Осколки: коготь Зверя (СИ)

Список претензий

Ри. Та.

Я отчетливо помню, как это случилось в первый раз.

По секретной линии мне приказали уговорить ее провести переговоры с Долорес.

— Раз они друзья, то пусть и говорит со Зверюгой, — злобно прошипел сэр Персиваль. — Если не поможет, то хотя бы отвлечет внимание. Алан, нам нужно время для маневра. И только она сможет его обеспечить.

Хотя бы отвлечет внимание. Даст время для маневра. Если же что-то пойдет не так — запишут в случайные жертвы, выплатят компенсацию семье и забудут. Замысел между строк скользил более чем ясно.

Она поняла все с полуслова, даже не пришлось в очередной раз врать. Я не мог ничего сказать в оправдание, потому что знал: его больше нет и не будет. Только лишь в отчаянии смотрел на нее, не понимая, почему она это делает.

— Ну, пока, — безучастным тоном попрощалась она.

Я не выдержал и схватил ее за руку. Если бы я тогда мог говорить, то сколько бы она услышала!

Ты не должна принимать на себя удар, что предназначен мне! И никто, кроме меня, не должен! Давай же, ненавидь меня, как все! Желай смерти!

Она выскользнула из моей хватки и легко сбежала вниз по лестнице. А я остался стоять столбом, боясь даже пошевелиться.

Это я должен был идти к Долорес.

Золотистое свечение вокруг меня мерцало, не затухая. Значит, она была жива.

В очередной раз женщина защищает тебя.

Я попытался выломать главную дверь, но лишь отлетел назад как мешок с грязью. Оставалось лишь прятаться как трусу и ждать, пока меня спасут, и повторять ее имя в надежде, что это придает ей сил бороться против сумасшедшей убийцы.

Я не могу так больше жить. Я не буду так больше жить.

Внезапно дверь со скрипом распахнулась, словно невидимая сила, удерживавшая меня внутри, ослабла. Я выбежал на улицу и увидел круг из гвардейцев с лазерными автоматами на взводе.

Нет-нет-нет.

По рассказам очевидцев, я прорвался сквозь вооруженных рыцарей и кричал так громко, что сорвал голос. У меня эти воспоминания будто в тумане.

Я только помню испуганные и заплаканные голубые глаза. Миниатюрную фигурку посреди круга из людей, что убили бы ее не задумываюсь. Помню ее теплую ладонь в своей руке и мое отчаянное биение сердца.

Ри. Та.

Все перемешалось в какофонию из голосов и цветных пятен. Меня привел в чувство до боли и дрожи в коленках знакомый голос:

— Мой милый храбрый мальчик…

Папа…

Да, это правда был он. Не на шутку перепуганный, растерявший все свою внешнюю невозмутимость папа. Он обнимал меня и трепал по голове, шепча:

— Мой храбрый милый сынок. Мой мальчик!

Я не должен был плакать. Но слезы текли из глаз сами собой. И на мундире отца появлялись мокрые пятна.

— Не потрудитесь объясниться, сэр Персиваль?! — отец громогласно рычал на директора. — Почему мой наследник оказывается в смертельной опасности?!

— Ваше Величество, я прошу вас не переживать, — подошла к нам госпожа Макрая. — Физически Алан не пострадал, однако находится в состоянии сильнейшего стресса. Позвольте мне позаботиться о нем.

Он нехотя позволил госпоже Пембрак еще раз осмотреть меня. Когда она отпаивала меня успокаивающим настоем, я смог выдавить:

— Адам…

— Какая ужасная смерть! — та сочла мой шепот за вопрос о капитане Горне. — Сильнейший удар электрическим током. У него не было и шанса.

Надо рассказать правду!

— И опять ведунья в эпицентре, — продолжала госпожа Макрая. — Пока что трудно делать выводы, но очевидно, что с сектой Зверя ничего не кончено. Вот тебе урок, милый мой: никогда не верь этим созданиям. Даже если они клянутся, что самолично разберутся с виновниками катастрофы.

Она думала, что я не слышал ее, потому вела пространный диалог сама с собой.

Сделай усилие над собой и признайся!

— Кларисса думала, что если сама возглавит следствие, наденет на них ограничители и уберет из учебного плана все, что может свести с верного пути, то дело сделано? Наивная старуха! Она их только раззадорила!

— Так это все директор Сагх? — прохрипел я.

— Ну, конечно же! — раздраженно ответила директриса Пембрак. — А потом разыгрывала жертву и утверждала, что это мы сделали их злодейками. Прости, милый, с возрастом становлюсь болтливой. Думаю, ты можешь вернуться к отцу.

