Осколки: коготь Зверя (СИ)

Мир холодных звезд и мир колючего терновника

Я много читаю в последнее время. Глотаю книги пачками и, кажется, могу предугадать любое развитие сюжета.

Вначале герой услышит зов приключений и пойдет их искать себе на беду. Он обязательно найдет двух союзников: ворчуна и неисправимого оптимиста. Злодей тоже будет: антагонист с серой моралью, шикарный до кончиков ногтей, его будут любить даже больше героя. Герою и его друзьям предстоит пройти множество испытаний, но в конце они победят в самой страшной битве. И Герой вернется домой. Только прежним уже не будет.

Если честно, до сих пор непонятно, кто же в этой истории я. На героиню уж точно не тяну. На романтический интерес уж подавно. Комедийный персонаж? Девица в темнице?

Злодейка?

Все каникулы я марала странички тетрадки чернилами и вареньем. Иногда даже вырывала страницы, когда боялась, что история становится слишком мрачной.

Но теперь… Мне все равно.

С помощью чар я избавилась от всех старых глупых записей маленькой Рири из Форестсайда и уже кропотливо перенесла и собрала воедино все, что успела написать. И сейчас, когда уже практически наступила Темная пора, то вот моя первая в жизни серьезная клятва:

Я соберу все кусочки воедино и доведу этот рассказ до конца. И докопаюсь до сути себя.

Таков мой путь ведуньи

Резкие гитарные риффы разорвали крепкий сон. Я подскочила на кровати, не понимая, что происходит и почему меня не разбудила Тей-Тей бриджем из «Out of the woods».

— Подъем, Пирожок! — скомандовала Долорес, сидя у меня в ногах. — Добро пожаловать в наш пеклов мир обратно!

Я потерла глаза и издала чуть ли не отчаянный вопль. Ничто не было сном. Все произошло взаправду.

Долорес уже рылась в моем чемодане, выгребая и швыряя на пол вещи, рявкая на меня:

— Маргарита, у нас нет времени на твою возню! Срочно тащи свою задницу в ванную, а не то воды не хватит!

— Не трогай мои вещи! — запротестовала я. — Тебе никто не разрешал!

Дора, вертевшая в руках мой комплект белья с Поночкой из «Утиных историй», перевела взгляд на меня, словно не слышала вопроса. Она закрыла глаза и хрипло прошептала:

— Благодетель, просто сожги эти земли дотла. До какого позора они опустились?!

— Отдай! — вырвала я из ее рук маечку и трусики. — У вас что, так мало воды в бойлерах?

Долорес словно очнулась от сна и вновь яростно начала толкать меня в спину:

— Давай топай! Я и так дала тебе поспать на полчаса дольше положенного! Нам еще на завтрак бежать!

В конце концов меня заперли в ванной, освещенной тусклым светом панели на самом верху. Душевая кабина была похожа на земную, но вот только никаких кранов или леек там не было. Только лишь электронная панель на стенке с кучей индикаторов. Оставшийся объем воды на нас обеих составлял два с половиной литра. Меня удивил факт, что у них была та же система измерения, что и у нас.

У них и у нас… Теперь ты точно из «них», Рири. Как же меняется система использования личных местоимений.

Решив действовать методом научного тыка, я нажала на большую красную кнопку в самом центре, и сверху полились струи чуть теплой воды. Повизгивая от холода, я насилу вымылась с помощью странной жидкости, которая не пенилась и пахла нечто средним между грязью и самым стремным антисептиком. Как только я закончила, то снова нажала на красную кнопку, но вода все не прекращала литься.

Запаниковав, я обернулась в полотенце и выскочила из ванной, крикнув Доре:

— Там вода не останавливается!

Она бросилась прямо к кабине, отпихнув меня и захлопнув дверь.

— Скажи правду, Прикер, тебя Зверь послал?! — раздался ее разъяренный рык. — Зачем ты нажала на «Бесконечный поток»? Сейчас же вода закончится!

Меня затопило потоком стыда, хоть никакой вины за мной точно не было. Ну, правда, откуда я должна была знать, как работают эти замудренные душевые кабины?!

Долорес вышла из ванной в промокшей насквозь пижаме, прожигая во мне дыру взглядом.

— Ну, поздравляю! — швырнула она в меня тряпкой. — Мы не только свою воду на утро потратили, но и лишили ее двух ближайших комнат! Сейчас они придут злые как твари, и я за твой сегодняшний вечер не ручаюсь!

Непрошенные чертовы слезы снова покатились из глаз. Дора лишь ударила ладонью по лбу и медленно, угрожающе спокойно произнесла:

— Какого Пекла ты постоянно ревешь? Мне только плаксы на голову не хватало!

Я изо всех сил старалась успокоиться и сказать, что совсем не такая, просто никто не удосужился объяснить мне, как работает душ в этом чертовом мире. Не получалось.

— Сил моих нет! — прорычала она, отдавая мне мокрую тряпку. — Вытри сопли, ненавижу нытиков!

В дверь заколотили со всей силы. Долорес затолкала меня в платяной шкаф и велела:

— Сиди тихо! Выпущу, когда они свалят!

Удивительно, но тесное и пропахшее травами пространство шкафа неожиданно привело меня в странное медитативное чувство успокоения. Рукава красных рубашек и блузок как будто мягко обнимали меня. Резкие крикливые голоса Доры и других девушек едва доносились до меня, словно мы были на разных концах поля. Да даже если бы я их и слышала, то понять бы точно не смогла. Кулон-переводчик на моей шее не мог ничего распознать из-за дерева.

Когда звуки стихли, меня выпустили из шкафа. Дора стояла все такая же мокрая и злобная, но в моем сердце утвердилась четкая уверенность в том, что она точно на моей стороне.

— Если будут спрашивать, ты все проспала и не видела, как я поломала душ, — тыкнула она в меня пальцем, — вечером буду учить тебя купаться, крохотуля. А тебе придется помогать мне чинить эту развалюху.

— Разве нельзя вызвать сантехника? — пискнула я, протирая очки о штанину.

Долорес расхохоталась все таким же горьким и грустным смехом, затем щелкнула пальцем и высушила себя.

