Осколки прошлого

Приехав с женой в Константинополь, я не мог найти в нем комнату: город был переполнен. Зная, что там живут Пионтковская и Смирнов, я их разыскал и они устроили меня с женой у себя на водочном заводе.

Смирновы попали в Константинополь еще задолго до эвакуации Добрармии и имели там, кроме завода, еще театр типа кабаре «Паризиана», где собирались по вечерам сливки экспедиционного корпуса.

Дела завода были не ахти какие: турки водку не потребляли, а греки предпочитали ей свою «дузику», и кроме того был конкурент один русский полковник. Да и «Паризиана» сначала процветала, но затем, почему-то, сошла на нет.

Тогда Смирнов организует оперетку и ставит «Прекрасную Елену», во главе с Пионтковской, в летнем театре «Буфф». Режиссер Любин придумал новые, чисто Рейнгардовские трюки. Елену — Пионтковскую выносили в паланкине чернокожие рабы, и это не были статисты, вымазанные сажею, а настоящие колоссального роста негры и нубийцы. Агамемнон выезжал на ослике, а Менелая — Полонского вносил на сцену турецкий грузчик «хамал». Если прибавить к этому участие Юрия Морфесси, кордебалет и хор, оригинальную постановку, действие в публике, при эффектном освещении прожекторов, красочность костюмов, — то будет понятен ошеломляющий успех «Прекрасной Елены».

Жить на заводе было неудобно. И я, после долгих поисков, нашел себе комнату, куда и переехал. Имея, по прежней своей службе, большой круг знакомых, начал заниматься комиссионными делами по продаже драгоценностей, а кроме того и артистическими.

Прежде всего решил организовать летучие концерты. Для чего составил маленькую труппу: две певицы, одного певца, аккомпаниатора и конферансье — артиста Московского театра Корша А. Бестужева.

С этой «бродячей труппой» ездил я на острова, где по вечерам в ресторанах давали мы концерты. После коих, певицы обходили с тарелками публику. В большинстве ресторанов нас пускали, но были и такие владельцы, которые в этом нам отказывали. Это были чудесные, веселые поездки по Босфору, с забавными приключениями и интересными знакомствами. А в общем, — на жизнь хватало.

Довольно часто мы бывали с женой в ресторане Вертинского «Роз Нуар», где выступала с громадным успехом сестра жены певица Елена Никитина. Тогда Вертинский, думая вероятно, что у меня есть деньги, уговаривал меня повезти его в концертное турне по большим городам Европы. Но, конечно, из этого ничего не вышло.

Вспоминаю, как мы провожали Никитину, которая с Юрием Морфесси, Настей Поляковой и другими Цыганами уезжала на итальянском пароходе «Клеопатра» в Венецию, а затем дальше в Вену, Прагу и Париж.

В БОЛГАРИИ

Пробыв в Константинополе, в этом сказочном городе, около года, я, взяв на свой «страх и риск» певицу Фелиповскую и артиста Бестужева, повез их в Болгарию. Первый город, куда мы попали, был Бургас. Там жила моя сестра и, благодаря ей, мы нашли для себя пристанище.

Через несколько дней, после приезда, я снял уже театр и объявил программу спектакля. Чеховский «Медведь», веселую пьеску Тэффи, из репертуара Петроградского Литейного театра, «Тонкая психология» и концертное отделение, в котором пели Фелиповская и моя сестра. А ее муж, полковник К. С. Мельников, быв. военный инженер-электрик, был у нас суфлером.

Но у меня было только два артиста, а надо было еще не меньше 3-х. Главное надо было найти «вдовушку» для «Медведя». Узнал, что в городе имеется одна любительница, выступавшая уже с успехом в спектаклях. Поехали с Бестужевым к ней — и уговорили. Женская роль в «Медведе» большая и ответственная. Но Бестужев сразу начал проходить с ней роль и она оказалась очень талантливой актрисой. Нашел еще двух артистов, из коих один оказался прекрасным комиком.

