Патрульный

Глава 11

Где-то через час похолодало, поднялся ветер. Размокшая под дождем земля теперь прихватывалась ночными заморозками, но все равно было промозгло и сыро. По узкой дороге, которая соединяла оставленную позади Ухабицу и раскинувшиеся впереди Хомутки, скакал странный с виду отряд.

Из всех звуков в округе слышался лишь конский топот, позвякивание и скрип снаряжения. Всадники молчали, сосредоточившись на дороге и своих тяжких думах. Впереди, в центре и позади отряда ехали люди с фонарями, чтоб хоть как-то освещать дорогу. Темное небо, затянутое сплошь тучами, скрыло и звезды, и свет Пьорры, который немного, а скрасил бы столь мрачную процессию. Несмотря на темную ночь и пробирающий до костей ветер, который заставлял плотнее укутываться в плащи и на глаза надвигать шляпы, всадники старались не сбавлять темп. За ними поскуливая, но стараясь не очень отставать, бежали собаки.

В такую погоду Кальвадос только радовался тому, что носит очки, к тому же гномьей работы. Сейчас в отличие от остальных его глаза защищены от ветра и не слезились.

Они уже давно не шли по следу, все указывало на то, что чернокнижник станет искать следующую деревню или другое скопление большого количества народу. Да и след вел куда-то в поля. Он либо пытался сократить путь, либо желал остаться незамеченным, а в стороне от дороги это проще сделать, чем на ней.

При всем желании догнать этого поганца ир Гролс не мог в данной ситуации позволить себе сокращать дорогу — по наезженному тракту лошади быстрее скачут и не рискуют оступиться в нору или запнуться о камень в такой темноте. Причем в полях земля уже изрядно размокла. Приблизившись к храмовнику, глава Триззумского отдела обсудил пока имелось время, их возможные действия при встрече с деревенскими. Это еще с Ухабицей прокатит версия с эпидемией, там не осталось, кому объяснять, что на самом деле случилось.

Проехав через деревянный мостик над узкой неглубокой речушкой, в спешке несущей свои бурлящие воды, чтоб возможно слиться с Каменкой, едущие впереди всадники высветили через несколько десятков метров боковую дорожку.

— Ир Гролс, в той стороне мельница, будем проверять? — спросил Варлик, когда они подъехали к повороту. — У меня жена из этих мест, — тут же объяснился он на немой вопрос начальника, откуда ему известно о мельнице.

— Да, думаю, отсюда начнем, — быстро решив, согласился ир Гролс, долг обязывал осмотреть все жилища.

В давние времена в родном мире Кальвадоса существовало суеверие, что колесо водяной мельницы крутят черти. Конечно, воздействие воды на мельничное колесо и отсутствие чертей потом доказали. Но сейчас, в этой тишине, в которой даже журчанье воды слышится приглушенно, он задумался об этих самых чертях...

Вскоре дорога пошла под уклон вверх и фонари высветили темное двухэтажное здание старой мельницы с пристройками. Здесь ручей ниспадал с каменного пригорка, и вода сверху поступала на лопасти небольшого колеса, но сейчас оно не двигалось. Здесь шум воды немного нарушал давящую на людей тишину, казалось, ее журчанье говорило им: «Ничего не изменилось, тут все спокойно...»

Но отсутствие света на самой мельнице и в доме неподалеку как раз говорило об обратном. А уж то, что их никто не вышел встречать...

По тихому приказу ир Гролса патрульные спешились и пошли осматриваться. Кальвадос последовал их примеру, да и надоело мозолить зад в седле. Через пару минут Хогл, замешкавшийся у колеса, окликнул своего десятника. Заинтересовавшись, парень тоже туда пошел.

Зрелище Кальвадосу предстало не из приятных, хоть и не столь ужасающее как развороченные демоном тела сослуживцев. Между лопастей, головой вниз лежало тело женщины. Помимо сломанной шеи у нее, вероятно, и позвоночник сломан, руки неестественно выгнуты, кое-где торчали наружу обломки костей.

— А ну-ка ребята, давайте вытащим, не хватало еще потом людям зараженную водицу хлебать, — Окриз подошел ближе и стал вытаскивать труп.

«Надеюсь, я не подхвачу простуду или на худой конец воспаление легких. Вот будет комплект к сломанным ребрам!» — невесело усмехнулся Кальвадос, пока он помогал им, то успел немного промочить ноги. Закончив и вернувшись к оставленным лошадям, парень осмотрелся — не видать ли рядом Чертовки. Да видать демоница натанцевалась со смертью в Ухабице и сюда не спешила.

