Падший

Глава 17

Я вышел из такси за пару кварталов, чтобы до места встречи дойти пешком. На часах было около десяти вечера, и рано потемневшее небо выглядело как-то уж слишком мрачно - красивый раннелетний закат быстро сожрали сбившиеся в свору хищные тучи. Я шёл, глядел себе под ноги и старался ни о чём особо не думать. Не злиться заранее. И не накручивать лишнего. Всё ещё не кончено. Ещё ничего до толком не ясно. Да, вполне возможно, каждый шаг сейчас приближал меня к печальному исходу. А может и нет.

В одном я был уверен - встреча с Разумовским неизбежна.

Справа остался главный корпус Ксюхиного ВУЗа, похожий на какой-то громадный монумент. Фонтан был виден издалека - пара выпрыгивающих из воды медных дельфинов светилась то синим, то розовым, то вообще каким-то потусторонне-зелёным. Мне не нравилась такая подсветка. Она нисколько не подчёркивала дух старинного фонтана и казалась какой-то… неуместной что ли. Как надетая на человека сбруя.

Разумовского нигде не было. Чувствуя себя киношным героем, на которого в этот самый момент сквозь перекрестие уже наверняка пялился наёмный снайпер, я стоял посреди почти безлюдной площади и ждал. На часах было без одной минуты четверть одиннадцатого.

— Вы пунктуальны, молодой человек.

Я обернулся медленно, стараясь показать, что нисколько не удивлён фокусу с внезапным возникновением за спиной. Разумовский стоял ко мне очень близко, и я невольно отшагнул. Казалось, в прошлый раз я его совсем не рассмотрел: декан актёрки был невысок, неширок в плечах и обеими руками опирался на классическую, с округлым крюком на конце, трость светло-коричневого цвета. Этакий маленький молодящийся старичок с чёрными усиками. Живые выразительные глаза бегали по моему лицу так, словно бы я был его сыном, вынужденно оставленным в далёкой бурной юности. Одет он был снова в костюм-тройку и клетчатую старомодную кепку из драпа, которую словно бы вырезали из затасканного пальто в не особо успешном советском ателье.

— Здравствуйте, Александр, - щёгольским движением поправив аккуратные усики, Разумовский протянул мне руку.

Бояться не имело смысла. Ну что изменится, если я стану избегать в разговоре с ним даже элементарных вещей, типа рукопожатия? Да ничего! Если Разумовский решит меня устранить, он это сделает. Ну или попытается - тут как повезёт. Так просто я в любом случае не сдамся.

— Здравствуйте, Антон Павлович, - пожал протянутую руку я. Тёплую и податливую, никогда не ощущавшую вибрации работающего станка или инструмента, пластичную от сотен и сотен сыгранных ролей. - Пройдёмся? - нервничая предложил я. Перехватить инициативу очень даже не помешало бы.

— О, молодой человек! Пощадите. Я же на трёх ногах! - со смехом показал он трость и добавил чуть раздражённо: - К тому же улица, знаете ли… не располагает к серьёзной беседе. Предлагаю пройти в мою машину. Вы не против?

На чёрный бронированный “мерс” на парковке неподалёку он указал движением широким, словно бы под аплодисменты провожал кого-то за кулисы. Ну не мог я отделаться от театральных ассоциаций при виде него! Разумовский казался прямо-таки живым воплощением всего театрального! И, более того, я, как ни пытался, так и не сумел ощутить какую бы то ни было опасность от него. Впрочем, понимать, что его миролюбивость всего лишь уловка, ума мне хватало.

— Переживать не о чем, - видя моё сомнение, заверил декан. - Я даю слово, что сегодня с вами, молодой человек, ничего не случится. А своим словом, советую вам зарубить сие на носу, я крайне дорожу!

Дверь “мерса” была толщиной в три руки. За рулём никого не оказалось, и меня этот факт слегка успокоил. Мы расположились на заднем сидении, в центре которого вдруг открылся ненавязчиво подсвеченный бар, полный маленьких бутылочек с незнакомыми этикетками. Ни на одной из них я не разглядел даже английской надписи. Всюду красовалась арабская вязь справа-налево.

— Что обычно предпочитаете в это время?

— Говорить по-сути.

— О, краткость, как известно… - поймав мой взгляд, Разумовский не договорил избитую фразу, поставил мензурки с Пламенем обратно в бар и закрыл его. - Н-да… Ну хорошо. К делу, так к делу. Полагаю, о себе вы уже кое-что знаете, Александр. Иначе бы тут не сидели. Посему тратить время на элементарщину мы не станем. Вижу ваше напряжение, молодой человек, и очень, поверьте, вас понимаю. Вы жаждете ответов. В том числе и ответов на вопросы, которые сами никогда бы не задали, потому как не знаете к ним правильных слов. Я могу помочь. Более того - я хочу помочь! Это ведь две большие разницы, как говорят в одном славном русском городе, обласканным морем и вниманием великих.