Я побрел к двери, с трудом держась на ногах. Вдруг меня пронзила мысль, внезапная и резкая, как молния посреди ясного неба:

— Что будет с Маргаритой? Я ведь сказал, что…

— Переведена в школу Эйлин за особые заслуги перед королевским домом Нилиона, — с недовольством протянула та. — Ее Куратор уже перевезла девочку. Госпожа Сагх пыталась добиться для нее и тебя допроса с просмотром воспоминаний, но мы наложили вето на все ее дальнейшие приказы. С Клариссой покончено.

Правильным с точки зрения морали поступком был бы откровенный и честный рассказ о моей роли в этой истории. И я уже был готов совершить его, но…

Отец никогда не был ласков и добр со мной, как в то утро. Он сам хлопотал вокруг меня, не подпуская никого, защищая меня как самое драгоценное сокровище. А когда я задремал на кушетке, то папа гладил меня по руке и твердил одни и те же фразы как заученный стих:

— Мой мальчик. Мой храбрый смелый мальчик. Мой дорогой сын…

Всем благородным устремлениям моей души взять вину на себя пришел окончательный и бесповоротный конец.

Я придумал блистательную легенду о хитром капитане Адаме Горне, изменившем своей девушке с ведуньей Долорес О’Салливан и бросившем ее, отважном принце Алане и его подручной Маргарите Прикер, решивших раскусить подлеца и поплатившихся за свою любовь к правде заключением в Карцере. Изменника постигла суровая кара в виде удара током от сломанной Долорес проводки, а нам повезло спастись благодаря моей исключительной находчивости и колдовству Маргариты, которое усилилось на фоне сильнейших переживаний.

Не самая правдоподобная история, признаю. Но мне поверили. Маргариту никто не стал бы слушать. Ей вообще повезло оказаться под полной опекой Элины и вовремя убраться из школы Ронетт.

Впрочем, она сама не дала никаких показаний. И от нее вообще не могли добиться ни единого слова, как бы ни уговаривали и ни старались.

Последующий месяц напоминал лихорадочный бред.

В первые часы после происшествия верховный жрец Вигге выступил с пламенной проповедью, в которой обличал всех, кто имел несчастье стать его недругами. Он обвинял союз Познания в том, что те сохранили за директрисой Сагх пост главы школы Ронетт; самой госпоже Клариссе досталось за излишнюю мягкость в подборе учителей и составлении учебного плана; а какими эпитетами он наградил всех юных сестер, мне теперешнему и вспоминать стыдно. Не то чтобы население Измерения отличалось поголовной религиозностью, но когда совершено жестокое убийство руками той, чья мать была заподозрена в не менее жестоком убийстве не так уж много лет назад, то для рационального мышления и логики в разуме, затуманенном паникой, просто не остается места.

Результаты не заставили себя долго ждать. Тем же вечером на всех вертикальных поверхностях, расположенных рядом со школой Ронетт появилась одна и та же надпись.

Сестра ответит за Сестру

Разумеется, только отбитый на голову осмелился бы напасть на ведунью. Но продавать ведуньям товары, давать им работу и даже просто находиться с ними рядом на одной улице в вечернее время перестали. Если вы видели, как по совершенно пустой мостовой быстрым шагом идет женщина, спрятав лицо, можно даже было не сомневаться в том, кто был перед вами.

Госпожа Кларисса отказывалась от комментариев. Казалось, она будто приняла на себя роль жертвы, надеясь, что это отведет беду от ее учениц. Это порождало еще больше вопросов и подозрений даже среди защитников ведуний.

Директриса Сагх готовит побег? Почему она не стоит за своих девочек, как стояла раньше? Кларисса вообще намерена хоть что-то предпринять?

Чародеи же напротив изошлись сладчайшим ядом. Госпожа Пембрак в ужасе закатывала глаза и трагичным шепотом сообщала, что даже помыслить не могла повторения трагедии, пусть и в меньшем масштабе. Она увиливала от прямых ответов, но ясно давала понять: ей не нравится поведение коллеги от слова «совсем». И не будь она директрисой школы Эйлин, если не предпримет решительных действий ради блага как своих учениц, так и учениц госпожи Сагх, если та «… решила пренебречь своими обязанностями в столь критический момент».

Нам, первокурсникам, было доверено вместе с матерыми гвардейцами патрулировать улицы. И среди них не было согласия. Лично я попал в две смены: в первой пожилую женщину чуть не арестовали за то, что та тихонько бранилась, считая деньги на ходу; во второй — юную сестру-первокурсницу спасли от пьяного вдрызг простака, вручили ей конфету и велели убираться назад в школу, пока «не дошло до беды».

