Открыть глаза

Глава 19.

Еще до восхода солнца черный лимузин выехал за ворота Токийского особняка семьи Томаши. Мерси ёрзала на сидении, с нетерпением поглядывая в окно. Сёя иногда бросал взгляды в зеркало заднего вида, но вопросов не задавал. Девушка же кусала губы и все порывалась спросить как в детстве: "Скоро уже приедем-то?". Пока сдерживалась. Нет, она будет послушной, как обещала деду. Она не упустит такого замечательного шанса из-за нескольких минут ожидания. Или даже часов…

Казалось, Сёя поставил себе целью увезти девушку на другой континент. Когда маленькая ратуша очередного городка отзвонила полдень, лицо Мерси превратилось в каменную, очень недовольную маску. В сто пятый раз глянув назад, Сёя про себя усмехнулся, и впервые подал голос:

- Мы будем на месте через двадцать минут.

- Надеюсь, не после начала следующего столетия? - буркнула девушка. За окном мелькали покрытые снегом поля. Где-то на горизонте виднелись горы. А Сёя все гнал лимузин по ровной, хорошо очищенной проселочной дороге, пока по левую сторону не показался огромный особняк, окруженный высоким забором с узкой подъездной дорогой и такими мощными воротами, что их не зазорно было бы поставить и при входе в средневековую крепость. Воображение Мерси тут же приресовало огромный деревянный засов, подымаемый тремя парами рук, и ёмкость с кипящим маслом, ожидающую своего часа в нескольких метрах над землей.

И у этих самых ворот неподвижно стояла женская фигура в красном. Мерси сглотнула, вглядевшись в мрачное лицо незнакомки, потом опустила глаза ниже и едва не попросила Сёя ехать обратно - в руках недовольная мадам держала тонкий короткий хлыст.

Остановив машину у ворот, дворецкий вытащил из багажника чемодан своей подопечной и открыл для девушки двери.

- Здесь я вас оставлю, - с достоинством кивнул он. - Третий семестр начнется седьмого января. Будьте готовы ехать домой в шесть часов пополудни за день до этого.

- Хорошо, Сёя-семпай, - сдержано улыбнулась Мерси, косясь на "встречающую сторону". Та нервно теребила хлыстик, с остервенением играя желваками и, едва машина тронулась, строевым шагом приблизилась к напрягшейся гостье.

- Добро пожаловать, Томаши Мерседес, - заявила дама таким тоном, словно пять минут назад пережила крах заветных надежд - лимузин не сорвался в пропасть, не поцеловал скалу на скрости двести километров в час и даже не захлох где-нибудь по дороге.

- Мада Шакал? - натянуто улыбнулась Мерси. Дама побурела:

- Ша-Гал!

- Простите, пожалуйста! - даже отпрянула девушка. Несколько мгновений обиженная "родственница" буравила гостью диким взглядом, потом резко махнула хлыстом в направлении ворот и первая пошла к дому. Мерси облегченно выдохнула и пристроилась в кильватере, таща за собою чемодан. Радужные перспективы отлично провести время таяли как снег на весеннем солнце.

- Это - твоя комната! - рявкнула мадам Шагал, распахивая двери в самую большую кладовую, которую Мерси доводилось видеть. Площадью метров под тридцать, комната была завалена самым разнообразным хламом - начиная от древних комодов, рядком выстроеных у стены, до нагроможденных в углу неровной пирамидой консервных банок. Посреди всего этого безумия стояла большая кровать, застеленная темно-коричневым одеялом. Вообще, вся комната была отделана в немарких коричневых тонах. В отсутствии окон они выглядели еще более уныло.

- Жду в гостиной через пятнадцать минут! - грозно сверкнула глазами хозяйка и, крутанувшись на каблуках, ушла прочь. Мерси с тоской покосилась на маленькое зарешоченное окно в коридоре и ступила в своё временное жилище.

- Пыли много, - бодро попыталась утешить себя девушка. - А так нормально. Две недели как-то перетерплю.

Оставив чемодан у кровати, она глянула на себя в квадратное зеркало, прислоненное к стене, переплела косу, чтобы рыжие пряди не падали на лоб и еще больше не бесили грозную мадам, сама себе улыбнулась и только потом вспомнила, что понятия не имеет, где находится гостиная.