Взяв фонарь, Кальвадос дальше пошел осматривать подворье на наличие «обманок». Донесшийся из жилого здания возглас одного из патрульных его отвлек и, решив, что во дворе уже ничего примечательного не заметит, парень пошел к дому. В сенях он обо что-то споткнулся — тут все перевернуто, будто черти хоровод устроили. Переступив через валяющееся ведро, какие-то тряпки и метлу Кальвадос вошел в комнату. Наличие печки, длинного стола и нескольких подвесных шкафчиков (как нынче принято для большего удобства) дало ему понять, что это и кухня и столовая одновременно. Здесь уже над чем-то сгрудились пяток патрульных, Гурнс и Пиррэт Гролс.

Тени от фонарей и ламп колебались на стенах, скользили по мрачным лицам присутствующих и нависали над двумя лежащими телами — два здоровых мужика, сцепившихся вместе. Они так и умерли с перекошенными от ярости и боли лицами.

Тот, у кого была длинная уже почти седая борода, держал сомкнутые руки на горле другого мужика, более молодого и с залысинами. Плешивый же с выпученными глазами, вывалившимся языком и синим лицом держал одну руку на рукояти воткнутого в тело противника ножа. Драма разразилась нешуточная, пока бородатый его душил, он успел нанести несколько ударов ножом. Пришлось приложить некоторые усилия, чтоб разъединить тела: они уже успели остыть, а одежда присохла от напитавшей ее крови бородатого.

Когда их отдирали друг от дружки, Кальвадоса от этого вида замутило и он пошел на свежий воздух. А эти искореженные ненавистью и болью лица, вполне возможно, пополнят его коллекцию ночных кошмаров.

Вообще ночка у них еще та задалась — все трупы да трупы...

Работы на мельнице оказалось не так много, как в Ухабице: помимо женщины в колесе и двух сцепившихся мужиков нашли еще молодую женщину да старого слугу. Тоже все не своей смертью умерли. Сложив трупы во дворе и дав приказ зажечь погребальный костер, ир Гролс пошел к лошадям, тут уже нечего делать. Нацепив на найденные в сарае грабли, Кальвадос поставил один из оставшихся после Ухабицы знак мора перед въездом во двор мельницы.

Деревня, к которой лежал их путь, была побольше оставленной позади. Пока ехали, Варлик Кру рассказал о Хомутках все, что помнил из рассказов жены. А у нее тут оставался старый дядька. Она его уже давно не навещала, хотя вроде путь не такой уж и далекий, но регулярно пересылала немного денег, родня как-никак. Печально будет, если и он погиб, жена опечалится, мать-то с отцом у нее давно померли.

В эти долгие минуты пока Варлик рассказывал о деревушке да вспоминал родственника, те патрульные у кого имелись семьи и дальняя родня тоже задумались — а как они там? Не пришла ли беда и к ним в дом? Сейчас коренные и те выходцы, кто успел обзавестись в империи семьей, немного завидовали тем, у кого близких тут нет — у них меньше причин для переживаний. Кальвадос пока не обзавелся на Варидии ни женой, ни невестой. Но он переживал сейчас за весь Триззумский отдел. Как же ему не хотелось повторения той бойни на Черной поляне, как уже успели окрестить патрульные то злосчастное место с алтарем в лесу.

И вновь их встречали темные окна домов, поскрипывая распахнутыми ставнями и полуоткрытыми дверьми. Кое-где во дворах жалобно скулили собаки. Те, что бежали позади отряда, услышав эти звуки, завыли в ответ. Пришлось ехавшим сзади всадникам приструнить их — впереди невесть что творится, а они лишний шум подняли. На удивление собаки враз послушались и смолкли.

Внутренне приготовившись к самому худшему и ожидая увидеть такое же зрелище как в Ухабице, Кальвадос напрягся. На этот раз ир Гролс не давал команду рассредоточиться, ехали на коротком расстоянии друг от друга. В этом селе в центре должен находиться Сидус, обелиск Единого, как сказал Варлик Кру и поэтому глава отдела решил вначале направиться туда.

Проезжая с отрядом по одной из улочек деревни к центру, Кальвадос вздрогнул от звука покатившегося со звоном пустого ведра во дворе слева. На всякий случай он вытащил из кобуры пистолет и проверил, как достаются бутылочки с освященной водой. Хорошо, если это шумела дворовая собака или еще какая-нибудь домашняя живность. А если нет? Тогда лучше быть начеку. Те же самые предосторожности сделали и другие патрульные — не он один услышал этот звук.

Обернувшись, Кальвадос попытался разглядеть как ведут себя собаки, но в колеблющемся свете фонарей и танце теней у него это не получилось. Не скулят и не воют и то ладно, может тут и не так опасно, как ему кажется, хотя холодок по спине прошёлся. На поведение Зонтика он сейчас не обращал внимание, инги сидел, не высовываясь из своего кармашка. А это могло в данный момент означать два варианта — либо он настолько боится, либо не чувствует иномирного присутствия.