Ожидание хоть каких-либо действий от властей невероятно раздражало всех. Особенно ярко это проявилось в нашей команде. Фланн и Томас чуть не сцепились в коридоре после отбоя. Когда мы с Тиннакорном и Ленардом разнимали их, Бернадотт рычал на свою жертву на языке Пустошей:

— А ты рад будешь, если девчонок сошлют ко мне домой? О благе он думает?! О том, как жопу нашему принцу вылизать, ты думаешь! И не смотри на меня, урод! Я знаю, что ты меня понимаешь!

Последние слова были обращены ко мне, но я сделал вид, что не понимаю ни одного слова. Но когда мы с Ленардом шли назад в комнаты, мне удалось отвести душу:

— Фланну бы стоит преподать урок!

В полумраке коридора глаза Ленарда полыхнули настоящей ненавистью. Он прошептал, точнее прошелестел губами на Высшем наречии:

— Это был ты. Не Адам. Я все знаю.

Мне захотелось врезать очередному всезнайке-правдолюбу по зубам. Вместо этого я широко улыбнулся ему и ласково спросил:

— Ты надышался отварами на дежурстве, Свен? Иной версии того, почему твой умишка породил эту нелепицу, у меня нет.

— Ты отсылал меня в выходные, запрещал ходить за тобой в мастерские, — продолжал шелестеть Ленард. — Благодетель меня побери и больше не возвращай, это был ты, мелкий…

Договорить он не успел. Быстрым и аккуратным движением я припер того к стенке и зашипел на ухо:

— Ты же вроде единственный сын у мамы? Плакался в мотивационном письме, что после смерти отца должен содержать старушку в одиночку? Интересно, что она скажет, если вылетишь с работы?

— Угрожаешь? — прямым немигающим взглядом посмотрел он на меня.

— Ничуть! Просто описываю перспективы! — саркастически рассмеялся я. — Сквайр принца Нилиона позволяет себе такую роскошь, как оставлять пост! И по его немому согласию тот встречается с кем хочет и творит что хочет! Да тебе даже оправдаться не дадут!

— Ты же сам велел мне… — хрипел Ленард.

— Где это прописано или указано? Это я могу рассказать во всех подробностях, как ты нелепо и жалко пытался ухлестывать за принцессой Элиной! Это я могу очернить тебя в глазах отца, просто упомянув, что в то утро был абсолютно один без помощи своего верного сквайра, который должен был меня защищать, потому что тот напился прошлой ночью!

Ленард замолчал. Ему было по силам затеять драку. Разумеется, делать этого он не стал.

— Есть много нош, что нам нести по жизни, друг мой, — расправил я складки на рубашке. — Думаю, ты справишься с тем, что в гибели Адама Горна есть и твоя доля вины.

Когда я уже почти зашел в свою комнату, то услышал шепот Ленарда:

— Король Эйл не хотел, чтобы я был просто сквайром. Он надеялся, что я стану твоим компаньоном и другом. Рассказывал мне, что не может все время уделять тебе, а ведь его сынок такой впечатлительный и ранимый. Так страдает после смерти мамы. Если бы он только знал…

— Он не узнает ничего и никогда, — отрезал я и захлопнул за собой дверь.

На следующее утро мы проснулись от новости, что гремела по всему Измерению: ученицы школы Ронетт должны были пройти специальный тест на определение приверженности к культу Зверя, разработанный госпожой Макраей. Никто не знал, в чем он будет заключаться и что будет с теми, кто его не пройдет. Журналист, который был чересчур дерзок, дабы спросить у госпожи Пембрак, не убьют ли провалившихся, получил от нее достаточно отповедь:

— Поверить не могу, что вам пришла в голову столь ужасная мысль! Мы не имеем морального права отказаться от заветов Благодетеля! Все юные сестры, не прошедшие тест, будут отправлены в монастыри для перевоспитания! Служители пройдут специальное обучение и будут работать над магией бедняжек, дабы полностью избавить их от Печати зла!

После ее заявления разразилась настоящая буря: сторонники ведуний требовали пояснений, а противники — негодовали из-за чересчур мягких мер по отношению к провинившимся.

Но все сомнения и переживания улетучились, когда вечером во всех газетах появились снимки первых девушек, заваливших тест, которых уводили из школы Ронетт.

Их руки были в безвредных на вид кружевных перчатках — сильнейших ограничителях магии, которые полностью блокировали магию в теле колдующей.

Я не знал, что думать. С одной стороны, давняя мечта сбылась — никаких Зверюг, только послушный питомник, который даже страницу книги силой мысли не перевернет. С другой…

Меня терзали дурные предчувствия. Нечто страшное стояло за порогом и занесло меч для рокового удара.

