Осколки: коготь Зверя (СИ)

Эпилог

— Портал будет открыт ровно минуту. Багаж перевезем потом окольными путями, — распоряжалась Кларисса. ходя кругами по комнате. — Король Эйл, вы уверены?

— Более чем, — кивнул отец. — Моя жена была близкой подругой Реган и наставницей принцессы Лины. Мой долг оберегать дитя Арилии.

Я даже не сдержал презрительного смешка. Мне хотелось выйти из машины и самым наивным тоном спросить, как он собирался оберегать дитя Арилии, если не смог позаботиться о своем родном. Но Рита лежала в беспамятстве у меня на коленях, нельзя было даже шевелиться.

Мы были словно воры: уезжали поспешно ночью, впопыхах собрав вещи и наскоро простившись с Элиной и Ленардом, передав записку через Макраю. А саму Рири мы одурманили успокоительными и таскали словно драгоценную статую.

Соображения безопасности. Секретность. Прочие эвфемизмы, которыми король Эйл скрыл панический ужас перед сектой Зверя, которая в его фантазиях успела оплакать свою самую верную сподвижницу и уже направлялась в школу Эйлин за ее убийцей.

Наконец-то отец сел в машину и дал отмашку. Перед нами загорелось белое зарево портала.

— К чему это было? — спросил он, устало потирая виски. — Твой смешок. Что забавного ты нашел в нашей ситуации? Поделись, мой принц!

Услышь я столь гневную тираду прошлой осенью, то, наверное, уже бы разодрал ладони в кровь. Но вместо разъедающего страха я ощутил лишь пустоту.

Мне было на него абсолютно наплевать.

— Вспомнил одну забавную сказочку, мой король, — ответил я, наблюдая, как за окном появляются до боли знакомый темный лес Нилиона. — В одном королевстве много лет правил страшный кровопийца. Никто не знал, почему он вообще оказался у власти: забыли за давностью лет. Все боялись кровопийцу, потому что он выпивал жизнь из всех, кто осмеливался приблизиться к его замку в чащобе. Но однажды появилась добрая и смелая девушка, которая поверила его завываниям о несправедливости бытия. Она стала его женой, родила ему сына, любила всей душой. Но он выпил ее до дна, как бокал с водой.

Отец сделал глубокий вдох через ноздри. Но я продолжал свой рассказ, положив руку на мягкие шелковистые прядки Рири:

— Выпил и выбросил, потому что такова была его природа. Затем он взялся за сына. Его он решил не осушать так быстро. Долгие годы он пил из него жизнь маленькими глоточками. Мальчик пытался выпросить для себя хоть немножко любви. Думал, что если станет похожим на него, то отец примет его за себе подобного и сохранит жизнь. Но кровопийца пил и пил. И ему всегда было мало.

— Ты не смеешь так разговаривать со мной… — зарычал отец.

— Но однажды отец привел в их замок девочку, — зарычал я в ответ, смотря ему прямо в глаза, — прекрасную и нежную, как сама любовь. И мальчик понял, что если не станет против убийцы, то девочка зачахнет и умрет, как умерла его мама! И знаешь, что сделал мальчик?

— Закрыл свой поганый…

— Мальчик дал себе страшную клятву, что не допустит ее страданий! — перебил я криком. — Что она не погибнет от лап кровопийцы, как погибла его мать! И сам он тоже больше не дастся ему в лапы!

Машина затормозила рядом с нашим будущим убежищем. Отец пожирал меня взглядом, но не произносил ни слова в ответ. Я же смотрел на него абсолютно спокойно, чувствуя холод в крови и голове.

— Всю свою жизнь… — наконец произнес отец медленно, как будто каждый звук давался ему с трудом. — Я любил Рослин. После ее смерти я не мог дышать, не мог жить…

— Так какого Пекла ты жив? — произнес я сквозь зубы. — Если бы ты любил ее по-настоящему, то она бы не умерла!

— Как ты смеешь… — прошептал отец. — Как ты можешь что-то говорить мне о любви?

— Ты прав, — согласился я. — Не могу. Потому что ты не дал мне ни крохи.