Пока они не спеша продвигались, постоянно будучи начеку и ко всему прислушиваясь, свет фонарей не единожды выхватывал из темноты улицы трупы: то в полуоткрытых воротах кто-то валялся, то прямо на дороге. Плохой знак. Пока въезжали на околицу, видя темные окна, Кальвадос надеялся, что жители Хомутков просто спят, все-таки сейчас глубокая ночь и до рассвета пара часов есть. Напрасные надежды... Сглотнув внезапно вставший в горле ком он постарался смотреть лишь вперед.

Вначале ир Гролс подумал, что ему показалось, когда еле видный свет впереди за поворотом дороги стал ярче. На всякий случай он отдал команду полной боевой готовности, разделил отряд и первую часть послал галопом вперед. Второй отряд двигался в нескольких десятках метров позади и в случае чего должен прикрывать первых.

Выскочив на деревенскую площадь, всадники осадили коней. Столько света здесь было отнюдь не от полыхающего пожара, как успели некоторые подумать. В центре, у обелиска Единого стоял преклоненный мужчина в запачканных и кое-где оборванных желтых одеждах. Вокруг храмовника собрались, по всей видимости, выжившие жители деревни — плачущие женщины и дети, несколько угрюмых мужчин, трясущиеся от ужаса старики. На первый взгляд — меньше половины людей здесь живущих. На земле стояли прикрытые от ветра масляные лампы, люди держали в руках наскоро сделанные факела. Их огонь отражался в гранях кристалла, что давало гораздо больше света.

— Слава Единому! — увидев служителя, обрадовался дэум Куно. — Свет оградил их сегодня от тьмы.

Услышав приближающихся всадников, деревенские жители, кто сидел, повскакивали. Мужики набычились и схватились за топоры и дубины, готовые в случае чего защищать односельчан. Однако заметив, что с отрядом до зубов вооруженных людей едет и служитель Единого, вздохнули с облегчением и опустили свое оружие.

— Вы очень кстати прибыли! Жаль, что раньше не получилось, — поднявшись с колен и оставив молитвы, сказал вместо приветствия деревенский служитель. — Я дэум Тэррно, староста мертв, здесь все, кто успел добежать и кого мы смогли вызволить.

— Нам тоже очень жаль, что не поспели вас оградить от этой напасти, — печально ответил ир Гролс. Все же то, что в этой деревне кто-то остался жив, принесло ему немалое облегчение.

— Но мы сделаем все возможное, брат в Свете, чтоб теперь вы чувствовали себя в безопасности, — добавил дэум Куно и представился.

Деревенские постепенно успокаивались, прислушиваясь к разговору своего служителя и приезжих. И хоть это были чужаки, но наличие оружия и жетонов, указывающих на принадлежность к имперской службе, немного отгоняли их сегодняшние страхи. Да к тому же раз божественная длань направила сюда храмовника высокого сана, значит, Единому не безразличны человеческие жизни и их молитвы услышаны.

— Что здесь произошло? — На правах старшего спросил дэум Куно, спешиваясь с коня. Ир Гролс тем временем отдал приказ десятку Окриза окружить людей, предусматривая возможную опасность, а десяток Гурнса послал осмотреть дома той улочки, по которой они въезжали в Хомутки. Помня о том, кого они ищут и чего следует опасаться, он не хотел разделять людей на слишком мелкие отряды.

— Безумие, безумие пришло в наши дома этим вечером! В людей вселялась тьма, многие в одночасье сошли с ума и принялись убивать своих односельчан, жен и даже детей, словно бешеные звери. Я тоже слышал, как тьма говорила со мной, пыталась сбить с пути служения Единому. Божественный свет защитил меня — я как раз совершал вечерние молитвы. В мой дом ворвался ир Волиф, уж не знаю, что за зуб на меня он имел, но он явился с топором! Только чудом избежал я смерти и вырвался на улицу, — во время рассказа местного храмовника выжившие согласно кивали головами, в Хомутках между жителями не всегда все было гладко (впрочем, как и везде, учитывая природу людей), но никогда не доходило до смертоубийства.

Услышав, что люди избежали внушения темных мыслей благодаря молитвам, Кальвадос приблизился к ир Гролсу.

— Как мы и предполагали, есть способ защитить людей.

Глава Триззумского отдела согласился, но тут же дал знак ему помолчать. Дэум Тэррно продолжал свой рассказ, постоянно перебирая в руках нить с освященными кристаллами фламмы.

