Осколки: коготь Зверя (СИ)

Первая миссия и роковая случайность

Что вы знаете о роковой случайности?

Кажется, я обживаюсь в новой роли ходящего говорильника. Пустоши приняли меня, но ветра иногда просто невыносимы. Удивительно, почему меня еще не нашли?

Да, я в бегах. И каждую ночь прожектора освещают мое серое беспросветное существование, словно вторая, третья, а то и четвертая луна.

Я тут! Просто прицельтесь и застрелите!

Заинтригованы? Хотите узнать больше? Не сегодня. Мы будем тонуть вместе, не спеша и со вкусом.

Давайте вернемся к разговору о роковой случайности.

У вас бывали случаи, когда одна малейшая деталь, ненамеренная оплошность или случайная встреча полностью меняли вашу жизнь? Не можете припомнить? Не надо пытаться. Их в вашей жизни было много. Просто вы даже не отдаете себе отчета, не до конца поняли, что именно с вами случилось.

Ну же, вспоминайте!

Вас не должно было быть там, но вы оказались. Все стояло против вас, но вы словно храбрый маленький камешек сопротивлялись бурному потоку, пытавшемуся снести вас с пути.

Вы должны были завянуть и зачахнуть, но… Вы цвели вопреки всему.

Вы вспомнили? Видите хоть что-то в этой россыпи осколков?

Не должен был быть там… Случайность, ошибка… Поток подхватил меня, как можно было сопротивляться?

ВСПОМИНАЙ НЕ СМЕЙ ЗАБЫВАТЬ!

Казенный будильник прозвенел ровно в шесть после Темной поры. На рефлексе я нажал на кнопку остановки, сел на койке, съежившись в комок и протер глаза.

Свет включился в комнате автоматически, потому я зажмурился, прикрыв глаза рукой. Было нестерпимо душно, потому что система кондиционирования воздуха работала только пару часов ночью, а потом ее отключали, боясь разгула эпидемии простуд. Я нечаянно вдохнул спертый воздух с ароматом дезинфекции полной грудью и закашлялся.

Первый месяц выдержан. Осталось лишь каких-то девять.

Пять минут на пробуждение закончились. Далее шло время утреннего туалета: встать под обжигающе холодные струи воды и смыть с себя весь сон; почистить зубы быстрыми и жесткими движениями, чтобы нечаянно не распробовать вкус мерзкой пасты; выбриться и причесаться. И как всегда никаких полумер.

Или принц выглядит идеально, или никому ненужен такой принц.

Форма для утренней разминки висела на дверце шкафа еще с прошлой ночи: футболка, штаны и теплая кофта с капюшоном. Я сдавал всю одежду в прачечную каждые три дня, потому что считал вещь грязной, стоило ей хоть немного пропахнуть потом. У работников от одного моего вида случалась истерика. А у меня случалась истерика от их средств для стирки, так что ненависть была обоюдная.

Зарядка начиналась ровно в семь после Темной поры. На поле для тренировок выстраивались ровные ряды заспанных и злых однокурсников. Моя команда с утра вообще напоминала главный совет Пекла во плоти. Фланн злобно посмотрел на относительно бодрого меня и проворчал сквозь зубы:

— Почему твоя светлость по утрам всегда такая свежая? Ты вообще устаешь?

Смертельно. Каждый день. Не жалею себя.

— Дисциплина, организация режима и выдержка, — показал я три пальца. — Если с первого дня составить для себя расписание и придерживаться его, то проблем с адаптацией не будет.

Фланн лишь злобно что-то прорычал про себя. Я пропустил его слова мимо ушей. Он был против любой власти, так что моя персона раздражала его одним существованием.

Свен прошептал мне на ухо на Высшем наречии:

— Он выйдет на связь сегодня после обеда.

— Отлично, — ответил я. — Подготовь мой костюм.

— Есть.

Сокомандники косились на нас с большим подозрением. Им не нравилось, когда мы говорили между собой на непонятном им языке. Мне же не нравились слухи, что про меня распускали. Прецеденты уже случались, заголовки газет мне не понравились.

