Пасынки Луны. Часть 2

Глава 14

в которой я до поры держу строй

Увы, кричать «Виват!» и швыряться головными уборами было совсем не ко времени. По двум причинам.

Первая – это цена, которую нам пришлось заплатить за… ладно, назовем это победой: все ж таки покамест Первопрестольную мы отстояли.

Потери были велики. Из девятисот сорока семи дееспособных магов уровнем выше мастерового, которыми располагало убежище этим утром, погибли триста восемнадцать, и еще под две сотни были серьезно ранены. Для понимания: Даня Гагарин потерял в бою правую руку, и это считалось легким повреждением – он все еще мог сражаться левой, а утраченную конечность целители обещали ему вернуть за неделю – ежели, конечно, у них будет время на необходимые процедуры. А «тяжелые» – это те, кто сейчас лежал без сознания или погруженный в наведенный сон.

Мне и моим друзьям повезло: все мы остались живы и большинство – относительно невредимы. Про молодого князя я уже рассказал. Мы, четверо «штабных» – понятно: до нас битва даже не докатилась. Невероятно посчастливилось Милане: находясь, по сути, в самой гущи сражения, она каким-то образом ухитрилась не получить ни царапины. Уцелела и ее Пири, которую Воронцова, выкачав, отослала со стены еще до прорыва китайцев в кремль. А вот Настя Любомирская, всего-то на несколько минут высунувшаяся из подвала башни, чтобы поделиться маной с кем-то из защитников, из-за близкого разрыва файербола лишилась уха и едва не ослепла на левый глаз. Зрение ей, впрочем, уже восстановили, а вот с остальным велели обождать: не к спеху, мол.

Досадно получилось с Цой. В лазарете Диана не отсиживалась – несколько раз поднималась на стену, помогая там раненым. И всего-то отделалась парой небольших ожогов! Но когда битва уже стихла, столкнулась на площади нос к носу с подростком, потерявшим в бою обоих родителей. Мальчонку, должно быть, переклинило и, увидев азиатское лицо (это при том, что в рядах китайцев было полным-полно вполне себе славянских физиономий), он атаковал нашу хабаровчанку с обеих рук – не посмотрел ни на жандармский мундир, ни на идущего рядом с девушкой гвардейца. К счастью, силенок у паренька по малолетству оказалось немного, но закрыться кореянка не успела – и отправилась в собственный лазарет уже пациентом. Теперь она лежала в той самой палате, откуда утром выписали Любомирскую – правда, не одна и не в кровати, а прямо на полу, в компании еще шести или семи раненых.

Как бы то ни было, Цой выжила и рано или поздно должна была вернуться в строй. Многие и многие другие навеки сошли в Пустоту. При взрыве в Александровском саду погибла княжна Орлова – вместе с мнимой кузиной Ярославой их буквально разорвало на куски. Был убит и отец Виктории, князь Григорий. Пали и многие другие из тех, кто принимал участие в позавчерашнем совещании у Александра Руслановича – князь Юсупов, граф Кречетников, молодой граф Салтыков… Встретили смерть командующий гарнизоном поручик Терентьев и возглавившая атаку засадного полка штабс-ротмистр Поклонская. Среди тел, которые сносили на одну из кремлевских площадей, я узнал своих бывших соучеников по Федоровке – Вострякова, Самойлова и Журавлеву – а также соседа по комнате в казарме, второкурсника Захара Сколкова.

Кадеты, жандармы, гвардейцы, отставники, ополченцы-штатские… Мужчины, женщины, отроки – самому юному из не переживших боя, мальчику в казенной епанче не по росту, на вид не было и двенадцати лет…

Да, уплаченная Москвой цена оказалась ужасающа, но хуже того – она покамест была вовсе не окончательной. Китайцы ни духа не убрались в свою Поднебесную! Лишь откатились за пределы досягаемости со стен – к Большому театру и Третьяковской галерее – где теперь спокойно перегруппировывались, подзаряжались от «бурдюков», зализывали раны. И их по-прежнему было куда больше, чем нас – да еще и подкрепление подтягивалось. Не оставалось никаких сомнений, что новая атака на кремль является лишь вопросом времени.