— Те, кого я смог собрать, — он обвел руками свою паству, — успели добежать сюда, и помочь людям из ближайших домов. Здесь у Сидуса, слыша безумные крики, мы истово молились и Единый защитил нас от помешательства.

— Вы не представляете, насколько ужасно бежать с дитем на руках и, оглядываясь, видеть бегущего за тобой с вилами мужа, — встряла одна из женщин со слезами на глазах.

— Даже будучи под защитой Сидуса мы все равно находились в опасности — сюда периодически подбегали безумцы, приходилось отгонять их не только словом, но и палками, — продолжил дэум Тэррно. Сейчас, когда подоспела помощь, его плечи опустились, спина ссутулилась и голос устало звучал над площадью. — Но самое страшное оказалось впереди, — подняв голову, он обвел взглядом приезжих. — Когда крики людей стихли, явилось ОНО. Это настоящее отродье Тьмы! В молитвах Единому я не слишком смотрел по сторонам, но успел заметить на грани света и ночной темноты силуэт чудовища... он огромен!

— Меня до сих пор трясет, как вспомню его рогатую морду...

— И я его видела... бедные наши дети!..

Вспоминая ужасы этой ночи, люди наперебой заголосили, пытаясь все сразу рассказать то, что они видели и слышали. Подняв руки, дэум Куно попросил их утихомириться, но даже когда сельский служитель продолжил рассказ, голоса не везде стихли.

— Мы долго слышали рев и топот чудовища, примерно часа полтора назад все стихло. Такие звуки доносились, будто он пол деревни сравнял с землей. Он то подходил, то вновь исчезал. Если, смотря на безумство своих близких и односельчан, никто из нас не решался выйти за пределы света и пойти за помощью, то после появления этого монстра преисподней тем более. Поэтому мы решили ждать восхода солнца, а потом уже попытаться что-то предпринять, при дневном-то свете сами понимаете, ночные кошмары не так страшны. Возблагодарим же светлое провидение, ниспославшее вас навстречу нашей беде, — закончил рассказывать дэум Тэррно и оставшиеся в живых жители Хомутков в благодарной молитве склонили головы, осеняя себя знаком Света. — А вы откуда? — вспомнив о приезжих, поинтересовался храмовник.

— Мы с братом Ургоном следовали как раз в Маренис. Путь неблизкий, ради безопасности на дороге мы присоединились к ир Гролсу и его отряду, — дэум Куно кивком головы указал на стоявшего чуть позади главу Триззумского отдела. — По долгу имперской службы их дорога тоже лежит в Маренис. Воля Единого направила нас сегодня через вашу деревню. Божественный Свет не оставит ваши души во тьме, а император не останется безразличен к вашим нуждам.

— Нам бы этот день пережить, что уж тут до императора, — хмуро подала голос одна тетка. — Детишки он голодные, да и холодно, чай не летняя ночь.

Обратив внимание на последние слова женщины, ир Гролс уже более внимательным взглядом осмотрел наскоро сооруженный лагерь. Зрелище действительно безрадостное: взрослые в основном прямо на земле сидят, детишки у кого на коленях, а где и на перевернутом ведре или небольшом камне. Мальчонка лет пяти до сих пор тихо всхлипывал, его обнимала девочка лет двенадцати, возможно сестра. Все кутаются любо в ту одежду, что на них была в момент бедствия, либо в ту, что успели раздобыть в этом хаосе, судя по красно-бурым пятнам на некоторых платках и кафтанах — снимали и с мертвых. Костра тут так и не развели — не из чего, а идти в темноте на ближайший двор за дровами в такой ситуации будет безумием. Лишь от нескольких факелов шло тепло, быстро рассеиваясь в ночи, и то многие уже догорали.

Вернувшись к своему коню, Пиррэт Гролс достал хлеб и вяленого мяса из припасов.

— Вот, разделите меж детьми, как обстановка прояснится, решим что делать со всеми вами, — сказал он, отдавая еду дэуму Тэррно. — Эй, Окриз, у тебя или ребят есть, что выпить покрепче? — Крикнул глава отдела в сторону патрульных.

Через пару минут десятник принес ему две малых дорожных фляги с крепким спиртным и еще еды. Ир Гролс отдал их деревенским, чтоб хоть чуток согрелись и успокоили нервы. Решив эту проблему, он вновь осмотрел пострадавших и решительно подошел к плачущему ребенку. Увидев, что к ним подходит суровый дядька, обвешанный оружием, да еще и командир большого отряда, девочка напряглась и еще крепче обняла мальчика. Ребенок же будто и не замечал ничего.