- Мадам Шагал! - острожно позвала девушка, выглядывая из-за дверного косяка. Как и следовало ожидать, ответного крика не последовало. - Ладно, без паники…

Мерси одернула свитер, и пошла по коридору с таким видом, словно там медвежьи капканы были разбросаны. Старые половицы скрипели и прогибались, девушка вздрагивала от этих звуков и испуганно озиралась по сторонам. Несколько раз по дороге ей встречались такие же темно-коричневые выцветшие двери, но все они были заперты. Через полсотни шагов коридор резко сворачивал направо и заканчивался неожиданным тупиком.

"М-да… - протянула Мерси, - архитектор этой домины был тем еще шизоидом…"

На всякий случай дернув за ручку неприметной дверцы, разместившейся почти в самом углу тупика, девушка едва не оглохла от злобного рыка:

- Ты опоздала!

- Я заблудилась, - попыталась оправдаться гостья, но мадам и слушать не захотела:

- Садись! - гаркнула она, указывая хлыстиком на одинокий стул в центре комнату.

"Будто на допрос явилась", - передернуло Мерси. Еще и свет от больших окон прямо в глаза бьет…

- Кей прислал тебя с единственной целью: стать настоящей Томаши-химэ!

- Позвольте уточнить, что это значит? - осторожно подняла руку Мерси.

- Это значит, - грозно сузила глаза мадам, - что с этой минуты ты не задаешь вопросов без разрешения, не перебиваешь старших и вообще - лишаешься права голоса. Пока ты в этом доме, ты - никто. И звать тебя - никак. Тебе все понятно?

"Блин, а на окнах-то решетки…" - с грустью вспомнила Мерси, быстро кивая, чтобы нечаянно не довести надзирательницу до инфаркта своим непочтением.

- Итак, - выпрямилась мадам. - Начнем урок. Следуй за мной.

Мерси пожала плечами: чего кричать-то? Ну, ошиблась маленько с именем, ну, потерялась в несураздном доме… Так мадам сама виновата! И представиться, не дожидаясь вопроса, могла бы и по коридорам провести. А вместо этого истерики устраивает, на которые у Мерси, между прочим, давно выработался стойкий имунитет. "Кей Томаши - лучшая вакцина против нервотрепок".

- Благородная леди должна знать как вести домашнее хозяйство! - отчеканила Шагал. - Ты сама будешь готовить себе завтрак, обед и ужин.

- Хорошо! - радостно ответила девушка. Ей давно обрыдли кулинарные ухищрения Акиро. Наконец, можно будет есть гренки с арахисовым маслом и запивать горячим шоколадом с кокосовой стружкой.

"Учитель" окинула Мерси тяжелым взглядом и кивнула на раковину:

- Вон лежит утка. Приступай!

- Утка? - переспросила девушка, опасливо косясь на птичку.

- О-щи-пай! - процедила мадам.

- Л-ладно… - Мерси осторожно приблизилась к раковине и потянула за длинное перо.

- Быстрее! - рявкнула хозяйка и девушка, поминая деда "незлым тихим словом", остервенело вцепилась в почившую крякалку.

Спустя два часа сильно прожаренная птичка дымилась на столе. Мадам, не отрываясь, смотрела на закопченную утятницу, обуглившиеся ножки, печально торчавшие в потолок и сильно присыпанное горелой зеленью тельце.

- Да… - задумчиво протянула она, - нужно постараться так угробить продукты.

Мерси стыдливо опустила глаза и прикусила губу, чтобы мадам ни в коем случае не решила, что ей смешно.

- Ладно, бери тарелку, - девушка удивленно вскинула брови - они будут это есть?!

- А ты как думала? - с гаденькой улыбкой поинтересовалась женщина. - Что приготовишь, то и твое. Глядишь, завтра утка "по-пекински" будет хотя бы отдаленно напоминать утку "по-пекински".

Что и говорить, из-за стола Мерси встала с больной головой и пустым желудком. "Хотя бы на ужин была овсянка…" - с грустью понадеялась она. Это была именно та каша, которую (как ей казалось), даже косорукой макаке удастся состряпать.

- На каком музыкальном инструменте ты играешь? - мадам удовлетворенно отставила пустую тарелку с остатками рисовой запеканки и откинулась на стуле.

- Виолончель, - тут же ответила Мерси. - И немного на фортепиано.

- Вот с него и начнем, - Шагал поднялась из-за стола. - Убирай здесь и возвращайся в гостинную. Да поторапливайся!

