Отсчет пошел

ГЛАВА 7

В автобусе Ире досталось место у окна слева. Сразу после отправления молчаливый боевик вручил ей новенькую кодаковскую камеру и все так же безмолвно отошел на свое место. Да, Дениев сдержал свое обещание — эта машинка хоть и не выполняла столь разнообразные функции, как оставленное произведение лаборатории группы, но для своей прямой задачи — фотографирования — была приспособлена гораздо лучше. Вряд ли нашелся бы в России фотограф, отказавшийся от такой вещички. Во время суматохи, возникшей при неожиданном отправлении автобуса, Ира успела быстро оценить ситуацию и внести оперативные коррективы в разработанный план. Впрочем, таким образом она будет потом отчитываться перед генералом Гриценко. В действительности Ира прекрасно понимала, что первоначальный тщательно разработанный план летит ко всем чертям и теперь им придется заниматься, как в старые добрые времена учебы в школе, сочинением на вольную тему. Вот только оценок в этом сочинении может быть только две — либо твердые пять баллов, либо провал. И никаких плюсов и минусов, никаких разжалобленных учительниц. Это сочинение нельзя будет ни переписать заново, ни вычеркнуть полученную двойку из дневника. Поэтому приходится тщательно и хладнокровно обдумывать каждое действие и полагаться только на себя. На себя и на товарищей по тройке.

— Вы, главное, ребята, не волнуйтесь, и все будет хорошо, — раздался над ухом успокоительный голос.

Ира с Соном обернулись и встретились взглядом с помощником мэра. Вся его фигура излучала непоколебимую уверенность, и только по неестественно суженным зрачкам можно было понять, что нервы этого человека напряжены до предела. Было ясно, что на него можно положиться.

— Мы ведь с вами теперь, можно сказать, в одной лодке, — улыбнулся помощник мэра одними губами. — Так что давайте хотя бы познакомимся. Меня зовут Степан Воронцов. А его (он указал на пресс-секретаря) — Олег Брежнев.

— Не Брежнев, а Хрущев! — возмутился пресс-секретарь. — Вы бы меня еще со Сталиным спутали! Хрущев я. Хрущев Олег Иванович.

— Ира, — слабо улыбнулась журналистка.

— Иван, — протянул руку Сон. Тут же стоящий рядом боевик вскинул автомат и гортанно рявкнул что-то на своем языке. Впрочем, то, что он хотел сказать, было понятно и без слов. Разговор прекратился.

Автобус находился в пути уже десять минут, а штурм все еще не начинался. Ира отлично помнила инструктаж, наспех проведенный генералом Гриценко, да и здравый смысл подсказывал, что перехватывать инициативу в свои руки нужно, не доезжая до чеченской границы, за которой им могут встретиться непредвиденные трудности. Штурм надлежало провести в ближайшие полчаса, иначе будет уже поздно. Оставалось лишь самое сложное — выбрать удачный момент и правильно скоординировать действия тройки. Итак, после сигнала к штурму она молниеносно прыгает вперед и обезвреживает террориста у водительской кабины (он очень кстати немного опустил автомат и закурил, это позволит выиграть несколько долей секунды, что в данном случае равнозначно победе). Ира мысленно оценивала расстояние до боевика. Вот она наклоняется на сиденье, словно у нее болит живот, затем плавно и неожиданно выскальзывает в коридор и дотягивается кончиком мыска до солнечного сплетения бандита. Далее следует отскочить и обезвредить террористку.

Хотя сейчас в руках у нее нет оружия, по свидетельству освобожденного заложника, она застрелила водителя автобуса и может оказаться опасной. Конечно, через считанные секунды все будет кончено, и вряд ли она успеет молниеносно отреагировать, выхватить пистолет и сделать выстрел, но, как говорит железное правило победы, в бою противника лучше переоценить, чем недооценить. Сон тем временем берет на себя хвостовую часть автобуса, а Ен обезвреживает Дениева. Ну а затем? Затем придет время рапортовать о выполненном задании, и генерал наверняка будет ворчать и ругаться по поводу каждого мелкого промаха. Ира мысленно усмехнулась, но тут же приказала себе забыть об этом — сейчас необходимо полностью сконцентрироваться на поставленной задаче. Осталось лишь дождаться удобного момента, когда она, Ира, даст сигнал к началу операции. Для этого ей надо всего лишь поправить волосы, при этом задев особый сенсор, заплетенный в прическу. В таком случае остальные члены тройки почувствуют короткую свербящую вибрацию в затылочной части головы — там, где укреплен передатчик, а в далекой локационной машине загорится красная лампа, свидетельствующая о начале штурма.