Внутренне я был готов ко всему: очередной визит Долорес и ее новых друзей, неуемная ярость Фланна, даже предательство Ленарда.

Но судьба приготовила для меня настоящий сюрприз в первый день Йоля.

День стоял снежный — вся площадь перед Тинтагелем была белая, сверкая на солнце как сотни кристаллов. Мы с однокурсниками-инженерами вышли в перерыв из мастерских подышать морозным свежим воздухом. Я по привычке отправился в самый дальний угол школы, чтобы перечитать записи, сделанные во время лекции, но сделал лишь пару шагов, прежде чем меня чуть не сбили с ног:

— Милый! Договаривались же встретиться у главного входа! Там бы так и простояла!

Риту было не узнать: ее переодели в серебряный плащ, белое шерстяное платье и светло-серые ботинки «Эйлинок», волосы стянули в тугой и аккуратный пучок на затылке. От нее пахло мерзкими духами Элины; брови, глаза и губы подкрасила, очевидно, тоже она. Один из парней присвистнул и отпустил шуточку:

— Если б все ведуньи были такими, я бы и сам озверел!

Прикер обнажила ряд ровных белых зубов в подобии улыбки-оскала и пропела мягким грудным голосом:

— Уверена, мы поладим. Ты уже проявляешь свою животную натуру.

Затем она перевела взгляд на меня и протянула руку:

— Пойдем поговорим.

Все парни были обмануты внешней прелестной оболочкой, присвистывая нам вслед. Я бы с легкостью поменялся с любым из них местами, ведь безумная натура Риты проступала сквозь мрачный и тяжелый взгляд.

Она пришла, чтобы спросить с меня по счетам.

— Макрая научила меня маджиклету своими чарами, чтоб я переводила на похоронах Адама. Его девушка Фелиция заглядывала к гвардейцам в глаза и спрашивала, знала ли хоть одна живая душа, что он изменял ей.

Рита вытащила из кармана пальто пачку сигарет и зажигалку. Ее пальцы побелели и дрожали, словно желая вцепиться мне в горло.

— Послушай, — произнес я, стараясь звучать как можно спокойнее. — Давай рассуждать здраво…

— Рот закрой! — рявкнула Прикер, зажав сигарету в зубах и поджигая ее. — Меня тошнит от твоего вранья и от твоего здравомыслия!

Она затянулась и выпустила облако дыма изо рта, закашлявшись. Я застыл, ожидая нового нападения. Но Рита продолжала курить, рассыпая пепел от сигареты на сверкающую от снега землю.

— Зачем ты пришла? — наконец решился спросить я.

Прикер бросила сигарету себе под ноги и, придавливая ее каблуком, произнесла:

— Не знаю. Захотелось проверить, помнишь ли ты такого парня, как капитан Адам Горн. Или «В гроб долой — из сердца вон»?

Она достала еще одну сигарету из пачки, но резкий порыв ветра погасил пламя зажигалки. Рита прижалась спиной к стене и закрыла глаза.

Мне были слишком хорошо знакомы эти дерганые жесты, фальшивая, точно приклеенная к лицу улыбка и полное отчаяние во всех движениях.

Последняя грань перед истерикой.

Я сделал то, чего всегда втайне ждал от других: встал с ней рядом и спросил:

— Ты в порядке?

Прикер сглотнула и охрипшим от дыма голосом расхохоталась:

— Наконец-то догадался. Нужно было ходить с плакатом?

— Ты в порядке? — повторил я вопрос, игнорируя ее попытки уколоть побольнее.

Рита уставилась немигающим взглядом вдаль и принялась ковырять заусеницы на пальцах:

— Я проспала полтора часа. Мне снятся кошмары про Адама. Меня тошнит от мяса, ем только салаты, но нельзя сидеть только на них, потому что силы быстро тают. Если силы быстро тают, я не могу учиться. Их много учат дракам, ставят парней против девочек. Сегодня лось размером с двух тебя бросил меня как куклу через все поле. Макрая залечивает раны, а потом посылает назад, говоря, что я могу лучше. Мои вещи не везут из старой школы, типа Дора могла их проклясть. Элла уменьшает для меня свои. Шмотки пахнут бухлом, приходится их проветривать и мерзнуть по ночам. Душевед говорит, что это период адаптации, но я ей не верю, потому что у нее в кабинете куча прослушки. Элла злится, думает, что издеваюсь над ней. Но это не так! Мне просто нужно поговорить с мамой и папой! У меня день рождения через неделю, они меня ждут! Всех отпустят завтра вечером, а меня нет! И телефон в школе Ронетт! Я прошу дать мне хотя бы пять минут. Макрая и Элла твердят, что я должна учиться быть сильнее. Но я не хочу быть сильнее, я хочу домой!