За час до начала спектакля не было продано ни единого билета. Перед кассой (вернее столиком, перед входом в зрительный зал) толпилось много публики, но билетов она не покупала, а все присматривалась к кассиру и ко мне. Недоверчивый народ болгары!

Но спасли положение — мои золотые часы. Вынул я их, чтобы посмотреть который час, как из толпы послышался голос: «Вишь, златен часовник». И, после этого, какой-то «смельчак» купил первый билет, а за ним — сразу бросились остальные. Сбор был приличный и мы не прогорели.

Спектакль прошел гладко и у болгар имел определенный успех. Очень понравилась в «Медведе» в роли помещицы (если память мне не изменяет) г-жа Махина. Блестяще играл помещика Смирнова в «Медведе», одну из лучших своих ролей, Бестужев. Также он был очень хорош в роли коммивояжера в «Тонкой психологии».

Но со мной приключилось несчастие. После спектакля, будучи на сцене, я провалился в открытый люк. К счастью задержался на, согнутой в колене, правой ноге. Иначе, сорвись я вниз, было-бы плохо. Но весь удар пришелся на колено, которое сильно распухло. Знахарка — болгарка уложила меня в постель и мне пришлось проваляться в ней 3 недели.

Спектаклей больше не состоялось. А Фелиповская и Бестужев уехали в Софию.

В СОФИИ

В Бургасе делать было нечего. И я также, после своей болезни уехал в Софию. Вскоре туда-же из Константинополя приехала Пионтковская со Смирновым. Оказалось, что оперетку в «Буффе» пришлось прекратить. Надгробной плитою оказался прозаический подоходный налог.

Турецкие чиновники, ведающие налогами, пользовавшиеся ежедневным широким гостеприимством, все время уверяли Смирнова, что подоходный налог — лишь буква закона и что платить в турецкую казну ничего не придется.

И вот, в одно утро, Пионтковская, как владелица предприятия, получила повестку с требованием в кратчайший срок уплатить налог в размере нескольких тысяч лир. А за неплатеж — пожалуйте в тюрьму. Конечно, платить такие деньги Смирнов не собирался, и с Пионтковской поспешил покинуть берега Босфора.

В Софии Смирнов решил прежде всего открыть водочный завод. Он привлек и меня к этому делу: поручил найти подходящее помещение, разыскать мастера, который мог-бы сделать специальные колонки, через которые пропускают для очистки спирт, заказать бутылки и пр. хозяйственные поручения. В конечном итоге завод открыли и я служил на нем администратором.

Дела завода шли хорошо. В то время в Болгарии были целые Добровольческие части — водочкой не брезгали. Да и Болгары вошли во вкус. А потому нашелся один покупатель, предложил хорошую цену и Смирнов продал завод Стоилову, племяннику министра земледелия Турлакова, в правительстве Стамбулийского.

Кроме того, Смирнову удалось продать еще право на производство водки, под фирмой «Петр Смирнов и сын», на Белград, Варшаву и Париж.

Тогда, ликвидировав в Софии все дела, он уехал во Францию.

А. Н. БЕСТУЖЕВ

Вскоре, после моего приезда в Софию, там скончался 12 апреля 1922 года, мой давнишний друг, известный драматический артист, Александр Николаевич Бестужев.

Имя его хорошо было известно всей театральной Москве не только как актера, прослужившего подряд много лет у Корша, но и как постоянного и энергичного конферансье, выступавшего в дни Великой войны с Германией в различных представлениях по сбору пожертвований артистами для армии.

В дни гражданской войны Бестужев служил в Одессе, в Городском театре, а затем, с эвакуацией Одессы, попал в Севастополь, где руководил театром «Ренессанс».

Здесь на чужбине, его настигла тяжелая болезнь. Он сошел с ума и попал в больницу, где, не приходя в сознание, скоро умер в палате душевно-больных.

Артистическая семья и я проводили Бестужева в последней путь. Мир душе этого несчастного человека и настоящего русского актера…