Отродье мрака

Цвергов мост

«Достойно крепили цверги

Твердь Бростенгарда,

Отвагу и доблесть питая

В битвах за правое дело;

Но ормы коварный обман

Под предлогом благим учинили

И Хъяртбранд свирепый

В целях своих обуздали…»

— расшифрованная баллада

цвергского скальда.

Князь обещал амнистию всем троим заговорщикам, но когда Служители покидали Гроттхуль, у ворот их провожали торчащие на пиках головы. Закатившиеся глаза, вывалившиеся языки, рваные раны на шеях. Тан Плутар был прав, убеждая своих сообщников не доверять посулам князя.

— Таковы политические игры в Тартарии, — Грегори не смотрел на головы. — У власти остаётся тот, кто не умеет прощать.

Хотя бароны Тартарии не брезговали демонстрацией превосходства над Служителями, от Пламени никто из них не отказывался. Крылан долго ярился и самоутверждался, но всё-таки оставил у себя фургон с круглым стеклянным сосудом внутри. Перед отбытием он подозвал к себе Грегори и о чём-то долго говорил с ним. Арли не разобрал всего — слышал только слова «внизу» и «донесения», — однако заметил, что, распрощавшись с князем, наставник стал более угрюмым и задумчивым, чем обычно.

Путь Шествия пролегал теперь через скотоводческие фермы под Гроттхулем, где разводили свинокрысов и коров. За ними Вьющийся тракт оканчивался Цверговым мостом, который служил границей между Верхними и Срединными ярусами.

Когда тракт резко пошёл под уклон, встали на привал. Адепты восстанавливали силы после перехода, а слугам было велено наполнить бурдюки в роднике неподалёку.

Арли сразу отыскал наставника. Тот присел на круглый валун и погрузился в мысли, пока все вокруг исполняли его указания. Арли давно уже хотел поговорить с Грегори, но не мог улучить возможность из-за суеты, окружавшей Служителей перед уходом из Гроттхуля.

— Почему вы послали меня? — прямо спросил он.

Грегори вышел из раздумий и посмотрел на адепта с сердитой растерянностью. Арли и в голову не пришло, что он мог отвлечь наставника от чего-то важного, — даже теперь он ничуть не смутился и продолжал взирать на старика с притязательной упёртостью.

— Ты всегда был способным школяром, — наотмашь ответил Грегори. — И Пламенем владеешь лучше многих. Наши жизни были в опасности, я не мог рисковать, посылая кого-то не столь одарённого. Как видишь, всё довольно просто, юный адепт.

— Не может такого быть, — упрямо настаивал Арли. — Вы ничего не делаете просто. И меня, чтобы спасти положение в Гроттхуле, выбрали не просто так.

Грегори тяжко вздохнул. Он не хранил никакой тайны, но и разъяснять Арлингу всё, к чему тот должен был прийти сам, ему претило.

— Мне хотелось, чтобы ты понял, каково это — нести ответственность, — сдался Грегори. — За жизни твоих братьев, за судьбу Шествия. За репутацию ордена, наконец. Этому ты в Цитадели не научился, и я надеялся поставить тебя в сообразные обстоятельства, дабы исцелить твой эгоизм.

— Но я делал это не ради ордена и не ради вас, — без угрызений совести признался Арлинг. — Мне просто хотелось, чтобы остальные прекратили надо мной насмехаться. Хотел заставить их забыть, что было в Хальруме.

Хотя Арли ожидал быть обруганным, Грегори только пожал плечами.

— Что же, в таком случае подумай об этом теперь. Не правда ли значительнее кажется твоя жизнь, когда сила Пламени перестаёт служить одному лишь твоему благополучию и согревает долю других? В этом тоже есть своего рода сила — сила, покуда неведомая тебе. Я лишь надеюсь, со временем ты позволишь ей питать тебя, также как тебя питает Жерло.

Грегори сложил руки на коленях и сцепил пальцы, вновь собираясь с мыслями. Арли присел на соседний валун, почёсывая копну отросших волос и обдумывая услышанное. Наставник был однозначно прав в одном: Арли получил удовольствие от своей победы в Путаной роще. Восхищение, нашедшее на адептов, едва он появился у дворца вместе с Фелинном, прошло столь же быстро, как появилось, — но никто из них больше не смеялся у него за спиной. Значит, он своей цели достиг — но имели ли жизни братьев хоть какое-то значение для него?

Когда он шагал по шаткой дорожке к гнезду рудомолов, лишь один человек раз за разом навещал его в мыслях. Чёрные волосы, заострённые, но не отталкивающие черты лица, почти осязаемый запах. Арли конфузился, просто вспоминая об этом, а когда Несса была рядом, и вовсе себя ненавидел.

Он заметил её среди слуг. Сидит себе возле телеги с припасами, из которой он когда-то вытащил её за волосы, и запуганно смотрит перед собой. Вдруг её плечи дёрнулись, голова приподнялась; их взгляды встретились. Арли покраснел и отвернулся — от ярости перехватило дыхание. Ярости на самого себя — за то, что он позволял себе эти чувства и был слишком горд, чтобы заговорить с ней. Ярости на неё — за то, что во сне она была так откровенна и настойчива, а он не смог сохранить обыкновенный презрительный настрой по отношению к ней.