«Принц Алан неможет совладать снапором воды всвоей личной душевой».

Зверье.

Я не нравился в команде решительно никому. Фланн считал меня высокомерным и заносчивым; Тиннакорн полагал, что я глубоко травмирован (душеведство не было его стезей); мнение Томаса я не учитывал, потому что тот шел за большинством; а что думал про меня Свен было неважно. Пятьдесят тысяч в месяц ему платили не за мысли.

С конца строя раздался свисток сэра Роланда, заместителя сэра Персиваля и заведующего нашей физической подготовкой. Я бросился бежать до противоположного конца поля.

Однокурсники были удивлены, осознав, что я не слабак. Они ожидали, что изнеженный белокожий и худощавый принц не выдержит даже вводной тренировки. Но все нормативы я сдавал с блеском. Инженеров не учили на первом году дуэлям, потому еще никто не знал, что мне было вполне по силам одолеть любого противника.

Отец верил в пользу физического воспитания. В королевстве, где зима бывает настолько лютой, что воздух замерзает, а лето настолько жарким, что плавится даже железо, выживает сильнейший.

Я несся впереди всех. Свежий холодный осенний воздух был для меня благостью. Сквозь утренний туман лучи солнца светили мягкой позолотой. И я бежал за ними. Бежал за светом, лишь бы не оставаться в этой удушающей темноте.

Звон свистка вырвал меня из сладостной и мучительной погони за солнцем. Пот заливал всю спину и лицо, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Однокурсники рядом падали на землю и не могли даже перевернуться на спину.

Я брезгливо смотрел на них всех и думал, что Измерение явно под угрозой, если защищать их должны были абсолютно небоеспособные единицы.

— Рыцари, подняться! — рыкнул сэр Роланд. — Завтрак через двадцать минут, всем привести себя в порядок!

Для экономии времени и сил после пробежки нас заставляли пройти через специальную арку с очищающими чарами, которую я считал единственным полезным изобретением ведуний. Я с некоторой неприязнью прошел эту процедуру, ощутив холодок по всему телу.

Старая добрая ванна схолодной водой работала куда лучше.

— Табели успеваемости уже лежат на столах в классах для теоретических занятий, — услышал я наставления Роланда, — Затем состоится собрание команд, где ваши капитаны подведут итоги первого месяца. Вечерней пробежки не будет, можете немного выдохнуть.

Я чуть не взвыл от обиды. Вечерняя пробежка была идеальным способом заснуть как можно быстрее. И ее в этот день бессовестно забрали, заставив меня провести целый вечер комнате без дела.

Пять минут напереодевание вкостюм для гражданских занятий. Водолазка, черные легкие брюки, ботинки ихалат. Ниодного пятнышка или помятости. Перед преподавателями надо появляться вовсем блеске.

Завтрак я проглотил молниеносно, даже не ощутив вкуса еды. Столовая окончательно и бесповоротно упала в моих глазах, став миниатюрной версией Пекла. Пришлось учиться не отвлекаться на шум, мысленно переносясь в куда более приятные места: фамильную библиотеку или поле рядом с Артенаром, где никто не галдел и не надрывал глотки. Моих сокомандников злила эта отстраненность, но сделать они ничего не могли.

В класс я влетел как на пегасе и мигом ринулся к своей первой парте, стоявшей прямо перед столом преподавателя. Руки дрожали и сердце бешено колотилось, пока я разрывал конверт и доставал заветный табель с оценками.

Результат меня безумно порадовал. По высшей математике, физике, черчению, конструированию, основам инженерии, семинару по творческим идеям, общей физической подготовке я получил «Великолепно». Внизу даже стояла приписка для Адама:

Перспективный студент иподающий надежды изобретатель

Это была самая прекрасная фраза в моей жизни. Месяц зубрежки за учебниками, месяц недосыпа и месяц обжигающе холодных ванн. Месяц сдавленных рыданий в подушку от усталости и месяц ранок на ладонях от ногтей, впивавшихся в кожу каждый раз, стоило только почувствовать сонливость.

