Осколки прошлого

ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ В ОРШЕ

Все, кто жаждал уехать, в то время, из Петрограда заграницу, тянулись к пограничной Орше, где был устроен большевиками пропускной пункт и таможня. А по другую сторону границы находились немцы и представитель Гетманского правительства.

Для того, чтобы перейти границу и затем попасть на Украину, надо было иметь два документа: один от большевиков, а другой от Украинского Консульства в Петрограде. Первый документ достать мне было довольно просто: служивший секретарем в Автомобильном отделе муж сестры моей жены, выдал мне и, бежавшему со мной поручику А. В. Попову, моему сослуживцу по Комендантскому управлению, предписание, что мы будто-бы командируемся за границу для покупки запасных автомобильных частей. Второй же документ достать было не так уж просто. Украинское Консульство выдавало удостоверения с большим разбором.

Отправился я с Поповым в Консульство и, на том основании, что мы уроженцы Херсонской губернии, просили выдать нам удостоверения — Посвидчения. Там мне повезло: встретил, служащего в Консульстве чиновником, украинского артиста, бывшего раньше в труппе моего приятеля О. З. Суслова и его жены Е. Ф. Зарницкой. А когда он узнал, что моя первая жена была урожденная К. Н. Аркас, то забегал еще скорей и в два счета устроил нам документы.

Надо сказать, что Н. Н. Аркас был у украинцев в большом почете. Он был автором знаменитой «Исторiя Украины-Руси», которая фактически пробудила украинский народ от двухсотлетней летаргии. А кроме того композитором оперы «Катерина», не сходящей до сих пор со сцены украинского театра в СССР и заграницей.

С нами ехала сестра жены певица Е. Я. Никитина и вестовой поручика Попова. Никитиной, как артистке, удалось получить настоящий заграничный паспорт, а вестовой имел такой же документ, как и мы, от Автомобильного отдела. Доехали до Орши благополучно и с удобствами, в отдельном купе, благодаря коменданту Балтийского вокзала, быв. поручику л. гв. Измайловского полка.

Когда мы попали в Оршу, там уже действовала Чрезвычайная следственная комиссия, присланная из Москвы. До того перейти границу было сравнительно просто: сидел в дощатом барачке простоватый парень из местного Совдепа и, не разбираясь хорошо в предъявляемых ему документах, ставил на них свою печать-пропуск. Таким образом удалось проскочить через границу многим.

Теперь-же, когда мы явились в комиссию и предъявили свои «командировочные предписания за границу», в которые по наивности, были вписаны и наши жены, то комиссии это показалось, сразу подозрительным и нам сказали, чтобы мы подождали, пока запросят учреждение, которое выдало нам эти документы.

Никитина и вестовой были пропущены сравнительно свободно. А нам с Поповым, надо было немедля, не ожидая пока нас арестуют, перейти границу. Мы уже знали о многочисленных арестах и расстрелах. Там тогда был расстрелян быв. Московский губернатор свиты Его Величества генерал Джунковский и много других известных лиц.

Добрейшая матушка-попадья, у которой мы остановились, познакомила нас с одним таможенным чиновником, который и взялся «переправить» нас через границу. Он познакомил нас с Начальником тамошней таможни З-вым, родным братом известного генерала Добрармии, который отправил уже не мало офицеров своему брату.

Все было довольно просто: вы приходили, как-бы, в гости к Начальнику таможни, барак коего находился на пограничной линии. Вас с ним знакомили и, поговорив с вами минут пять, он выпускал вас в задние двери, но уже по другую сторону границы — в «объятия» немцев. А багаж ваш следовал с теми счастливцами, которые имели заграничные паспорта.

Трудно передать, то великое чувство радости, которое почувствовали мы все, вырвавшись на свободу. С каким удовольствием распили мы, сидя на бревне, бутылку паршивого шампанского, купленного у немецкого солдата.

Перейдя границу, попали мы в немецкие бараки на оккупированной ими полосе. Представитель Гетмана нас дальше не пропускал, заявив, что должен навести справки. Но через два дня мы узнали, что все зависит от немцев и надо дать одному писарю-солдату такую-то сумму и все будет в порядке. Действительно сразу, как только я вручил ему положенный «магарыч», мы получили разрешение следовать дальше.

До Гомеля, в полосе немецкой оккупации, пассажирские поезда не ходили и пришлось ехать в 3-м классе воинского поезда. Но зато от Гомеля до Киева, благодаря любезности жандармского ротмистра, мы доехали с большим комфортом в отдельном купе 1-ого класса.

Вспоминаю, как я, попав в Гомель, а затем в Киев, после Петроградской голодухи, не пропускал ни одной кондитерской и с каким «зверством» уничтожал в них пирожные.

В Гомеле, в ожидании скорого поезда на Киев, нам надо было переночевать. Но город был так переполнен беженцами, что ни в одной из гостиниц нельзя было найти комнату. Пришлось ночевать в подвальной квартире одного бедного еврея.