Ярость на Волю Пламени, которая тасовала события таким несуразным, таким неуклюжим образом, смешивала его и сбивала с толку.

Арли прислушался в попытке увлечь себя наблюдением за остальным лагерем. Лузи и Друзи посчастливилось убить на охоте двух мышуров — теперь братья свежевали лохматые тушки над костром, под голодным наблюдением адептов. Джошуа задремал возле мешка со скроггами, Дормо нигде не было видно. Махо с отвращением отвернулся, заметив, что Арли смотрит на него. Просто поразительно, как из общего любимчика и зазывалы он превратился в незаметного изгоя, которого все старались избегать, — а всего-то и нужно было обмочиться в бою!

Фелинн расстелил свой плащ в стороне от остальных, уселся на него и педантично водил точильным камнем по лезвию меча. Арли догадывался, почему Грегори согласился взять в поход княжеского сына. Отказ мог оскорбить Крылана; к тому же, хороший мечник в отряде не бывает лишним. Куда более туманными Арли казались причины, по которым Фелинн отправился в Шествие. Ну как мог Грегори не сознавать, что в походе он представляет интересы отца и легко предаст Служителей, если князь отдаст приказ? Даже Арли понимал это, даром что в Путаной роще сражался с Фелинном плечом к плечу.

Наконец, чуднее всего со стороны Крылана было вообще отправлять в поход своего отпрыска, вместо того чтобы послать какую-нибудь шестёрку. Из рассказов Вирла Арли знал, что правители Тартарии ни о чём так не заботятся, как о своём наследии. Крылан же, когда Фелинн публично объявил о своём намерении отправиться в Шествие, казалось, отпустил сына без колебаний. А по прибытии Шествия в Гроттхуль князь и вовсе не представил его вместе с другими своими детьми…

Тут явно было нечисто, но Арли не слишком волновался на этот счёт. Несмотря на все терзания, бой в роще придал ему такую уверенность в собственной силе, какой он не испытывал никогда. Будь то люди-без-огня, или Фелинн, или даже сам князь — он справится с чем угодно.

Спускаясь на Срединные ярусы, Арли свято верил, что его Пламя рассеет любую тьму.

ㅤ

Дурных знаков было немало. Незрячие коровы, стадами проходившие мимо Служителей, казались тощими и больными. Морщинистый погонщик, в каждой черте которого сквозило недоедание, не узнал Служителей, но милостиво их предостерёг.

— Что-то поселилось у того моста, — в ужасе шептал он. — То ли сильф зловредный, то ли что пострашнее… Караванщики торопят фургоны, минуя его. Я сам третьего дня стадо с той стороны гнал — так чуть вниз не бросился от страха…

Грегори и Джошуа обменялись мрачными взглядами. Адепты заволновались, но знали, что другого пути на Срединные ярусы нет, и Цвергов мост всё же придётся пересечь. Мужики любят сочинять басни, думали они. Наверняка это какой-нибудь заигравшийся дух, только и всего.

Но мост был всё ближе, а предчувствия становились мрачнее. Бывают иные случаи, когда страх сплачивает людей не хуже дружеских или любовных веяний. Не то законченное состояние, когда мы склонны вопить от ужаса, спасая свою жизнь, — но ощущение подкрадывающейся опасности, одинаково довлеющее над каждым. Во власти такого ощущения и оказались Служители, когда заметили, что вдалеке Вьющийся тракт врезается своим свечением во тьму.

Цвергов мост был живым подтверждением архитектурного гения цвергов. Сложенный из крепкого, потемневшего от времени камня, он нависал над глубоким мглистым ущельем, а его огромные опоры вырастали прямо из скальных утёсов и тонули в дымке, клубившейся далеко внизу. Вот уже много веков стучат по мосту колёса фургонов, что везут металл, шёлк и грибы со Срединных ярусов и древесину со свет-камнем с Верхних. Пожалуй, ни один человек не внёс такой лепты в тартарийскую торговлю, какую внесли цвергские зодчие сооружением этого долгоживущего гиганта.

Служители приблизились к оконечности моста. Грегори и Дормо зажгли в руках Пламя, осветив пространство перед собой на десяток футов — но то была лишь пятая доля всей длины строения. Вдоль ограждений стояли жаровни, однако теперь в них не отсвечивали ни Пламя, ни хальрумские свет-камни, ни даже угли.

Мост казался заброшенным, хотя не приходилось сомневаться, что перед Служителями было одно самых посещаемых мест Тартарии.

— Слугам держаться позади, — приказал Грегори. — Дормо, Росс, Бриттер — вы за моей спиной. Остальные следом.

Пошли медленно, скрупулёзно соблюдая заданный Грегори порядок. Обувь шаркала о камни древней мостовой, разнося по ущелью эхо; стучали колёса телег. Пару раз останавливались и начинали причитать свинокрысы, но слуги успокаивали их и подгоняли вперёд. Полпути было преодолено, и Арли уже начал корить себя за то, что поддался, как все, смутному волнению. Мост как мост, думал он, только чуть больше и чуть темнее остальных. Один, другой, третий шаг — и вот уже виден тоннель на той стороне ущелья, обещающий конец жуткому беспокойству и всякой возможной опасности.

