Отказ не принимается (СИ)

Глава 42

— Сумка, с которой я сюда приехала и с которой отсюда собираюсь уехать, — сдержанно отвечаю я.

— Вот оно как… — тянет зло Воронцов. — Не успела проснуться, а уже навострила лыжи.

Что ему еще надо?

Хотел устроить прощальное родео?

— У нас с вами был контракт на семь дней, — напоминаю я и отворачиваюсь, чтоб наконец застегнуть эту проклятую сумку!

— Контракт, значит… — на распев произносит Виктор.

— Именно. Вы же сами попросили подписать, — я с такой силой дергаю собачку, что, хоть мне и удается закрыть молнию, но язычок отламывается и остается у меня в руке.

— Вот ты какая, Варвара… — и судя по тону, Воронцов готов закатить мне истерику, что я воспользовалась наивным блудливым толстосумом.

— Уж какая есть, — рывком поднимаю баул и хочу, обойдя Виктора, выйти из комнаты. Не вижу причин для его недовольства. Он получил даже больше, чем мы договаривались.

Однако у Воронцова есть еще что сказать.

Он загораживает мне проход и складывает руки на груди:

— А больше ты ничего не хочешь? Может, сказать мне что-то?

— До свидания? — предполагаю я.

Точеные ноздри раздуваются от гнева.

— Ты совсем уже? Что случилось, Тронь?

— Ничего не случилось, — мотаю я головой. Ну ведь на самом деле, ничего. То, что я подслушала, было и так очевидно. Просто я забылась, а эти слова вернули меня на землю. — Все, как мы и обговаривали. Неделя в коттедже с Тиль. Сделка выполнена.

— Сделка? Ночью это была сделка?

— Это был бонус, — поджимаю я губы.

Сумка тяжелая и оттягивает мне руку, поэтому я, оттеснив застывшего Виктора плечом, выхожу из детской. У меня и так в горле першит, еще и стоять перед Воронцовым, как вокзальная беженка, невыносимо.

Вычеркиваем эту ночь.

Ее не было.

А без нее у нас был уговор: неделя с Тиль в обмен на должность аудитора.

Я понимаю, как это выглядит. Надо гордо отказаться и послать Воронцова с этой должностью куда подальше. Тем более, что я не перетрудилась за эти дни.

Тиль не более шилопопая, чем большинство детей, да и много ее внимания оттягивал на себя Тимка. А то, что девочка капризная… Так с таким отцом и без матери она просто ангел, все могло быть намного хуже. В груди неожиданно щемит при воспоминании о щербатой улыбке и растрепанных хвостиках.

Нельзя привязываться к чужому ребенку.

Хотя на самом деле, Эстель не такая уж и чужая. Не знаю, можно ли назвать ее кровной родственницей Тимошки, но она — его двоюродная сестренка.

И со стороны Воронцова очень неправильно таскать в дом женщин, с которыми ему просто хочется переспать, лишь бы было по его. Надеюсь, таких не очень много. Иначе это нанесет ребенку психологическую травму.

— Я тебя не отпускал! — рявкает оставленный за спиной Виктор.

У меня вскипает, но высказаться этому самодуру не дают взбежавшие на второй этаж дети.

— Варя, заплети косичку! — с присвистом требует Тиль.

— Мам, пошли я тебе покажу… — и тут он замечает сумку и начинает кукситься: — Я не хочу уезжать!

Мне и жалко его, и злит. Не хочет. А мне что делать?

— Ты обещала вчера, что заплетешь! — топает ногой Эстель.

— Ну, конечно, — смешавшись бормочу я, хотя совершенно не помню, чтобы я обещала что-то такое. Но я — тряпка, и малышке отказать не могу. — Неси резиночки.

Тиль уносится в детскую, почти сшибив с ног Воронцова, а я тащу упирающегося Тимку в свою спальню.

— Не хочу уезжать! — неожиданно скандалит он. Совсем непохоже на него. Избаловался, что ли?

— Тимофей Сергеевич! — одергиваю его я и тут же затыкаюсь.

Ничего особенного в его отчестве нет, весьма распространенное, но мне все равно страшновато.

И внезапно раздавшийся голос, незамеченного мною приятеля Виктора, меня пугает:

— Ух ты какой! — посмеиваясь, рокочет он. — Мужик. Властный босс.

Господи, так и дурой стать недолго. Но стоит мне выдохнуть, как гость добавляет:

— На Тиль-то как похож. Особенно вихром на макушке…

Дернувшись, я нервно оборачиваюсь и затравленно смотрю на сокрушителя моего спокойствия.

Черноволосый высокий мужчина с цепким и ярким синим взглядом, стоит оперевшись плечом на косяк возле кабинета Воронцова. При виде его волевого подбородка сразу становится понятно, кто тут на самом деле властный босс.

Что-то у меня сомнения возникают, насчет того, кто реальная жертва в его браке. Вероятность того, что именно Лиза его окольцевала, стремится к нулю.

— Егор, — представляется он и возвращается к пристальному разглядыванию Тимошки.

Сейчас все наши с Воронцовым дрязги отходят на дальний план.

— Мам, больно! — возмущается ребенок, которому я от испуга вцепляюсь в плечо.

— Прости, солнышко, я нечаянно, — лепечу я и стараюсь спокойно ответить этому кошмарному человеку с отличным зрением: — Все маленькие чем-то похожи…

Ситуацию спасает вернувшаяся Тиль.

Размахивая розовой расческой, она зовет нас с Тимом в спальню, и я с облегчением скрываюсь за дверью.

И какое-то время прислушиваюсь к разговору снаружи.