"Блин, она меня штатной Золушкой назначила!" - скуксилась Мерси, рассматривая такую грязную кухню, словно здесь не одну утку, а целый выводок готовили. Причем одновременно и жарили, и варили и даже запекали.

Впервые в жизни Мерси мыла посуду. Потом собирала осколки и материлась над порезанными пальцами. "До чего тяжелый труд у Акиро… - думала она. - Нужно поговорить с дедом и поднять ей зарплату…"

- Садись! - приказала мадам Шагал, едва девушка переступила порог. Теперь посередине комнаты стоял рояль. Мерси задохнулась от восхищения - большой, лаково-черный и такой желанный. Умостившись на табурете, девушка почувствовала себя хищницей перед началом охоты: приятное напряжение отдавалось легким покалыванием в кончиках пальцев, дыхание было прерывистым, по спине бежали мурашки.

- Начинай, - велела мадам. И Мерси коснулась клавишь. Словно горная река, добравшаяся, наконец, до обрыва, девушка водопадом упала в блаженный водоворот звуков и красок. Закрыв глаза, она вся отдалась музыке. Пальцы мелькали по черно-белой дорожке, то ускоряясь, то вновь замедляя свой бег. Мерси выпрямилась, изогнулась, подняла лицо, будто стремясь возвыситься, улететь к звездам…

И в этот момент жгучая боль пронзила ладони.

- Вашу мать! - взвизгнула девушка, отдергивая руки и едва не падая со стула. Мадам с озверевшим видом трясла хлыстом:

- У тебя что, глаза повылазили? - шипела она. - Что ты играешь?!

- Что умею, то и играю! - взорвалась Мерси. - Не нравится, могли бы просто сказать! Зачем бить-то?!

- Я говорила! - заорала в ответ "учитель".

- Значит, плохо говорили!!

- Значит, плохо слушала!!! - девушка скривилась, потирая тыльную сторону правой ладони. Поперек нее проходила четкая взбухшая линия - результат первой тренировки. - Я тебе зачем ноты дала?

Только теперь Мерси обратила внимание на большую раскрытую книжицу на пюпитре.

- Я забыла ноты, - буркнула она, теперь оценивая повреждения левой ладони. Там ситуация была еще плачевнее - от удара образовался порез, набухающий капельками крови. "Вот жеж психованая тетка…" - со злостью подумала рыжая, искоса поглядывая на диктаторшу. А та аж задохнулась от негодования:

- Что значит - "забыла"?! Как ты посмела сесть за инструмент, если не знаешь грамоты..?

- …о, образец невежества? - язвительно закончила Мерси, подымая на мадам потемневшие глаза. - То, что я не помню нот, еще ничего не значит. Я умею играть, и у меня это неплохо получается!

- Довольно! - взревела учитель. Мерси поморщилась: вот это голосище! Ей бы партии оперные исполнять, причем за мужчин… - Ты либо молча делаешь, что я тебе говорю, либо отправляешься к деду! Выбирай!

Девушка задумалась - перспектива провести каникулы в компании Кея Томаши уже не казалась ей такой жуткой. С другой стороны… неужели из-за какой-то мымры она упустит возможность помузицировать? Да и вряд ли дед еще когда-нибудь предоставит ей подобный шанс. Особенно после такой бесславной капитуляции сейчас.

- Я согласна, - буркнула Мерси.

- Тогда открывай тетрадь. У тебя есть время до вечера, чтобы полностью выучить нотную граммоту! Я вернусь в восемь и проверю.

"Вы что, с ума сошли?! - хотела было выкрикнуть Мерси, но смолчала. - По крайней мере, попытаюсь. Когда-то же я их знала".

Далеко после захода зимнего солнца, ровно в двадцать ноль-ноль на пороге гостиной стояла, как всегда недовольная, мадам Шагал. Она окинула взглядом зеленую девушку с блуждающим взглядом, и это не вызвало у нее ни капельки сочувствия. Открыв наугад нотную тетрадь, она ткнула в нее хлыстом:

- Играй!

Мерси опустила пальцы на клавиши и уже спустя мгновение почувствовала себя значительно лучше. Музыка будто уносила прочь ее усталость, ее тревоги и переживания. Она врывалась в мир бурлящим потоком, сначала плавно и осторожно, как диктовали знаки на бумаге, а потом все быстрее и резче, будто сбрасывая с себя невидимые путы.