Все окупилось. Все было незря.

Программа инженерии была в Тинтагеле самой лучшей в Измерении: экскурсии в лучшие технические лаборатории Централа, семинары с ведущими инженерами гвардии Союза Познания, лекции от, Пекло и смола, самого сэра Клауса, создавшего двигатель для сверхскоростного мотоцикла, который был на вооружении у рыцарей целых тридцать лет и не устарел!

А как же были прекрасны мастерские, где можно было сидеть хоть Темной поры, создавая проекты и ни на что не отвлекаясь, потому что все необходимое оборудование никогда не переводилось!

Кстати, половина моих коллег-инженеров недоживет довыпускного. Безумная растрата рабочей силы и денег.

— Доброе утро, рыцари! — зашел в класс сэр Уильям, куратор отделения Инженерии. — Сегодня утром я подписывал ваши первые табели успеваемости. И не стану скрывать, что получил невероятное удовольствие, видя некоторые из них. Вы все потрудились на славу.

Никто изних неполучил приписку «Перспективный студент». Яточно знаю. Никто непашет больше меня.

Именно сэр Уильям и был моим первым пунктом в задаче «Авторитет». Его взгляд остановился на мне, и я заметил, что он одобрительно кивнул только одному мне. И никто не смог бы переубедить меня в обратном.

— Как вы уже, наверное, знаете, научная ярмарка пройдет через каких-то два месяца. Мы решили сделать исключение и допустить первокурсников до участия. Можете попросить организационные документы у своих капитанов. Показ проектов состоится совсем скоро, победители будут допущены до финального показа перед началом зимы. Не буду желать вам удачи, а почему?

— Потому что удача здесь не причем, — ответил я раньше всех, — только лишь труд, упорство и креативность.

— Вижу достойного кандидата на победу, — улыбнулся Уильям и произнес уже на Высшем Наречии: — Я лично передал копию табеля твоему отцу. Не сомневаюсь, что он будет гордиться тобой.

Доблестные рыцари, ксожалению, понятия неимели, что один изсекретов величия королевского дома Нилиона— невозможность насытиться. Нам никогда небывает достаточно. Нам всегда мало.

Одногруппники смотрели на меня украдкой. Я чувствовал спиной их зависть и злобу. Любимчики учителя никогда не были в чести. Но мне было наплевать. Я купался в ненависти этих лентяев и посредственностей, которые не были готовы поставить на карту все самое ценное.

Которые не были готовы пожертвовать собой ради высшей цели и высшего блага.

Которые готовы были отступить, когда дела шли наперекосяк.

Одним словом, я не ощущал за собой никакой вины.

— Служу Магическому Измерению, своей славной родине Нилион и моему старинному и благородному королевскому дому, — встал я из-за стола и отдал честь командиру.

— Ешь давай, сейчас все остынет, — шипел Ленард, двигая ко мне тарелку, — давай, машинка врум-врум залетает в гаражик!

Месяц совместных занятий до глубокой ночи и учений по застиланию кровати привел к удивительным последствиям. Теперь мы оба обращались друг к другу на «ты», изредка лишь вспоминая про субординацию. Свен все больше и больше начинал переходить границы дозволенного, то передразнивая мой акцент, то иногда в шутку перемешивая стилусы на моем столе, то насильно таща меня на прогулки в редкие часы отдыха. Меня злило такое панибратство, но и терять помощника в борьбе с пододеяльником и домашними заданиями по толкованию книги о Сотворении Мира я тоже не хотел. Пришлось смириться. И уже к началу второго месяца я с раздражением начал признавать, что мне это нравится. Что мне нравятся его шутки, что я рад его приходу, что даже молчать с ним приятно. Никаких логических объяснений тому не находилось. Выходит, то была дружеская симпатия.

До сеанса связи с отцом оставалось всего ничего. Я переоделся в мундир для светских аудиенций и сидел на скамейке, не в силах даже взять вилку и приняться за пирог с мясом. Гвозди забивались в виски с удвоенной силой, в желудке стоял противный ком, который грозился вот-вот выйти наружу.

