Открыть глаза

Глава 18.

Последние дни перед Рождеством Мерси всегда любила больше всего. Ей казалось, что они словно пропитаны праздником, еще не явившемся во всей своей красоте, но уже витавшем в воздухе. Подарки, елка, снег (уж какой есть, хоть пенопластовый), украшенные от фундамента до крыши дома и много-много веселых, жизнерадостных лиц. А еще - мама с папой, которые, несмотря на постоянную занятость и разъезды, все же неизменно возвращались домой на двадцать пятое декабря. Да, Мерси обожала Рождество… до тех пор, пока не переехала в Японию.

Здесь христиан было так мало, что официальным выходным считался только Новый год. Нет, люди, конечно, пользовались случаем и устраивали друг для друга праздник, но Кей Томаши явно не относился к числу весельчаков. Он и Новый год-то терпел только из любви к супруге, а чтоб еще и на Рождество гулять? На такую расточительность он не был способен по определению. "Время - деньги!" - категорически заявлял Кей и улетал в очередную коммандировку.

Сёя покосился в зеркало заднего вида на печальную хозяйку и тактично кашлянул. Мерси подняла глаза.

- Тяжелый день в школе, госпожа?

- Нет, - совсем по-японски "укнула" девушка и вновь отвернулась к окну. - Красиво…

- Да, - согласился дворецкий. - В этом году отменная иллюминация.

Мерси чуть заметно улыбнулась, рассматривая аллеи, фонтаны и замки из огней и света. Такое технологическое чудо она видела впервые. Американские семьи сами украшали свои улицы гирляндами и новогодними игрушками, но японцы, видимо, поставили себе целью изничтожить морально заокеанскую вражину, подойдя к делу централизовано и на редкость обстоятельно. Того количества электроэнергии, которое в предверии праздника "съедало" их творение, хватило бы на пол года освещения среднего по размерам города.

- Завтра последний день школьных занятий, - вновь подал голос Сёя, пытаясь хоть как-то взбодрить хозяйку.

- Да… - пробормотала Мерси.

- Вы ведь уже сдали экзамены?

- Угу…

- Какое место?

- Второе…

- Поздравляю!

- Не стоит…

- Госпожа, - не выдержал дворецкий. - Вы чем-то расстроены?

- Нет, что ты, - дрогнувшим голосом ответила Мерси. Она смотрела на толпу, бегущую куда-то по тротуарам, на увешанных подарками суровых глав семейства и постоянно хихикающих молоденьких девчонок, старающихся всем телом повиснуть на руках своих ненаглядных кавалеров. У кавалеров при этом были такие скучающие лица, словно улыбнуться значило враз лишиться состояния, чести и жизни. Впрочем, смех - это еще не худший вариант. Тут хотя бы не разрыдаться в голос, когда тебе руку в суставе выворачивают, внезапно отпрыгивая к какой-нибудь витрине. Да, тяжела судьба влюбленного японского тинейджера…

Но, глядя на эту шумную, бестолковую и немного странную человеческую массу, Мерси как никогда остро ощущала себя одинокой и абсолютно чужой. Она смотрела и понимала, что жизнь - она вон там, где смех и слезы, где теряют и находят, гда влюбляются и ненавидят. Девушка будто касалась иногда этой жизни, самой подушечкой пальца, а потом снова - запертая в огромном, несущемся без остановки лимузине, уезжала от нее прочь. Ей и раньше хотелось выть по ночам от того, сколь много самых обыкновенных, но таких замечательных вещей разбивались в дребезги о прутья ее золоченной клетки. Но сейчас, в предверии любимого праздника, ей было обидно вдвойне.

- Завтра у нас будет социальное тестирование, - вникуда сказала Мерси.

- Правда? - обрадовался дворецкий, смутно представляя, что это вообще такое, но искренне желая развить диалог.

- Угу. Будут определять профессиональные наклонности.

- Я уверен, вы отлично себя проявите.

- Да… - Мерси усмехнулась. - Дед, навреное, будет в шоке, если меня определят патологоанатомом.

- Почему вдруг патологоанатомом?

