Пепел тебя

25

ХЭЛЛИ

— Я хочу попробовать эти печенья, — с серьезным видом сказал Нэш.

Я с трудом сдержала смех и кивнула.

— Заходи в любое время. Или попрошу Лоусона занести их в участок.

Было уже ясно, что Нэш сильно мотивирован едой. Стоило Чарли расхвалить мои печенья с шоколадной крошкой, как Нэш твердо решил их заполучить.

— Лоусон их съест еще по дороге, — проворчал Нэш.

Мэдди ущипнула его за бок.

— Ничего он не съест. Это ты у нас соревновательный обжора. Господи, ты уже полвечера ревнуешь к шестилетнему ребенку.

Нэш нахмурился и посмотрел на нее сверху вниз.

— Он сказал, что они тягучие и хрустящие. Так не бывает.

Мэдди закатила глаза.

— Мне очень жаль, Хэлли. Ты от него теперь не отделаешься.

К нам подошел Холт, обняв Рен за плечи.

— Я бы тоже не отказался попробовать.

Нэш свирепо уставился на брата.

— Держись подальше от моих печений.

— Господи, — пробормотала Рен. — Сейчас будет кровавая бойня.

Тут я рассмеялась. Не вежливо, а по-настоящему. Потому что семья Хартли была невероятно смешной, теплой и гостеприимной. Это чувствовалось — как сильно они любят друг друга, даже когда подкалывают. Уже через первые тридцать минут я просто расслабилась рядом с ними. Та легкая дружба, которую я увидела между Грей, Рен и Мэдди в The Brew в мой первый день в Сидар-Ридж, распространялась на всех. И часть меня задавалась вопросом, смогу ли я найти в этом круге свое место, даже если не рядом с Лоусоном.

Керри подошла и быстро обняла меня.

— Пожалуйста, приходи на следующей неделе.

— Мама, — предупредил Лоусон.

Но она только отмахнулась.

— Не слушай этого большого злого волка, который там ворчит. Пожалуйста, приходи. И принеси те печенья с шоколадной крошкой.

— Спасибо за приглашение, — неопределенно ответила я и посмотрела на Лоусона.

Его лицо было каменным. За ужином он весь был напряжен, но я так и не поняла, из-за дела это или из-за чего-то еще.

Парни попрощались, и мы загрузились в внедорожник. Дорога домой прошла под непрерывные разговоры о Чарли, тогда как Лоусон не сказал ни слова.

Как только мы вернулись, Лоусон рванул вверх по лестнице, пробормотав что-то про тренировку.

Я взглянула на Люка, пока мы поднимались.

Его челюсть напряглась.

— Иногда с ним так бывает.

И что это должно было значить?

Было уже поздно, поэтому я повела Чарли спать и убедилась, что Дрю и Люку ничего не нужно. Когда свет в комнате Чарли погас, я вернулась в гостиную. Там было пусто, но снизу, из подвала, доносилась приглушенная музыка.

Собравшись с духом, я открыла дверь и пошла вниз. Музыка становилась громче, но по-настоящему накрыла меня, только когда я распахнула вторую дверь. Песню я не узнала, но это был тяжелый рок — злые гитарные риффы.

Когда тренажерный зал оказался передо мной, я замерла.

Лоусон снова и снова бил по тяжелому мешку, на руках только бинты. С каждой серией ударов мешок яростно раскачивался. Его обнаженный торс блестел от пота. Мышцы напрягались и перекатывались, и у меня пересохло во рту.

Но, наблюдая за его движениями, я видела злость под каждым из них. Ярость. Обычно такое чувство заставило бы меня бежать обратно вверх по лестнице. Но Лоусон меня не пугал. Никогда бы не напугал.

Он обходил мешок, нанося удар за ударом, пока я не попала в поле его зрения. Он резко выпрямился, тяжело дыша. Несколько секунд просто смотрел на меня, а потом двинулся навстречу.

Я тяжело сглотнула, но осталась на месте.

Он нажал кнопку на стене, и рок мгновенно смолк.

— Что-то случилось?

Злость все еще гудела под кожей.

— Да.

Глубокие синие глаза Лоусона насторожились.

— Что происходит?

Я смотрела на него несколько секунд.

— Тебя что-то изнутри пожирает.

Мышца под глазом Лоусона дернулась.

— Тебе не о чем за меня беспокоиться. Это не входит в твои обязанности.

Он хотел ранить. Но я не позволила этому меня остановить. Теперь я знала, как он действует. Стоило подобраться слишком близко к его уязвимости — Лоусон отталкивал. Но в этот раз я не собиралась отступать.

— Ты видел меня в самый худший момент. Изрезанную. Замерзающую насмерть. Перепуганную до ужаса.

Мышца дернулась еще сильнее.

— Доверься мне. Я выдержу все, что тебя разрывает.

Лоусон не сказал ни слова, но не отводил от меня взгляда.

— Пожалуйста, Блю.

Он втянул воздух, услышав имя, которым я называла его всего два раза.

Он подошел ближе. Так близко, что я чувствовала запах пота на его коже.