— Я набрал полтора килограмма мышечной массы, — прошептал я. — Что ты вообще ко мне привязался? Ты мне не нянька!

— Ох, ошибаешься! — парировал Ленард. — Я твоя нянька, твой секретарь и душевед на досуге! И, если ты опять припрешься с собрания, держась за стенку, я не знаю, что с тобой сделаю! Ешь давай!

Фланн, сидевший справа от нас, что-то прошептал на ухо Тиннакорну, но тот лишь осуждающе покачал головой. Я встал из-за своего места и подошел к парням:

— Какие-то проблемы, Бернадотт? — спросил я максимально спокойно, хотя понемногу кровь начинала закипать.

— У меня никаких, — язвительно ответил тот. — Тебе можно нас обсуждать на своем языке, а нам нет?

— Оцениваешь себя слишком дорого, — процедил я, — Мы обсуждаем не вас.

— Так и мы обсуждали не вас! — встрял Розенкранц. — Фланн опять рассказывал очередной тупой анекдот.

— Мне не терпится его выслушать, — сложил я руки на груди.

Ленард дотронулся до моего плеча, но я скинул его руку. Перед глазами появилась красная пелена, кровь стучала в висках. Хотелось взять и избить Звереныша чем-то тяжелым.

— Да легко, — ответил Бернадотт, — поделил король свои владения между тремя сыновьями. «Зверь меня сожри!» — ответил четвертый сын.

Я подошел к нему совсем близко. Поганец едва доставал мне до подбородка. Я склонился над ним и прорычал:

— Анекдот твой ужасен. Совсем шутить не умеешь.

— Парни, вы что тут затеяли? — раздался позади нас голос Адама.

Фланн уже хотел открыть рот, но я перехватил инициативу и фальшиво бодро произнес:

— Делились друг с другом смешными историями. Не понять мне ваш юмор! А теперь прошу простить, мне пора на сеанс голограммосвязи с отцом.

Достижения науки и техники Измерения позволили нам общаться через голограммы. Собеседник стоял перед тобой как живой, и порой его цифровую копию нельзя было отличить от оригинала.

Отец оглядел зал для связи и слегка рассеянно произнес:

— Да, здесь и правда ничего не поменялось. Персиваль старается сохранять дух старого доброго рыцарства.

— И у него прекрасно получается, мой Король, — робко вторил я, сложив руки за спиной и вонзив ногти в ладони.

Он снисходительно посмотрел на меня и приподнял уголки губ. Мне показалось, что мир приобрел в момент тысячу ярких цветов.

Папа улыбнулся…

— Я получил твой табель успеваемости, — продолжил отец, — и могу заключить, что ты проделал весьма неплохую работу. Тем не менее, спешу напомнить, что нет предела совершенству. И ты несомненно порадуешь меня и месяц спустя.

«Весьма неплохая работа» звучала из уст отца как высшая похвала. Почетнее было только «Очень даже недурно».

— Рад быть причиной вашей гордости, мой король, — поклонился я.

— Однако меня расстраивает твое пренебрежение социальными навыками, — жестом остановил меня тот, — ходят слухи, что ты не общаешься с сокомандинками. В чем причина?

О нет.

— Мой король, — прикусил я уголок губы, подбирая нужные слова, — я заслужил достойную репутацию у всех преподавателей и уважение капитана…

— Меня не интересуют эти аспекты. Отвечай на мой вопрос.

— Боюсь, что мои так называемые, сокомандники не являются важными звеньями в цепи поставленных задач, — закончил я фразу.

Отец шумно втянул воздух через нос. У меня подкосились коленки. Он делал так всегда, когда был недоволен мной.

— Что значит «не являются важными звеньями в цепи»? — прошипел родитель. — Ты хоть понимаешь, что писаки следят за нами с самого момента твоего отбытия?

— Да, мой король.