Он лишь откинулся на спинку сидения и расхохотался, хлопнув себя по лбу рукой.

— Я положил на тебя всю свою жизнь, глупец! — ответил он. — Каждую секунду!

Я осторожно взял Ри на руки и прижал к груди как ребенка. Она что-то пробормотала во сне, сдавленно всхлипнув. С трудом понизив голос до шепота, я в последний раз перед долгим презрением обратился к отцу с вопросом:

— Так почему ты ни разу мне этого не показал?

Нилион и союз Познания отдали Рири одну из своих самых секретных вилл, спрятанную далеко в своих бескрайних лесах. Ей нужен был покой и передышка, им — время на очередной план. А нам всем пришла пора решить, как жить дальше.

Я уложил ее на огромном лежаке в глубине террасы, а сам сел с книгой неподалеку, решив быть рядом в час ее пробуждения. Читать при слабом свете лампы не вышло, потому я раскачивался на стуле, вглядываясь в ночной мрак.

Истошный вопль Риты выдернул меня из полудремы. Я подбежал к ней, хлопоча вокруг и утешая:

— Все хорошо, ты в безопасности! Доры тут нет!

Она уставилась на меня все еще немного стеклянными глазами и прохрипела неожиданно низким от сна голосом:

— Где я?

— В убежище! — я решил быть честным с самого начала. — Тебя хотят спрятать, пока…

— Пока что? — испуганно огляделась Рита. — Пока эти уроды не решат меня простить?

— Пока ты не придешь в себя и не решишь, как жить дальше, — ответил я своим самым спокойным тоном, хотя меня самого раздирали такие же вопросы.

Рита села, свесив ноги с лежака и принялась раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь в чем-то себя убедить:

— Я не хотела ее убивать. Просто оттолкнуть. Она держала тебя с Эллой на прицеле. Если бы я не начала действовать, то…

— Мы бы все погибли, — закончил я. — Рири, никто ни в чем тебя не обвиняет. Тебя все считают героиней.

— Так вот как надо было заслужить авторитет в этой школе? — хрипло рассмеялась она. — Убить подругу?

— Она тебя ей не считала.

— Нет! Ты же не знаешь!

Рита всхлипнула и закрыла лицо руками. Я испытал дикое желание обнять ее и не отпускать, пока она не перестанет винить себя в смерти этой поганки.

— Я хотела показать тебе записку в тот раз, — простонала она. — Когда я болела, Дора оставила записку с рисунком котика на моей тумбочке. И еще завтрак!

— Крошка, — я впервые назвал ее так. — И это все хорошее, что ты можешь рассказать о ней?

— Вспомню еще…

— А мне даже трудиться не надо, чтобы вспомнить хорошее о тебе! — придвинулся я чуть ближе. — Эта тварь не стоит даже твоего ногтя!

Рита вдруг криво усмехнулась и прошептала:

— Мне не было ее жалко. Когда она полетела вниз с крыши… Вы же ее подобрали?

— Не знаю, наверное, — пожал я плечами. — Как-то не до этого стало. Но поверь, никому не было ее жалко.

— А если я однажды распорю кого-нибудь из вас? Если сойду с ума как Дора? Если… — Рита буквально заходилась приступами истерики, дрожа как травинка на ветру.

Я не выдержал и резко обнял ее, прижав к себе так крепко, как только мог.

— Ты не Дора, — твердил я как молитву. — Ты лучше Доры. Ты лучше всех нас. И с тобой все будет хорошо.

Она плакала и кричала, но я не давал ей вырваться, сам с трудом держа лицо. И Рири медленно утихала, пока не обмякла у меня в руках.

Я понес ее в дом, даже дыша через раз. Вдруг мой взгляд упал на большие напольные часы в гостиной. Стрелки вот-вот готовились пробить три часа после Темной поры.

Ри. Та.

Знаете, невидимые читатели, я решил пожить еще немного. Какая жалость, правда? Придется терпеть меня еще…

Но я должен довести историю до конца, потому что она все еще длится. И точку ставить рано.

Кстати, вы догадались, о чем она? Власть? Битва добра и зла?

Чушь.

Это история любви. Моей любви.

Конец.