Рита разрыдалась, закрыв лицо руками. Сквозь ее пальцы побежали черные струйки слез и кровь от содранных заусениц.

У меня заболело сердце и закружилась голова. Я много раз слышал подобные слова в голове, много раз чувствовал соленые невыплаканные слезы во рту. Но только сейчас понял, что ело меня заживо все эти годы, что не давало дышать и заставляло до крови царапать ладони ногтями.

Почему ты просто не можешь любить меня?!

— От тебя маслом несет… — вдруг донесся шепот.

Все это время мы обнимались, как два ребенка.

— Когда тебе нужно быть в школе?

— За три часа до Темной поры. Элла меня не хватится, готовится к экзамену на Верховную. То есть пьет и жалеет себя.

Я отпросился с уроков до конца дня и дал Ленарду внеочередной выходной. Для отца же моя участь снова потеряла интерес, потому сын что не болел и не умирал. Так что меня тоже никто не искал.

Рассудив, что прежде чем с женщиной разговаривать, нужно ее накормить, я привел Риту в ресторан, где официанты были приучены молчать за нескромную прибавку к жалованию. Все ее вялые попытки разделить счет были пресечены.

— Что это? — разглядывала Прикер ломтики белого мяса на тарелке.

— Пандорус, — объяснил я. — Рыба такая. В Дорэлле она косяками плавает, им даже ловить ее лень.

Рита с удивлением посмотрела на приборы и спросила:

— Одни ложки? А нет чего поострей?

— Мы не пользуемся ничем острым в Йоль. На зубчиках приходит зло.

Она лишь пожала плечами и принялась аккуратно есть с помощью ложки. К своему удивлению, я обнаружил, что она умеет держаться за столом ничуть не хуже меня. По крайней мере, вымыла руки в блюде с водой, а не стала оттуда пить.

— Это все бабушка, — ответила Рита на мой немой вопрос. — Она была оперная певица, много ходила по приемам. Говорила, что любой юной леди пригодятся в жизни три вещи: осанка, игра на пианино и знание французского. А ты не понял половину, что я сказала.

— Почему же? У нас есть пианино. Мы поставили их простакам в надежде на хорошую музыку.

— Люди в черном, — пробормотала та.

— Кто?

— Сверхразумы, говорю.

Я обнаружил странную перемену в своем восприятии Маргариты, словно приложил к глазам другое стекло, более чистое и прозрачное.

Она действительно была импульсивная, несдержанная и строптивая. А еще — умная, искренняя, с тонким чувством юмора…

Живая. Совсем не опасная.

— Опять крутят эти новости, — вдруг посмотрела Рита на огромную панель, висевшую над камином в центре зала.

Передавали очередное интервью Макраи, рассказывающей о высшем благе и очередных предлогах, оправдывавших ее тест. Маргарита буквально впилась глазами в экран, с каждой минутой все больше и больше вжимаясь в стул.

— Выключить? — нажал я кнопку вызова официанта.

— Нет, она почти закончила, — покачала Рита головой, — Вранья больше чем обычно. Ее тест полная срань.

— Откуда ты знаешь?

— Пара сторонников Клариссы сралась с верховным жрецом Вигге сразу же после объявления, — Маргарита отвела взгляд и принялась гонять остатки мякоти по тарелке. — Судя по тому, что старикан успел наговорить, это обычный психологический тест на выявление темной триады: гордыня, манипуляторство и бессердечность. Не знаю, насколько преуспели ваши душеведы, но наши часами друг друга бумажками закидывают, просто чтоб ставить такие диагнозы.

— Его, наверное, составляла Кларисса, — я крутил бокал с соком. — Она же работает с разумом?

— Кларисса всех подставила, — Рита принялась дробить остатки рыбы с такой злобой, словно та нанесла ей личное оскорбление. — Мне знакомая успела рассказать, пока старую смарт-панель не отжали. Девчонки, завалившие тест, выделывались перед комиссией, потому что Чародеям у нашей сестры веры нет. Комиссия пошерстила их биографии, нашла пару связок дальних тетушек с сектой Зверя и решила не рисковать. А директор даже в самом тестировании не участвовала.

Я поджал губы, не зная, что сказать. Разумеется, мне не нравилось ничего из того, что союз Познания творил последние лет пятнадцать, но и полностью исключать вину тех девушек я тоже не мог.

— Мне жаль, что твоих сестер постигла такая участь, — выбрал я наиболее мягкую формулировку.