— А знаешь ли ты, глупец, что их сеть осведомителей невероятно расширилась? Ты осознаешь, что все твои товарищи могут быть уже подкуплены?

— Мой король…

— Молчать! — рявкнул тот. — Ты мог подвергнуть нашу репутацию ущербу! Какие твои доказательства, что обиженные юнцы уже не рассказывают о тебе сплетни?! Мне хватило статьи про напор воды в душе! Так ты благодаришь старинный рыцарский замок за то, что принял тебя в своих стенах?!

Я не мог сказать ни слова в свое оправдание. Ноги едва держали меня, воздуха катастрофически не хватало. Каждое слово отца било меня под дых.

— Мой король, — только и смог я выдавить из себя, — я делаю все, что в моих силах…

— Ты делаешь недостаточно! — рыкнул отец. — Если я еще узнаю, что ты посмел опозорить наш дом, то можешь готовиться к наказанию заранее! Ты меня понял?

Я молчал. Ногти буквально прорывали кожу и плоть, врезаясь по самое мясо.

— Ты. Меня. Понял?! — пророкотал в ярости отец.

— Да, мой король, — задрал я голову высоко, — клянусь вам…

— С меня достаточно твоих клятв! — отрезал тот и отсоединился, даже не попрощавшись.

Я сполз по стенке и сжался в комок, закрыв лицо руками.

До конца сеанса оставалось семь минут. Достаточно, чтобы нарыдаться всласть.

Надо чем-то заняться.

До собрания оставалось еще полчаса. Я отчаянно метался по комнате, пытаясь забыться.

Пробежку убрали, уроков не задали. На книге не сосредоточиться.

Я забрался на койку с ногами и завернулся в одеяло. Меня бросало то в жар, то в холод, дышать было нечем. Правая рука кровоточила и болела.

Вспомни хоть что-нибудь хорошее!

Мама. Запах полевых цветов. Нежные руки, обнимающие меня и защищающие от всего мира.

Она умерла из-за тебя!

Я бросился в ванную и подставил голову под поток холодной воды. Не помогало. Мысли резали точно нож. Одна была больнее другой. И воспоминания, что были моими спутниками еще с пяти лет, возвращались волнами и били больнее тысячи кнутов.

— Бедняжка, — цедит старуха-фрейлина в траурном одеянии, — лекари не смогли уберечь.

— Что она могла поделать? — пищит ее наперсница, — Проклятие было не удержать

— Эйла нужно было удержать, — злобно отвечает старуха, — ему никогда не было достаточно.

— Никогда не умел остановиться вовремя… И избавиться ведь…

— Рослин? Она полюбила мальчишку, еще только он появился у нее в чреве! Подкосил Алан ее знатно. Она рожала его почти всю ночь. В муках. Как плакала.

— Это не я! — стонал я, лежа на полу ванной и прижимая руку к груди. — Это все ведуньи!

Где-то из глубины комнаты раздался треск служебной рации и тревожный голос Адама:

— Всей команде собраться в кабинете двадцать пять. Живо!

Я наскоро вытерся полотенцем, накинул плащ поверх мокрой рубашки и выбежал в коридор.

Даже не заметил, как из ранок на пол накапала кровь.

— Нам доверили первую миссию, — необычно дрожащим голосом начал свою речь Адам. — Но я хочу отказаться.

Повисла тишина. Рыцарей из Тинтагеля посылали на различного рода испытания как подмогу гвардии. Это было невероятно почетно, потому что абы кому такую роль не доверили. И никто из нас не понимал, почему Адам отказывался от такой прекрасной возможности продемонстрировать свои таланты руководителя.

— Мы готовы к этому! — закричал Фланн. — Мы в первой пятерке команд по рейтингу!

— Остуди пыл, — осадил его Адам, — вы тут без году неделя, я не могу подвергать вас такому риску.

— Адам! Для чего тогда нужны рыцари? Чтобы сидеть по классам?

— Вы не рыцари, а желторотики! Нас посылают на Землю!