- Ну, или океанологом. Да какая, в сущности, разница? Тест все равно ничего не изменит.

- Госпожа, я уверен, что в любом начинании вы сможете добиться успеха.

Мерси улыбнулась:

- Боюсь, у меня просто не будет выбора. Да и у бедного Успеха тоже. Его поймают, затолкают в меня и скажут, что так и было. Ох, Сея-семпай, - девушка уже откровенно смеялась над собственной грустной шуткой, - что бы я без тебя делала.

Дворецкий только сдержанно кивнул. Он знал свою хозяйку едва ли не с пеленок и отлично понимал ее чувства. Сложно родиться свободной и жить потом с кандалами. Даже если ты понимаешь, что так надо, даже если три года тебя готовят к тому, что выбора все равно нет, что за каждым шагом следят и любая ошибка тут же карается по всех строгости, что от прошлой жизни необходимо отказаться и принять для себя невозможность ее возврата, это все равно тяжело - забыть и смириться.

С раскалывающейся головой Мерси дождалась ночи и, словно пятилетняя девочка, узнавшая, что Санты не существует, без всякого радостного предвкушения легла спать.

Сёя растолкал подопечную в половине седьмого утра, заставил съесть традиционный витаминный завтрак и молча протянул поводок. Два дня подряд шел снег, а вчера к вечеру температура резко скакнула наверх и снова вниз под утро, превратив улицы в огромный, качественный каток. С мрачным выражением лица, Мерси натянула унты, заказанные через интернет специально для травмоопасных японских зим, подхватила под мышку Тамагочи и вышла на улицу. Швейцар, молодой парень с сережкой в левом ухе, проводил девушку плотоядным взглядом заприметившего антилопу хищника. Уже несколько месяцев он пытался привлечь ее внимание широкой улыбкой и остроумными комплиментами, но Мерси упрямо делала вид, что ничего не замечает. Ей и Ямамото с Хирано девать было некуда, чтобы еще одного "бойфренда" заводить. Да и жалко парня: после ее глупого попадания с мстительной старшеклассницей, "ухажеры" на каждого заговорившего с ней субъекта смотрят с нездоровым подозрением. Того и гляди в горло вцепяться…

Пока Тамагочи заканчивал свои собачьи дела, бегая по кругу на ближайшей клумбе (Сёе пришлось выкупить её специально для нужд питомца), Мерси с любопытством оглядывала прохожих. Точнее, девушек. Она давно поняла, что они - совершенно уникальная каста человечества. Только японские школьницы могли в десятиградусный мороз надеть коротенькое пальтишко, обмотаться шарфом в пятнадцать слоев, натянуть юбку, едва ли на сантиметр выглядывающую из-под пальто, и высокие сапоги на платформе. С черными капроновыми гольфиками. Судя по наряду, верхняя часть ног у японок абсолютно невосприимчива к холоду. Прямо потомки йети какие-то… Каждый раз, когда ледяной ветер "игриво" подымал юбку и слегка оголял трусики, Мерси, одетая в меховую шапку, полушубок и толстенные колготы, вздрагивала и морщилась. Зато какими взглядами в ответ награждали ее сами японки! От удивления и зависти до злобы в черных раскосых глазах. Она была сродни немыслимому зверю, белая мохнатая ворона в стае возмущенно попискивающих воробушков.

Пятнадцать минут поморозив конечности, Тамагочи наконец использовал клумбу по назначению (удобрил, то есть) и девушка радостно поскакала обратно в теплую квартиру. Чтобы не переступая порога отдать собаку Акиро и в сопровождении невозмутимого Сёя, аккуратно подталкивающего закоченевшую девушку в спину, отправиться в гараж.

Уже при подъезде к школе Мерси поняла, что день сегодня будет особенный. У ворот, изображая незнакомцев, застыли Хикару с Таики. Один в кожанной куртке (и как она у него еще гнулась на таких морозах?) прислонился плечом к забору и вяло здоровался с учениками. Те бросали на Президента испуганно-изумленные взгляды, на всякий случай поправляли галстуки и платья, вежливо кивали и, периодически оглядываясь, спешили разойтись по кабинетам. Второй, в плотном черном пальтом с высоким воротником-стойкой, стоял прямо и с обычным для него безразличием наблюдал за беспорядочным перемещением птиц на соседнем дереве. Мерси посмотрела на их постные лица, вздохнула и помахала рукой.

