Пепел тебя

15

ХЭЛЛИ

Я приоткрыла дверь в спальню Лоусона, но не решилась войти. Он сказал, что можно заходить в любые комнаты, но стоило подойти к порогу его спальни, я застыла. Мысль о том, что окажусь в месте, где он спит каждую ночь, показалась слишком личной.

Глупость. Глупость. Глупость.

Я всего лишь собиралась забрать грязное белье, а не ждать мужчину в сексуальном белье. От одной этой мысли щеки вспыхнули. Мне хотелось такого с кем-то — почувствовать себя настолько в безопасности, чтобы позволить себе быть по-настоящему свободной.

Но если учесть, что сегодня меня охватила паника только от того, что мужчина попытался завести разговор, сюрпризы в виде сексуального белья мне пока не светят.

Я заставила себя переступить порог. В ту же секунду поняла, что ошиблась. Его запах окутал меня: шалфей, бергамот и что-то еще, едва уловимое и до боли знакомое.

Это ощущение было слишком приятным — хотелось остаться в нем навсегда.

Телефон завибрировал в заднем кармане, выдернув меня из потока мыслей. Доставая его, я ожидала увидеть имя Эмерсон или Адриана. Вместо этого на экране высветился Лоусон.

Я огляделась, будто искала камеру. Параноидальная часть сознания решила, что он каким-то образом знает, где я стою и о чем думаю.

Я глубоко вдохнула и провела дрожащим пальцем по экрану.

— Алло?

Получилось как вопрос, а не приветствие, будто я сомневалась, что он действительно хотел позвонить.

— Привет, Хэлли. Все в порядке?

Голос Лоусона был спокойный, ровный. Кажется, это было частью его существа — быть опорой.

Я прочистила горло.

— Да. Дети добрались до школы, а я разгребаю горы стирки.

В трубке прозвучал глубокий смешок.

— Похоже, мы могли бы держать тебя на стирке целый месяц.

Уголки губ дрогнули.

— Мне несложно. В стирке есть что-то медитативное. Если стоять над ней достаточно долго, я, может, и проблему с голодом в мире решу.

— Жду не дождусь услышать про эту нобелевскую идею.

Я услышала улыбку в его голосе. И от этого закружилась голова — это ведь я вызвала эту улыбку. Хотелось большего. Хотелось знать, что я могу заставить Лоусона улыбаться. Смеяться.

Раздался звук открывающегося и закрывающегося ящика.

— Слушай, у меня вызов по поиску и спасению.

Я застыла. Значит, кто-то пропал. Или ранен. Или хуже.

— А… — только и смогла выдохнуть.

— Не знаю, сколько это займет, поэтому могу задержаться. Ты не против остаться подольше?

Я выпрямилась, собирая волю.

— Конечно, нет. Забирай все время, какое нужно.

Все ради того, кому сейчас отчаянно нужна помощь.

Лоусон шевельнул телефоном, и послышались помехи.

— Гостевая напротив моей. Можешь лечь там, если совсем поздно вернусь.

— Хорошо. Просто… будь осторожен.

На улице ледяной холод. Я не представляла, как он будет бродить по горам ночи напролет, почти без ориентиров. Не говоря уже о дикой природе и прочих опасностях.

— Я всегда осторожен. Если будет сеть, напишу, когда поеду домой.

Я кивнула, потом вспомнила, что он меня не видит.

— Хорошо. Не волнуйся о мальчишках. Поиграем или посмотрим фильм после ужина.

— Отлично. Спасибо, Хэлли.

— Не за что.

— Поговорим позже.

— Позже, — повторила я.

Он помедлил перед тем, как повесить трубку, и в эту паузу я слышала его ровное дыхание. А потом линия оборвалась.

— Ты можешь в это поверить? — Чарли едва не подпрыгивал на кровати в своих забавных пижамах с лягушками. — Я надрал им обоим задницы!

Я прикусила губы, чтобы не рассмеяться.

— А тебе можно говорить «задница»?

Чарли виновато улыбнулся.

— Папа говорит, лучше говорить «попа».

— Тогда я считаю чертовски крутым, что ты надрал попы обоим старшим братьям.

Он расплылся в широкой улыбке.

— Ага, это круто.

Когда Люк согласился сыграть с нами в «Сорри!», я онемела от удивления. Разговориться он не любил — только перекидывался репликами с братьями, — но я замечала, как он наблюдал за мной. Будто собирал в голове кусочки какой-то головоломки. Но это было куда лучше, чем обратное.

— А когда папа придет? — спросил Чарли, возвращая меня к реальности.

Я достала телефон и посмотрела на экран, наверное, в пятидесятый раз за день.

— Не знаю. Но когда ты проснешься, он уже будет дома.

— Не всегда. Иногда они остаются на ночь в палатках.

Желудок болезненно сжался. Неужели они и правда проведут ночь в палатке при морозе и снегу?