Ещё никогда я не слышал, чтобы кто-то так ловко многословил. Его речь струилась одним цельным полотном, укутывала и убаюкивала. Я почти ощутил себя тем бандерлогом из старого мультика, который слишком близко подошёл к Каа.

— Я хочу быть с вами честным, молодой человек. Это бы избавило нас от ненужных смыслов и тупиков там, где их могло не быть. Вы не против? Вот и славно, - Разумовски погладил свою трость, когда я коротко кивнул. - Это я пытался убить вас. Вампир, всё верно, действовал непосредственно от моего имени. Но постойте! - декан выставил узкую ладошку, опережая меня. - Позвольте оправдаться! Что прикажете делать, когда приставленному к куколке куратору вдруг хирургически точно протыкают ярёмную вену? Стоит сказать, что вам почти удалось увести нас по ложному следу. Хитро, молодой человек, весьма хитро. До сих пор ума не приложу, как это вам удалось уложить несчастного Кайрата, а после ещё и улизнуть от Семёна! Браво, однако, браво… Но вернёмся к пренеприятному инциденту с вампиром. Ксения не должна была видеть того безобразия! Мне доложили о том… как всё сложилось. Это непозволительно! Девочка слишком ценна для меня, чтобы какой-то… м-м-м… олух ей навредил! Вампир должен был просто устранить вас, Александр. Только вас одного. Тихо. И без свидетелей, как обычно это заведено в подобного рода тёмных делишках. Но… как любят говаривать, поднимая белый флаг, французы - се ля ви!

Я старался сохранять спокойствие. Он ведь для чего-то всё это говорил? К чему-то же он вёл этот свой словесный поток! Зачем-то, в конце концов, он меня сюда вызвал!

— Не имею ни малейшего понятия, каким таким чудом вы сумели одолеть опытного вампира. Допускаю, что слухи о подобных вам отчасти правдивы, впрочем, это не имеет особого значения. Пусть это останется вашей маленькой тайной. Но! Сей факт показывает вашу… м-м-м… способность бороться, если угодно. Желание жить даже наверное. Вы же хотите жить, Александр?

— А вы? - огрызнулся я, не найдя ничего лучше.

— О, конечно, конечно! Жизнь, в этом её проявлении, по большей части прекрасна! Но я о другом. Вы заинтересовали меня, молодой человек. Не славную нашу Семью Супербиа, да гремит она в веках, нет. Меня лично. Антона Павловича Разумовского. Отдельно взятого пожилого человека, который хочет… вам помочь, - последнее он доверительно прошептал, для большего эффекта пару раз кивнув. - Я ведь понимаю, каково вам. Вы наверняка страдаете от того, что больше не можете лицезреть свою Офелию. Что не можете водить прекрасную девушку в кино и рестораны. Касаться её нежных уст… Ах…

— Антон… Павлович, - его отчество я показательно из себя выдавил. - Вы уже дважды сказали, что готовы и даже хотите помочь. Признались, что пытались меня убить и намекаете, что Ксения - прекрасный рычаг давления. Я всё это понял, поверьте. Но время идёт, а наш разговор всё там же. Что вам от меня нужно, скажете или нет?

— Неплохо, неплохо. Но над дикцией я бы ещё поработал, - декан поглядел на меня, словно бы я сдавал ему зачёт. - Итак, снова к сути. Ну что ж, извольте. В нашей Семье случилось неприятное, знаете ли, недоразумение в виде сбежавшей девушки. Алина Салахутдинова, вам знакомо сие прелестное создание, так ведь? - я кивнул и он продолжил. - Надумав себе лишнего, юная особа наломала таких дров, что многим и не снилось! Вы, Александр, а конкретно ваше нынешнее положение, тоже ведь результат её необдуманных действий! Так вот. Если коротко, то Семья хочет её возвращения. Кое-кто… расстроен её демаршем. Кое-кто важный. Алине полагалось жить в Токио и управлять сетью закрытых заведений весьма щепетильного толка. О, не подумайте чего дурного, молодой человек! Семья Супербиа не держит притонов! У нас иная… стезя.

Почти весь его монолог я сидел и соображал, кто же он такой. Очередной адепт, только напичканный Именами и пресыщенный властью, или всё-таки самый настоящий демон. Я ничего не ощущал, слушая его. Ничего особенного, то есть. Хотя в самом начале надеялся, что если Разумовский таки демонюга, то я смогу это каким-то образом определить.

— Я так понимаю, выбор у меня небольшой.