Но на мосту кто-то стоял.

Очертания невысокого, но крепкого существа, изваянные из подвижной тени. Шевелящийся тлен, вырванный из небытия чёрной рукой пустоты. Его смолистая борода подрагивала на ветру, легко позвякивали звенья крошащейся от старости кольчуги. Голову венчала остроконечная корона, но то был не головной убор, а лишь продолжение черепа. Глаза отсутствовали, вместо них — две тёмные пропасти, столь же бездонные, как у Арли во сне.

Каждая живая душа, что была в тот миг на мосту, задержала дыхание. На мгновение ужас парализовал всех — и наставника, и матёрых адептов, — и мост висел над пропастью в безмолвии.

Тишину разбил хриплый глас наставника:

— Кто ты такой? Желаешь пересечь мост или ищешь боя?

Вопрос, лишённый смысла. Каждый из присутствующих знал, что явилось им, хотя если бы его спросили, не сумел бы дать чёткий ответ.

Прозвучавшая в ответ речь не была речью незнакомца. Это был говор пещер. Слова медленно грохотали в воздухе без помощи уст, как земля, трепещущая во время оползня.

ГНУСНЫЕ ОРМЫ. ЖАЛКИЕ ОРМЫ. ВАШИ ДНИ СОЧТЕНЫ, ПУСТЬ ВЫ ПОКА ДОЖИВАЕТЕ СВОЁ. НА ВАШЕЙ СТОРОНЕ БЫЛ ХЪЯРТБРАНД. НА МОЮ ВСТАЛ БРОНН. БРОСТЕНГАРД НЕ БУДЕТ ОБРУШЕН, Я СДЕЛАЮ ТАК, ЧТОБЫ РЕКИ НЕСЛИ ПО ТАРТАРИИ ВАШУ КРОВЬ ВМЕСТО ВОДЫ.

Служители попятились назад, но сохранили строй. Грегори и стоящие позади него адепты усилили Пламя в руках, увеличивая ослепительную черту света, отделявшую их от существа.

— Выходит, происходящее — твоих рук дело, тварь? — голос наставника дрожал от ярости. — Как хорошо, что ты перестал прятаться и наконец явил нам свой лик…

Существо даже не шелохнулось. Тени клубились и опадали вокруг него, то расползаясь по камням, то снова вплетаясь в его зыбкую плоть.

Грегори, Дормо и Росс уже сложили вместе ладони и создали меж ними мощнейшие пламенные шары. Они готовы были атаковать, но выжидали подходящей возможности.

ВЫ САМИ НАВЛЕКЛИ НА СЕБЯ СМЕРТЬ, ОРМЫ. НАВЛЕКЛИ, КОГДА ПРЕДАЛИ НАС И ПОДЧИНИЛИ СЕБЕ ХЪЯРТБРАНД И ФЛЕЙМОГЛОВ. НО Я ДО СИХ ПОР ЗДЕСЬ, Я НЕ ЗАБЫЛ ВАМ СТРАДАНИЙ МОЕГО НАРОДА. ВАШЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО БУДЕТ ОТПЛАЧЕНО КРОВЬЮ. ВАШИ ГОРОДА БУДУТ РАЗРУШЕНЫ, КАК БЫЛИ РАЗРУШЕНЫ НАШИ. НА ЭТОМ МОСТУ ЗАХЛЕБНЁТСЯ ВАШ ПОХОД ПРОТИВ МОЕГО ВОЗМЕЗДИЯ.

Грегори выбросил вперед руки.

— Ещё увидим! — прорычал он, обрушиваясь на противника.

Пламенный шар Грегори полетел в сторону врага, следом метнули пламенные шары Росс и Дормо. Ни один из них не достиг цели, ибо фигура в тот же миг растворилась в воздухе, струйками чёрного дыма проскользнула под ногами Служителей и проникла в их плотный строй.

Снаряды разбились о чёрный камень, расплёскивая по нему раскалённые частички Пламени. Коротко вскрикнул Росс — и сразу разлетелся на кровавые ошмётки, фонтаном взметнувшиеся во все стороны. Тень пронеслась возле Реда — и тот тоже перестал быть человеком, вмиг обернувшись кровавым месивом. Адепты в панике отшатнулись, а тень уже была сзади и рвала на куски ошеломлённых слуг.

— Пламя унять! — рявкнул Грегори, но овладеть положением было уже невозможно. Оглушительные вопли разлетались по ущелью. Арли хотел повернуться к телегам, но волна бегущих слуг и теснимых назад адептов толкнула его на кого-то из стоящих рядом. Вдруг тень снова выросла среди Служителей. Арли заготовил Пламя, но не смог сконцентрироваться на цели. Он заметил, как Дормо бросился к врагу с объятыми Пламенем кулаками, но кто-то из адептов неуклюже метнул снаряд, и тот завопил, охваченный жёлто-оранжевым светом, и с душераздирающим криком исчез за краем моста.