— Я стараюсь держаться на расстоянии, Хэлли. Ради нас обоих.

Сердце колотилось о ребра.

— А если я не хочу, чтобы ты держался на расстоянии?

Челюсть Лоусона сжалась до боли, но он поднял руку. Костяшки скользнули по моей щеке.

— Я не заслуживаю быть рядом с тобой. Прикасаться к этой коже.

Кровь загудела в ушах.

— Почему?

Его рука опустилась.

— Я не люблю свою бывшую жену.

От резкого поворота разговора у меня закружилась голова.

— Когда-то думал, что люблю. Оказалось, я просто был двадцатилетним комком гормонов, ведомым собственным членом.

Я молчала. Смотрела. Ждала. Надеялась, что он продолжит.

— Она была красивой. Чертовски веселой. Вечно искала новое приключение. Новый кайф. — Лоусон покачал головой. — Не наркотики, но сути это не меняло. Тот же самый угар. Вечеринки, безбашенные трюки, спонтанные поездки. Думаю, жизнь в маленьком городке душила ее, загоняла в клетку.

Он тяжело выдохнул.

— Когда Мелоди забеременела, мы этого не планировали. Черт, мы даже о браке не говорили. Мы были совсем молодыми, едва по двадцать два. Но я хотел поступить правильно и дать ребенку настоящую семью. Поэтому сделал ей предложение.

Ну конечно. Лоусон всегда делал все, чтобы его дети жили как можно лучше. Даже если ценой становилась его собственная, единственная в жизни любовь.

— Мелоди не была уверена, что хочет замуж, но я ее уговорил. После рождения Люка она ненадолго остепенилась, потом появился Дрю. А дальше она захотела, чтобы я уволился и мы путешествовали по миру на деньги из моего трастового фонда. Хотела, чтобы мы каждые выходные уезжали, оставляя детей моим родителям.

— Но это не ты, — прошептала я.

— Нет. Мне важна работа. Смысл. Мне нравится моя жизнь здесь, и я люблю свою семью. — Он сжал ладонью шею. — Когда я отказался, она стала уезжать одна. Сначала на выходные, потом дольше. Говорила, что я слишком много работаю и она чувствует себя матерью-одиночкой.

Желудок скрутило. Для Лоусона это обвинение было ударом под дых.

— Я знаю тебя, Лоусон. Ты никогда бы не поставил работу выше семьи. Но это не значит, что твоя карьера не важна.

Его челюсть ходила из стороны в сторону.

— Это было бегство. От нее. От брака, который я нутром чувствовал — не работает.

— Значит, ты просто человек.

Он покачал головой.

— Значит, я провалился. В какой-то момент я предложил парную терапию и подумал, что она помогла. Казалось, стало лучше. Мы уже не были так близки, как в молодости, но я решил, что все налаживается.

Лоусон рассмеялся, но смех был уродливым.

— Оказалось, она наделала долгов по кредиткам на десятки тысяч долларов и крутила романы с мужиками из приложения для знакомств.

— Лоусон… — вырвалось у меня.

Его руки сжались и разжались.

— Дело даже не в том, что я думал, будто люблю ее. Я понял, что между нами было лишь юношеское увлечение. Но я хотел, чтобы у моих мальчиков была мать. А в итоге дал им эгоистичную, безответственную пародию на нее.

Я видела, как его дыхание сбивается.

— Тогда я стал брать больше смен. Часто ночных, потому что был ниже по званию. Мелоди все тщательно скрывала. Я не понимал, что она творит.

Тошнота накрыла снова, вместе с паникой.

— Мне позвонили с незнакомого номера. Это был Люк. Десятилетний, перепуганный до смерти. На фоне плакал Дрю. А Чарли, которому было всего несколько месяцев, надрывался без остановки.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Эта сука притащила их на вечеринку к одному из своих любовников и заперла в комнате. Там было адски шумно, им было чертовски страшно. Ни одного взрослого рядом. А страх превратился в ужас, когда они услышали выстрелы.

— Лоусон…

Его глаза покраснели, в них собрались слезы.

— Люк выбрался из комнаты и нашел телефон. Я не вешал трубку, пока номер не отследили. Мы получили адрес и выехали. Оказалось, мужик, с которым Мелоди спала, был известным в округе дилером. Кто-то решил его ограбить. Двое погибли. Еще трое были ранены.

Мне хотелось задушить эту женщину. Я даже представить не могла, что чувствовал Лоусон.

— Когда мы вошли в комнату, мои мальчики дрожали и рыдали. Дрю описался — так боялся искать туалет. У Чарли был полный грязный подгузник. Его не кормили, и обезвоживание было таким сильным, что понадобилась капельница. Люк неделю не произнес ни слова.

Слезы наполнили мои глаза, потекли по щекам.

— Я не люблю свою бывшую жену. Я ненавижу ее всей душой. Но еще больше я ненавижу себя — за то, что не разглядел, кем она была на самом деле.

Я не думала. Просто шагнула вперед, бросилась к Лоусону и обняла его, прижимаясь изо всех сил. Я держала его, пытаясь утешить человека, который взвалил на себя все. Но Лоусон не шевельнулся.