- С праздником, - вместо приветствия улыбнулся ей Таики.

- Уж кто бы с Рождеством поздравлял, - злобно покосился на соперника Ямамото, протягивая девушке маленькую, перевязанную красной лентой коробочку. - Это тебе от Санта Клауса.

- А это - от меня, - неизвестно откуда в руках Таики оказалась роза на короткой ножке с бархатными темно-бордовыми лепестками. На них еще застыли капельки росы, словно она только что цвела в каком-нибудь зимнем саду под тщательным наблюдением садовника. Мерси благоговейно протянула руку:

- Какая прелесть…

- Красивой девушке красивый цветок, - чуть наклонился Таики, из-под полуопущеных ресниц заглядывая Мерси в глаза. Сзади раздался отчетливый скрежет зубов.

- Ребята, ну вы опять? - покачала головой американка. - Может, хватит, а? Хотя бы сегодня давайте жить дружно.

Парни переглянулись, смерили друг друга хмурыми взглядами и непреклонно нахмурились. Мерси еще раз тяжко вздохнула и собралась уже идти в класс, когда к ней подбежала знакомая фигурка.

- Мерси-сан, - поклонилась она. - Позволь поздравить тебя с Рождеством и приподнести вот этот скромный подарок. Спасибо тебе за все.

Она протянула небольшую, красиво формленную корзинку.

"Гель для душа?" - догадалась Мерси, начиная чувствовать себя неловко. Мисаки смотрела на нее своими черными глазищами и явно чего-то ждала.

- Кхм-кхм, одну секундочку, - рыжая улыбнулась во весь рот и залезла в сумку. - Куда же я ее засунула..? - бормотала она, не обращая внимания на все больше вытягивающееся лицо Мисаки. Наконец, таинственное нечто было найдено:

- Мисаки-тян, - Мерси протянула девушке маленькую прямоугольную коробку. - С Рождеством тебя! Прими, пожалуйста.

Явно обалдевшая младшеклассница протянула руки, медленно поклонилась и, пролепетав что-то нечленораздельное, скрылась в толпе.

- Тебе дважды удалось ее удивить, - констатировал Таики. - Она может подумать, что ты делаешь это специально.

- Что было в коробке? - с улыбкой перебил рассуждения недруга Ямамото.

- Флешка, - пожала плечами Мерси. - Мне ее Сёя купил, я не успела воспользоваться. Но что я сделала не так? Разве это не японская традиция обмениваться подарками в канун Нового года? В знак благодарности. "О-сэйбо", кажется. Она подарила мне, я отдарилась.

- Ну, ты вспомнила предания глубокой старины! - засмеялся Ямамото. - Мисаки-сан твоей благодарности ожидала. Не подарка, а простого "спасибо".

- Надеюсь, у тебя больше должников нет? - выгнул бровь Таики. - А то так флешек не напасешься.

Мерси прикусила губу. Проклятые японские традиции - никогда не поймешь, что популярно, а что давно вышло из моды.

- Скоро звонок, президент, - голос Таики заставил Мерси вздрогнуть, шепнуть "Спасибо, Ямамото-кун" и рысью метнуться по ступеням в школу. Хикару с улыбкой проследил за ее спринтерским забегом, перевел насмешливый взгляд на невозмутимого Таики, поперхнулся язвительным замечанием, уже готовым сорваться с губ, и вразвалочку направился в западную башню.

- Пожалуйста, откройте ваши тесты… - монотонно пробубнил учитель. Мерси окинула взглядом толстую стопку расчерченных альбомных листов и подумала, что даже к этому, совершенно тривиальному вопросу японцы смогли подойти серьезно и прямо-таки капитально. Количество вопросов настораживало, а их смыл порой пугал. Какое отношение к будущей професси могли иметь, к примеру, кулинарные пристрастия? Еще и выбор: сукияки, тамаго или румаки. А где, извините за нескромный вопрос, колбаса?