— Сколько же чудных открытий готовит тебе сегодняшний день! — простонала она. — А теперь одевайся, одолжу свое платье.

— У меня же есть одежда, — попыталась возражать я, — Мне не идет красный!

Дора вручила мне шерстяное платье, усыпанное катышками и очень строго ответила:

— Пирожок, возлюби красный. Теперь ты будешь носить только его.

— После завтрака топаешь в кабинет к Клариссе, — Дора на ходу читала что-то в небольшом устройстве, похожем на нечто среднее между планшетом и смартфоном, — твои родители уже прислали документы, недостающие вещи и деньги для обмена на поинты. Потом сразу же идешь на первый этаж, где будешь в моем полном распоряжении до четырех после Светлой поры. Потом Куратор из чародеек сводит тебя в Централ, чтоб ты купила учебные принадлежности и вообще на город посмотрела. Запомнила?

Я едва-едва поспевала за новой подругой (мне очень хотелось верить, что мы успели сблизиться) и разглядывала свою новую альма-матер. В голове роились ассоциации с Хэмпден-колледжем, Хогвартсом и Веллтоном одновременно.

Мраморные колонны, покрытые сетью мелких и широких трещин. Тысячи портретов-гифок на стенах в пыльных позолоченных рамах, которые чернели от старости. Стены из дикого серого камня, где-то тут, то там недоставало фрагментов. И факелы на стенах, коптящие потолок сажей.

— Разве тут не должно быть все… Современно? — спросила я, осторожно подбирая слова, чтобы не оскорбить Долорес.

Больше ее должен был бесить вид платья на мне. Оно висело на мне как мешок, к тому же было невероятно колючим, потому я постоянно чесалась.

— Должно, но не обязано, — пробурчала она, явно раздосадованная тем, что только прочитала, — Союз уже третий год подряд зажимает гранты. Зато вот «эйлинцы» горя не знают.

Последнюю фразу Долорес произнесла с явной завистью. Ее вишневые глаза резко начали темнеть.

— Что такое «Светлая пора»? — решила я перевести тему.

— Середина дня.

— А почему она светлая?

— День безопасен, — положила устройство в карман Дора, — а ночь — Царство Зверя.

— Почему?

Мы дошли до огромного зала, через стеклянный потолок которого пробивались редкие бледные лучи солнца. Подруга остановила меня, развернула к себе лицом и принялась поучать, словно первоклашку перед первым учебным днем:

— Так, мне нужно хотя бы две кружки Укрепляйки, чтоб вывезти твою внутреннюю Почемучку. Если подойдут другие девочки — сиди молча. Они нормальные, просто утро сегодня плохое для всех нас.

Я послушно кивнула. Мне хотелось забросать ее очередной кучей вопросов, но мой взгляд упал на три ряда столов. Рассеянное внимание тут же переключилось на других ведуний. Да к тому же между бровей подруги залегла глубокая как у стариков складка. Уж что я поняла, так то, что не стоит пытать ее расспросами какое-то время.

Их было совсем немного, потому я могла разглядеть внимательно хотя бы четверть присутствующих. Они ничем не отличались от меня или моих одноклассниц в Форестайде. Да, они все были одеты в красное. Да, волосы у некоторых были невероятно короткие — а у кого-то их не было совсем. Да, у кого-то вместо рук были полотна из татуировок. Но никто не выглядел опасным.

Злые, но не злобные. Скорее, напуганные и потерянные.

А еще все мы были закованы в наручники. И много кто из девочек раздраженно расчесывал себе запястья. Мои тоже очень сильно ныли.

Дора плюхнулась на скамью в самом дальнем краю зала и постучала пальцем по тарелке с отколовшимся краешком:

— Комплексный завтрак номер один, — скомандовала она, — Маргарита, а ты что будешь?

— То же самое, — пропищала я, с удивлением наблюдая, как на тарелке подруги появляется желтое пюреобразное варево, кусок хлеба с вяленым мясом, а чашка без ручки наполняется черной жидкостью.

Завтрак оказался очень даже вкусным. Варево по вкусу напомнило кукурузную кашу, хлеб был мягким, мясо не очень соленым, а отвар бодрил лучше кофе.

— Так почему утро сегодня плохое? — спросила я, заметив, что складка между бровей Долорес разгладилась.

— Не налегай на еду так сильно, там одна химоза. А насчет утра… Не знаю, с чего начать, — пробормотала она. — Ох, ладно. Мне не показали твою регистрацию, но подозреваю, все прошло плохо, да?

— Мягко сказано, — уклончиво ответила я, не испытывая желания снова переживать события прошлого дня.

— Это было только начало, — вздохнула Долорес, — дальше будет только хуже.

Не успела я даже рта открыть, чтоб задать больше вопросов, как наша соседка по столу, высокая и сухощавая девушка с зелеными что майская трава волосами, подошла к нам с листом:

— Играете в «подчеркни и перечеркни»? — спросила она.

— Призовой фонд? — спросила Дора, делая глоток из чашки с таким видом, будто выпила яду.

— Триста поинтов.

— Ну хоть сколько-то заработаю на этом высере, — вдруг согласилась подруга, беря листок. — Ри, а ты чего сидишь?

Мне было страшно даже признаться, что я не умею читать на новом для себя языке, потому что одного взгляда на листок хватило, чтоб понять, что текст представлял из себя невообразимую для моего понимания кашу из значков и иероглифов. Но Долорес перехватила инициативу, выхватила лист из рук девушки и вручила мне.

— Не видела тебя раньше, — ткнула в меня пальцем девушка. — Ты откуда взялась?

— Издалека, — только и смогла ответить я.

— Не все манифестируют по дням недели, знаешь ли, — встряла Долорес, — Маргарита приступит к учебе завтра.

— Я тебя даже на регистрации Заряда не видела, — продолжала гнуть свою линию новая знакомая. — Что, там тоже не по дням недели все пошло?

Подруга резко встала из-за стола и схватила ту за рукав кожаной куртки, прошипев в лицо:

— Встречный вопрос, Никс: какого Зверя ты задаешь столько вопросов? Решила собрание в лесу замутить?