Неожиданно раздался сигнал телефона спутниковой связи. Дениев сделал знак своим бойцам и отошел к кабине водителя. Разговаривал он быстро, отрывисто, о чем-то несколько раз переспросил. В этот момент Сон пожалел, что в их центре так до сих пор и не налажено обучение языку чеченцев. Конечно, английский и немецкий в мире распространены гораздо больше, но вряд ли какой-нибудь полоумный англичанин вздумает угонять российский самолет или брать заложников в нашей стране. Надо будет доложить об этом Гриценко. И действительно, зачем им немецкий? Сону, привыкшему зачитываться оригиналами Уайльда и Шоу, коробили слух резкие звуки немецкого языка, похожего для неподготовленного человека на русскую матерщину. Впрочем, наверняка генерал и здесь руководствовался какими-то своими соображениями из тех, которыми он не любит делиться с посторонними людьми. Кто знает, может быть, он уже прощупывает связи с Интерполом и хочет вывести группу «Д» на международную арену? Сон чуть заметно усмехается собственным мыслям — судя по всему, в ближайшее время они и здесь без работы не останутся. Да и чего загадывать на далекое будущее, когда сейчас каждую секунду может раздаться сигнал к атаке, на который надо отреагировать за сотые доли секунды. Сон мысленно поставил себя на место Иры. Когда бы он отдал этот сигнал? Наверное, сейчас, пока Дениев разговаривает по телефону. С другой стороны, в этот момент боевики особенно тщательно охраняют своего командира. И все-таки почему она медлит?

Дениев тем временем сложил телефон и убрал его во внутренний карман. Посовещавшись о чем-то с водителем, он взял микрофон и заговорил, обращаясь к своим невольным пассажирам. Торжественный тон его речи, искаженный стареньким автобусным громкоговорителем, звучал неестественно и натянуто, словно террорист говорил издалека или из-под воды.

— Я хочу обратиться к моим гостям, — сказал он, обводя взглядом заложников, словно проверяя их реакцию на подобное обращение. — Вам выпала высокая честь. Через несколько часов вы станете свидетелями исторического события, в результате которого Республика Ичкерия войдет в ряд стран с наиболее развитым военным потенциалом.

«Что за чушь?» — подумала Ира. Хотя у группы «Д» еще не было конкретных сведений, для чего террористам понадобилось устраивать столь тщательно спланированную операцию, но внешне все пока выглядело как обычный рядовой теракт, только на несколько более высоком уровне. Впрочем, Дениев — слишком серьезная фигура, чтобы заниматься мелкими делишками на границе с Россией, как это себе позволяют многие полевые командиры, стремясь побыстрее, пока не исчезла предоставленная войной неожиданная возможность, сколотить небольшой финансовый и совсем уже мизерный политический капиталец и даже не задумываясь, что при этом они упускают гораздо более прибыльные во всех отношениях шансы. Но Дениев не был или по крайней мере считался не таким человеком, и если он сделал ставку, то это значит, что началась большая игра. Так все же что он задумал? И не прячет ли этот мощный игрок в рукаве пару-тройку весомых козырей, один из которых он и собирается сейчас бросить на стол?

Все эти мысли стремительно пронеслись в голове Иры, пока Дениев с неторопливой уверенностью готовился начать свою речь. Если бы его в этот момент увидел кто-то посторонний, он остался бы в полнейшем убеждении, что чеченец спокойно беседует с товарищами по оружию в мирной домашней обстановке, а не участвует в опаснейшей авантюре с непредсказуемым исходом.

— Да, дело обстоит именно так, — продолжал он. — В ближайшие часы даже у самых скептических людей не останется ни малейших сомнений в том, что армия Ичкерии способна на равных вести боевые действия с любым государством в мире. Всегда на протяжении человеческой истории существовало оружие, которое заставляло неприятелей считаться с его владельцем. Когда-то это были лук и стрелы, затем — огнестрельное оружие и многочисленные отряды пехоты и танков. Да, захватническая армия России превосходит нас в живой силе, хотя и уступает в силе духа.

«Говорит как по писаному! — отметила про себя Ира. — Похоже, что эта речь была составлена и отрепетирована заранее. Но актер он все-таки замечательный. Жаль, что упустил он свое настоящее призвание и сцена потеряла такого мастера».

Дениев тем временем продолжал:

— Но теперь численное преимущество перестает играть решающее значение, и мы это докажем. Через несколько часов вы станете свидетелями победного окончания войны и начала новой эпохи, когда уже мы будем предъявлять свои требования и ваше государство больше не сможет так безапелляционно их игнорировать.

Чеченец коротко кивнул, вернул микрофон водителю и уселся боком на переднее сиденье рядом с дверью. Водитель, словно дожидавшийся окончания речи (а скорее всего именно так и было), резко увеличил скорость, и «Икарус» теперь мчался на пределе своих возможностей, подскакивая на асфальтовых выщербинах и дребезжа стеклами. Террорист, дежуривший сзади, постоянно оборачивался, пытаясь рассмотреть вдали погоню, но безуспешно. Все пока еще шло по плану.