Таики наблюдал за поражающейся девушкой и как никогда понимал ее чувства. В "первом-А" училась элита Японской нечисти. Каждый молодой демон, каждый вампир или оборотень давно был определен на должность управляющего компанией, директора сети магазинов, главврача или даже ректора престижного ВУЗа. У каждого имелась своя, протоптанная предудыщими поколениями дорожка, определенная с момента рождения и накрепко зафиксированная на всю оставшуюся жизнь. Социальное тестирование, этот заимствованный из Европы фарс с изображением иллюзии выбора, Таики считал не просто смешным, но, в некотором смысле, даже опасным. "В мире не существует демократии, - искренне полагал он. - Равно как и справедливости. Можно пытаться с этим бороться, но это все равно что биться головой о бетонную стену - больно и неэффективно. Принять мир таким, каков он есть, побеждать, играя по его правилам, - вот что действительно важно".

- Я рад, что Кей за три года смог научить тебя смирению хотя бы в глобальных вопросах… - пробормотал он, и половина "острослухой" нечисти тактично притворилась глухой. Можно было, конечно, вид и не делать, но тогда был реальный шанс оглохнуть по настоящему.

Сегодня весь класс был в сборе. Никто не заболел (несмотря на то, что для нечисти это крайне маловероятно, именно такая отмазка пользовалась наибольшей популярностью), никто не прогулял, не уехал раньше времени в отпуск. Все с предвкушением и некоторой долей настороженности ждали вечера. "Хирано-кун сказал, что дело касается Мерси-тян", - передавалось из уст в уста. "Неужели, ее все-таки сожрут?" - с надеждой вопрошала королева джунглей, хотя сама нисколько в это не верила. "Бедная Мерси-тян, - печалились оборотни. - Что Хирано-кун намеревается с ней сделать? Неужели она в чем-то провинилась?" И только Ревенант, непосредственно учавствовавший в разработке таинственного плана, предательски молчал.

Едва Мерси перевернула последний листок и поставила крестик в последнем выбранном квадратике ответа, учитель уже стоял за ее плечом в ожидании тетради.

- А когда будут результаты? - вяло поинтересовалась девушка.

- В начале следующего семестра, - шепотом ответил педагог. - Вы можете покинуть аудиторию, чтобы не мешать остальным.

- Простите, учитель, - поднялся староста. - Прежде чем госпожа Тадаши выйдет, можно мне сделать объявление?

- Н… да. Если быстро, - классный руководитель, уже готовый посадить Итиро на место с объявлением наряда вне очереди за нарушения дисциплины, бросил взгляд на Хирано и предпочел поступить великодушно.

- Сегодня в пять вечера состоится классный час. Приглашаются все. Просьба не опаздывать.

"Бли-ин, - скривилась Мерси. - Даже домой раньше прийти не получится. И это на Рожество… Итиро - гад".

Понуро кивнув, она вышла из кабинета, тихонько прикрыла за собою дверь, и нос к носу столкнулась с Ямамото.

- Как твой тест? - не позволяя девушке в очередной раз обрушиться на него с упреками "нельзя так тихо ходить!" и "я однажды повешу на тебя колокольчик!", спросил парень. Мерси подняла тоскливый взгляд:

- А ты-то сам как думаешь?

- Я уверен, из тебя получится, например, отличный врач, - Хикару протянул руку и выхватил у девушки школьную сумку. - В столовую?

- Пошли, - безразлично кивнула она. Спустившись на первый этаж, Ямамото распахнул двери, и Мерси вошла в большую комнату с панорамными окнами во всю дальнюю стену. Богатая мебель, дорогие портьеры, огромные люстры - столовая в Фузиоку была настоящим произведением искусства. И так напоминала девушке обеденный зал в особняке деда, что аж оскомину вызывала.

- Ну, что? - Ямамото галантно придвинул Мерси стул.

- Ты о чем?

- О перспективе стать врачом.