- Ай! - Мерси прижала ладонь к губам. Вторая полоска прошла в миллиметре от первой и была еще болючее.

- Опять ошибки, - прорычала мадам, рывком переворачивая страницу. - Начинай сначала!

Мерси скрипнула зубами, внимательно вглядываясь в ноты. И вновь музыка захлестнула ее, заставляя забыть обо всем на свете. В том числе, и о карающем хлысте в руках суровой "родственницы". За что и была наказана:

- Смотри в тетрадь! - рявкнула мадам, пока девушка дула на очередное ранение.

- Почему вы меня бьете?!

- Потому что иначе ты меня игнорируешь! Играй дальше!

К ночи Мерси осознала две истины. Во-первых: она безмозглая кретинка, неумеющая контролировать свои эмоции. А во-вторых: музыка, блин, - очень болючая вещь. К десяти часам у девушки все руки были в царапинах и запекшейся крови.

- Довольно, - "сжалилась", наконец, мадам. У Мерси в глазах стоял огонь джихада - боли она уже не ощущала, но желание наподдать Шагал снизу в челюсть было почти непреодолимым. - Можешь вернуться в комнату, - хозяйка развернулась на каблуках, и добавила уже из-за плеча: - Собак только покормить не забудь.

- Собак?!

- Да смотри, хорошенько покорми! - голос мадам стал на октаву выше. Задрожали стекла. - Им тебя всю ночь сторожить!

- Сторожить или охранять? - задумчиво пробормотала Мерси, когда женщина захлопнула за собой дверь. - Что же им отнести-то?..

Гаденько улыбнувшись, рыжая сложила в миску остатки запеканки, мелко порезала туда же колбасу и для пущего эффекта залила все молоком. Осторожно перемешала получившееся нечто и решила, что раз цвет, вроде, неплохой, то и на вкус должно быть приятно. Подхватив миску, Мерси поплелась во двор. Пришлось обойти здание почти по кругу, прежде чем наткнуться на просторный вольер. Там сидел и внимательно наблюдал за слабовменяемой девушкой большой серый пес, сильно смахивающий на волка.

- Тебя, что ли, мне нужно покормить? - мрачно спросила у него Мерси.

Пес склонил на бок лобастую голову, перевел взгляд на мутную кашеобразную жижу, вытряхиваемую в его миску, и зарычал. Мерси этого даже не услышала. Только на мгновение прикрыла глаза, а уже подымалась по ступеням на порог дома.

- Такими темпами я сомнамбулой стану… - проворчала она.

В самом дальнем углу вольера, широко раскрыв глаза от ужаса, скулил пес.

Когда свет в комнате девушки погас, мадам устало выдохнула и опустила ноги в ванночку с ледяной водой. На ступнях тут час же выросли мелкие голубые чешуйки, глаза пожелтели, а по лицу, словно водоросль, растянулась сетка зеленоватых линий.

- Сама морская царица, - раздалось за спиной. - Какая честь.

- Мой лорд, - женщина поспешно вскочила и склонилась в глубоком поклоне. Мужчина махнул рукой:

- Как Кею удалось добыть такую уникальную гувернантку для своей внучки? Впрочем, можешь не отвечать. Скажи лучше, как ее успехи?

- Девочка молода и неопытна, - пожала плечами женщина. - Но худо-бедно справляется.

- Она уже может петь?

- Боюсь, что нет. Чистокровной сирене требуется не меньше года, чтобы научиться самоконтролю. У Мерседес получится быстрее. Но пока нужно сделать акцент на музыкальных инструментах. Они заставляют концентрировать внимание на деталях, что отвлекает и не дать впасть в безумие. Когда она научится этому в свершенстве, можно будет переходить к пению.

- А когда она сможет говорить?

- Ораторское искусство сирены - наука очень тонкая. Едва приметная грань между убеждением и гипнозом. Только познав свою силу в полном объеме, Мерседес сможет перейти к словам. Вот если бы вы отдали мне ее хотя бы на полгода…

- Об этом не может быть и речи, - отрезал гость.

- Как скажете, мой лорд, - опять поклонилась мадам. - Я сделаю все, что в моих силах.

- Не сомневаюсь в этом.

Мужчина вышел из гостиной и направился дальше по коридору. Тихо скрипнула дверь, но Мерси даже не пошевелилась. Она спала на боку, положив раненные руки поверх одеяла. Какое-то время ночной гость слушал ровное спокойное дыхание, потом бесшумно скользнул к кровати.