— Ты долбанулась или да? — заорала на нее в ответ девушка. — Я просто спросила, откуда она тут взялась?

— Чтоб потом рога позвать померять?! — продолжала наступать на нее Дора. — Знаем, как ваша компания работает!

— Ты свихнулась, О’Салливан! — вывернулась из ее цепких пальцев она. — Малышка, хочешь бесплатный совет? Держись от этой сумасшедшей подальше!

Девушка ретировалась быстрым шагом. Долорес же с невозмутимым видом откинула копну волос и вернулась на свое место.

— Первый урок выживания в школе Ронетт: сойди за настолько больную психичку, чтобы остальные побоялись с тобой связываться, — объяснила она мне.

Я ощутила одновременно восхищение и ужас перед своей новой подругой. Она была прекрасна в своей независимости и самобытности, не распыляясь на бесполезные разговоры и знакомства. Долорес словно жила в своем обособленном уединенном королевстве, куда пускала только избранных.

Мне невероятно льстила, что я была одной из тех, кого допустили к королеве на прием.

— Зачеркивай те фразы или моменты, что найдешь в тексте, — подвинула она ко мне свое устройство. У тебя в кулоне спрятана лупа. Давай-давай, мамуле нужны еще инструменты, старые скоро отойдут ко сну. И тебе денежка не помешает.

Я сразу поняла, что в это утро ведуньи играли в текстовое бинго. Но сама статья…

Честное слово, даже пересказывать эту дребедень у меня не хватит терпения. Но долг писателя обязывает.

«Согласно последним исследованиям книги о Сотворении Мира, остается очевидным, что кровь Благодетеля практически не была задействована при сотворении ведуний, ведь написано: „И смешалась кровь Его с землей, травой и кровью Тварей“.

Подавляющее большинство ведуний не могут справиться с печатью Зла. Согласно данным, предоставленным полицией Централа, ведуний чаще обвиняют в хулиганстве, вандализме и применении насилия по отношению к Простакам.

Ведуньи живут вне принципов морали и нравственности. По данным женских центров Централа ведуньи чаще чародеек или простачек прибегают к подпольным услугам прерывания беременности, что согласно заповедям Благодетеля может расцениваться как „отнимание жизни при помощи магии“, что уже является поводом отнести их действия к Черному ведовству.

Можем ли мы воспринимать их просьбы о прощении всерьез, когда ведуньи денно и нощно проявляют неслыханную дерзость и непослушание не только по отношению к нам, но и ко всему Измерению в целом? Ответ очевиден — нет! Но будем ли мы терпеливо ждать покаяния? Да!»

— Ты ничего не зачеркиваешь! — рассердилась Долорес, увидев, как я таращусь на экран. — Прикер, тебе деньги нужны?

— Что это такое? — прошептала я в ужасе. — Почему этот человек пишет такие ужасные вещи?

— Вигге только разогрелся, — пожала плечами она, словно не прочитала ничего сверхужасного, — обычно он кроет нас и похлеще.

— За что.

Это был даже не вопрос. Немой крик, обвинение, своего рода отчаяние — но не вопрос.

— За то, что мы уничтожили Арилию, — последовал краткий ответ.

— Кого?

Устройство запищало. Долорес мельком взглянула на экран и приказала:

— Дуй к Клариссе.

— Но…

— Рита! — прикрикнула она на меня. — Тебя ждут! Потом договорим, меня уже на работах потеряли!

Вот так утренняя аудиенция к неприступной королеве была окончена.

— Адам Горн вызвался быть твоим посредником с Землей и помощником Куратора, — на стол ровными стопками ложились папки документов и свертки, упакованные в черные бумажные конверты, — здесь твои новые документы, пропуск в главные районы Централа, медицинская карта и учебники.

Госпожа Кларисса выглядела очень расстроенной и усталой. Она потирала переносицу, зажмурив глаза — верный признак душевного смятения. Ей не явно не нравился мой оценивающий взгляд, потому она старалась смотреть куда-то в сторону.

— Наша школа предоставляет грант для студентов из малоимущих семей, — продолжала она, протягивая мне через стол нечто вроде планшета и стилус. — Твои родители послали деньги на расходы, но курс вашей валюты к нашей весьма, кхм, неустойчив. Грант и стипендия за усердие в учебе могут покрыть основные расходы, но… Придется тщательно планировать расходы.

Этого я не умела. Любые карманные деньги, что выдавали родители, улетучивались сквозь пальцы. Видимо, судьба решила научить меня финансовой грамотности подобным экстремальным способом.

— Ну, хоть от голода не умру, — я попыталась показать, что не потеряла присутствие духа, — кормите вы вкусно.

— Кулинарная магия — одно из немногих благ, что нам разрешили оставить, но ты нам льстишь. Мы используем слишком много искусственных продуктов, — покачала головой директриса, — Продолжим. Согласно официальной легенде тебя отправили в частный пансион в Барселоне. Семья уже давно копила деньги, но вы не хотели распространяться об этом на людях. Не думаю, что тебя будут расспрашивать: морок устраняет следы любознательности из простаков.

Меня передернуло от очередного упоминания простых смертных под столь уничижительным словом, но госпожу Клариссу вряд ли можно было поставить на место так же легко, как Элину. Тем более, рой вопросов в моей голове жужжал не утихая. И я надеялась, что она сможет его хоть немного утихомирить.

— Госпожа Кларисса, — я решила подступиться к теме мягко и деликатно, — Если честно, мне не совсем понятно свое положение в этом мире. Не знаю даже как точнее сформулировать вопрос…

— Уже успела прочитать стенограмму выступления верховного Жреца Вигге? — поняла меня директриса.

— Ага. И Долорес сказала, что он очень даже мягок. Но еще во время процедуры Регистрации было сказано очень много нехороших слов в сторону ведуний, — накручивала я прядь волос на палец, — что это значит, мэм? Ведуньи плохие? Они уничтожили Арилию?

Кларисса устало вздохнула. Ее лицо буквально на секунду исказилось гримасой боли, словно в воспаленной ране провернули по часовой стрелке кинжал.

— Скажем так: мы стали злодейками, потому что так было проще и лучше для всех.

— Что это за край такой, Арилия? — заерзала я на стуле от нетерпения.