— Не жаль, — ее взгляд снова стал тяжелым, — я тебя насквозь вижу, так что не ври.

— Да, моя госпожа, — пробормотал я под нос, отмечая про себя, что наша беседа уже давно не похожа на обмен оскорблениями.

Рита вдруг отложила ложку и посмотрела на камин, в котором горело Йольское полено. Свет закатного солнца освещал ее лицо мягким розовым светом, отчего она уже не выглядела изнуренной и замученной. Скорее похожей на хрупкий прекрасный цветок.

Я правда об этом подумал? Скоро начну стихи писать?

— И не смотри так, — она расценила мой взгляд как осуждающий. — Я ни на чьей стороне. Для того, чтобы кого-то поддерживать, надо знать чуть больше чем «Сектанты из школы Ронетт уничтожили Арилию, потому мы будем чморить теперь абсолютно всех».

— Все не так просто, как ты думаешь, — предпринял я попытку хоть немного оправдать Чародеев. — Ты не понимаешь, как на нас повлияла эта история.

— И не пойму, потому что вы только охаете и ахаете, но ничего толком не можете мне рассказать.

— Травма поколения, — вздохнул я. — Отец рассказывал о Торире и Реган с такой болью, словно их смерть его физически уничтожила. Он ведь видел Златоглазку на стереографиях.

— Кого?

— Лиссу, их внучку, — улыбнулся я от нахлынувших воспоминаний. — Она родилась с силой Благодати, потому ее глазки светились золотом. Малышка прожила всего три дня после рождения.

Рита все это время слушала меня как завороженная, подперев подбородок кулаком. Стоило мне договорить последнее предложение, она вдруг вскочила и заявила:

— С меня хватит. Я пойду в школу Ронетт и потребую от Клариссы объяснений.

— Мне начать объяснять тебе с точки зрения здравого смысла, или сразу схватить за плечи и орать: «Прикер, идти туда одной — тупая идея»? — закрыл я лицо руками.

И вдруг ее глаза засияли лукавыми огоньками. Она улыбнулась и сладким голосом пропела:

— Я не собиралась идти одна.

Признаки удивления на лице довольно заметны даже для человека несведущего в душеведстве: приподнятые брови, горизонтальные складки на лбу и слегка приоткрытый рот.

Однако Ленард легко мог добавить в эти признаки еще пару: глаза, покидающие свои физические пределы, и заикание с частичным забыванием половины лексического запаса.

— Это взаправду? — показывал он пальцем то на меня, то на Риту. — Вот вы двое теперь друзья?

— Нет. Концепт дружбы говно, — ответила Рита.

— Она же для меня слишком шумная и взбалмошная, — вторил я, хотя совсем так не думал. — У нас временное перемирие.

— Хорошо, недрузья, — крякнул Ленард, — объясните, почему вы сорвали меня с выходного, запихали в машину и везете не понять куда?

— Ри нужен второй «бравый воин», чтобы защищать ее от злодеев, если ноготок поломает, — хмыкнул я. — Так она вполне боеспособна.

— В каком месте полно злодеев? — заерзал на сидении сквайр.

— Ал шутит, — пихнула меня локтем Рита. — Я просто боюсь идти одна, а с тремя спокойнее.

— Кто еще согласился? — нервно хихикнул Лен.

— Чисто технически она не соглашалась, — с укором произнес я.

— Она сказала «хорошо».

— Пьяная вдрызг?

— Обычно к этому часу она с похмельем.

— Что существенно повышает ее интеллектуальные способности.

— Продолжишь нудить — я в тебя чем-нибудь швырну.

— Это не нуд… Ай!

— Я предупреждала.

Ленард нахмурился и тихо спросил:

— Рита, ты правда не зла?

— Зла, но наш антагонист медленно начал арку искупления, — призналась та. — Посмотрим, что из этого выйдет.

Я уловил смысл ее очередной витиеватой фразы о втором шансе, неожиданно почувствовав теплую волну в животе.

Мне что, приятно?

Машина притормозила у расцвеченного неоновыми огнями клуба. Рита передернула плечами, расстегнула пальто и пошла туда со словами:

— Я быстро.

Мы с Ленардом остались одни в машине. Я сложил руки на груди и тихо сказал:

— Позволь объясниться.

— У меня на этой работе нет права голоса, — отмахнулся он.

— Если бы все узнали, что целью Доры был не Адам, а член королевской семьи, дела ведуний пошли бы еще хуже! — я заговорил с несвойственной для себя эмоциональностью. — Да, я врун! Но мое вранье пошло на благо…

— Объяснишь это спятившей девчонке? — вдруг спросил Лен. — Какое благо в этом?