Которое – время – мы использовали, как могли. Целители раз за разом сливались в ноль, возвращая в строй раненых. Люди майора Артемьева – сам Алексей Михайлович лежал в бреду в лазарете – возились в провале, силясь навести новую заплату. В хранилище проводили ревизию артефактов – все, что хоть мало-мальски годилось для обороны, направлялось прямиком на стены. Князь Хилков, снова переключившись на вопросы внутренней безопасности, выявил группу переметчиков из числа купцов, сговаривавшихся открыть ворота китайцам…

Мы с Машкой по очереди дежурили в штабе, ведя наблюдение за противником – из-за духоловок вокруг крепости наши фамильяры снова работали строго в паре. А Светка с Юлькой держали портал со Старой Ладогой. К Романову из Первопрестольной переправляли детей, предварительно откачав у них на нужды города ману до последнего мерлина, а назад Светлейший князь прислал нам несколько специалистов по артефактам и небольшой отряд добровольцев, в составе которого неожиданно для меня оказались княжна Багратиони. Вот уж не думал, что кроме Светки и Насти спасся еще кто-то из девиц «царской дюжины»!

Раз уж зашла речь о других убежищах: за исключением не продержавшегося и получаса Нижнего Новгорода, так и не согласившегося принять помощь от Москвы и Старой Ладоги, все они устояли. В каком-то смысле, положение там нынче было даже получше нашего – городские стены нигде более не были повреждены, а китайцы теперь перетягивали часть своих ранее рассредоточенных по периферии войск к Первопрестольной. Однако было ясно: падем мы – не удержаться и остальным. Тем не менее, какую-никакую подмогу в Москву сподобились прислать только Романов и князь Глеб Шуйский, засевший в Тмутаракани. Остальные, как видно, посчитали, что сил у них и у самих в обрез.

Наши шансы отразить новый штурм Ди-Сы оптимистично оценивал как один к шести. Петров-Боширов подобных цифр не называл, сказал лишь:

– Должны же эти китайцы рано или поздно закончиться! Так что не дергаемся, попусту не геройствуем, спокойно выбиваем их одного за одним!

Ну а Милана, отправляясь на стену, высказалась просто:

– Ляжем тут все, это уже ясно.

– Предвидение? – хмуро поинтересовался у нее я.

– Ну… – протянула молодая графиня. – Помнишь же, чухонец: пророк я та еще… Но знаешь, что мне сегодня с утра мерещится? Будто Пири обрела свободу! А для холопа вроде нее одна свобода – в Пустоте. Но сейчас моя Пири в подвале под Грановитой палатой, сидит слитая. Если уж китайцы прорвутся туда – значит, нас никого уже нет…

– Так, может, она накопит ману и придет на стену? – предположил я.

– Ману, ради которой будет смысл ее дергать, Пири и к утру не накопит, – покачала головой Воронцова. – Не думаю, что китайцы станут столько ждать…

* * *

Как минимум по части сроков, Милана оказалась совершенно права: враг подступил к кремлю уже через каких-то полчаса после нашего с Воронцовой короткого разговора.

На этот раз китайцы сразу ударили всей силой в ту жалкую пародию на заплату, что успели натянуть в проломе наши эксперты по артефактам. И после считанных минут обстрела связывавшие два куска стены редкие золотистые нити полопались – на сей раз даже без какого-то громогласного звука, просто взяли и тихо угасли. Короткий навал – и китайцы, в буквальном смысле по трупам, своих и наших, второй раз за день ворвались в убежище.