Чарли, похоже, ничуть не волновался. Он снова начал подпрыгивать.

— Я буду работать в поиске и спасении, как папа, дяди и тетя Джи. Буду помогать тем, кто заблудился или ранен. Но я не хочу быть полицейским. Я хочу стать ученым-зоологом.

Сердце сжалось, когда я посмотрела на этого мальчишку с чистейшей душой.

— Отличный план. Но это значит, что тебе пора спать, чтобы завтра учиться как следует.

— Вот блин… — пробормотал он и шлепнулся на подушки.

Я рассмеялась, выключая свет и оставляя работать только маленький ночник-лягушку.

— Поверь, оно того стоит.

— Надеюсь.

— Спокойной ночи, Чарли. Сладких снов.

— И тебе, — пробормотал он — уже почти спал.

Я вышла и закрыла дверь. Прошла по коридору и остановилась у открытой двери Дрю. Он склонился над столом, быстро что-то записывая в тетрадь.

— Как дела? — спросила я.

Он поднял голову, коричневые волосы в полном беспорядке.

— Терпеть не могу предварительную алгебру.

Я рассмеялась.

— Понимаю. Тебе помочь? Я давно побеждала этого монстра, но, думаю, могу быстро вспомнить.

Дрю покачал головой, но ухмыльнулся.

— Не, я позвонил по видеосвязи одной из своих крошек. Она помогла.

Я прикусила щеку, чтобы не расхохотаться.

— Надеюсь, ты ее поблагодарил.

— Еще бы. Девчонки любят, когда их хвалят.

У меня приподнялись брови.

— Правда?

Дрю кивнул.

— Я это прочитал.

— Только используй свои способности во имя добра, а не зла. И не засиживайся.

Дрю отсалютовал, и я закрыла дверь. Дальше по коридору я остановилась у закрытой двери Люка. Прикусила нижнюю губу, потом подняла руку и тихонько постучала.

— Входи, — откликнулся Люк — голос хриплый.

Я вошла и увидела Люка, устроившегося на подушках. В руках у него была знакомая книга. Я не смогла сдержать улыбку.

— Ты читаешь «Путь королей»?

Брови Люка взлетели.

— Ты читала?

Я кивнула.

— Очень понравилось. Обычно я выбираю подростковое фэнтези или паранормальное, но эта книга меня зацепила.

— Битвы там вообще огонь.

— Рада, что тебе нравится. Попробуй еще «Четвертое крыло». Там эпические всадники на драконах.

Глаза Люка вспыхнули.

— Гляну.

Я переступила с ноги на ногу.

— Я хотела узнать, не нужно ли тебе что-нибудь перед тем, как ты ложишься.

Лицо Люка слегка изменилось.

— Мне нормально. Я привык, что он нас бросает ради чего угодно.

Я застыла. Лопатки свело напряжением.

— Он на вызове. Поиск и спасение.

Люк пожал плечами.

— Да все равно. Я имел в виду, что привык, когда чужие важнее нас.

Пальцы сжались в кулаки, ногти впились в кожу.

— Я точно знаю, что на этой планете нет никого важнее для него, чем ты и твои братья.

В глазах Люка мелькнула злость.

— Ты его совсем не знаешь.

— Знаю.

Люк замер, любопытство на миг взяло верх.

— Ну да, конечно.

— Он спасает людей. Находит тех, кто один, кто заблудился, кто стоит на грани. Он возвращает им жизнь. И именно этим он занимается сегодня. Но это не значит, что он любит тебя меньше. Это значит, что он доверил мне убедиться, что вы не одни, не потеряны и не в опасности, пока он помогает тому, кто может быть в беде.

Люк долго смотрел на меня, сглотнув.

— Извини.

— Твой отец хороший человек. Возможно, лучший из тех, кого я встречала. Тебе просто нужно позволить себе это увидеть.

Его пальцы крепче сжали книгу, но он ничего не ответил.

Я не настаивала. Все, что я могла, — посеять семя.

— Я буду в гостиной, если что-то понадобится.

Я не стала ждать ответа — знала, что его не будет. Вышла и тихо закрыла дверь.

Дойдя до гостиной, я сразу принялась прибирать последствия жестокой партии в «Сорри!» и нашего вечернего перекуса. То, какой хаос могут устроить трое мальчишек за один день, поражало.

Я взяла миску с почти уничтоженным попкорном и начала собирать разбросанные зерна. Как некоторые оказались на кресле через всю комнату — знать не хотелось. Чудо, что ни одно не прилипло к потолку.

Убрав игровое поле, я вернула его на полку. Складывая пледы, вдруг ощутила, будто на меня наехал грузовик. Может, сказывался длинный день или беспокойство за Лоусона, но силы будто разом покинули меня.

