучением своих союзников.

— Как это печально, — отозвался я, — что наши же братья ополчились против нас.

— Город защищён, — продолжал Поцонали. — Там имеются гром-трубы и всё необходимое. Но, основываясь на том, что удалось услышать, я бы предположил, что вице-король готовится не к обороне, а к наступлению. Он хочет уничтожить нас в сражении здесь, в нашем гнезде, не подпустив к своей столице.

— Что ж, удачи Мендосе, — отозвался я. — Пусть попробует. Сколько бы ни было у него солдат, как бы хорошо они ни были вооружены, все погибнут раньше, чем доберутся сюда до нас. Я уже проверил утверждение благородного воителя Пикскуи и на личном опыте убедился, что эти горы действительно неприступны. Но, прежде чем Мендоса обломает себе зубы о здешние скалы, я предоставлю вице-королю ещё одно свидетельство нашей мощи и нашей твёрдой решимости. Завтра мы выступаем в поход на восток: все воины, все всадники, все аркебузиры, все женщины пуремпеча с гранатами, — словом, все, кто только может сражаться. Мы отправимся на штурм города под названием Горячие Источники, и после того как он будет захвачен и разрушен, вице-король Мендоса, возможно, передумает и предпочтёт укрыться за стенами Мехико. Благодарю вас обоих, ступайте поешьте и отдохните. Знаю, ийак, ты захочешь быть в гуще боя. А ты, Вероника, должна находиться рядом со мной, чтобы вести хронику величайшего из всех наших сражений.