Бой неуклонно превращался в избиение. Противника невозможно было окружить; он не являл себя — и был повсюду, он не защищался — но оставался неуязвим в своём кошмарном натиске. То ли пресытившись кровью, то ли из обыкновенного желания продлить муки жертв, тень вернулась на изначальное место. Зыбкая смоль вновь собралась в кучу; вновь перед Служителями выросла коренастая фигура в остроконечной короне.

Большинство адептов получили ранения, двое или трое лежали на земле. Те, кто ещё стоял на ногах, кое-как помогли им подняться, восстанавливая эфемерное подобие боевого порядка, и неизбывный ужас отпечатался на озарённых Пламенем лицах. Со стороны обоза доносились крики Друзи и рыдания служанок.

— Назад! — не гася Пламени, скомандовал Грегори. Он чуял близость поражения. Любой простак мог бы побиться об заклад: второй схватки Служители не переживут. — Назад! Уходите в пещеры! Я сдержу его, а вы — спасайте себя!

Арли шагнул в его сторону, не желая верить ушам. Рядом с Грегори возник Джошуа, зажимавший ладонью резаную рану на животе.

— Наставник… — сдавленно обратился он. — Это твоё решение?..

— Иного выхода нет, — решительно прохрипел Грегори. — Я использую всю свою силу, чтобы сразить эту тварь. А вы доберётесь до Железных Нор и свяжетесь с Гэллуэем. Мы слишком далеко зашли, мой старый друг. Завершите нашу миссию, ибо я отдаю за неё свою жизнь.

Джошуа не спорил, как всегда. Ещё раз взглянув на товарища, он трусцой бросился к адептам, на ходу выкрикивая:

— Отступать! Отступать! Уводите фургон, спасайте раненых! Наставник приказал отступать!

Никто и не вздумал ослушаться. Некоторые моментально поддались панике и пустились наутёк, не разбирая дороги. Лишь каким-то чудом отступление не переросло в бездумное бегство окончательно, ибо каждый Служитель, ещё сохранивший рассудок, стремился убраться как можно дальше от моста.

Завизжали свинокрысы, застучали колёса телег. Бардак криков, стонов и брани отдалялся к тоннелю. Один только Арли не сдвинулся с места.

— Я велел уходить! — через плечо вскричал Грегори, не сводя глаз с врага и накапливая Пламя в ладонях. — Тебя это тоже касается!

— Не смейте меня прогонять! — голос Арли дрожал от горькой смеси гнева и обиды. — Все ваши уроки, все ваши наставления были только ради этого!? Ради вашей смерти!? А мне как теперь быть?! Как понимать ваши изречения, если весь мир смешивает их с грязью!? Кому я должен верить!?

— Себе, — ответил Грегори. — Верь себе, юный адепт.

Наставник раскинул руки, совершая ими широкие обводящие движения. Пламя стало описывать вытянутые дуги вокруг него, сбиваясь во всё более плотные сгустки, яркими вспышками слепившие Арлинга.

Между тем пещеры зарокотали вновь.

ТЫ УЖЕ ПРОИГРАЛ, ГЛУПЫЙ ОРМ. СПЕРВА Я УБЬЮ ТЕБЯ, А ПОТОМ НАСТИГНУ ТВОИХ БРАТЬЕВ И РАСПРАВЛЮСЬ С НИМИ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОДОЛЕТЬ МЕНЯ. Я БУДУ ЖИТЬ, ДОКОЛЬ НЕ ИСТРЕБЛЁН ВАШ ПРОКЛЯТЫЙ РОД.

Вращающийся пламенный вихрь окутал Грегори и стал медленно вздуваться, пока не перекрыл собой всю мостовую. Цвергов мост превратился в огромный факел, вспыхнувший посреди тёмного ущелья; Пламя выло и гудело, бешено крутилось и ослепляло взор. Арли хотел броситься на помощь наставнику, но исходящий от вихря жар был до того силён, что обжигал лицо.

Кто-то схватил его за руку. Он обернулся и услышал голос Фелинна:

— Наставник велел вам уходить. Всем вам!

— Руки прочь! Я должен биться!

Арли попробовал вырваться и побежать в сторону вихря. Фелинн ударил его по голове рукоятью меча.

ㅤ

Всё полетело в бездну, когда Грегори приказал отступать. Несса пыталась разглядеть, что происходит на середине моста, но вдруг что-то вынырнуло из-под повозки и сходу убило Дафну, а потом ещё двух слуг. Несса помнила только, как на неё брызнула кровь, а после — приказ к отступлению и яркие вспышки, больно режущие глаза.

Толпа адептов увлекла её за собой, кто-то кричал ей, чтобы она спасалась. Всеобщий неумолимый испуг передался Нессе, и с мыслями она собралась, только когда оказалась в ближайшей примыкавшей к тракту пещере, с ободранными коленями и горящими от долгого бега лёгкими.

