Отсчет пошел

ГЛАВА 28

Чудом вырвавшись из оцепления, четыре человека, оставшиеся от группировки Дениева, продолжали стремительное бегство на юг, назад в Чечню. Вскоре машину пришлось оставить, так как после нападения на АЭС дороги были перекрыты патрулями. Они шли, избегая крупных дорог, и лишь иногда посылали Айну в ближайшие деревни для пополнения запасов еды. От нее же они узнали, что приметы Дениева разосланы по всему югу России и теперь он числится во всероссийском розыске под номером один, как некогда Джохар Дудаев. Вскоре они выбрались за пределы Воронежской области и пересекли Дон. Неподалеку от Волгодонска Айна вышла на шоссе и притормозила попутку. Мавлади без труда снял водителя, галантно вышедшего из машины для того, чтобы помочь даме уложить в багажник громоздкий рюкзак. Не доезжая до блокпостов, окружавших Чечню, они вновь спешились. Оставалось пройти совсем немного, и они будут в безопасности. Дениев был непоколебимо уверен, что ему удастся начать все сначала и на этот раз победить. Айна с Асланом разделяли его уверенность и стремились отомстить убийцам их товарищей, и даже немногословный в последнее время Мавлади поддерживал общее настроение и лишь изредка за глаза подшучивал над Дениевым, ни на минуту не отпускавшим свой кейс, пристегнутый для верности к руке наручниками.

Вскоре от Чечни их отделяли только горы, в глубине которых катил свои мутные воды быстрый Терек. Теперь их вел Мавлади, уверенно шагавший впереди. Он, по его словам, происходил из этих мест, и действительно остальным приходилось тяжко, когда Мавлади без видимых усилий спускался по чуть заметным тропинкам, уходящим почти отвесно вниз. Шли они молча, переговариваясь только в случае крайней необходимости, — горы не любят лишних слов.

На второй день они подошли к переправе через Терек.

— Там, на другой стороне, — Ичкерия, — коротко пояснил Мавлади. Он не спеша выкурил последнюю сигарету и кинул ее в пропасть, на дне которой бурлила вода. — Переходить мост будем только поодиночке.

Мавлади уверенно шагнул на старый мост, похожий на несколько плетенок, положенных друг на друга, и пошел вперед, ничуть не заботясь ни колебаниями моста, ни полным отсутствием перил.

Дениев шел вторым. Под ним ревела река, грозная, притягивающая. Самой воды почти не было видно — лишь клочковатая пена и снопы брызг, ослепительно сияющих в лучах солнца. Он шел вперед, уверенно сохраняя равновесие на шатком мостике, — сказывались рефлексы, приобретенные еще в афганской кампании. Дениев, как и любой человек, выросший у гор, знал, что смотреть вниз нельзя, но стоило поднять глаза — и он ежесекундно рисковал оступиться или споткнуться о торчащую из настила ветку. Наконец и он перешел на другую сторону.

Следующей была Айна. Она шла уверенно, ее гибкое тело умело балансировало, приспосабливаясь к колебаниям моста. Дениев, наблюдая за быстрыми изгибами ее округлых бедер и легкими покачиваниями грудей, которые он тогда в кабинете крепко сжимал, словно ожидая, что из них потечет сок, как из спелого нежного плода, неожиданно почувствовал жгучее желание, совершенно неуместное здесь, на краю пропасти. Он с усилием отвел глаза от нее — даже случайный взгляд мог отвлечь Айну, а потеря сосредоточенности на этом жалком подобии моста означала смерть.

Когда она, а затем и Аслан, шедший последним, пересекли пропасть, Дениев облегченно вздохнул. Неудачи, преследовавшие его после злополучной операции с атомным оружием, продолжались так долго, что ему не верилось — неужели теперь он и Айна в родной стране и все уже кончено? Неужели ему не придется впредь скрываться и бежать от врагов?

— Привал, — распорядился он.

Они расположились неподалеку от обрыва, где влажные испарения Терека заглушали тяжелый запах раскаленных солнцем камней. Дениев умело развел небольшой костерок, и вскоре аппетитно зафырчали над огнем последние запасенные ими ломтики мяса. Айна ненадолго исчезла, затем вернулась с полным котелком воды и попыталась подвесить его над огнем.