Мне стало противно от самого себя, потому я откинулся на спинку сидения и процедил:

— Мне жаль. Если бы можно было отыграть все назад, то поверь…

Сквайр лишь отмахнулся от меня и ответил:

— Тебе тащить эту ношу, не маленький уже. Теперь ответишь мне, куда мы едем, и кого Рита сейчас тащит вниз по лестнице?

— Какой тебя ждет сюрприз… — усмехнулся я.

Дверь широко распахнулась, и прямо на колени к Ленарду упала Элина в мокром от снега плаще, растрепанная и с размазанным по лицу макияжем.

— Крошка, убью! — прорычала она. — Зачем ты швырнула в меня снег?

— Чтоб протрезвела побыстрее, — с абсолютно невинным видом заявила Рита, садясь рядом с ней. — Мальчики, поехали.

Элла с удивлением оглядела всех нас и спросила:

— Рири, что происходит?

— Мне нужно поскандалить с Клариссой, а одна я идти боюсь, — Рита прикоснулась к ее лицу и мягко провела по нему рукой, убирая магией потеки косметики. — Куратора вызовут и так, а парни надежные.

— Вот как? — ухмыльнулась Элина. — А как же твое желание расцарапать этому красавчику лицо?

— Уже, — я убрал прядь волос в сторону, показывая шрам над бровью, — сказали, что на всю жизнь.

Элла цокнула языком, но я уловил тень гордой улыбки.

— Итак, народ, — прокашлялась Рита, перебираясь ближе к центру, — давайте еще раз с самого начала. Цель нашей увеселительной поездки — кабинет госпожи Сагх, где я намереваюсь устроить драму с применением злобных криков, небольшого перехода на личности и, возможно, истерики. Ночь молода, у меня есть время для импровизации.

— С целью чего? — осторожно поинтересовался Ленард.

— Отличный вопрос! За три месяца моего пребывания в вашем чудесном мире у меня накопился список претензий, — подмигнула ему Прикер, начав разгибать пальцы, сжатые в кулак. — Во-первых, меня и группу других девушек подвергают всяческим гонениям по абсолютно тупым причинам. Во-вторых, моим Проводником в мир ведуний была чокнутая убийца-психопатка, которую госпожа Кларисса упустила. В-третьих, учебная программа никак не помогла мне держать свою силу под контролем. В-четвертых, меня не отпускают домой и не дают связаться с родителями. И, наконец, вишенка на этом торте — их постоянные обещания все мне объяснить. Однако семестр на исходе, я все еще в дураках. А мне, котята, не нравится быть Джоном Сноу. Вот почему мы все собрались.

— Один вопрос, — поднял руку Ленард, — Мы теперь все друг другу простили?

— Отнюдь, — проворчал я, — Она мне нос разбила, и лицо расцарапала.

— А меня швырнула в снег, — пожаловалась Элина, потирая бок. — И месяц со мной ссорилась, называя «безответственной пьянью».

— Ты по жизни Придурок, так что я воспитывала юный разум, — объяснила Маргарита. — А ты правда безответственная алкоголичка. Вы были плохими котиками.

— А я? — издал нервный смешок Ленард.

— Мы мало знакомы, но ты вроде приятный и адекватный чувак, — просияла улыбкой та. — Надеюсь, мы поладим.

Я никогда не был в школе Ронетт до того дня, но с уверенностью мог сказать, что та знавала лучшие дни. В стенах здания зияли бреши, по коридорам гулял холодный зимний ветер, а вместо ламп горели свечи и факелы, от которых было больше копоти, нежели пользы.

Но что было самым неприятным дополнением к общему декору — порталы всех миров Магических измерений, к которым вели колонну из десяти девушек. Они заметили Риту и кричали ей вслед:

— А ты хорошо устроилась, Прикер!

— Предательница!

— Мы тебе никто?

Рири ссутулилась и ускорила шаг. Я закрыл ее спиной от злых слов, градом летевших в нее. Элина тоже разом забыла все обиды.

— Не обращай на них внимания, — прошептала она, беря Ри под руку.

— Все в порядке, — слабо улыбнулась она. — Никто из них не поносит меня сильнее самой себя.

Мы долго поднимались наверх по каменной скользкой лестнице. Я шел позади всех, но прекрасно видел, как Ри постепенно теряет свой боевой дух. Мне пришла на ум луна, печальная и одинокая на своем пути.

Ри. Та.

Да что со мной творится?

Она замерла у входной двери, не в силах постучать. Элла дотронулась до ее плеча и что-то прошептала на ухо. Рита слабо кивнула ей и резко потянула ручку на себя.