Все случилось настолько быстро и буднично, что даже не верилось. Поток китайцев распался на три рукава – один устремился налево – к Оружейной палате, второй – прямо, к Большому дворцу, третий – к нам, на Ивановскую площадь. Петров-Боширов снова повел навстречу врагу резерв – куда менее многочисленный, чем в прошлом бою. Похоже, ротмистр и сам понимал, что это конец – нам, «штабным», было велено сворачиваться и отступать к Арсеналу – прикрывать эвакуацию из Москвы детей и раненых: свой портал Светка с Юлькой еще держали. В общем-то, бессмысленное дело: в Старой Ладоге наши беженцы станут лишь обузой, да и сам Романов едва ли протянет долго, когда китайцы, сокрушив Первопрестольную, возьмутся за него всерьез, но приказ есть приказ…

Впрочем, как бы то ни было, до Арсенала мы все одно не добрались: со стороны Оружейной палаты что-то гулко ухнуло, и Ди-Сы поведал мне, что несанкционированные порталы в кремле больше не под запретом: китайцы не то вовсе уничтожили, не то серьезно повредили блокировавшую астральные переходы систему артефактов. Серебристые прямоугольники тут же принялись возникать вокруг нас дюжинами. Несколько мы сбили, но из остальных толпами повалили «уникорнисы», «утки-мандаринки» и «серые сколопендры». Встав спиной к спине, я, Машка, Хилков и поручик Прозоров подняли щиты и приготовились принять последний бой.

– Держим строй! – скомандовал позади меня Иван Иванович.

Впрочем, это и так было ясно.

Самое обидное, что на нас даже не особо обращали внимания. Нет, человек десять «морских коньков» во главе с «уникорнисом» добросовестно принялись бомбардировать нас файерболами, но остальные китайцы, очевидно, действуя по какому-то заранее выработанному плану, методично растекались по площади, блокировали переулки, врывались во дворцы… Одиночек-сопротивлявшихся безжалостно уничтожали, тех, кто поднимал руки – находились и такие – тоже, впрочем, чаще не щадили.

А порталы все продолжали и продолжали открываться – правда, теперь чуть реже. Из одного из них выскочил рослый – в добрую сажень – голем, покрутил из стороны в сторону угловатой глиняной башкой с по-азиатски узкими глазками – и деловито потопал в наш сторону. Духи астрала, против этих истуканов ведь даже бесполезны щиты!

Я ударил голема кукишем, но вышло у меня второпях несильно – тот даже не покачнулся. А прежде, чем я успел повторить атаку, поручик Прозоров слева от меня прохрипел:

– Маны, к духам! Я почти пустой!

Когда он только успел слиться – в штабе же торчал?! Может, сам с кем поделился?

Почти рефлекторно – еще в Федоровке Корнилов приучил нас реагировать на такой запрос, не задумываясь – я расслабил пальцы и протянул руку офицеру:

– Держите!

Четыре сотни мерлинов перетекли поручику.

А тем временем голем поравнялся с одним из обстреливавших нас «морских коньков»… И внезапно стремительным движением свернул китайцу шею – тот даже не успел понять, что произошло! А другой голем, выскочивший из портала вслед за первым, уже расправился с «уникорнисом»! Третий глиняный истукан расшвырял бросившихся к нему аж четверых китайцев, а подвернувшегося пятого просто втоптал ножищами в брусчатку…

– Я не поняла, расписные чурбаны за нас, что ли? – недоуменно выдохнула справа от меня Машка.

– А за кого же еще? – из только что открывшегося портала, в клубах сизого дыма – будто бы там, в астральном тоннеле, полыхал неслабый такой пожар – выпрыгнула девица в восточных одеждах, в которой я с немалым удивлением узнал Инну Змаевич.

Стоп, стоп, стоп, она же у нас как раз Мастер големов!

– Мои глубочайшие извинения, что мы так долго, – из-за спины моей бывшей сокурсницы с пылающей катаной в руке показался Ясухару Тоётоми собственной персоной. – Но у вас закрыто было – мы уж стучались, стучались… Банзай! – огненный меч снес голову неосторожно сунувшемуся к японцу «морскому коньку».

– Ура! – закричала Машка, разрывая наше утлое каре и яростно бросаясь на оторопевших китайцев.

Отставать от нее я не стал.