— Откуда? — коротко спросил Мавлади, указывая глазами на воду.

— Здесь, оказывается, есть замечательное озеро, — ответила Айна, впервые за последние дни широко улыбаясь. Улыбка странно смотрелась на ее осунувшемся лице. — Иду я дальше по тропинке, гляжу — а оно как синее блюдце, вода голубая-голубая…

Мавлади, не приподнимаясь, носком сапога перевернул котелок, выплеснув воду.

— Сернистое озеро, — пояснил он. — Пить нельзя.

Айна виновато вздохнула и пододвинулась к огню, переворачивая кусочки поджаренного мяса.

Дениев полулежал, всем телом ощущая каменистую тяжесть родной земли. Левую руку приятно оттягивал кейс. Еще один день пути — и он опять будет у своих, а содержимое кейса превратится в новый отряд, и все начнется сначала. Он слышал, как у костра вполголоса переговариваются Айна и Аслан, и чувствовал, как чуть заметно дрожит земля от близости бурной реки.

Дениев вспомнил, как много лет назад, еще будучи мальчишкой, так же убегал в горы и бродил целыми днями по высоким холмам, как затем с огромным трудом поступал в военное училище в Москве и наконец поступил, как промелькнули годы учебы и он весело обмывал только что полученные лейтенантские погоны вместе с друзьями по училищу, еще не зная, что через несколько лет они придут в Ичкерию с оружием, а смыслом его жизни станет их уничтожение.

Они не спеша доели свои запасы — больше их никто не преследовал, и можно было не торопиться. Запив еду водой из фляги, Мавлади крякнул и поднялся, закинув на плечо автомат.

— Пойду немного поохочусь, — сказал он. — Здесь чуть пониже звериная тропа. Аслан, поможешь мне?

— Конечно! — Щуплый подрывник был в прекрасном настроении после основательной еды и короткого отдыха. Даже его застарелая неприязнь к Мавлади улетучилась, сменившись уважением к человеку, который так великолепно знает горы.

Дениев с Айной проводили их глазами, пока две фигурки не скрылись из виду, затем они, не сговариваясь, повернулись друг к другу. Желание, жгучей волной накатившее на Дениева во время переправы через мост, теперь вспыхнуло с новой силой. Он посмотрел на расширенные, несмотря на яркий день, зрачки Айны и прочел в них такую же ненасытную страсть. Не говоря ни слова, он привлек ее к себе, покрывая быстрыми поцелуями губы, глаза, шею. Айна коротко застонала и всем телом подалась навстречу ему. Торопясь, он расстегнул ее куртку и через тонкую блузку нетерпеливо сжал руками крепкие, тяжелые груди девушки.

— Не надо, Шамиль. Сейчас не время, они могут вернуться — шептали ее полураскрытые губы, но он чувствовал, как она жаждет его всем телом, не в силах противиться зову природы.

Он нетерпеливо рванул блузку, тщетно пытаясь разобраться в ее застежках.

— Не так… — Она приподнялась и сама быстро сняла с себя всю одежду, оставшись лишь в черных атласных трусиках, аккуратно расстелила куртку на земле и легла на нее, увлекая за собой Дениева.

Он медленно и чутко, сантиметр за сантиметром исследовал ее прекрасное тело руками и языком, наслаждаясь мельчайшими изгибами и бархатистостью кожи, покрытой тонким, едва различимым на ощупь пушком. И подобно тому как слепому через прикосновения открывается целый мир, плоть Айны заново открывалась ему, обещая все новые и новые бескрайние наслаждения. Он стал ласкать ее грудь с темными тугими сосками, а потом осторожно спустился вниз, слизывая искрящиеся капельки пота, выступившие у нее на животе. Он нежно коснулся кончиком языка впадинки ее пупка, и Айна чуть слышно застонала, полузакрыв глаза и гладя руками его волосы. Ноги ее непроизвольно раздвинулись, а бедра начали подниматься и опускаться, словно он уже вошел в нее. Наконец рука Дениева соприкоснулась с легкой тканью, прикрывавшей единственную запретную территорию ее тела, до сих пор скрытую от его глаз. Он проскользнул пальцами под увлажненную ткань, и Айна задрожала, издав сдавленный стон.