— Самое древнее и благородное королевство нашего Измерения, — подперла подбородок двумя указательными пальцами госпожа Кларисса, — Больше пятнадцати лет назад королевский дворец был разрушен в результате мощнейшего взрыва, а буквально через пару часов восемьдесят процентов жителей Арилии погибли ужасной мучительной смертью. На данный момент из пятидесяти миллионного населения королевства в живых осталось не больше десяти тысяч человек.

Этот монолог был произнесен механически, словно бы она пыталась абстрагироваться от всех тех слов, что говорила. Теперь я вижу все ясно и четко, словно передо мной прокручивают кинопленку. А в тот день важнейшие детали почему-то от меня ускользнули.

— Жесть, — выдохнула я, — Это ужасно… Но ведь быть такого не может, что в одно прекрасное утро ведуньи проснулись и дружно подумали: „А не замутить ли катастрофу“!

— Конечно нет, виновных нашли сразу же, — горько усмехнулась директриса, — Но это не имело уже никакого значения.

— Не понимаю, — упрямо тряхнула головой я, — что все это значит?

— Долорес же читала для тебя строки из книги „О сотворении Мира“, — ответила женщина, — первые из сестер появились на свет из крови Благодетеля пополам с кровью творений Зверя.

— А еще была замешана грязь и прочие неприятности, знаю, — отмахнулась я, — Есть же еще причина?

— Мне нравится твой дар ничего не принимать за истину, — в ее глазах промелькнул добрый мягкий свет, — из тебя выйдет хорошая ведунья.

Я решила промолчать. Дело в том, что уже на пути в кабинет директрисы в мою голову пришло одно весьма дерзкое и смелое заявление, которое я намеревалась озвучить при первом же удобном случае.

Госпожа Кларисса вытянула правую руку перед собой. На ее указательном пальце было скромное кольцо, усыпанное маленькими черными камешками. Она проделала тот же жест, что и прошлой ночью: повернула украшение по часовой стрелке. И начало твориться нечто невообразимое.

Прямо в воздухе перед нами проступил затейливый зеленый узор, похожий не то на вязаный коврик перед входной дверью, не то на прекрасный цветок из сказки. От него исходила мощная энергетика, которая словно пронзала меня тысячами иголочек. Я завороженно уставилась на это чудо и прошептала:

— Что это?

— Хранилище моих заклинаний, — не без гордости ответила она, — все, что я создала и воплотила за все сорок лет моего пути Ведуньи. Мое самое великое достижение — вызов предрассветной грезы, самого желанной и потаенной.

Я молчала, не понимая, что сказать. Госпожа Кларисса восприняла тишину как призыв к демонстрации. Она взмахнула рукой. Цветок два раза ярко мигнул, а потом прямо перед нами появился мой дом, спрятанный в тени цветущих яблонь и вишен. Мама и папа сидели на террасе, прихлебывая лимонад из нашего старого стеклянного графина. Вдруг они одновременно посмотрели в мою сторону и ласково поманили к себе, поднимая третий, совершенно пустой стакан.

У меня сжалось сердце, а в горле застрял комок. Директриса разом свернула свое колдовство и бросилась извиняться:

— Прости, совершенно не подумала, что твои предрассветные грезы…

— Могут быть о моей семье, из которой меня забрали? — грубо оборвала я. — Вот в чем ваша проблема! Никто из вас не думает! Никогда!

— Маргарита, — понизила голос та, — умерь свой тон.

О, я вовсе не собиралась ничего умерять. Злость захлестнула меня и заклокотала прямо в самом нутре.

— А вы умерьте поползновения в мою голову! — стукнула я кулаком по столешнице. — Не палитесь уж так явно, что я тут пленница!

Госпожа Кларисса повернула кольцо на пальце еще раз. По горлу словно пролилось холодное молоко, и мой голос пропал. Я открывала и закрывала рот как рыба, не в силах даже шептать.

— Прости за это, — она положила свою сухую как наждачка ладонь на мою, — применяю это заклинание очень редко, когда юные сестры уж слишком кипятятся и упрямятся. Клянусь, что сниму его, как только объясняюсь перед тобой. И прости, что причинила тебе боль демонстрацией своих сил.

Я стиснула зубы так крепко, что еще немного — и они бы затрещали. Пелена ярости все никак не отступала.

— В стенах школы Ронетт ты вовсе не пленница, — директриса говорила невероятно мягко и тихо, словно рассказывала сказку, — здесь ты — юная сестра, которой предстоит выбрать свой уникальный жизненный путь и пройти по нему от начала до конца. Да, в настоящее время на нас действительно лежит стигма и ложные — повторяю, абсолютно ложные обвинения. Но я даю тебе клятву ведуньи, что темные времена не вечны. Тебя ждут великие свершения, если ты перестанешь упрямиться и выберешь свое призвание без камня на душе.

Я вцепилась пальцами в сидение стула. Мне на ум пришли кадры из документалки про секту личностного роста, где лидеры на камеру так же слащаво вещали людям о величии, свершениях и прекрасном будущем.

Вот только на деле все их слова оказались обманом, как и эти милые словечки. Мне вчера уже задурили голову пустыми обещаниями, и снова в дурочках оставаться не хотелось.

Холод в горле пропал. Я вдохнула полной грудью и выпалила:

— Не нужны мне ваши свершения! Просто сделайте так, чтоб я могла жить с родителями без страха их убить! На этом ваша чертова работа закончена!

Госпожа Кларисса смотрела на меня все так же спокойно, но когда она заговорила, у меня по спине поползли мурашки:

— Строго говоря, решение о твоей дальнейшей судьбе будут принимать чародейки на основе отчета твоего Куратора. Если она разглядит в тебе непокорность и бунт, да еще и неспособность учиться, то наша чертова работа никогда не будет закончена.

— То есть нужно быть хорошей девочкой и не перечить злым тетям? — дерзко спросила я.

Та подняла мою голову за подбородок и прошептала:

— Нужно быть очень хорошей девочкой.

— Поверь, она очень мягко с тобой обошлась, — Дора мрачно оглядела разломанный на две части прибор, похожий на стетоскоп, — подай мне индикатор поломки.