— Кошмар закончился, вы под защитой. Ну-ка, ты ведь уже большой, вытирай слезы, — положив руку ему на голову, тихо сказал ир Гролс. — С вами все будет в порядке.

Ребенок перестал всхлипывать и, размазывая по замурзанному лицу слезы, посмотрел на мужчину. Кальвадосу, глядя на эту картину вспомнилось, как ир Гролс и его утешал в первый день, когда он все-таки сорвался.

Хороший дар, полезный — умение даровать людям спокойствие и надежду.

Дэум Куно тем временем поговорив еще немного в сторонке с деревенским служителем, пошел с Ургоном осматривать и перевязывать возможные раны хомутчан. Кальвадос, потоптавшись на месте, решил тоже заняться делом и направился к ребятам Окриза, окруживших лагерь, не преминув при этом захватить ружье.

Наконец, когда уже ир Гролс вспомнил о посланном по дворам отряде и стал переживать, они вернулись. Как и после обхода Ухабицы лица у всех хмурые, руки со злости сами сжимались в кулаки.

— Что у вас? — поинтересовался глава отдела, отведя в сторону Гурнса.

— Как и в Ухабице, одни трупы, ворота пока нигде не открывали, может скотина выжившим пригодится. А так все чисто, никого...

— Угу, тогда давайте... — не успел ир Гролс послать отряд проверять следующую улицу, как через несколько домов чуть левее от площади что-то так грохнуло, что кони аж присели с перепугу на задние ноги, деревенские истошно завопили, а патрульные и некоторые мужики из хомутчан схватились за оружие.

— Черт... — начал было ругаться Кальвадос, чуть не выронив от неожиданности оружие, но тут же прикусил язык, потому как не стоило сейчас нечисть поминать, а в последнее время он стал малость суеверен.

Храмовники прикрикнули на голосящих женщин, еще не хватало истерики, тем более кто-то мог не выдержать напряжения и побежать искать укрытие в одном из домов, а это означало верную смерть. Дети сразу стихли, лишь глазенки испуганно поблескивали. Какое-то время люди напряженно вслушивались и, уже когда казалось, что все успокоилось, раздался рев.

В эту секунду Кальвадос успел подумать, как же им повезло, что въезжали в Хомутки с другой стороны — демон явно отлеживался в одном из домов или чего-то ждал. Кони от услышанного рева вообще взбесились, но на удивление не стремились вырваться из осветленного круга и умчаться куда подальше от опасности. Но это порядком навело новую волну паники — люди шарахались подальше от лошадей, боясь попасть под копыта, а так как места и так немного осталось в освещенном круге, то им пришлось сгрудиться в кучу.

— Гурнс, бери своих ребят, пусть Окриз даст тебе пяток своих, гляньте-ка, что там происходит, — махнул ир Гролс в сторону слышавшегося шума. — Окриз оставайся с остальными охранять местных, я попробую успокоить лошадей. Кто знает, что в той стороне находится? — раздав приказы, тут же обратился он к деревенским мужикам.

— На той улице плотник наш живет, дом старосты там еще, большие хоромы. Еще мельникова родня, дочка с семьей. А так, люд простой еще, но домов немного, — вызвался отвечать один из мужиков.

— А нам что делать, уважаемый? Может и я с ними, вдруг пригожусь? — внезапно напросился дэум Тэррно.

— А вам... — удивленно глянул ир Гролс на уставшего и еле державшегося на ногах деревенского служителя. — А вам молиться, как и раньше. Ваши люди в этом сейчас нуждаются не меньше, чем в горячей еде и теплом очаге.

Быстро проверив все ли взяли, отряд под командованием Гурнса двинулся навстречу опасности.

Кальвадос вначале немного растерялся — ему никто не отдавал приказы, о нем вообще будто забыли — ир Гролсу и так хватало забот, он сейчас успокаивал лошадей, дотрагиваясь до каждого животного, а применение дара, как парень знал по себе, требует немалых усилий. Сам же он сейчас являлся неконвентной боевой единицей и, немного подумав, решительно пошел за Гурнсом, здесь же и без него справятся — дэум Тэррно ведь рассказывал, что тварь бродила вокруг да около и не решалась подойти к людям, защищенным светом Сидуса и молитвами.

— Тьху, так ты с нами решил пойти? — дернулась от испуга спина замыкавшего отряд Шангора перед тем как он обернулся на звук шагов Кальвадоса.

— Ну да, еще одно ружье вам точно не помешает.

Повернув на улочку, отряд рассредоточился вдоль заборов, фонари притушили на самый минимум, так чтоб не упасть в темноте. Гурнс послал вперед своего сержанта. Гаэнаро являлся выходцем и как у многих иномирных у него развился особый дар. В нынешней ситуации даже не самое отличное «ночное зрение» пришлось весьма кстати. И если патрульные Триззумского отдела в курсе присутствия демона и примерно знали, где он может находиться, то хташ, возможно, не догадывался о том, что в его сторону направляется отряд с не очень добрыми для него намерениями.

