Отказ не принимается (СИ)

Глава 43

— … у меня глаз-алмаз, — настаивает Егор, заставляя меня покрываться липким потом.

— Это точно не мой ребенок, — огрызается Воронцов. — Я бы запомнил такую, как Варя.

— А говорил, что смотреть не на что, — подначивает его приятель.

— Тебе — не на что. У тебя есть жена, туда и пялься.

— Ты за меня не переживай. Я со своей глаз не спускаю, а вот ты слепой.

— Слушай, мне не до этого! — психует Виктор. — Давай, твой родится, и мы сравним его с фотками новорожденной Тиль. Сто пудов на одно лицо будут — лысые и беззубые. И что? Скажешь, я его Лизе сделал?

— Ты меня не слышишь.

— Я понимаю, что с твоим семейным анамнезом, тебе внебрачные дети везде мерещатся, но это не тот случай, ясно? Таких интриг у нас не было.

— Зато были другие…

Голоса затихают.

Видимо, мужчины или вернулись в кабинет, или спустились вниз.

Ладошки у меня мокрые.

Вот дался этому Егору чужой ребенок! Куда он лезет?

— Косичку! — заставив меня вздрогнуть, в сознание врывается требовательный голосок Эстель.

Мое ойканье вызывает детский смех. И Тиль, и Тим передразнивают меня, пока я орудую расческой.

Справившись с пухом Эстель, я переодеваю Тимку в приготовленное, но как только я берусь за свои джинсы, Тиль возвращается ко мне с печальным видом и резинкой в руке.

— Упала, — виновато сообщает она, и я снова переплетаю светлую головку.

Удивительная резинка, пока я пытаюсь переодеться, она несколько раз повторяет фокус с падением, но несмотря на все ухищрения Эстель, я все-таки заканчиваю переодевание под гундеж Тимошки.

— А зачем нам уезжать?

— Бабуля уже по тебе соскучилась, а ты разве нет? — делаю я большие глаза.

Ребенок задумчиво сопит, а потом предлагает выход из ситуации:

— Давай бабулю привезем сюда.

Детская непрошибаемая логика. Почти как у Воронцова, блин.

— А как же садик? Нам же надо ходить в сад… — заговариваю я Тимке зубы, поправляя лямки комбинезона.

— Надо?

— Да. Это твоя мужская работа — ходить в садик, пока я работаю…

Господи, что я несу?

Внезапный треск привлекает мое внимание. Это Тиль швырнула свою розовую расческу прямо в дверь.

— Ты плохая!

— Почему? — теряюсь я.

— Ты не должна уезжать! Тебя мне подарили. Насовсем!

— Тиль, я не… — пытаюсь подобрать слова, потому что нижняя губа малявки дрожит, но она уже не слушает. Убегает в отцовскую спальню, и я слышу, что она там ревет. Сердце разрывается, но входить в комнату Виктора я не стану.

Тим тоже начинает кукситься, но я перехватываю его ладошку покрепче:

— Тим, нам пора.

Скандал он не закатывает, но за мной плетется нога за ногу. Мы спускаемся вниз на кухню, чтобы попрощаться с Екатериной, которая все еще разговаривает с Лизой о каких-то не то георгинах, не то гиацинтах.

Заметив наше появление, Екатерина заметно огорчается.

— Ну вот… Уже? А я на вечер задумала пирог с клубничным вареньем… — расстраивается она.

Тимка, разумеется, начинает канючить. Я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не прикрикнуть на ребенка, который ни в чем не виноват.

— Нас дома ждут, — криво улыбаюсь я, пытаясь одновременно и натянуть на Тимошку шапку, и вызвать такси.

Как водится, когда машина нужна срочно, время ожидания просто как до следующего прилета кометы Галлея…

Мной одолевает невроз. Я уже ребенка в семь слоев нарядила, а машину не назначают. Он сейчас взмокнет весь.

— Лиз, — окликает Егор из прихожей задумавшуюся жену. — Поехали, ты еще хотела коляску посмотреть.

Лиза, встрепенувшись, переводит взгляд на меня:

— Хотите, мы вас подвезем? Вы же в город?

Егор и его сообразительность меня пугают, и я блею:

— Неудобно, спасибо, но не стоит…

— Очень даже удобно, — появившийся на пороге кухни Егор присоединяется к предложению жены.

— Так надежнее, — поддакивает Екатерина, и я смиряюсь, чтобы не выглядеть совсем уж глупо со своими отговорками.

К тому же, Егор завлекает Тимошу описаниями тачки, и он на какое-то время забывает, что никуда не хочет ехать.

Я вошкаюсь в прихожей последняя, и, естественно, Воронцов решает оставить последнее слово за собой.

— Что не так, Варя? — грозно спрашивает он, появившись словно из ниоткуда, когда я уже тянусь за пуховиком.

— Все так, Виктор Андреевич, — пресно отвечаю я, пряча горящее лицо в воротник.

— Почему шубу не надела? — напряженно допытывается Виктор.

— В пуховике удобнее.

Неужели он серьезно считает, что я приму этот подарок?

— Я хочу, чтобы ты осталась, — сделав шаг ко мне, он нависает, давит харизмой. Сердце начинает колотиться, когда память подкидывает воспоминания, что произошла вчера после того, как Воронцов вот так ко мне подошел. — Я дважды не предлагаю.

Вот и хорошо. Не надо больше ему видеть Тимку. Если этот Егор так и будет капать ему на мозги, рано или поздно, Виктор все равно начнет копать.

Потому что они с Тиль действительно похожи.

— Не надо ничего предлагать, Виктор Андреевич, — сдержанно отвечаю я. — Мы с вами в расчете.

— В расчете? — раздувшиеся ноздри белеют, красиво очерченные губы сжимаются в плотную линию.

С улицы меня зовут Лиза и Тимка.

И я, подхватив сумки, выхожу на крыльцо. Не удерживаемая дверь за моей спиной хлопает с таким грохотом, что мне становится не по себе.

Пока Егор укладывает мои сумки в багажник, а мы с Тимошей усаживаемся, проводить нас выходит Екатерина.

Но не Виктор.

На секунду мне кажется, что я вижу его силуэт в окне второго этажа.

Скорее всего, действительно кажется.

Уже в дороге я слышу звук доставленного сообщения. Проверяю телефон. Зачисление на карту от Виктора Андреевича В.

Даже больше, чем мы договаривались с Воронцовым, я уже хочу ему написать об ошибке, но взгляд зацепляется за сопроводительное сообщение: «А шубу зря не взяла. Продешевила».