- Ну… вряд ли она у меня появится. Я написала, что боюсь кровь, очень брезгливая и не люблю делать людям больно.

- Идеальный терапевт!

- Хорошо хоть не хирург, - хмыкнула девушка.

- Мерси-тян, как ты не понимаешь? Одним своим желанием ты способна возвращать людей с того света.

- А по-моему, это ты чего-то не понимаешь, Ямамото-кун, - отрезала недогадливый Феникс. - Ты разве уже забыл, кто я на самом деле? Да моего деда удар хватит, если я скажу, что хочу быть врачом. Он в тот же день моим первым пациентом станет!

- Знаешь, лечить Кея Томаши - это мечта любого доктора, - усмехнулся Хикару. - Тут до самой старости можно безбедно жить на одном только нервном расстройстве. Пошла бы в психиатрию - горя бы не знала.

- Если бы до выпуска дожила. И хватит так громко называть имена. Ой… погоди секундочку.

У Мерси зазвонил телефон. Президент выгнул бровь - традиционно в школе пользоваться мобильными было запрещено. Но для "первого-А" сделали исключение. Раньше это его бесило. А теперь вроде притерпелся. Даже любопытно наблюдать, как девушка косит на него синими глазами, явно предпочитая говорить без свидетелей.

- Алло, Сёя-семпай? Да… Да. Но… Но, Сёя-семпай…

Мерси нахмурилась, Ямамото напрягся.

- Ладно, - сдалась девушка. - Одну минутку. Да. Хорошо. Как скажешь, Сёя-семпай.

Девушка отключила телефон и поднялась из-за стола:

- Подожди меня здесь, пожалуйста.

- Кто это был? - резко поинтересовался Ямамото. Мерси улыбнулась:

- Ты стал чересчур подозрительным после того глупого похищения. Я говорила с Сёя-семпаем. Моим дворецким.

- Ему можно доверять?

- Я скорее себе доверять перестану, чем Сёя, - серьезно ответила девушка. - Он служил у моего деда, у моих родителей, а теперь вот - служит у меня. И… он не просто дворецкий, Хикару-кун. Было время, когда я считала его своей единственной семьей.

- Я понял, - примирительно кивнул Ямамото. - Но сейчас-то ты куда направляешься?

- Не будь таким любопытным, - улыбнулась девушка. - Вернусь через пять минут.

Пять минут прошли. Потом десять. Спустя четверть часа Ямамото явился к школьным воротам, где ему доложили, что рыжая девушка уехала куда-то в бронированном лимузине. После более дотошного расспроса удалось выяснить, что на этой же машине ее обычно в школу привозили. Хикару мрачно покосился на оставленную девичью сумку на своем плече, вспомнил шубу, висящую в классном гардеробе и недопитый чай на столе в столовой. Теряясь в догадках, парень попытался было набрать Мерси на мобильный, но тот не отвечал.

"Доверяешь ему как себе, да?.." - сощурился парень, со злостью сжимая в кулаке телефон, и едва не выронил его, когда тот неожиданно зазвонил.

- Слушаю!

- Ямамото Хикару? - полюбопытствовал чуть хриплый мужской голос.

- Да.

- Меня зовут Кей Томаши. Хочу вам сообщить, что мою внучку забрали из школы по моему приказу. Она вернется к занятиям в первый день третьего семестра.

- Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?

- Наберите отца, - спокойно ответил голос. - Вам подтвердят.

В трубке раздались короткие гудки. Чертыхнувшись, Ямамото поднялся на третий этаж и без стука открыл дверь "первый-А" класса:

- У нас что, внеплановый Хеллоуин?!

- Президент, - почти ласково прошептал высокий мужчина с острыми чертами лица и длинными черными волосами. - Что ты тут делаешь? И почему у тебя сумка Мерседес в руках?

- Это ты лучше у нее спроси. Вернее, потом спросишь, когда она вернется.

- Объяснитесь, Президент, - крупногабаритный Ревентант приблизился так быстро, что его движения невозможно было засечь человеческим глазом. Ямамото чуть заметно скривился:

- Мерседес забрал дед.