— Так хорошо? — тихо спросил Дениев.

— Да, — простонала Айна. Сердце ее бешено колотилось, дыхание стало глубоким и учащенным. — Вот так… Так… Да…

Она издала еще один стон, конвульсивно изгибая бедра.

— Хватит, Шамиль, остановись, — с усилием прошептала она. — Так я могу… Слишком рано…

Волна неизмеримой нежности к этой девушке пронзила Дениева. Его жадный рот нашел твердый сосок ее левой груди, вздрагивающий в такт частым биениям сердца, и он начал ласкать его, слегка покусывая и чувствуя, как каждый раз в ответ на его движение по телу Айны пробегает теплая волна наслаждения. Его руки опустились на бедра девушки, и тонкая полоска трусиков, казалось, сама соскользнула с длинных прекрасных ног. Колени Айны раскинулись и плотно обхватили в жарком объятии мускулистое тело полковника. Дениев с силой нажал, раздвигая ее плоть, и его набухший член глубоко погрузился в ее жаркое и влажное нутро. Айна громко застонала, двигаясь всем телом навстречу ему и словно стремясь насадить себя целиком на его плоть, чтобы она пронзила ее насквозь, до самого сердца, биение которого отдавалось в ее ушах подобно тяжелому молоту. Она чувствовала, как раз за разом в ней разгорались импульсы жгучего наслаждения, растекаясь от низа живота по всему телу, по каждой клеточке. Земля, только что прочно державшая ее, содрогнулась и поплыла, а шум воды далеко внизу слился со стонами наслаждения. Наконец Дениев почувствовал, как по телу Айны прошла судорога. Ее прекрасное лицо исказилось, как от сильнейшей боли, и сочные губы задергались, обнажив ослепительный оскал зубов. Айна громко закричала, и крик ее гулким эхом отозвался в горах, и словно в ответ на него сладкая нестерпимая боль пронзила Дениева и излилась пульсирующей струей в ее жадно приоткрытое нутро.

А в следующее мгновение мир снова стал прежним, и вместе с тем к Дениеву вернулось не оставляющее его в последнее время чувство опасности. Он торопливо оделся, долго искал отброшенный далеко в сторону правый сапог, пристегнул к руке кейс. Бросив последний взгляд на Айну, ее обнаженное тело и счастливое лицо с зажмуренными глазами и капелькой крови над прикушенной от сладкой боли губой, он подошел к почти погасшему костру и сел, подбрасывая в огонь потрескивающие ветки. До него донесся чуть слышный отзвук далекого выстрела. Дениев машинально напрягся, но тут же вспомнил, что Аслан с Мавлади пошли на охоту, и вновь расслабился. Айна неслышно подошла сзади и провела ладонью по его лицу.

— Я скоро вернусь, — сказала она.

Дениев молча кивнул. В последнее время на него стали нападать подобные приступы задумчивости, даже меланхолии, когда ему казалось, что все, что он делает, совершенно лишено смысла и не он управляет событиями, как ему кажется, а на самом деле грозные события последнего времени несут его, как бурная река несет заплывшего слишком далеко пловца, чтобы бросить на скалы или утопить в водовороте.

Из размышлений его вывел шорох осыпающихся камешков. Дениев поднял глаза и увидел Мавлади, бодро возвращавшегося по тропинке назад, к костру. Дениеву даже показалось, что он шагает чересчур бодро и его глазки слишком шустро бегают по сторонам.

И автомат он почему-то несет не за плечом, по своему обыкновению, а в руке. «Чушь, — сказал себе Дениев, отмахнувшись от этих навязчивых мыслей. — Я слишком подозрителен в последнее время. Наверное, оттого и все неудачи».

— Садись, — показал он Мавлади на место рядом с собой. — Как поохотились? Удалось ли что-нибудь подстрелить?

— Как же, удалось, — усмехнулся Мавлади, но, несмотря на предложение Дениева, остался стоять в нескольких шагах от костра, переминаясь с ноги на ногу. — Чудесно поохотились.