Что там случилось? Что стало с Арлингом и Грегори? Остальные ушли дальше, но она не могла сбежать, не будучи уверенной, что Арлинг уцелел. Или что он погиб…

Вскоре показался Фелинн, который тащил на себе Арли. Княжеский сын опустил адепта на землю возле неё и, ни слова не сказав, снова исчез в тоннеле. Несса бросилась к Арли в ужасе, которого не могла себе объяснить, и поняла, что он без сознания. На голове у адепта кровоточила ссадина — он явно будет не в восторге, узнав, что его вынесли из гущи боя. Несса хотела остаться с ним, но быть первой, от кого он узнает о поражении, она точно не желала.

Несса устроилась в противоположном углу, вжавшись спиной в холодную стену. Ей не хотелось даже предполагать, с чем они столкнулись на мосту. Мысли о кровожадной сущности, способной уничтожить целый отряд Служителей, свели бы её с ума… Нужно выждать, пока остальные их не найдут, а размышления о произошедшем будут теперь только во вред.

На потолке росло немного тревеска, благодаря чему в пещере сохранялась слабая видимость. Помимо Нессы и Арлинга, в ней скрывался адепт Махо. Нессе даже показалось, что он спрятался здесь до неё, когда отступление только началось — или того раньше.

Он опозорил себя в Свекольных Уделах. Несса не видела этого лично, но из болтовни других адептов представляла случившееся. Раньше среди юных Служителей Махо был почти вожаком. Когда нужно было затеять какую-то шалость, или разрешить спор, или найти козла отпущения, слово Махо всегда было решающим. Из-за его наветов другие адепты издевались над Арли и Вирлом. Несса была уверена, что и к тому, как школяры относились к ней, приложил руку Махо.

У Нессы не был они единой причины жалеть Махо. Но, во имя Жерла, как же он был жалок в эту минуту, свернувшись клубком возле стены и что-то тихо ворча себе под нос.

И тут Нессе сделалось страшно. Арли лежал без сознания, а она было наедине с этим осмеянным, утратившим уважение юношей. Катастрофа в Свекольных Уделах обнажила его истинную суть — суть труса. А теперь другая, ещё более страшная, укрепила за ним это клеймо.

Нужно что-то сделать. Нужно уйти отсюда, пока он…

— Сраная шлюха, — прошипел Махо, поднимаясь с земли.

— Прости? — Несса опешила. Раньше её мало кто оскорблял открыто — в основном были только обидные сплетни и произносимые шёпотом издёвки.

— Сраная шлюха, — каждое слово Махо становилось злобнее предыдущего. — В Цитадели от тебя были одни неприятности, а теперь ты ещё и к походу прибилась… Всюду суёшь свою уродливую морду, кокетничаешь со всеми… Сжечь бы твоё смазливое личико, чтоб никому больше не портило вид…

Шаркая ногами по земле, Махо приблизился к Нессе. Она медленно поднялась, прижимаясь спиной к холодному камню и пятясь в сторону. Теперь ей было не на шутку страшно. Между пальцами Махо бегали маленькие капельки Пламени — он сожжёт её, если ничего не предпринять!

— Остановись, — негромко, но твёрдо потребовала она. — Если я груба — вы мной недовольны, если добра — недовольны ещё больше. Я просто не знаю, какой должна быть!

— Не знаешь! — Махо истерически рассмеялся, раскинув в стороны руки. Пламя перетекло ему в ладони и загорелось ярче. — Никакой! Тебя вообще не должно быть — рождённая от извращенца, ненавидимая всеми вокруг! Тебе никогда не разубедить нас, маленькая гнусная шлюшка! Я сделаю милость, изуродовав Пламенем твоё лицо!

Тут он словно овладел собой и опустил голову. Несса пыталась уйти вбок, чтобы получить возможность сбежать, но Махо двигался параллельно, не выпуская её из западни. Сзади была стена пещеры, спереди — он. Единственная надежда — попытаться оттолкнуть Махо, но тогда он с лёгкостью сожжёт её Пламенем.

— А знаешь, — его губы расплылись в ухмылке, — я не хочу тебя убивать. Вместо этого я придумал кое-что получше. Давай-ка я подарю тебе то, чего ты так страстно искала. Я дам тебе любовь Служителя — уж моё-то семя не столь гнилое, как у Боннета!

Пламя в его ладонях потухло. Не успела Несса понять смысл его слов, как он накинулся на неё, схватил и ударил головой о камень.

— Пусти! — завизжала она. — Не смей!

Она попыталась выхватить кинжал, который получила для самозащиты. Но Махо предвидел это — он вцепился ей в предплечье, а другой рукой ударил её по лицу. Несса почувствовала на губах вкус крови. Придя в себя, она поняла, что лежит на земле, а Махо навалился на неё сверху и рвёт ей рубашку.

Несса закричала, когда ногти его холодной руки оцарапали ей грудь.

ㅤ

Как он мог! Как посмел этот высокородный выскочка вырвать его из боя! Гнев вернулся к Арли почти одновременно с сознанием, а то и раньше. Голова гудела от боли, взгляд был замутнён пуще обычного. Лишь одно казалось неоспоримым — желание как можно скорее отыскать Фелинна и поквитаться с ним, превратить его в горстку алого пепла, расплавить его мясо до самых косточек!