Пройдя три двора, Гурнс отдал приказ остановиться. Прислушались, пару минут было так тихо, что можно услышать стук сердца, вой ветра поверх крыш домов да скулеж брошенной во дворе позади собаки. Во втором от них дворе что-то скрипнуло, а потом будто пара некрупных камней обвалилось со стены. Десятник дал знак двигаться дальше. Передвигались с еще большей осторожностью, но совсем избавиться от сопровождающих движение отряда звуков не получалось: скрип сапогов по подмерзшей земле, легкое лязганье снаряжения.

Ворота во двор оказались полуоткрыты. «Заходи — не хочу», — как подумал Кальвадос. И хоть он прекрасно понимал, что это жители дома в безумстве или в спешке удрать попросту не прикрыли дверь, но не отпускало чувство, что это приглашение в западню.

Пара человек осталась у противоположного забора, остальные стали по обе стороны от ворот, Гаэнаро же аккуратно заглянул во двор. Гномьи очки Кальвадоса, конечно, тоже вполне могли позволить рассмотреть подворье, но приобретенный дар все же получше изобретений.

— Ну что, рогатый там или как? — не выдержав неизвестности, Варлик несильно дернул рукав сержанта и хриплым шепотом поинтересовался об обстановке.

— Ш-ш-ш, не видно его, так что заходим, но аккуратно... — и Гаэнаро первым зашел во двор.

Хозяин дома явно в бедняках не ходил: свой колодец, обложенный камнем посреди двора, сейчас раскуроченный и обвалившийся, даже сарай для скотины выглядел прилично — ровные доски, низ, обложенный камнем, но крыша провалена вовнутрь — словно что-то тяжелое сверху прыгнуло. Да что уж тут говорить, если для удобства домочадцев и дорожки камнем выложены! Хомутки, конечно, не в голой степи расположены, но и каменного карьера поблизости нет. Так, то тут, то там добывают немного, и поэтому камень дороже леса обходился в этой местности.

— Вот зараза!.. — прошипел Кальвадос, больно запнувшись за вывороченный из дорожки камень. Наклонившись ниже, при тусклом свете лампы он рассмотрел четкие следы огромных когтистых лап на земле подворья.

Осмотрев двор, попытавшись заглянуть в колодец (тварь, конечно, большая — не влезла б, но мало ли?), часть патрульных крадучись приблизилась ко входу в дом, дверь отсутствовала напрочь, вырванная с куском косяка. Другие пошли осматривать сарай и прочие хозяйственные постройки. Дверь сарая никак не поддавалась и, решив лишний раз не шуметь, ее оставили в покое. Доглис, худой и ловкий мужик из выделенных Окризом людей, при помощи сослуживцев взобрался по стене на кусок крыши сарая, благо она была не высокой. Заглянув в образовавшуюся дыру, он чуть не вихрем слетел оттуда: лицо бледное, глаза выпучены.

— Что, тварь там? — первым тихо спросил Кальвадос.

— Не, там другое... будто скотобойня, корову разодрал, а может и не одну, — собравшись, все же ответил Доглис. — Идем дальше, он оставил нам в сарае только ошметки под обломками крыши.

Тем временем Гурнс уже повел свою часть отряда в дом, оттуда периодически доносилась ругань и прочий шум. Так как людей в доме и так хватало, они остались на улице. Привалившись к стене, Кальвадос уселся на ступеньку крыльца, перехватив поудобнее ружье. Как же хорошо, что в загашниках оружейной в Каньи где-то нашлись патроны с наполнителем из измельченной фламмы. Гюнкар их еще освятил на всякий случай. Писарь, правда, не служитель Единого, но много ума и высокого сана не требовалось для использования очищенной кристаллами воды.

«Хорошо бы, конечно, чтоб эти патроны не пригодились», — думал молодой патрульный, в ожидании осматривая высвеченный светом фонарей двор. Судя по звукам, доносившимся из дома, там ничего не представляло опасности, и он уж начал думать, что хташ ушел. Вот только с тех пор, как они зашли в этот двор, холодок на затылке не отступал, да и Зонтик подозрительно замер в кармане. Как бы не к беде это...

Ожидание угнетало, оставшиеся на улице заметно нервничали, многие выбрали себе такое место наблюдения, чтоб спина оставалась прикрытой, но это никак не избавляло от тревожно бегающих по коже мурашек. Наконец, послышались шаги, и на крыльцо вышел Гурнс, за ним показались остальные.