Недоумения только лишь прибавилось. Никто не считал далекое отсталое во всех отношениях измерение «Земля» за серьезную опасность. Мы пытались принести свет Просвещения ее жителям еще во времена Основателей королевств, за что жестоко поплатились. С тех пор только самые самонадеянные отправлялись туда, возвращаясь или по частям, или с поврежденным разумом.

— Там же нет ничего магического, — почесал переносицу Томас, — кого туда только занесло?

— Не имею понятия, — мрачно ответил Адам, — и я не хочу вас туда пускать. Судя по донесениям, принцесса Лефарии где-то напортачила в гипперпрыжке и оказалась там заодно с неведомой твариной. Точных описаний почему-то не дали.

Знакомое имя…

— Речь идет о принцессе Элине? — поинтересовался я.

— О ком еще?!

Я тихонько прыснул от смеха, но быстро взял себя в руки и принялся объяснять:

— Капитан, если бы вам выдался шанс хоть немного посмотреть на принцессу, то вы бы с первого взгляда поняли, что переживать не о чем. Она, как бы так сказать…

— Умишка темный, — закончил за меня Фланн.

— И это мягко сказано, — подтвердил я, — Принцесса несколько… Впечатлительна. Видит опасность там, где ее по сути нет.

— И что смешного в том, что бедная слабая девушка оказалась в незнакомом месте?! — злобно спросил Адам.

Тут рассмеялись мы все. Бедный капитан явно не читал светской хроники.

— Она не слабая! — вытер слезы Бернадотт. — Сколько взрывов в школе Эйлин устроила, посчитать страшно!

— Бедный ее папа. Столько ущерба Централу не наносил еще никто — вторил Томас.

Я и Тиннакорн вежливо молчали. Он явно был не болтун. А я едва сдерживал желания раскрыть команде ее полный послужной список.

Милая сладкая принцесса, боявшаяся даже дуновения ветерка. Сколько хлопот она доставила своему дому. Ну, хотя бы не больше чем ее мать-потаскуха.

— Все равно даже не уговаривайте! — стукнул по столу кулаком Адам. — Это может быть слишком опасно! Отправлю туда старшекурсников!

— Капитан, при всем уважении, — вмешался Ленард, — лучше команды чем мы не найти. Вы знаете язык Земли и ее быт. Алан знает Элину и может с ней хотя бы разговаривать, не срываясь на крики. Я наварил отличного успокоительного. Тин наизусть знает весь бестиарий, Фланн ему поможет. А Томас вообще красавчик!

Меня удивило столь горячее желание Свена защитить абсолютно незнакомую ему принцессу, но стремление оправдаться перед отцом затмило все остальные чувства.

— Что если мы также будем под вашим пристальным контролем? — предложил я. — И вы будете с нами на подкреплении? А еще мы можем взять с собой кнопку экстренной помощи, ящик «Черный сюрприз», электрические сети, щиты-брандмауэры…

— Мой принц, — остановил меня Ленард, — это же последние новинки в области вооружения. Нам их не выдадут. Они очень дорогие, да и в пользование они еще не поступили.

— Я это достану, — пламенно пообещал я, — все прибудет в течение нескольких часов. Капитан, разрешите удалиться на поиски!

Адам лишь слабо кивнул головой. Сдался под нашим напором.

Я не стану описывать, как семнадцатилетний юнец раздобыл все эти новинки, имея под рукой пару телефонных номеров, капли, вызывающие слезотечение и изменитель тона голоса. Это было непросто, скажу я вам. Но через три часа ребята уже примеряли новое обмундирование, а я бегал между ними, настраивая брандмауэры и заряжая пистолеты.

Только проверив нашу экипировку на несколько раз, руководство разрешило нас отпустить.

Когда мы шли к порталу, я заметил, что капитану пришло новое сообщение на панель. И он стал еще напряженнее, поторапливая нас.

— В чем дело? — осторожно спросил я.

— Пришли новые послания от принцессы, — ответил тот. — Судя по всему, она втянула местных. Семья простаков притащила ее в свой дом, чтобы помочь. А тварина пришла по их душу.