— Когомки? — я в отчаянии уставилась на распахнутый рабочий чемоданчик, где ровными рядами лежали всевозможные инструменты, похожие скорее на реквизит фокусника, нежели на что-то, чем можно было чинить вещи.

Подруга вздохнула с раздражением, закатила глаза, и сама вытащила из заднего ряда чемоданчика маленькую лупу.

— Да уж, Пирожок, — покачала головой она, — не представляю, как ты тут выживешь.

Тревога все больше и больше прижимала меня к полу маленькой захламленной всякой всячиной комнатушки неподалеку от столовой. Я вдохнула пыльный воздух и закашлялась, зажав рот рукой.

— Не помирай! — рявкнула Долорес, стуча меня по спине. — Куда я спрячу твой хладный труп?

Несмотря на свою внешнюю холодность и даже грубоватость, Дора нравилась мне с каждой минутой все больше и больше. Да, она явно была не из тех, кто выражал чувства открыто, но даже по полутону голоса было понятно, что ей не все равно.

Что она на самом деле тревожилась за меня.

Что она обо мне заботилась.

— Зачем мы тут сидим? — решила поинтересоваться я. — Общественный труд на благо школы?

Подруга рассматривала «стетоскоп» через «лупу», которая излучала синеватый свет, не замечая меня. Наконец она издала ликующий вздох и заявила:

— Так и знала! Простая поломка в основном каркасе из-за переизбытка заряда! Мину совсем не бережет инвентарь!

Она вытащила из-под бордовой запыленной футболки медальон в форме полумесяца и повернула его вокруг своей оси. Перед ней возник тот же узор, что и перед госпожой Клариссой, только он был василькового, а не зеленого цвета. Дора хмыкнула, нажала на самую середину, и «стетоскоп» начал собираться на наших глазах сам собой.

— Это не только труд на благо школы, — запоздало ответила подруга на мой вопрос, собирая свои длинные волосы в хвост, — это мой путь. Я могу починить все.

— Круто! — в восхищении выдохнула я. — Прямо все-все на свете?

— Если буду знать причины поломки и обладать нужными заклинаниями. Видишь ли, сломать нетрудно. А вот строить все заново — вот высшее мастерство. Подай самую маленькую отвертку.

У меня не осталось слов. Я подумала, что именно она, ретро-актриса в потрепанной футболке и перепачканных в масле штанах поможет мне найти причину поломки моей жизни и вернуть все как было!

Мне так жаль, Пирожок…

— Так что это за Куратор? — поинтересовалась я, на этот раз выбрав правильный инструмент.

— Чародей или чародейка, который должен следить за тем, как ты себя ведешь.

— Поняла! — я покорно подняла руки вверх. — Торжественно клянусь кидать фантики только в мусорную корзину и приседать в книксене перед пожилыми людьми, как и подобает воспитанной леди!

Долорес моей шутки не оценила. Она отложила инструменты в сторону и ткнула меня пальцем в грудь:

— Всегда держи филейку напряженной при своем личном шпионе, Прикер! Они будут заливать, что хотят для тебя лучшего, но шли их прямиком на рога к Зверю! Кураторы добры к тебе, только пока им что-то от тебя надо!

— И не собиралась дружить ни с одним из них! — заверила я подругу. — Слушай, а как можно позвонить родителям? К Клариссе опять идти не хочется…

— Куратор выдаст тебе панель, как у меня, — показала Дора то самое загадочное устройство, с которого мы читали статью утром, — при разговорах по нему в откровения не пускайся. Я более чем уверена, что твою панель нашпигуют прослушкой по все микросхемы.

— Зачем? — рассмеялась я. — Кому я сдалась?

Подруга снова ударила себя по лбу ладонью и простонала:

— Отец воздаст мне в долине Сна за терпение! Ты нарезала неизвестного науке монстра на кусочки, устроила в своем внутреннем дворике погром и даже сотворила воронку! Да Макрая уже из трусов выпрыгивает, желая заполучить тебя для опытов!

— Ну, ты краски не сгущай! — отмахнулась я. — Элина точно бы сказала, будь она полоумной. Ну, мне так кажется…

В мастерской повисла тишина. Долорес с шумом втянула воздух через ноздри и прохрипела:

— Ну-ка повтори. Что еще за Элина?

— Принцесса Куда-то-там-Фарии, — пожала я плечами. — Тебе разве не сказали, как я сюда попала?

— Только то, что ты спасла дуреху-старшекурсницу, — помотала головой Долорес, — Ты сейчас не врешь? Ты правда спасла кронпринцессу Лефарии?

— Крещу сердце! Слушай, да зачем мне врать?

Вишневые глаза Долорес засияли странным светом, а губы задрожали, словно бы ей стал известен самый страшный в мире секрет.

— Расскажи мне все, — вдруг потребовала она, — как она выглядела?

— Ростом нечто среднее между нами, — наморщила я лоб, — волосы пепельные до пояса, прямо очень гладкие и красивые… Глаза карие…

— Крошка, на этом достаточно, — раздался за нашими спинами знакомый до боли звонкий голос, — о нашей с тобой первой встрече могут знать только лишь я, ты и госпожа Кларисса. Думаю, вас, юная сестра, тоже можно включить. Если вы не болтунья, конечно.

Само ее роскошество Элина стояла прямо перед нами в роскошном черном платье из переливающейся загадочным светом ткани. Волосы были собраны в тяжелую густую корону, но ее было едва-едва видно, потому что лицо принцессы было скрыто под тяжелой темной вуалью в мелкую сеточку.

Она слегка приподняла край вуали. И я с удивлением заметила совсем не «тридцатиградусную» улыбку на прекрасном утонченном лице.

— Пойдем, дорогая! — потрепала она меня по голове. — Решила прийти чуть раньше срока. Ох, сколько дел нам предстоит!

— Ты всегда ешь так мало? — озабоченно спросила Элина. — Я специально попросила кондитера выбрать для тебя самые сладкие конфетки.

Мы сидели в салоне машины, которая мягко и бесшумно летела куда-то вдаль по дороге, окруженной темным лесом. Водителя не было, только лишь два роскошных кожаных кресла с подставкой для ног да огромная панель, где светилась куча огоньков почище чем на рождественской елке. Даже бензином не пахло, а этими гребаными конфетами.