Участившиеся рывки салона значительно затруднили бы террористам прицеливание. С другой стороны, с такой скоростью не пройдет и часа, как они пересекут чеченскую границу и операция пойдет совершенно непредвиденным путем. Таким образом, лучшего момента для атаки придумать было нельзя. Рука Иры медленно поглаживала фотокамеру, готовясь отдать решающий приказ, но что-то ее удерживало. Что именно? Безусловно, Дениев был прекрасным актером и мог обвести вокруг пальца кого угодно, не прошедшего психологические тренинги на базе группы «Д». Но Ира, Сон и Ен безошибочно отметили, что за общими фразами полевого командира скрывается какая-то новая и вполне реальная угроза и ее выявление может оказаться задачей значительно более важной, чем досрочное освобождение заложников. К тому же в сложившихся условиях непосредственная опасность угрожает даже не им. Но кому? На этот вопрос тоже пока не было ни ответа, ни даже малейшей зацепки о том, как этот ответ получить до тех пор, когда будет уже поздно. Ира откинулась на спинку кресла и сосредоточилась. Дилемма проста, как гамлетовский вопрос. Либо они сейчас проводят штурм и освобождают автобус, пожинают лавры и подставляют область под неведомый удар, либо сознательно идут на возможный провал операции и позволяют террористам угнать автобус в Чечню, а затем начинают рискованные действия на территории противника, стараясь ликвидировать потенциальную угрозу.

Ира мельком окинула взглядом остальных участников группы. Хотя она назначена командиром тройки, но если она примет решение об отмене штурма, то тем самым под удар будет поставлено слишком многое. В таком случае она чувствовала необходимость согласовать с остальными этот шаг — не для того, чтобы разделить ответственность, а из уважения и долга по отношению к этим столь непохожим друг на друга людям.

Террорист, расположившийся рядом с кабиной водителя, недовольно покосился на чересчур впечатлительную журналистку, которая сунулась в столь опасное предприятие и теперь испуганно то ли всхлипывает, то ли тихонько воет, свернувшись калачиком на своем сиденье. Он не заметил, как Сон при этих звуках сперва слегка прищурил глаза, сосредоточиваясь (ему как абсолютно лишенному слуха стоило большого труда научиться воспринимать псевдокод — уникальный метод передачи информации звуком, разработанный в Институте Гриценко), а затем чуть заметно побледнел. Ира, всхлипнув в последний раз, замерла. Наконец она услышала через передатчик один за другим два резких звука — специфических щелчка, издаваемых при помощи передних зубов. Эти щелчки означали согласие на продолжение операции. Если бы она услышала вместо них чуть слышный скрежещущий звук, для получения которого надо было плотно сжать зубы и сдвинуть челюсть, это бы означало сигнал к немедленной атаке. Только одно настораживало Иру — абсолютное отсутствие каких бы то ни было инструкций и информации с передвижного центра управления, который следовал за ними. Они должны были слышать все происходящее в автобусе, и Гриценко, проанализировав ситуацию и спешно собрав доступный материал, обязан был теперь связаться с ними для уточнения плана действий. Но в эфире царила мертвая тишина.

Ира не могла знать, что всему виной была дурацкая случайность — всего через пару километров после начала гонки у автомобиля передвижного центра полетел подшипник правого переднего колеса, и теперь сотрудники базы нервно курили у обочины шоссе, дожидаясь помощи из Ставрополя и заранее зная, что связь с группой восстановить не удастся, так как догнать их на отремонтированной машине они уже не успеют, а вертолетное сопровождение боевики смогут без труда засечь и заподозрить неладное. А пока что техник группы дядя Витя уныло курил у дороги, сплевывая на асфальт тягучую слюну, и злобно приговаривал через каждые несколько минут: «В России две беды — дороги и дураки», после чего высказывал грустному шоферу Юре все, что он думает об этих генеральских умниках, напичкавших машину самым сложнейшим, тщательно налаженным оборудованием и при этом забывших проверить обыкновенный подшипник. Вот вернутся ребята — и он лично выскажет генералу все, что он думает о всей их сверхсложной технике. Затем дядя Витя смачно матерился и не спеша раскуривал очередную «беломорину». Он был единственным человеком на базе, осмеливавшимся игнорировать строжайший запрет на курение, регулярно нарушать субординацию и выделывать еще множество различных коленец, за которые любого другого выгнали бы в мгновение ока, но странное дело — пока дяде Вите все сходило с рук. Такой уж он был уникальный человек.

Тем временем красный «Икарус» мчался, не сбавляя скорости, по магистрали. В салоне автобуса нависла тягостная тишина — устало молчали заложники, напряженно хранили молчание боевики. Все они чувствовали, что приближается решающий момент, — скоро, очень скоро автобус пересечет границу опальной республики, и тогда террористы Дениева смогут праздновать чистое, безупречное выполнение первой части загадочного плана своего полевого командира.