— Рада видеть тебя и твоих друзей, юная сестра, — женщина с черными как крыло ворона волосами, тронутыми проседью, устало поднялась из-за стола, на котором были раскиданы бумаги и книги.

Ри застыла на пороге, как будто потеряла силы идти дальше. Я подкрался сзади и осторожно подтолкнул ее вперед.

— Доброго здравия, директриса Сагх, — проговорила она. — Мы присядем?

Госпожа Кларисса щелкнула пальцами, но ничего не произошло. Она с досадой посмотрела на свои пальцы и лишь покачала головой:

— Силы уже не те, Маргарита. Сможешь позаботиться о стульях?

Рита щелкнула пальцами, призвав из глубины кабинета четыре стула с пыльной и протертой обивкой из бархата.

— Мы не пришли бы, зная, что вы болеете, — вдруг бросилась она оправдываться, — но…

Директор остановила ее жестом и спросила, слабо улыбнувшись:

— Наш мир страшен для тебя?

— Не то слово, — кивнула Ри. — Черт, я хотела разнести вас до основания…

— Не трудись, — усмехнулась госпожа Кларисса, — твое желание давно исполнено. Но я готова выслушать тебя.

Рита прикусила губу, склонив голову вниз, словно собираясь с духом, а потом выпалила:

— Вы меня разочаровали! Я думала, что слухи врут, но… Это правда? Вы правда надели на своих кандалы? И секту Зверя проворонили? И Доре тоже многое спускали с рук?

— Маргарита, — тихо ответила ей директор Сагх, — история…

Ленард легонько пнул Рири по ноге. Она осмелела и крикнула:

— Ответьте на вопрос! Вы что, трусиха?!

Справа от нас раздался мягкий смешок. Элина задрожала и схватилась за живот.

— Мы не ожидали, что ты приведешь с собой компанию, Золотко, — вышла из тени госпожа Макрая. — Боишься нас? Думаешь, что при свидетелях не навредим тебе?

Элла вдруг резко выдвинулась на стуле вперед, не давая Макрае потрепать Ри по щеке. Та с укоризной покачала головой.

— Вы за мной шпионили? — злобно выплюнула Рита.

— Шпионила? — прижала директор Пембрак руки к груди. — Мне это не нужно! В отличие от своей коллеги я могу предугадать каждый ваш шаг, девочки.

Госпожа Макрая присела на краешек стола, полностью заслонив настоящую владелицу кабинета. Она снисходительно оглядела всех нас и заключила:

— Впрочем, я рада, что ты пришла не одна. Знания принца Алана помогут убедить тебя…

— Не переманивайте меня на свою сторону! — возразил я. — Не в моих правилах нарушать обещаний.

— Не в твоих правилах, мой мальчик? — заливисто рассмеялась та. — Когда ты был совсем маленьким, то поклялся никогда не врать мне, чтобы быть здоровеньким. Что же ты сделал много лет спустя? Наврал мне о том, что соблазнился ведуньей! Твой папа ничего не знает, только потому что у меня и Клэр были дела поважнее твоей интрижки.

Кровь в моих жилах похолодела. Я не мог произнести ни слова от немого крика ужаса, скопившегося в легких.

— Вы нами играете! — сжала кулаки на коленях Элина. — Но у вас не выйдет! Я не дам обмануть Риту!

Директор Пембрак посмотрела на нее без тени улыбки и лишь покачала головой:

— Элла, почему ты думаешь, что я хочу обмануть ее?

— Разве это секрет? — сощурилась она. — Вы хотите навечно оставить ее в нашем мире.

Госпожа Макрая несколько раз хлопнула в ладоши, прошипев:

— Хоть на что-то годен твой ничтожный умишка. Но мы обсудим чуть позже все твои недостатки.

— Закончили свои игры разума? — вдруг подала голос Рита. — Директриса Пембрак, я рада видеть вас, но говорить буду только с госпожой Клариссой.

За такой ответ любого из нас испепелили бы на месте. Но госпожа Макрая неожиданно кротко улыбнулась Ри и отошла назад за Клариссу.

Директор Сагх открыла папку, лежавшую перед ней и достала лист бумаги. Даже при тусклом свете мы видели, как она с трудом сохраняет самообладание.

— Мы ответим на все твои вопросы, как только ты ответишь на наши, — обратилась госпожа Кларисса к Ри, — Со своей стороны я обещаю быть предельно честной перед тобой и твоими друзьями.

— И я даю такое же обещание, — тихонько вторила ей госпожа Макрая.

— Очевидно, у меня нет выбора, — скривилась Рири, вытирая испарину на лбу.