Слова Доры раз за разом всплывали у меня в голове, потому мне претила одна только мысль взять у Элины хоть что-то из рук. Но завтрак был так давно, что я уже порядком успела проголодаться. Потому я смирила гордыню, пусть и не до конца:

— За куклу меня держишь? Хочу мяса!

Принцесса удивленно приподняла идеально выщипанные брови, но вытащила панель из кармана сумочки и принялась что-то печатать, спрашивая:

— Жаркое? Цельный кусок? Какой из сортов предпочитаешь?

— Стейк с кровью размером с мою ладонь! — скомандовала я.

Элина громко рассмеялась и потянулась потрепать меня по голове, но я увернулась от ее ладони. Она вздохнула и протяжным тоном спросила меня:

— Скажи, радость моя, ты всегда отличалась буйным нравом или успела озвереть за ночь в этой помойке? Кстати, платье там же откопала?

— Полагаю ответ вам известен, госпожа Куратор, — огрызнулась я, — печать зла не дает мне покоя и принуждает буянить! А платье мне одолжили!

И снова на ее лице появилась та чертова «тридцатиградусная улыбка», но в ней было сквозило нечто новое.

Оскал с угрозой.

— Крошка, — сказала она ласково, но с очень-очень стальными нотками, — у меня выдались весьма непростые сутки. Знаешь, почему? Я оправдывала тебя перед госпожой Макраей за отказ от медицинского осмотра, а еще всеми правдами и неправдами добивалась передачи попечительства над тобой, что очень непросто, учитывая нежелание твоих родителей слушать доводы разума и их святую убежденность, что мы хотим сгноить тебя в темнице. Знаешь, чего я жду? Хотя бы небольшой благодарности за то, что тебя не бросила!

— Вообще-то бросила.

Элина замерла с раскрытым ртом, словно ее ударили по голове. Я смерила ее злобным взглядом и процедила:

— Ты отшатнулась от меня, когда узнала, что я ведунья, позволила надеть на меня кандалы и слова не сказала, когда какой-то блондинчик поливал меня грязью. Так что не заливай про свои старания. Ты просто пытаешься состроить из себя героиню и откупиться своими вонючими конфетами. Трусиха!

— Не смей называть меня трусихой! — прошипела она. — Ты ничего не знаешь обо мне!

— Насквозь тебя вижу! — рявкнула я. — Нашпиговала панель прослушкой, а потом побежишь к своей Макрае меня сдавать! Нужно же зарабатывать баллы в копилку хорошей девочки?

Элла вытащила из сумочки коробку в золотой подарочной упаковке и буквально швырнула ей в меня со словами:

— Отлично! Открывай! Если, конечно, не побрезгуешь принимать подарки от трусихи! Ты же у нас величайший в мире душевед! Все обо мне знаешь!

Я открыла коробку и задрожала при виде первой в своей жизни панели. Это была точь-в-точь копия моего телефона, даже любимые наклейки с кошками Тейлор Свифт украшали футляр. А когда я включила устройство, то поняла, что все мои фотографии и плейлисты на месте.

— Твои родители с огромным трудом его отдали, — небрежно объяснила Элина, пытаясь выпить воды из стеклянной бутылочки, стоявшей рядом с ее сидением. — Потом я всю ночь умоляла инженеров из Тинтагеля перенести твои данные на панель-копию. Если Алан узнает об этом, он сдаст меня отцу, и сидеть мне под домашним арестом до конца жизни. Можешь его даже разобрать и убедиться, что нет там никакой прослушки. Но это же ничего не меняет, да? Я теперь в твоих глазах злодейка?

Ее губы задрожали, она начала быстро моргать и вытирать глаза рукавом. В груди появилось чувство, как будто от меня отгрызают по кусочку за каждую ее слезу.

— Элла…

— Больше не «Госпожа Куратор»? — ухмыльнулась та.

Я протянула ей мизинец. Она удивленно посмотрела на меня.

— Ты должна пожать его своим в знак примирения, — робко объяснила я, — если ты хочешь со мной мириться…

Элина прикусила губу, сделала глубокий вдох, но тут же оборвала его, горячо воскликнув:

— Дурочка, ну конечно хочу!

Она порывисто обняла меня. Я прижалась носом к ее шее и вдохнула нежный теплый и казавшийся смутно знакомым запах.

Так пахло у меня дома.

— Писать тебе у них на уроках придется много, — новая подруга придирчиво проверяла ручки, стоявшие вперемешку с карандашами, ластиками и прочей канцелярией, — мы все уже давно перешли на стилусное письмо, но эти… В общем, госпожа Кларисса твердит, что не надо облегчать путь ведуньи новомодными гаджетами.

— Я видела у нее стилус. И моя соседка по комнате тоже таким пользуется.

— Все, что надо знать о том, как слова ведуньи соотносятся с делом, — сморщила нос Элла.

Канцелярский магазин находился практически на выселках. Стояла невероятная духота, мы постоянно чихали из-за пыли, разглядывая товары, которым было по меньшей мере лет десять. Я могла поклясться, что многие ручки видели то самое сотворение Мира. Чудо, что они могли хоть как-то писать.

Элла еще в машине пообещала отвезти меня пообедать в центр города, и я с трепетом ожидала момента, когда же увижу дивный новый мир, в котором так резко и внезапно очутилась. Но помимо радостного предвкушения, меня грызло еще кое-что.

— Элла? Можно тебя спросить? — робко поинтересовалась я, когда мы вместе склонились над коробкой с кучей ластиков в виде фруктов.

— Что угодно, Крошка, — шутливо потрепала меня по макушке она.

— Почему вы так не любите ведуний?

Мой вопрос как будто рассек свежую рану подруги. Элина прикусила губу и ответила очень вежливо, словно внутренне сдерживая себя:

— Видит Благодетель мои помыслы и знает, что я могла бы их полюбить. Вот они не стараются! Им нет прощения. Только не после Арилии.

— Да что вы все твердите про эту Арилию! — воскликнула я. — Можно подумать, что по одной паршивой овце можно судить все стадо!