— Отнюдь! Человек же тем и силён! Свободой воли, наличием у него выбора! Другое дело, что вы уже не человек, Александр… - его глаза вдруг полыхнули белым, прямо как тогда у Иосифовны, только что укравшей Пламень у слишком гневливой автоледи. - Собственно, это-то и делает вас интересным для меня лично. В отличие от Семьи, я больше не хочу вашей смерти. И даже готов предоставить некую награду, опять же на выбор, если вы, молодой человек, удачно выполните одно моё поручение.

— Какое поручение, товарищ демон? - я призвал всё своё самообладание, когда посмотрел в кипящие Пламенем глаза.

Разумовский рассмеялся, уронив голову на сложенные на трости руки. Его смех в какой-то момент расщепился и стал звучать будто бы хором. Как если бы голосу Разумовского негромко вторили двое: некто юный и противно-писклявый и кто-то басовитый, которому для всякого звука уже давно требуется побольше воздуху. Но длилось это очень недолго.

— “Товарищ демон”! Ну надо же! Я назову так одну из своих сатирических пьес, обещаю! - просмеявшись, он перевёл дух и, посмотрев на меня, вдруг посерьёзнел. - Я хочу, чтобы вы вернули Алину. Вы, Александр, да-да, вы. Думаю, о своей заинтересованности в исполнении сего поручения вы догадаетесь и без нудных разъяснений старого ворчуна. Но! Было бы нечестно с моей стороны только угрожать вам! Посему скажу вот что: я дам вам своё слово, что с головы Ксении не упадёт ни один светлый волос. Никогда. И никто. Не сможет. Её. Обидеть. Пока сильна Семья Супербиа. Если вы, конечно, справитесь.

Демон снова открыл бар и достал одну из мензурок с арабской вязью. Откупорил, налил немного в бокал, что был тут же, поболтал белое медленное горение и втянул носом аромат. Разговор ещё не был закончен, и потому я сидел и просто наблюдал за его действиями, ощущая не страх даже от столь близкого к себе нахождения действительно потустороннего существа, а скорее некое оцепенение.

— Зря отказываетесь, молодой человек. Поверьте, я знаю, что говорю. Такого, быть может, вы уже и не испробуете, - Разумовский вернул своим глазам человеческий вид и, оттопырив мизинец, отпил Пламени. - М-м-м… восторг! Это вам не коктейльчики, знаете ли, по клубам сосать! Это - искусство! Неповторимый вкус и ни с чем не сравнимый аромат! Вам интересно, почему?

Я ведь действительно чувствовал, что Пламень в бокале демона кардинально отличался от всего, что я пробовал ранее. Если сравнивать его с тем же алкоголем, то в руках Разумовского сейчас горело старинное чудесное вино, которого больше нет в мире и уже не будет, в то время как я пил только пивко да дешёвую настойку.

— Я с удовольствием послушал бы, Антон Павлович, но… - я позволил себе театрально длинную паузу. - Хотелось бы узнать все варианты наград, о которых вы говорили.

На лице декана скользнуло удивление. Сложно было понять, играл ли он.

— Неужто для вас существует что-то важнее безопасности Ксении?.. - картинно развёл руками он.

— И всё же.

— Ну хорошо. Воля ваша, молодой человек. Сейчас вас не ищет полиция, потому как Семья позаботилась о том, чтобы для силовых структур людей вы перестали существовать. Лишнее внимание Ордена никогда не шло на пользу делам. Я же в силах обеспечить вам индульгенцию перед самой Семьёй Супербиа. Это, правда, навлечёт на вас гнев Семьи Ира и, возможно, ещё некоторых Семей, но…

— То есть, если я выберу безопасность Ксении, то проблемы с вами, - я сделал неопределённый жест рукой, показывая, что имею в виду не его лично, а всех Супербиа, - никуда не денутся. Я правильно всё понял?

— Хм… В вашем замечании есть соль… Но, позвольте, позвольте, - взбудоражился декан, будто до него кое-что дошло мгновение назад. - Вы что, торгуетесь со мной?!

Если быть откровенным, то и в мыслях ничего подобного не возникало. Я, естественно, в любом случае выбрал бы Ксюху, а о Семье спросил по-большому счёту из чистого любопытства. Хотя прекрасно понимал при этом, что рано или поздно Семья до меня доберётся. Чтобы выжить, я должен был уметь лавировать в непростых условиях новой реальности. И этот разговор вполне мог стать отличным стартом.

— Ну хорошо. Вы мне симпатичны, давайте назовём это так. В случае удачного исхода, я обещаю в том числе и избавить вас от преследования Семьёй. Думаю, этого уже более чем достаточно, - Разумовский говорил с некоторым раздражением, прямо-таки демонстрируя, что я его вынудил расширить своё предложение. - Это моё заднее слово. Что скажете?