Я не смог сдержать раздраженного вздоха.

Милая глупая солнечная принцесса, какой дряни ты опять натворила?

Я несколько иначе представлял себе место миссии. В моих мечтах это была равнина, залитая лунным светом, никакого ветра и осадков, чтоб оборудование не испортилось, и монстр, желательно не самый опасный, но серьезный. Однако мечты нанесли ответный удар.

Мы оказались на заднем дворе прямо в воронке от магического взрыва. Старый двухэтажный выбеленный дом с зеленой крышей кое-как стоял на месте, рискуя обрушиться в любой момент. В лицо дул прохладный осенний ветер, небо было абсолютно темным. Но больше всего пугала тишина, словно помогать было уже некому.

— А где же тварина? — спросил Ленард, держа аптечку у груди.

И тут как нельзя кстати раздался рык. Но то был не боевой клич, а скорее вымученный стон. Мы обернулись на звук и обомлели от ужаса.

Змееподобного вида монстра распластался на земле, практически не подавая никаких признаков жизни. Иглы и броня на его коже сморщились до состояния тряпки. Перепончатые лапы ходячего ужаса висели практически на лоскутах кожи. Морда с кривым клювом была перепачкана в густой коричневой крови. Клюв был отрублен намертво. А рога и что-то похожее на крылья валялись неподалеку, словно детали конструктора.

— Это все Элина? — шепотом спросил меня Адам.

— Чтоб я знал, — в ужасе признался я. — Это слишком даже для нее!

— Благодетель, вы здесь!

Принцесса выбежала к нам навстречу из домика, хромая на правую ногу. Она была одета в странного вида пижаму с уродливыми медведями, которая была порвана на рукаве и перепачкана в грязи и крови. Прическа растрепалась, а губа была явно подбита. Элина схватила меня за руку и заорала на диалекте ее королевства Лефиа:

— Где тут лекарь?! У тебя есть детектор заряда?!

— Есть! — переорал я ее. — Лекарь стоит с чемоданчиком! Элла, в чем дело?! Почему ты похожа на замарашку?!

Команда стояла в растерянности. Кроме нас с Ленардом никто ее не понимал. Адам жестом показал не вмешиваться, предоставив мне самому разбираться с этой умалишенной.

Элина, впрочем, уже не обращала на меня внимания. Она тащила Ленарда куда-то вперед, вереща:

— Успокоительного! И много! Да что ж ты ползешь?! Если не дашь сейчас, будет еще хуже!

— Какое успокоительное?! — заорал я. — Тебя максимум можно из ведра окатить! И заряд уже сброшен!

— Если бы! То было лишь начало! Не поторопимся — дело станет еще хуже!

— Да куда хуже?! — остановил я ее за плечо. — Ты чуть не разнесла дом простаков и сразила эту тварину наповал! И воронку тоже ты устроила?!

Элла истерически захихикала, отпустив рукав сквайра. Она обернулась ко мне и в ужасе прошептала:

— Алан, это была не я. Совсем не я.

— А кто же?! — рявкнул я.

Никого из нас не должно было быть в этот вечер в этом маленьком забытом Благодетелем измерении. То была роковая случайность, перевернувшая все наши жизни.

И тебя. Тебя тоже не должно было там быть.

Элина показала за угол пальцем и в ужасе пропищала:

— Она.

В эту же самую минуту меня чуть не сбила с ног мощная волна магической энергии. Ее вызвала миниатюрная худенькая девчушка лет пятнадцати на вид в порванных на ноге синих джинсах и белой кофте без рукавов. Она выбежала наперерез всем нам и схватила Элину за руки.

— Что случилось, Элла?! — испуганно кричала она. — Что я наделала?!

Ее тонкие белые руки буквально дымились от заряда. Нас всех обдало волной жара. Девчушка медленно через плечо обернулась ко всем нам.

Рыжие растрепанные косы. Красный воспаленный румянец на щеках. Огромные горящие голубые глаза.

— Кто вы все такие?! — заверещала она. — Что со мной происходит?!