Но куда же притащил его княжеский сын? Какая-то пещера, скорее всего недалеко от моста, судя по виднеющимся на потолке пяткам тревеска. Рядом борьба: крики, надсадное дыхание, стоны боли…

Арли пошатываясь встал, высвобождая руки из-под складок плаща. Голова работала плохо — зато никуда не делся слепой гнев, рвавшийся наружу. Беспорядочные крики облеклись в голос Нессы, а пыхтел, если Арли не обманывал слух, адепт Махо. Пройдя вперёд, он всё увидел сам: прижатая к земле и дрыгающая ногами Несса, а над ней Махо — рвёт её кожаную рубаху и ощупывает ладонью всё, что та под собой скрывает.

Услыхав шаги, Махо резко повернул голову и уставился на Арли, как изголодавшийся зверь, оторванный от долгожданной жертвы.

— Проваливай отсюда, выродок! — брызгая слюной, прошипел он. — Это не твоё дело, пещерный ублюдок! Убирайся!

Полные слёз глаза Нессы умоляюще обратились к Арлингу. Она сжала разбитые губы, бессильно заскулила, мотая головой. Верно, у Арли был сейчас смехотворный вид — то самое унижение, тот самый страх, столь познанные им в раннем возрасте, ожили в нём. Мгновения стыда и ужаса, когда он лежал на койке в своей келье, как лежала теперь Несса, — малолетний послушник, придавленный тушей Неугасимого Боннета, — и мясистые холодные лапы шарили у него под одеждой, настигли его здесь, в сотнях лиг от Цитадели!

Ненависть к себе, носящему внутри кусок чего-то смрадного и гнилого; досада на проигранное сражение вперемешку с чувством собственного бессилия; злоба в отношении адепта Махо, который решил предаться своим мерзопакостным страстям, выбрав их целью Нессу. Один камень цеплял другой, третий, четвёртый — пока не разразился оползень, слепой к любым возможным последствиям.

Несса снова закричала и попыталась оттолкнуть Махо. Он сжал пальцы на её шее и сдавил ей горло, видно, не думая, что может её задушить, либо просто не возражая. Но на долю секунды он отвернулся от Арлинга. А когда снова повернул голову — увидел смерть.

Арли налетел внезапно, когда Махо не мог предупредить его прыжка. Ладонь Арлинга мёртвой хваткой вцепилось в его лицо; Махо вскрикнул и замахал руками, пытаясь отбиться, — но Арли уже извлекал Пламя.

Пещеру сотряс визгливый вопль, перешедший сперва в жалобный стон, а сразу за этим — в хрип. Несса почувствовала запах горелой плоти, посмотрела наверх и увидела лицо Махо. Оплавленная плоть пузырилась и отслаивалась вместе с кожей, сваренные глаза вытекали из глазниц. Сожжённые щёки оголяли два ряда зубов с неровными верхними резцами; почерневший язык вывалился изо рта.

Махо был уже мёртв, когда его тело рухнуло на камни. Арли же застыл на месте с совершенно белым лицом. Его руки дрожали, дыхание было сбивчивым и редким, точно он втягивал воздух через силу. Разум вернулся к нему, и чудовищное осознание содеянного свернуло его кишки в узел.

— Что я сделал, — оцепенело произнёс он, рухнув на колени рядом с трупом Махо. — Что я сделал, что я сделал, что я сделал…

Служителя, покусившегося на жизнь братьев, не предавали Жерлу, как могли сделать за менее тяжкие преступления. Их, не достойных окончить жизнь в пламенном чреве, убивали без использования Пламени вообще и бросали тело где-нибудь в отдалении от Цитадели, на растерзание пещерных хищников. Арли не мог представить для себя худшего исхода. Он и так был растерян, был заброшен в поток событий и переживаний, о которых не имел ни малейшего понятия, и со смертью Грегори утратил последний ориентир. Единственным, на что он ещё мог рассчитывать, была любовь Жерла, — но и этого не видать ему после содеянного. Он будет объявлен отступником, отстранён от Пламени и убит самым унизительным способом. Лишённый права верить хоть во что-то..

Несса осторожно коснулась его руки. Арли отрешённо посмотрел на неё — девушка сидела на коленях рядом, глядя ему в лицо то ли с нежностью, то ли со смущением.

— Сожги его тело, — она сама поразилась тому, как спокойно это произнесла. — Чтобы и следа не осталось. Обещаю, я никому не скажу, что здесь произошло. И не забуду того, что ты для меня сделал.

ㅤ

Найти остальных было несложно. Все, кто выжил, собрались на Вьющемся тракте, поодаль от моста. Джошуа распоряжался — он был страшим из адептов и, согласно обычаю, взял бразды командования на себя. Когда показались Арли и Несса, никто особенно не радовался: живы и живы, а отряд ещё не кончил пересчитывать мертвецов.

Кроме Грегори, погибли Росс, Ред, Дормо и Лузи. Остальным уже прижгли раны Пламенем, остановив кровь, и наложили повязки. Каждый уцелевший понимал, что его спасение отнюдь не было чудом. Все видели, что творилось на мосту, и ни у кого не возникало сомнений: тварь убивала тех, кого хотела убить, а остальные получили раны, скорее, в результате её передвижений, и лишь поэтому остались живы.