- Куда? - блескнул острым клыком Таики.

- Думаешь, Кей удосужился мне сообщить?

Несколько долгих секунд золотые глаза вглядывались в небесно-голубые, потом Хирано резко отвернулся и махнул рукой:

- Расходимся.

Класс облегченно выдохнул: демоны нырнули в нижние миры, вампиры летучими мышами повылетали в окна, оборотни метнулись к дверям уже в серых шкурах.

За окном быстро садилось зимнее холодное солнце.

- Ты будешь ее искать? - спросил Ямамото, когда в классе остался только он и Хирано.

- Я похож на пса - идти по следу?

- И все же?

- Если она с дедом, полагаю, мне нет нужды вмешиваться, - равнодушно ответил Таики. Президент скептически выгнул бровь, но спорить не стал. Подойдя к окну, он какое-то время молча рассматривал ажурный фонарь с высокой снежной шапкой на макушке. А когда обернулся, в классе уже никого не было.

25 декабря 20ХХ года

"Дорогой дневник. Утро, начавшееся обычно, закончилось сюрпризом. Мало того, что Сёя в спешном порядке увез меня из школы, не позволив даже сумку у Ямамото забрать, так еще и в "свежесть Фузиямы" доставил, а не в родные аппартаменты пентхауса. А там… Дед в строгом деловом костюме с выражением крайнего недовольства на лице держал на вытянутых руках большой трехэтажный торт. Рядом улыбалась бабуля. Я замерла в дверях и, честно говоря, в первую секунду подумала, что мне это кажется. А потом… не надо было, наверное, так хохотать. Деда вообще перекосило. Даже бабушка неодобрительно скривилась. Но как можно было сдержаться? Величайший сноб и скряга, глава всемирно известной корпорации… со свадебным тортом.

Оказывается, это у них традиция такая, в Японии. Отец семейства в канун Рождества должен принести домой пирог. Ну, дед и не поскупился (в кои-то веки), выбрал тот, что побольше. Выяснилось, что ему еще до моего прихода любимая супруга чуть этот торт на голову не одела. А тут и внучка старания по достоинству оценить не удосужилась. Стоит ли говорить, что за стол дед-уэ сел в самом поганом расположении духа. И сразу огорошил меня новостю:

- Новогодние каникулы ты проведешь у нашей очень далекой родственницы, мадам Шакал.

- Кого?! - не поверила я.

- Ша-кал, - по слогам повторил дед. - Она обучит тебя японскому этикету, а то в тебе до сих пор угадывается американка. Подтянешь английский, я слышал, у тебя с ним проблемы…

- Интересно, кто в этом виноват… - пробурчала я.

- …И займешься своим музыкальным образованием, - сделал вид, что не расслышал, дед.

- Музыкальным? - переспросила я.

- Именно, - отчеканил он. - Ты ведь хочешь петь? Или играть на фортепиано, не знаю… Мадам Шакал взялась тебя этому обучить.

"Двенадцать дней музыки… - возликовала я про себя. - Но…":

- В чем подвох?

- Ты обязана слушаться мадам беспрекословно! - вскинул палец дед. - Только на таких условиях она согласилась тебя принять. И ты должна дать слово немедленно!

- Касательно чего? - не поняла я.

- Что не будешь сбегать из дома, отказываться от занятий, прирекаться с учителем… да что угодно в твоем духе. Ты должна быть прилежной ученицей, или…

- Да буду, буду, - я опасливо покосилась на бабушку: та сидела, низко склонившись над тарелкой, и старалась не встречаться со мной взглядами. Это наводило на смутные опасения. Чему, интересно, меня там будут учить, что из дома захочу сбежать?

Впрочем, "отринь сомненья, всяк сюда входящий"! Я буду музыцировать! Буду петь, играть на виолончели, а если повезет - еще и на фортепиано. Никогда не забуду то чувство свободы и почти физического удовольствия, которое накрыло меня в зимнем саду пансионата. Как же я хочу испытать его еще раз! Святые японские статуэтки, это будет чудесный Новый год!"