Я плюхнулась на огромный диван, мягкий, как облако, и достала телефон. От Лоусона по-прежнему ни слова. Зато было сообщение от Эмерсон.

Эмерсон: Как идут дела? Ты что-то пропала.

В подтексте читалось совсем другое. Ты не уходишь в пике?

Я быстро набрала ответ.

Я: Все хорошо. Просто очень много дел. Оказывается, ухаживать за тремя мальчишками — задачка еще та. Кто бы мог подумать?

Эмерсон: Вот почему мы с Адрианом, кажется, так и останемся с одним.

Я: Не знаю. Эти трое такие милые, когда играют в «Сорри!».

Эмерсон: Ты всегда надирала мне зад в «Сорри!».

Я: Не волнуйся, с малышами я была помягче.

Эмерсон: Звучишь бодро.

Я замолчала, прежде чем ответить. Не то чтобы с момента моего приезда в Сидар Ридж все было легко. Но точно было хорошо. И, наверное, в этом и заключалась истина: трудное и прекрасное вполне могут идти рядом. Иногда тяжелое только помогает разглядеть хорошее.

Я: Да. Правда хорошо.

Эмерсон: Ты этого заслуживаешь больше всех. Люблю тебя, Хэлли.

Глаза защипало, грудь будто треснула от силы любви к брату — тому, кто всегда был рядом. Всегда.

Я: У меня нет слов, Эм. Люблю тебя сильнее, чем любила надирать тебе зад в «Сорри!».

Эмерсон: Месть будет.

Я рассмеялась и стянула ботинки. Свернувшись на диване, я открыла приложение для чтения и снова нырнула в мир падших ангелов. Но вскоре веки отяжелели, и я провалилась в сон.

Чья-то ладонь легла мне на плечо, мягко встряхивая.

— Хэлли.

Голос был низкий, немного хриплый, словно сиплый от песка, и почему-то мне хотелось оказаться ближе.

— Ммм?

Я моргнула, пытаясь привыкнуть к мягкому свету в гостиной. Лицо Лоусона заполнило все поле зрения — небритая линия челюсти, пронзительные голубые глаза. Я резко выпрямилась.

— Ты в порядке?

Его полные губы тронула улыбка.

— Чувствительность в пальцы ног возвращается, но я живой.

— Как прошло?

След тени улыбки исчез с его лица. Он опустился рядом на диван.

— Мы ее не нашли. Завтра соберемся снова, когда рассветет.

Свет будет не раньше семи утра.

— Она продержится? На улице минус.

Лоусон посмотрел на свои руки, потом снова на меня.

— Если нашла укрытие, у нее есть шанс. Подруга, что приехала с ней, говорит, она всегда берет с собой аварийный набор.

— Почему подруга не пошла с ней?

Лоусон провел пальцами по шву подушки.

— Не фанатка походов. Одна пошла в горы с утра, другая отправилась гулять по городу. Потом собирались встретиться на обед и спа.

В груди защемило.

— Это ведь должна была быть веселая поездка.

Лоусон кивнул.

— Думаешь, вы ее найдете?

Он посмотрел прямо в глаза, не отводя взгляда.

— Мы будем искать столько, сколько сможем.

Я знала: меня искали куда дольше, чем положено. Родители сделали пожертвования, просили об одолжениях. Первичный поиск длился больше недели. Потом каждые несколько дней отправляли людей прочесывать разные участки леса, где я могла оказаться.

— Но обычно вам не дают искать долго, — тихо сказала я.

Взгляд Лоусона смягчился.

— Ресурсы ограничены. Но Холт делает все, чтобы дать нам шанс.

— Холт?

— Мой брат. Он руководит поисково-спасательной службой в округе.

— Хорошо, что он старается помочь, — сказала я, разрывая наш взгляд.

Я не могла перестать думать о той женщине. О том, как она одна. Напугана. Продрогла. Нашла ли укрытие? Спряталась ли от холода и зверей? Или ее уже нет?

Чьи-то сильные пальцы сплелись с моими, словно создавая теплую ткань утешения — и чего-то большего.

— Хэлли.

Я смотрела на наши сцепленные руки — на чудо простого прикосновения. На близость, от которой я не уходила в панику.

— Посмотри на меня.

В этом приказе было и мягкость, и сила.

Голова поднялась сама собой, словно по воле извне.

В голубых глазах Лоусона бурлил вихрь эмоций — слишком много, меняющихся так быстро, что я не успевала их уловить.

— Оставайся в настоящем, — сказал он.

— Ей страшно и одиноко.

Мышца под его глазом дернулась.

— И это напоминает тебе, как страшно и одиноко было тебе.

— Никто не должен так себя чувствовать. Никто, — прошептала я.

Он крепче сжал мои пальцы.

— Но ты ведь сейчас не одна, правда?

Я снова встретилась с глубиной его взгляда, в котором качались эмоции, как волны.

— Нет. Не одна.