Столь же неоспоримым казалось то, что если бы не жертва наставника, уйти живым не удалось бы никому.

— Где Махо? — спросил Джошуа у Арлинга.

Слабовидящие глаза Арли не способны были выдать ложь. Ему оставалось лишь приложить усилия, чтобы его слова прозвучали твёрдо:

— Я не видал его.

Он глядел мимо Джошуа и даже сумел сохранить естественный тон. Зато Нессе было куда сложнее скрыть охвативший её трепет. Она потупила взгляд, надеясь только, что Джошуа не задаст тот же вопрос и ей. И он не задал — не заметив её странного поведения, либо просто отказавшись замечать.

— Стало быть, погиб, — пробурчал он и уже громче приказал остальным: — Тяжело раненых положите в телегу. В Гроттхуле мы попробуем сторговаться и купить лекарственных отваров в обмен на Пламя.

— В Гроттхуле!? — Арли преградил ему дорогу. — Наставник приказал нам идти в Железные Норы! Велел продолжать поход!

Подошёл Друзи, чьи глаза были красными от слёз, и тоже возмутился:

— Оно убило моего брата! И многих из вас убило — но вы не ищите отмщения!?

— Шествию конец, — спокойно сказал Джошуа. — Четверо Служителей не сумеют достичь целей похода. Мы отступаем в Раскалённую Цитадель, там наставники решат, что делать дальше.

— Но наставник Грегори…

— Я знаю Грегори ещё с отрочества, — по мелкому шевелению бакенбард было видно, что Джошуа рассержен. — А он знал меня — и знал, что я поступлю именно так, а не иначе.

Джошуа вздохнул. Всё-таки у него не было таланта к руководству, и усмирение непокорных давалось ему куда хуже Грегори. Все вокруг это замечали.

Он показал на раненых.

— Взгляни, Арлинг. Ты был там, когда это создание атаковало нас, видел, на что оно способно. Это более не в наших силах. Лидер Шествия пал достойной смертью — теперь мы обязаны вернуться к братьям и подчиниться решению наставников. Грегори сделал всё, что мог. И мы тоже.

Джошуа отошёл в сторону и заговорил с адептом Зетаром, этим жестом пытаясь показать, что разговор окончен. Но Арли его оправдания не устроили. То же самое можно было сказать о Друзи, который затрясся от скорбной ярости и негодования.

— Это трусость! — выпалил провожатый. — Делайте что хотите, а я вернусь на мост и отомщу за брата!

— Ты связан обязательствами, — возразил ему Джошуа. — По договору ты должен сопроводить нас назад к Цитадели.

— Мы условились с вашим наставником! Он мёртв, и Лузи тоже мёртв, а мне теперь начхать на всё!

Джошуа только презрительно пошевелил челюстями.

— Что же, воля твоя. Вьющийся тракт всего один, уж как-нибудь дорогу отыщем…

— Я иду с ним, — вдруг вставил Арли.

Джошуа сначала приподнял седые брови, но быстро изменился в лице, сморщившись от отвращения.

— Он пожертвовал собой ради наших жизней, а мы даже не предадим его тело Пламени!? — воскликнул Арли. — Это подло!

— Я всегда задавался вопросом, что такого он разглядел в тебе, — сказал пожилой адепт. — Воля Пламени нередко тебе благоволила, и всё же ты отказываешься служить. Наставникам и Великому магистру будет весьма интересно узнать от твоём непослушании.

Джошуа приказал слугам понукать зверей. Телега медленно поползла по тракту, и на каждую попавшую под колесо кочку лежавшие в ней раненые отзывались негромкими стонами. Арли напыжился и всем видом пытался не выказать ни капли сожаления, хотя неосознанно ждал от других адептов поддержки. К несчастью, выжившие Селвин и Зетар были всецело на стороне Джошуа и охотно поплелись вслед за телегами, ссутулившись от ран и понурив головы.

Арли хотел винить их, но не мог. Он знал, от чего они бегут, и сам чрезвычайно страшился этого, но отказать старику в праве соединиться с Жерлом значило надругаться над его душой. В случае, если наставники решат наказать его непослушание, Арли будет сброшен в Жерло, что само по себе не казалось ему худшим исходом.

Погибнуть в Жерле Извечного Пламени он мечтал с ранних лет — очевидно, это было куда лучше того, как поступят с ним за убийство Махо…

Друзи быстрым шагом направился к мосту. Арли уже хотел последовать за ним, но обернулся и увидел Нессу.

— Иди с остальными, — грубо велел он.

— Ни то что?

— Увяжешься за мной — все твои старания пойдут прахом, — объяснил Арли, что есть мочи пытаясь казаться равнодушным. — Или вовсе погибнешь, ведь та тварь может быть ещё на мосту.