— Пять трупов и пусто, демон их не трогал, все человеческих рук дело. И да, вот нашли, — протянул Гурнс Кальвадосу то ли косточку, то ли камушек на нитке.

— Твою ж мать... — начал ругаться парень, понимая, что это означает. Сидя на ступенях, он как раз смотрел на десятника снизу вверх и протянул уже руку, чтоб забрать вещь, как заметил, что с крыши крыльца посыпалась пыль и еще какой-то мусор, а в нагрудном кармашке началось активное шевеление. — Быстро, подальше от дома! — гаркнул он что было мочи, выстрелил вверх, и, кувыркнувшись, убрался с крыльца.

Патрульные хоть и не являлись чистильщиками, но их тоже готовили к различным жизненным неожиданностям, и они вовремя отбежали от порога, и откуда только такая резвость в уставших людях взялась! Пара ребят, сидевших до этого момента у колодца, чуть ли не одновременно с Кальвадосом начали стрелять. Еще б несколько секунд и демон с крышей от крыльца свалился б прямо на людей. В стороны полетели щепки, пыль, доски, кто-то ругнулся — видимо прилетело по адресу, а следом последовал рев хташа. Пара фонарей разбилась, но и с недостатком освещения они видели, как с раскуроченного порога поднимается в рост туша монстра. Упершись рогами в остатки крыши, хташ раздраженно мотнул головой и вновь заревел, в паре местах его шкура дымилась — патрульным повезло попасть в демона.

Резко завоняло тухлятиной и свежей кровью, волосы стали дыбом, кого-то тут же стошнило от вони, рядом стоявшие выдали новую порцию ругани. Нервы словно звенели от напряжения, и все они, бывалые патрульные, старались не терять мужество — тем, кто грузил остатки десятка Верга на телегу вспомнилась ужасающая картина. Очень не хотелось, чтоб кто-то вот так же грузил и их тела.

— Огонь! — скомандовал Гурнс, первым выходя из ступора. За пороховым дымом вообще не стало видно хташа, а грохот выстрелов временами перекрывал его рев.

— На землю, живо! — неожиданно заорал Гаэнаро, пытаясь переорать звуки боя, благодаря своему дару он первым заметил, что хташ выдыхает пламя. Каким-то чудом почувствовав огненную смерть, на землю плюхнулись даже те, кто не расслышал крика сержанта. Сгусток пламени пролетел над основной массой людей, прогладив своим жаром напоследок им спины и жахнул по развалинам тут же загоревшегося сарая. Теперь еще и мигом завоняло жареным мясом выпотрошенной ранее коровы.

В свете полыхающего сарая и прилегающей к нему поленницы патрульные смогли рассмотреть, как хташ раздраженно стегая себя хвостом, запрыгнул на крышу дома и приготовился к прыжку. Раздался новый залп выстрелов, хташ попятился назад, когти заскребли по крыше, вырывая куски дранки и оставляя глубокие следы.

Кальвадос не представлял, сколько они еще так будут заниматься бессмысленной пальбой. А то, что она бессмысленная, ясно как солнечный день глядя на эффект пуль — они лишь раздражали и злили хташа, хоть он и стал остерегаться людей. Шкура дымилась, зияла дырами, но еще далеко до того, чтоб убить демона. А вспомнив слова Чертовки о том, что обитатель преисподней не уберется пока не порвана связь между призвавшим и демоном, парень и вовсе отчаялся.

— Давайте все назад, отступаем к Сидусу! — закричал как можно громче Гурнс, благо отличался мощью своего голоса (не зря выбирали десятником — такого везде услышат). Видимо, ему пришли те же мысли, что и Кальвадосу о бессмысленности этой пальбы. Тем более, патрульные ничем не были защищены. То снаряжение, что они надевали, выезжая в патруль, вряд ли бы спасло от рогов, когтей и копыт хташа. Не говоря уж о его плевках адским огнем.

Пока часть отряда, перезаряжая ружья, отступала к воротам, остальные прикрывали их огнем. Патронов становилось все меньше и меньше. Сумка на поясе Кальвадоса ощутимо полегчала. К бутылочкам с освященной водой он не прикасался, это запас на крайний случай, да и помнил парень что эффект был лишь при попадании воды в пасть демону.

Попросив его прикрыть, он собрал у сослуживцев как можно больше бутылочек, наполнив ими уже опустевшую сумку из-под патронов. У него зародилась идея, как еще задержать хташа, пока они отступают.