Элина побелела точно свежевыпавший снег. Она закрыла глаза рукой и прошептала:

— Умоляю, не кричи об этом на всю округу! Ты правда настолько любишь наживать себе проблемы?

— А что мне будет? — я никак не могла утихомириться. — Мне нельзя выражать свое мнение?

— Вам нельзя покрывать ошибки природы, поправшие нашу святыню, юная сестра, — хозяйка магазина, милейшего вида пожилая леди, появилась словно из ниоткуда, — уходите-ка отсюда.

— Госпожа, давайте решим вопрос мирно, — подруга достала из своей бездонной сумочки маленькую позолоченную карту, — я расплачусь за товары, а моя… Подопечная подождет снаружи.

— Не буду я ждать никого ни на какой наруже! — мои нервы были взвинчены до предела. — Вы тоже думаете, что я отмечена печатью зла? Так где она на мне? Хотите даже носки сниму? Мы тут все женщины, стесняться некого!

Леди бросила полный ненависти взгляд на мои наручники и прошипела, словно рассерженная гадюка:

— Выметайтесь отсюда обе! А если еще увижу тебя и твою Зверину, то вызову гвардию!

Я уже хотела спросить, не имела ли она в виду под словом «Зверина» свое отражение в зеркале, как голос снова пропал из моего горла, а Элла тащила меня за руку к выходу.

— Как она могла так с нами говорить? — возмущалась я. — А особенно с тобой! Ты же принцесса!

— Она не знала, кто я. На мне был морок.

— Когорок?

— Туман, который скрывает истинный облик.

— А я тебя прекрасно вижу…

— Значит, у тебя дар его не замечать. Так бывает, но редко.

— Знаешь, все равно могла бы меня защитить. Я же даже ничего не сделала, а меня вышвырнули как котенка!

Элина сделала глубокий вдох, откинулась на спинку кресла, сжала руки в кулаки и начала чеканить, словно армейский командир:

— Давай заведем новое правило, Рири: когда мы с тобой будем находиться в общественных местах, ты не будешь заводить разговора о ведуньях и ни при каких обстоятельствах не будешь упоминать Арилию!

— Да какого хрена?! — завизжала я, чувствуя, как полыхают мои щеки и кое-что пониже талии, — Мне никто ничего не объясняет! Какого черта у вас тут происходит?!

Машина затормозила у розового аккуратного домика, вокруг которого была куча маленьких столиков и стульчиков. Элла открыла двери машины и выпорхнула из нее со словами:

— Нам надо поесть, потом решим, где раздобыть для тебя канцелярию и приличную одежду. Надеюсь, хоть с полным ртом ты сможешь хоть немного помолчать!

Как оказалось, она уже заранее забронировала столик, заказала еду и оплатила счет. Официант в форменном синем комбинезоне уже хотел было возмущаться при виде меня — а точнее моих красных воспаленных запястий и платья — но карточка подруги мгновенно сделала его самым вежливым и милым парнем во Вселенной. Также благодаря магии денег из кафе исчезли все посетители. Видимо, она решила не рисковать и не надеется на то, что я буду сидеть тихо и смирно.

Я воткнула вилку в стейк с кровью, который в жизни своей ни разу не пробовала, и начала жадно кромсать его на мелкие кусочки. Элина же копалась в панели, изредка потягивая что-то бледно-желтое из бокала. Наконец, она довольно хмыкнула, убрала устройство в карман и поделилась со мной благой вестью:

— Адам Горн, капитан команды рыцарей, что тебя регистрировала, согласился все для тебя закупить. Говорит, товарищам по несчастью надо помогать. А еще он приведет лекаря, который возьмет у тебя кровь на анализ.

— Не дам, — угрожающе предупредила я, спрятав руки за спину.

— Нужно просто установить твое родство с землянолюбами, ничего страшного не будет, — усталым тоном прошептала Элла, — тебе что, уже рассказали всякие ужасы про опыты?

— Ага, — против воли признала я.

Подруга лишь покачала головой и вдруг резко стукнула ладонью по столу:

— Ни в моих правилах бросать тень на кого бы то ни было, — сердито проскрипела она, — однако не надо было бросать тень на меня. Что там тебе рассказала Кларисса? Несчастных жертв зря клеймят? Так было проще и лучше для всех?

— Почти слово в слово.

Подруга усмехнулась, а затем задумчиво посмотрела вдаль.

— Ты не знаешь, чем для нас была Арилия, — произнесла она срывающимся голосом, словно хотела заплакать, — Когда Благодетель понял, что Его телесный сосуд изношен и стар, а дух стал слаб и немощен от пережитых горестей, Он отдал всю свою силу и мудрость талантливейшей из учениц своих — Арилии, а сам ушел в долину Сна, о которой никто из нас не поведает, покуда его час жизни не истечет. Вышла Она к ученикам и молвила голосом тягучим что мед: «Хранитель покинул нас, но дело его должно жить. Давайте же каждый из нас понесет слово Благодетеля и будет следить, праведно ли живут непосвященные в Его мудрость». И вышли вперед ученики его: Лефария, Нилион, Шелруд, Лореанг, хранительница Пустошей и Дотрэла. И склонились они перед Арилией, ибо стала она жрецом воли Отца. Создала она каждому по новому миру и отправила их возделывать земли и править по законам, что принес им Благодетель.

— Я даже не знаю, что пугает меня больше: то, что ты помнишь эту вашу книгу о сотворении Мира наизусть, или то, что ты принимаешь все написанное за правду, — протянула я, делая глоток из своего бокала. — Лимонадик? Вкусно.

— Прощаю в первый и последний раз, — пригрозила Элла. — Все, что написано в книге о сотворении Мира — правда. До самого последнего слова.

Я решила не спорить. Каждый имел право на свою веру, какой бы абсурдной она не казалась.

— Мне было полтора года, когда Арилия пала, — поджала губы подруга, смахивая слезы кончиками пальцев, — родители много рассказывали о них. Все истинные арилийцы были прекрасными и смелыми, смотревшие за грань реальности. А королевская семья… Торир и Реган, величайшие чародеи за всю историю нашего измерения. И они погибли ужасной мучительною смертью вместе с дочерью Астрейей и внучкой Лиссой. Малышка только появилась на свет, а ее убили!