— Не забывай, я храню твой секрет, — Несса понизила голос, глядя ему в глаза. — Убить меня ты не решишься, мы это уже выяснили… Да, не ты один видел тот сон, представь себе, — поспешила добавить она, видя его смущение. — Всё было взаправду, хотя лучше бы осталось наваждением! Ты не хотел бросать Грегори на мосту… Я не хочу бросать тебя — и лучше поверь моим угрозам, чем объяснениям, ибо я сама себе ничего не могу объяснить! Для этого и должна пойти — чтобы всё себе объяснить! Не прогоняй меня, прошу… Тогда правда о том, что случилось с Махо, умрёт вместе со мной.

ㅤ

Но Цвергов мост был уже пуст. Не потому, что это было заметно по одному взгляду на него — зло легко умело скрыться от людских глаз, — но из-за отсутствия той бури кошмарных чувств, какие пробуждала во время боя неведомая тень. Арли и Друзи медленно прошли по мосту с метательным дротиком и Пламенем на изготовку, но не почувствовали ничего, кроме скользких ошмётков мяса под ногами да мелких дуновений ветра.

Если враг и пережил атаку, на Цверговом мосту его не было.

Наставник Грегори лежал в том самом месте, где бушевал пламенный вихрь. Мостовая вокруг почернела и оплавилась от жара, и сам наставник пал не от когтей чудовища, но был сожжён неудержимым Пламенем, которое сам же сотворил. Его тело напоминало деревянную куклу, найденную на пожарище. Одеяние, кожа и плоть обратились в сплошной слой золы, конечности закостенели так, что казалось, будто он сжался в клубок, подогнув колени и сложив вместе руки. Из сожжённого бока торчали, словно заросли вьюноствола, обугленные рёбра. И только увидев всё это воочию, только склонившись над его съёжившимся телом, Арли осознал, что наставник Грегори действительно мёртв. Мёртв по-настоящему, насовсем.

Предавая тело наставника Пламени, Арли с испугом и удивлением понял, что плачет. Скажи кто в начале Шествия, что он будет скорбеть о Горелом Грегори, Арли только посмеялся бы на это, приняв такие слова за сущую небылицу. Никогда не задумывался он, насколько ценны были их беседы с наставником, никогда не принимал на веру большинство поучений старика. Быть может, Грегори не знал всего; быть может, он вообще ничего не знал, и ошибался, и даже лгал.

Но только лишившись навсегда его уроков, Арли понял, сколь важны они были. Среди людей истину отыскать невозможно, но важна не истина как таковая, а вера в её наличие. Этой необходимой иллюзией и был Грегори в жизни Арлинга, а теперь старика не стало, и мир вне пределов Цитадели вновь казался зловещей загадкой.

Когда слабый ветерок стал сдувать прах Грегори в ущелье, Несса подошла к Арли и дотронулась до его плеча. Уже второй раз за день её прикосновение не вызвало в нём отторжения, однако он был слишком разбит и растерян после всего случившегося, чтобы обратить на это внимание. Он повернулся к ней, и девушка отвела взгляд, заметив слёзы в глазах адепта. Несса никогда не видела его плачущим, и теперь это привело к заминке, в одинаковой мере приятной и неловкой.

Их прервал полный злости и досады возглас Друзи:

— Ушёл, слепышовый сын! Нежто мёртв?

— Мне так не кажется, — сказал Арли. — Но… — он взглянул на последние пылинки праха, уносимые ветром. — Наставник смог его прогнать. Смог освободить путь.

— Это верно, — прозвучал голос Фелинна, который откуда ни возьмись появился за спиной Друзи.

Арли сразу напрягся, лицо его помрачнело. Несса даже отступил на шаг, боясь, как бы он не обжёг её в яростном исступлении, к которому был так склонен.

— Я не собираюсь оправдываться, Служитель, — сказал Фелинн, подходя к Арли. — Просто мне не хотелось, чтобы ты погиб такой глупой смертью. Если хочешь сразиться — я готов. Но ты знаешь, владеть мечом я обучен.

— Нет, — Арли мотнул головой. — Мы не будем сражаться. Он тоже не хотел, чтобы я погиб. — Адепт снова покосился на то место, где лежал прах. — Он хотел, чтобы я завершил Шествие, пусть мне пока неизвестно, что ждёт меня в конце.

Арли шагнул к краю моста и вгляделся во мглу ущелья, воздев руку с горящим в Пламенем. На его лице проступила тревога.

— Вот только… один Служитель, да ещё в опале у ордена, не сумеет ничего достичь. Бароны Срединных ярусов даже слушать меня не станут.

— Джошуа понадобится время, чтобы сообщить о случившемся, — успокоил его Фелинн. — В Гроттхуле нет кудлохвостов, которые знают дорогу к Цитадели, и не факт, что ему предоставят кудлохвоста в Хальруме. А на случай, если Грзуб и Ротте не станут тебя слушать: княжеского сына они выслушают точно.

— Я проведу вас в Железные Норы! — пообещал Друзи. — Чего угодно, только б найти эту тварь и всадить дротик ей в сердце!

Арли взглянул на обоих с неприкрытой благодарностью и поcмотрел на Нессу. Девушка спрятала за спиной руки и пожала плечами:

— Я уже сказала, что иду с тобой. И почему ты не можешь от меня отречься.