За всеми его обещаниями крылось нечто большее, чем озвученное желание вернуть Алину обратно в Семью. Я чувствовал, что интересен Разумовскому куда больше, чем он хотел показать. И нетрудно догадаться, почему и в чём. Я был гомункулом, своего рода ошибкой в отлаженном за долгие века демоническом механизме, вращающем планету. Ошибкой для этой самой планеты наверняка не заметной и ничтожной. Но вопрос появления которой стало традицией решать кардинально.

— Скажите честно, это же самоубийство, ведь так?

— Почти наверняка. Алину, насколько мы понимаем, забрал Орден. А пробраться к ним будет даже сложнее, чем в драке один-на-один убить натасканного на устранение вампира.

— Почему я?

— Потому что вы, молодой человек, не состоите на балансе, если угодно, - пожал плечами Разумовский. - Вы не член Семьи, и вас, конкретно сейчас, потерять не жалко. Такая степень честности вас устраивает?

— Вполне, - стиснул зубы я.

— Знаете, а ведь вы в своём роде уникальны даже. Вам же наверняка сказали, что гомункулы никогда не жили дольше одного года. Наиболее удачливым в этом вопросе был Анри Анжуйский, пронырливый француз, который, к слову, пользовался большой популярностью у молодых и не очень ведьмочек, - Разумовский заговорщически подмигнул. - А говорили ли вам, молодой человек, что даже этот самый долгожитель Анри так и не сумел заиметь больше одного Имени? У вас, так понимаю, их уже два. Что ж, это, знаете ли, похвально! Кто знает, возможно, и последнее, третье вы сумеете раздобыть… И тогда, того и гляди, Семьи посмотрят на вас уже не как на досадный брак, а как на потенциального союзника, полезную фигуру, чья лояльность в разыгрываемой партии могла бы склонить чаши весов в любую из сторон. Ну, это я так, в качестве размышлений говорю, - он погладил пальцем округлый крюк трости. - Подумайте над этим на досуге. И, кстати, наша с вами дорогая Ксения! Она ведь тоже уникальна! У девушки большой талант, знаете ли! Такой техники игры добиться может фактически каждый - будь в качестве инструмента её излюбленная виолончель или куда более популяризированная скрипка. А вот выдать в нотах живой огонь, задеть смычком нерв, вскрыть им душу… нет, мой друг, это дано лишь единицам, - и декан продемонстрировал свой бокал, в котором, вероятно, и горел Пламень такого человека.

Разумовский прикончил белый огонь, смачно причмокнул губами и одним пальцем разгладил свои аккуратненькие усики. Я же в красках представил, как вместо этой ухмылочки оставляю ему на лице кровавое месиво.

— Где мне искать Алину? - почти машинно спросил я. Держать себя в руках давалось с огромным трудом. Этот старый хрыч только что почти в открытую сказал, что именно ждёт мою Ксю, если я потерплю неудачу!

— Вы всерьёз полагаете, что я дам вам точный адрес? Не разочаровывайте старика! - подвижные брови Разумовского отыграли всю глубину его возмущения. - Я, знаете ли, молодой человек, в этом городке один-одинёшенек. И не могу знать всего. Проявите смекалку! Вы же не ограничены во времени - я вас не тороплю! Разве что… Алина может не дожить до вашего спасительного появления на белом коне. Это да, такой риск более чем возможен. И, кстати, она девочка смышлёная, и первым делом устроила так, чтобы мы не сумели её отыскать доступными нам методами. По той же причине нам и сейчас не известно её местонахождение. Возможно, стоило бы выяснить что-то об этом, начать с её способа маскировки, не находите?..

Алина имела обширное тату, которое со временем исчезало. Поняв намёк, я открыл тяжеленную дверь “мерса”.

— Не говорю вам “прощайте”, молодой человек. Скажу оптимистичное “до свидания”! - очень даже по-стариковски мило улыбнулся демон и, выглянув вдруг мимо меня на улицу, сморщился. - Надо же какая безвкусица! Эта аляповатая подсветка совершенно не к месту на таком прелестном фонтане! Нужно исправить это преступление, благо, старому ворчуну есть кому позвонить в администрацию…

Я вышел из машины, которая неожиданно тронулась и без помех вклинилась в ночной уже трафик центра города. Я был опустошён. Ощущал себя так, словно бы несколько часов простоял под водопадом, отчего в голове остался только сплошной шум.

Наверное, я сошёл с ума, раз доверяю данному демоном слову. Но что-то мне подсказывало, что любой другой вариант развития событий был бы куда хуже для нас обоих. И сквозь гулкий шум в голове проступала одна, недвижимая как скала, мысль.

Я никому не позволю ей навредить.

Никому.