Когда во дворе при отходе к воротам осталась пара человек, хташ прыгнул. Раздраженный выстрелами и ранами от пуль с фламмой он немного не рассчитал и не допрыгнул до патрульных какой-то метр. Когти пронеслись чуть ли не перед самым носом людей. Отшатнувшись, Морнс и Шангор буквально вывались на улицу. Часть людей уже отбежала на несколько метров от оказавшегося ловушкой двора и прикрывала остальных.

Размахнувшись, Кальвадос бросил сумку с бутылками в показавшуюся в воротах морду демона, подкрепляя бросок своим телекинетическим даром, чтоб удача точно улыбнулась. В запале погони хташ вместо того, чтоб перепрыгнуть не такой уж и высокий для него забор, просунул голову в ворота. Тяжелые створки он сорвал с петель и пытался лапой дотянуться до убирающихся подальше Морнса и Шангора. В этот момент ему и прилетел «подарочек». Флаконы разбились о крепкую макушку хташа, сама сумка зацепилась лямкой за рог и там повисла, капая на его морду освященной водой прямо в выпученные красные глаза.

Пока демон мотал головой и высовывал ее из ворот, люди уже больше не отстреливаясь, побежали. Сейчас главное воспользоваться моментом и успеть добежать до Сидуса.

Они успели пробежать половину улицы, как сзади дрогнула земля. Обернувшись, Кальвадос за бегущими сослуживцами успел рассмотреть, что хташ выбрался со двора. Вот теперь он додумался перепрыгнуть стену. Раздавшийся позади рев подхлестнул людей бежать еще быстрее. Так, как сегодня, Кальвадос еще никогда в жизни не бегал! Даже грузноватый Бьорк и не отличавшийся длинными ногами Цвуг бежали чуть ли не впереди всех.

Когда Кальвадос вновь обернулся, то понял — дело совсем худо. Хташу оставалось сделать два-три прыжка, и он их догонит, причем подмяв под себя самых последних. Подумав о неизбежном, парень запнулся и впечатался плечом в забор. Спешно поднимаясь, он вновь как в замедленной съемке увидел спасающихся сослуживцев и позади догоняющего их демона. Это конец...

Пошарив рукой в кармане, он нащупал так и не выложенный коготь призывателя, еще тот, оброненный им у Черной поляны. Также там находился и второй амулет, из Ухабицы, который Чертовка ему отдала. Уже доставая их из кармана и готовясь орать демону «Вот он я, ведь тебе же это нужно?» и размахивать амулетами в надежде, что их заряд не погас совсем, он поднялся на ноги. Время вновь набрало свой ход, и он выскочил перед самым носом хташа.

Страх крепким кулаком сжал сердце — так близко он видел демона лишь во сне. Ноги подкашивались не только от ужаса, но и от вони, исходящей от туши монстра, которая все еще местами дымилась. Их глаза были на одном уровне, демон в этот момент стоял на всех четырех лапах, приготовившись к прыжку, но так и замер, будто что-то его отвлекло.

Любопытство, как общеизвестно, погубило не один пытливый нос, и Кальвадос заглянул в выпученные красные глаза. Пару секунд хватило чтоб понять — демон чем-то занят, а потом на парня накатила волна голосов, из которой выбивался один, четко зовущий его по имени. Вот только имя странное, перековерканное на иной манер что ли?

Вытянул его из этой воронки голосов чей-то крик со стороны поворота на деревенскую площадь:

— Роберто, пли!

Выйдя из ступора и упав ниц, прикрывая голову руками, теперь Кальвадос думал не о том, как отвлечь демона, а чтоб он ненароком не наступил на него. Раздавшийся выстрел оглушил, но после последовавшего рева хташа парень понял, что теперь точно оглохнет. Перед ним, гулко ударившись о землю, упал демон и тут же заскреб когтистыми лапами, разворачиваясь на месте. Через несколько секунд Кальвадос, не веря своим глазам, увидел, как хташ огромными скачками, то исчезая, то вновь появляясь, улепетывает прочь по деревенской улице. При этом демон мотал рогатой башкой и выл, выл, выл на одной пронзительной ноте...

Парень так бы и лежал в оцепенении, наблюдая, как оседает после демона клубящийся пылевой след, если б его не подняли под руки.

— Ну ты парень даешь! Как ни встретим тебя, так всегда что-то интересное! Зачем ты хотел поцеловать этого уродца? Да ты ж чуть башки не лишился! — зарокотал над ухом басовитый голос.

Повернув голову, Кальвадос увидел подле себя ухмыляющегося Роберто Доа, за ним озабоченно хмурящегося Бертона Алессоро и еще двух человек из команды «аглицких чистильщиков», Вилмора и Сиддера.

— И я рад тебя видеть, Роберто, — отряхиваясь, приветствовал он старого знакомого. — Ты даже не представляешь, насколько...