- Мерси, - ласково прошептал он, касаясь губами ладоней. Они замерцали нежно-золотистым светом, который вскоре исчез, забрав с собою не только боль, но и порезы. Кожа снова была девственно чистой и ровной. Мужчина провел по месту сошедшей ранки указательным пальцем и грустно усмехнулся:

- Я бы убил ее за это, если бы не знал, что иного выхода нет.

Девушка заворочалась во сне, перевернулась на спину и сладко потянулась. Мужчина чуть слышно рассмеялся:

- Даже здесь ты умудряешься соблазнять. Истинная сирен. Хотя и сама не догадываешься об этом…

Осторожно убрав с лица непослушную рыжую прядь, мужчина поднялся с кровати и спустя мгновение, оставив после себя в комнате легкий аромат осенних трав, стоял возле вольера.

- Господин Хирано? - заискивающе ощерился пес.

- Ямамото не появлялся?

- Нет-нет, никак нет, - завилял хвостом охранник.

- Что с тобой? - бросил на него косой взгляд Таики.

- Эта девушка… - испуганно поежилась собака. - Я чуть зарычал на нее, как и любой порядочный пес на моем месте… а она мне ответила.

- Гавкнула, что ли?

- Нет. Именно ответила… - пес на мгновение задумался. - Ее глаза замерцали, она ощерила зубы и сказала… на нашем языке сказала, что я должен молчать, если не хочу замолчать навсегда. Она была демоном в тот момент.

- И что потом?

- Ничего, - пожал плечами пес. - Девушка высыпала мне еду, развернулась и ушла.

- Так, значит, - пробормотал мужчина, и вдруг расхохотался. - Сторожи дом и высматривай Ямамото. Он обязательно появится. Доложишь, когда это случится.

Таики уже обернулся, чтобы уходить, но за спиной раздалось деликатное покашливание.

- Господин Хирано, - умоляюще склонил голову пес. - Я не могу этим питаться.

- Диета тебе не повредит, - усмехнулся мужчина. Но все же вернулся к вольеру, щелкнул пальцами, и на земле образовались два шоколадных батончика, пачка чипсов и бутылка минеральной воды. Бросив мимолетный взгляд в миску, Таики только хмыкнул про себя:

"До чего же она ненавидлит собак… а ведь так сразу и не скажешь…"

29 декабря 20ХХ года

"Дорогой дневник. Я живу в аду, но и здесь я смогу выжить! У мадам харя треснет, но параноика из меня она не сделает. Верно говорят - в худшие моменты жизни мы демонстрируем лучшее, на что способны. Я, например, оказалась удивительно жизнестойкой. И еще миролюбивой. Потому что ложась каждую ночь в постель с кровотачащими руками, я даже не посылаю проклятья на голову мадам. Я ее просто тихо ненавижу и стабильно скармливаю псу ее харчи. Он, правда, какой-то шуганый стал в последнее время: к решетке близко не подходит, голос не подает, только голодными глазами косится. Тоже мне, охранник…

Вчера долго думала над одной мелочью. Или воздух здесь какой-то сказочно целебный, или вода… только каждое утро мои ладони вновь приобретают первозданный вид. Если бы не это, за три дня мадам бы мне их своей розгой просто "истребила". Хорошо хоть крышку фортепиано не захлопывает, могла бы и пальцы поломать.

Зато теперь мне стало значительно легче концентрироваться. Оно само собой получается, когда над головой Дамокловым мечом висит хлыст. Но неужели все музыканты проходят такую жесткую школу? Вот в жизни не поверю. Иначе музыкантов было бы на порядок меньше - половина в процессе умирали бы, еще треть коротали бы век по тюрьмам за убийство педагогов… Нет, этот экслюзивный метод обучения мадам выбрала специально для меня. Грымза чокнутая…

Ну, ничего. Четыре дня позади. Осталось совсем немного. А там, глядишь, я не только играть научусь, но и шеф-поваром стану. Что, дорогой дневник, ты спрашиваешь, почему я до сих пор не сломала о голову мадам табуретку? Я и сама задаю себе тот же вопрос… Но она обмолвилась, что если в конце учебы я сумею сыграть партию без единого "выпадения из реальности", она напишет деду, и меня допустят к инструментам. До чего же я, оказывается, люблю музыку, если ради нее готова терпеть такие лишения…"