Отказ не принимается (СИ)

Глава 7

Утром вчерашние обиды на жизнь в целом, и на Воронцова в частности, бледнеют. Словно немного выцветают.

Стоя у плиты над норовящим убежать какао под оглушительные звуки мультика и поглядывая на собственноручно сделанный маникюр, я отчетливо понимаю, что блажь Виктора Андреевича сойдет на нет, не оставив и следа, как только он приглядится ко мне получше.

Не из тех я женщин, что называют роковыми. В одержимость замученной бытом и недосыпом особой я, простите, не верю. И уж точно таким не будет страдать шикарный ухоженный мужчина вроде нашего владельца.

Да и некогда мне. Забот полон рот.

А угрозы Воронцова?

Ну не будет же он мотаться к нам в магазин каждый день? А, как известно, с глаз долой — из сердца вон.

А у него и сердца нет. Один кассовый аппарат для пересчета банкнот.

Забросив Тимку в сад, я бегу на работу. Пришлось переговорить с воспитательницей, чтобы она не заставляла его пить молоко с пенкой, поэтому времени все меньше.

Чудом влетаю вовремя, у меня еще целых пять минут в запасе, но, пока я переодеваюсь, старшая смотрит на меня неодобрительно.

Перчатки я оставила у Тимки в саду. Раздевала его и сунула на шкафчик, а потом умчалась, забыв про них напрочь. И теперь я замерзшими негнущимися пальцами завязываю корпоративный шарфик под недовольным взглядом старшей, нервничая все сильнее.

Что не так? Я же не опоздала!

— Варвара, — с претензией в голосе окликает она меня. — Насчет тебя распорядились.

У меня все внутри обмирает.

— Кто? — холодея, спрашиваю я.

— Тебе лучше знать, кто, — прищуривается старшая.

Воронцов. Больше некому. Директор забыл о моем существовании сразу же после собеседования.

— И… — я облизываю губы и тут же морщусь, потом что в рот попадает гигиеническая помада, — какие распоряжения?

Лишь бы не уволили. Без премии справимся.

Неправильно истолковав мою гримасу, старшая суровеет:

— Если ты думаешь, что ты теперь особенная — забудь. Я с тебя глаз не спущу.

— Да в чем дело, Екатерина? — сказать, что я растерялась, не сказать ничего.

— У тебя новые обязанности, — выплевывает старшая. — Геннадий введет тебя в курс дела. Зайди к нему, он тебя уже ждет.

Не знаю, чем я насолила, но чтобы не раздражать ее еще больше, молча киваю. А я явно нечаянно наступила на какую-то мозоль, потому что перед тем, как за моей спиной закрывается дверь, мне в спину доносится едкое:

— Посмотрим, как у тебя получится. Это тебе не жопой подмахивать.

Внутри будто еж ощетинивается колючками, пропитанными лютой несправедливостью.

Что я ей сделала?

Похоже, Геннадий мне сейчас и расскажет.

Так оно и выходит.

Геннадий сегодня смотрит по-другому. Оценивающе, что ли. Словно пытается понять, что во мне особенного. Говорит сухо, а глазами так по мне и шарит.

Когда до меня доходит смысл его слов, я понимаю, какую жирную свинью подложил мне Воронцов.

Лучше б он меня премии лишил.

А он взял и повысил меня, стажерку, через голову старшей, назначив на должность, на которую та метила сама. Теперь мне понятные брошенные ею слова. Пока только старшая высказалась, но после вчерашнего вызова на ковер и прощания в торговом зале, так будут говорить все сотрудники. Для них картина очевидна.

Повышение, которое мне не нужно. Да, зарплата выше, но мне важен график, а на новой позиции придется вкалывать как не в себя. Я не лентяйка, но устроилась я сюда только ради графика. Это самое важное. Мне не подходит другая работа. Не говоря уже о том, что меня переводят в «Отдел интима». Сейчас же секс-игрушки перевели в товары для красоты и здоровья. Я просто не смогу работать в этом отделе.

— Мне не подходит, — хриплю я. Денег жаль, но самое главное для меня — уделять время Тимке.

— Тронь, — кривится Геннадий. — Не выкаблучивайся. У тебя еще испытательный срок не кончился, а уже такой карьерный взлет. Твои «таланты» оценили. Радуйся.

Уже радуюсь. Даже ты позволяешь себе намеки, что ждать от остальных? Бойкот? Саботаж? Подставы?

— Мне не подходит, — как можно тверже повторяю я. — Перевод возможен только с моего согласия. Так вот, я не согласна.

— Приказ уже подписан, — он кладет передо мной бумагу. — Если отказываешься, разговаривай с тем, кто тебя назначил.

— Когда можно попасть к директору?

— Не с ним. Тебе к Виктору Андреевичу, — с паскудной ухмылкой, подтверждает Геннадий мои подозрения о том, кто непрошено вмешался в мою жизнь. — Как видишь, его здесь нет.

— Как мне его найти? — если я проглочу это, Воронцов так и будет вытирать об меня ноги.

Геннадий кивает на окно, из которого виден соседний бизнес-центр.

— Двадцать третий этаж, приемная. Рабочий день, кстати, начался. Иди в зал.

Едва дождавшись обеденного перерыва, я мчусь в указанном Геннадием направлении.

И меня даже пропускают без предварительной записи.

Секретарь, покосившись на корпоративный шарфик, предупреждает:

— Придется подождать.

Да-да, я подожду.

Только я забываю одну существенную деталь, а именно, что Виктор Андреевич — натуральный псих.