— А где добыча? — спросил Дениев. — И где ты оставил Аслана?

— Нет добычи! — Мавлади неожиданно нервно хихикнул. Его прищуренные глаза, обычно беспокойные, теперь впились в Дениева как две острые иглы. — И Аслана тоже нет, — закончил он.

— То есть как это… — Дениев рывком поднялся с места и увидел нацеленный на него «калашников».

— Кончил я его, — все тем же натянутым голосом сказал Мавлади. — И бросьте ножик, командир… Вот так, вместе с ножнами…

Тяжелый нож с глухим стуком упал на землю.

— Вот и отличненько, — ухмыльнулся Мавлади, не опуская автомата.

— Зачем ты убил Аслана, Мавлади? — спросил Дениев. Голос его теперь звучал устало и подавленно.

— Затем же, зачем убью и тебя, командир, — ответил Мавлади все с той же усмешечкой, не сползавшей с лица. — Вы только не подумайте, что я предатель и тому подобное… Вот только я решил, что сумею лучше распорядиться кое-чем…

Он алчно полоснул взглядом по кейсу, и Дениев все понял.

— Так ты решил убить своих товарищей и предать родину ради каких-то денег?! — выкрикнул он.

— Не нервничайте, командир. — Голос Мавлади приобрел почти ласковый оттенок. — Деньги у вас, я думаю, не какие-то, а очень даже неплохие. Что же до товарищей… Вот вы на этой проклятой Аллахом станции тоже весь свой отряд потеряли, а денежки-то спасли.

Дениев опустил глаза и медленно проговорил:

— Да, тогда я ошибся. Это был тяжелый и неравный бой, но я сделал все, что мог, чтобы спасти хотя бы оставшихся в живых. Я обязан был сохранить деньги и документы, и теперь, когда мы в безопасности, мы можем набрать новый отряд.

— Чтобы опять они все бездарно подохли? — насмешливо спросил Мавлади.

На шее Дениева напряглись жилы, лицо побагровело.

— Мои люди погибли за независимость своей родины, ублюдок! — крикнул он.

— Ишь как красиво вы заговорили, командир! — В голосе Мавлади прозвучала явная насмешка. — Независимость, родина… А я человек простой, мне это непонятно. Зато мне ясно, что, кроме всей этой красоты, вы рассчитываете заполучить тепленькое местечко да побольше зеленых бумажек вроде тех, которые у вас в чемодане. Вон вы как ласково с ним… Даже наручником пристегнули, чтобы не убежал! — И борода Мав-лади задергалась от хохота.

Смех Мавлади прекратился так же внезапно, как и начался. Он смерил Дениева взглядом и деловито сказал:

— Ну все, заболтался я совсем с вами. Прощайте, командир. Вы уж не обижайтесь, я против вас ничего не имею, да и здесь долго не останусь, чего мне тут делать с такими деньгами. Через неделю уже до Турции доберусь, а там видно будет… И чемоданчик, будьте добры, уберите в сторону, чтобы я не прострелил ненароком. Денежка — она уважение любит.

Мавлади ловко вскинул автомат, и Дениев внутренне напрягся, готовясь встретить пулю. Больше всего его угнетала мысль, что этот мерзавец будет смотреть за жалкими судорогами его агонии, когда он будет валяться на земле в луже собственной крови. Остается лишь надеяться, что ему повезет и Мавлади сразу влепит пулю в лоб или в сердце, чтобы убить наповал.

Внезапно послышался шорох, и Мавлади, уже державший руку на курке, замер, прислушиваясь. Дениев боялся повернуть голову, он знал, чьи это шаги и что сейчас произойдет. Наконец шаги приблизились, и на поляну стрелой вылетела Айна. Щеки ее раскраснелись от быстрого бега, в глазах плясали шаловливые искорки.

— Айна, беги! — крикнул изо всех сил Дениев. — Спасайся!