— Все ведуньи? Вся честная братия? — упрямо повторила свой вопрос я. — Прикольно конечно обвинять всех и разом! Кстати, где был муж Астрейи? Почему его никто не обвиняет?

Элина так сурово посмотрела на меня, словно собиралась врезать. Я замолчала, но смотрела на нее так же прямо и смело, не отказываясь ни от одного своего слова.

— Капитан Мичеил погиб, защищая свою невесту и их ребенка, — проговорила она буквально на полтона ниже крика, — Виновных наказало Мироздание, но вины со своих новых подружек не снимай. Ты вообще знаешь, кому они поклонялись?

— Знаешь же, что нет!

Подруга вся раскраснелась. Казалось, что еще мгновение — и она лопнет.

— Зверь, — выплюнула она мне в лицо, — Несчастные ведуньички, которых ты так защищаешь, поклонялись монстру, который чуть не разрушил наш мир до основания! А Кларисса все пропустила мимо ушей и никак им не помешала!

Она замолчала, делая краткие вдохи и выдохи, словно подавляя тошноту и новый эмоциональный выплеск. Мне же было страшно даже пошевелиться. Наконец, чуть осмелев, я осторожно коснулась пальцами ее ладони, сжавшейся в кулак.

— Рита, послушай, — севшим голосом вдруг попросила меня Элина, — дай мне немного времени. Я вытащу тебя оттуда и уговорю Макраю взять тебя в школу Эйлин на испытательный срок. Умоляю: не верь им. Ни одному слову. Не дай им посеять в тебе смуту.

Рой вопросов в моей голове не утихал. Я не могла вычленить ни один из них, потому что они все жужжали и жужжали, мешая мне соображать. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы Капитан Горн и лекарь не вошли во внутренний дворик кафе. Пока Элина диктовала «одноземлянину» список покупок, Лекарь достал маленькую прозрачную капсулу, похожую на таблетку, из которой высыпали порошок и аккуратно приложил ее к моему пальцу. Даже боли от укола не было — просто кровь маленькой струйкой потекла окрасила стенки маленькой пробирки.

— Я хотел бы извиниться за Алана, — глухо произнес он, даже не поднимая на меня взгляд.

— Пусть сам извиняется, — фыркнула я, — он тебе брат, что ли?

— Ленард его слуга, — раздался позади холодный переливчатый смех Элины, — Алан Нилионский — мой дорогой брат по королевской крови.

Я снова машинально тряхнула головой, прогоняя воспоминания о Придуроке. Но от меня не ускользнуло то, что Лекарь едва заметно покраснел и сглотнул слюну при виде моей подруги.

— Чисто технически, я его сквайр, — ответил он тихо, — и в мои обязанности не входит…

— Милый мой, — отмахнулась от его слов подруга, — я знаю Алана и короля Эйла дольше тебя. Не хочу тебя разочаровывать, но наш милый принц — идеальный продукт воспитания своего отца. Он легко и просто избавится от тебя, если ты посмеешь не отвечать его завышенным ожиданиям.

— Ну ладно вам, Ваше Высочество, — встрял в их пассивно-агрессивную перепалку Адам, — Да, он не подарочек, подтверждаю. Но я не верю, что он настолько ужасен.

— А я верю… — вдруг сорвалось с моих губ.

Все присутствующие разом замолчали. Капитан Горн тут же перевел разговор на другую тему, уточняя у меня список нужных вещей, которые нужно было забрать из дома. Я словно стала живым подтверждением всего вышесказанного Элиной.

И где-то между мыслью о том, что на улице стремительно темнеет и холодает, и просьбой выпросить у родителей гитару и гирлянду, у меня проскользнула полудума-недомысль.

Неужели одна только фамилия «Нилионский» способна внушать столько ужаса?

— Стало быть, помогать чинить душ ты не собираешься? — высунулась из дверей ванной Дора. — Нагулялась со своей принцесской?

Я прикусила нижнюю губу, ощущая себя словно между двух огней. Но подруга снова исчезла за дверью, давая мне время для придумывания более-менее адекватного и изворотливого ответа.

— Да ничего такого не было, — хихикнула я, переодеваясь в пижаму, — только одна вредная дама в канцелярском, но мы все порешали.

Долорес вышла из ванной с рабочим чемоданчиком в руках, распуская свою шикарную черную гриву, собранную в узел. Она присела на краешек моей кровати и впервые обратилась ко мне без усталого раздражения в голосе:

— Будь осторожна с ними, ладно? Чародейки милы с тобой, только пока им что-то от тебя надо. А такого Пирожочка очень просто одурачить. Я… Не смогу быть с тобой всегда рядом и защитить, если что-то пойдет не так.

Яростный рассказ Элины о культе страшного Зверя и о падении Арилии все никак не выходил у меня из головы. Но взгляд вишневых глаз Доры был так заботлив и по-сестрински нежен, что я и правда ощутила себя стоящей между двух костров.

Элла словно была соткана из тысячи прекрасных лилий. Изящная и плавная, словно звезда, упавшая с неба, но никогда не позволявшая подойти ближе и замереть в ее лучах хоть на минутку. Фарфоровая куколка с вымученной нарисованной улыбкой на хорошеньком личике.

Дора же была шиповником. Колючая и холодная, как снежинка. Нужно было отчаянно и долго продираться через ее шипы, чтоб увидеть прекрасные нежные цветы. Вот только никакой радости это не приносило, ведь ты уже истекала кровью.

И что же я должна была выбрать? Мир далеких звезд или колючего шиповника?

— Кстати, это тебе, — подруга протянула мне изящные наручные часы на красном кожаном ремешке. — Может хоть так не будешь забывать приходить вовремя.

Я запищала от радости и попыталась обнять ее, но Долорес отшатнулась, пробурчав:

— Не люблю эти нежности.

Я очень расстроилась, потому что, напротив, очень любила нежности, но решила не подавать виду, вместо этого задав один очень животрепещущий вопрос:

— Слушай, а есть у вас какой-нибудь кружок? Страсть как хочется танцевать…