Айна удивленно посмотрела на него и только сейчас заметила Мавлади. Поздно. «Калашников» коротко рявкнул и выпустил короткую очередь. Пули, ударившие в грудь Айны, отбросили ее назад, и она упала навзничь почти на том же месте, где они совсем недавно занимались любовью. В ее открытых глазах навсегда застыло выражение удивления и немого вопроса. Затем автомат дал осечку и замолчал — перекосило патрон, — но еще до этого Дениев с утробным ревом бросился на Мавлади. Поняв, что выстрелить он уже не успеет, Мавлади коротко выругался и перехватил автомат поудобнее за ствол, готовясь нанести удар. Дениев бежал к нему, почти ослепнув от ненависти, но годами нарабатываемые рефлексы непроизвольно сработали, и он в последний момент быстро пригнулся, так что тяжелый приклад автомата, вместо того чтобы проломить ему череп, всего лишь скользнул по голове, а основная его тяжесть пришлась на левое плечо.

Они схватились и покатились по земле, тяжело дыша и норовя выцарапать друг другу глаза. Мавлади отбросил бесполезный автомат и теперь пытался левой рукой прикрыть голову, нанося правой удары везде, куда он мог дотянуться. Однако в кулачном бою он заметно уступал Дениеву, так что сперва командир получил некоторое преимущество, несмотря на то что он почти не мог действовать левой рукой, на которой продолжал болтаться пристегнутый наручниками злополучный кейс. Однако вскоре Мавлади то ли понял, что на таком близком расстоянии, не имея возможности замахнуться, он не может нанести достаточно сильного удара, то ли окончательно озверел от боли. Теперь он уже не пытался ударить, а подобно взбесившемуся коту царапал и рвал тело Дениева скрюченными пальцами с отросшими за время похода ногтями, норовя добраться до горла. Дениев был вынужден извиваться, уклоняясь от него, и они катались по земле, рыча и воя, как дикие звери, рядом с догорающим костром и краем пропасти, на дне которой бесилась река. Наконец окровавленный Дениев сумел нанести сильный удар головой, сломав нос Мавлади. Боевик закричал от боли, его голова откинулась, так что Дениеву удалось прижать его всем телом к земле и сдавить горло предателя цепью наручников, которую пришлось удерживать обеими руками. Мавлади хрипел и корчился, лицо его посинело, а глаза готовы были выскочить из орбит. Он все еще судорожно пытался разорвать ногтями лицо Дениева и выцарапать ему глаза, но командир, почти ослепший от крови и пота, продолжал удерживать его с упорством сумасшедшего, не обращая внимания на глубокие раны, из которых текла кровь, мерно капавшая в бороду противника. Наконец послышался противный хруст. Мавлади судорожно выгнулся, его растопыренные руки бессильно попытались схватить воздух и упали. Дениев еще несколько минут тупо продолжал душить мертвое тело, затем медленно завалился на бок и застыл в неподвижности.

Он пришел в себя уже поздним вечером. Солнце зашло, и на небе высыпали яркие и четкие южные звезды. Дениев неловко поднялся и долго пытался открыть глаза, склеенные коростой засохшей крови. Почти ощупью он нашел место, где упала Айна. В холодном звездном свете девушка лежала спокойно. Казалось, что она просто спит, однако когда Дениев дотронулся до нее, то почувствовал холод окоченевшего тела. Он молча приподнял ее голову, еще утром легкую и грациозную, а теперь ставшую тяжелой, грубой и неподвижной.

Пальцы его несколько раз задумчиво провели по ее волосам, затем он аккуратно, словно боясь причинить боль, уложил ее назад. Дениев подобрал свой нож и несколько раз ударил им землю. Лезвие лязгнуло о каменистую почву. Изуродованное лицо Дениева исказила гримаса боли — он не мог даже похоронить Айну.

Он отнес ее тело на руках к озеру, от которого поднимался резкий запах серы. С тихим всплеском тело ушло под воду. Дениев не отрываясь смотрел, склонившись над поверхностью воды, как то, что еще недавно было Айной, медленно погружается, исчезая в синей мути. Как только она скрылась из виду, Дениев поднялся, поудобнее перехватил рукой кейс и направился прочь от этого места. Теперь у него не было ни проводника, ни спутников. Он остался посреди гор в полном одиночестве, потеряв все. Единственное, что ему удалось сохранить, — это застывшее стремление к мести и плотно набитый чемодан с таким трудом спасенных денег.