Пепел тебя

41

ХЭЛЛИ

Я плотнее запахнула банный халат в наполненной паром ванной. Казалось, я никак не могу согреться. Не имело значения, сколько времени я простояла под обжигающе горячей струей — холод уже поселился в костях. Тот самый, который невозможно вытравить.

Стерев конденсат с зеркала, я посмотрела на свое отражение. Кожа была на несколько оттенков бледнее обычного, глаза — широко раскрытые, все еще с этим паническим выражением.

Я отвернулась. Мне не нужно было напоминание о том, насколько сильно я сорвалась. И при Люке.

Босые ноги мягко прошлепали по кафелю. Я открыла дверь ванной — и остановилась. Он был бы настоящим видением, сидя на краю моей кровати, в белой футболке, туго обтягивающей мускулистую грудь. Если бы не тревожные складки, прорезавшие его лицо.

— Полегчало? — спросил Лоусон.

Я кивнула.

— Люк в порядке?

— Да. Он поедет к моим родителям и проведет с ними вторую половину дня.

В животе закрутилось чувство вины.

— Ему не обязательно было уезжать из-за меня.

Но, возможно, Лоусон просто хотел оградить Люка от очередного моего срыва. Я не могла его за это винить.

Лоусон мгновенно оказался на ногах и шагнул ко мне. Он обхватил мое лицо ладонями и наклонился так, чтобы мы были на одном уровне.

— Нет никого, кого я хотел бы видеть рядом с моими детьми больше, чем тебя, Хэлли. Ты учишь их доброте и состраданию. Силе и смелости. Но ты тоже заслуживаешь отдыха, когда день выдался тяжелым. А этот — именно такой.

Слеза выскользнула из глаза и покатилась по щеке, прежде чем Лоусон поймал ее большим пальцем.

— Я так устала чувствовать себя слабой. Обузой.

— Маленькая плутовка, — тихо произнес он, притягивая меня к себе. — Ты дальше всего от этих слов.

— Мне было так страшно, — призналась я.

— Страх не делает тебя слабой. Он делает тебя живой. Но ты все равно идешь ему навстречу. Ты могла бы убежать — и я бы понял. Но ты остаешься.

Я откинула голову, чтобы заглянуть в его красивые голубые глаза.

— Я не смогла бы оставить мальчиков. Друзей. Тебя.

Лоусон шумно вдохнул, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

— Не представляю жизни без тебя. Не сейчас. Хэлли, ты меня погубила. Но я сгорел бы дотла снова и снова, если бы в конце это означало — быть с тобой.

Сердце колотилось о ребра. Три коротких слова вертелись на кончике языка. Нервы заставили проглотить их обратно. Но я могла показать.

Я сделала шаг назад, пальцы нашли пояс халата. Потянув за концы, я распахнула его. Пожала плечами — и ткань соскользнула на пол.

Лоусон уставился на меня, его голубые глаза полыхали.

— Это ты, Блю. Ты — тот, кто вытащил меня из пепла. Всегда был ты.

— Хэлли, — выдохнул он.

Я подошла ближе и положила ладонь ему на грудь.

— Я готова. Я хочу знать, каково это — быть полностью твоей.

Горло Лоусона дернулось, когда он сглотнул.

— Скажи, что ты уверена.

— Я никогда в жизни ни в чем не была так уверена. — Живот сладко сжался, тепло разлилось низко внутри. Я хотела большего с Лоусоном. Я хотела всего.

Пальцы Лоусона скользнули по моей ключице.

— Такая красивая.

Его рука опустилась к центру груди, шероховатые подушечки пальцев пустили по коже каскад дрожи. Он обвел грудь, все ближе подбираясь к вершине.

— Посмотри, как откликается твое тело. Совершенная.

Соски напряглись под его вниманием, тянулись к нему.

Лоусон наклонился и взял вершинку в рот.

Губы сами приоткрылись, из горла вырвался тихий звук. Спина выгнулась, тело требовало большего — больше ощущений, больше Лоусона.

Его зубы слегка задели чувствительную точку, и волна жара и влажности прокатилась к самому центру.

— Еще, — прошептала я. Потому что с Лоусоном я становилась смелой. Не боялась просить о том, чего хочу. О том, что мне нужно.

Лоусон выпустил грудь и медленно отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо. Он не отводил взгляда, когда его рука скользнула между моих ног, пальцы раздвинули меня. Он простонал, сдавленно и хрипло.

— Такая влажная.

Я с трудом сдерживалась, пока он дразнил меня. С губ сорвался прерывистый выдох.

— Нравится, маленькая бестия?

— Да. — Это было скорее дыхание, чем слово.

— Скажи, чего ты хочешь.

Голос стал ниже, шершавым, как наждак.

— Тебя. — Проще некуда.

— Конкретнее.

— Чтобы ты растягивал меня. Заполнял.

С того самого момента, как я провела рукой по его члену и почувствовала его толщину в пальцах, мне хотелось знать, каково это — принять его всего. Я мечтала об этом.

Пальцы Лоусона скользнули внутрь меня.

Я судорожно вдохнула.

— Ты меня убиваешь, — хрипло сказал он. — Но спешить нельзя.

— Пожалуйста, — пробормотала я. Я и сама не знала, о чем именно прошу. Просто еще. Еще его.

Большой палец Лоусона описал круг по клитору, когда он добавил третий палец.

— Ты на таблетках?

— Ммм? — Я так утонула в ощущениях, что едва расслышала вопрос.

Он прикусил мочку моего уха.

— Мне нужно знать, ты принимаешь таблетки.

Его пальцы ласкали меня изнутри, заставляя ноги дрожать.

— При-ни-ма-ю. — Волна чувств накрыла так сильно, что слова дались с трудом.

Мои веки дрогнули и закрылись, когда он начал ласкать меня, и на губах появилась улыбка. Но она тут же сорвалась в стон, когда пальцы Лоусона изогнулись внутри меня.

— Скажи, что ты уже близко, — хрипло прошептал он мне на ухо.

Ноги задрожали, низ живота сжался.

— Близко.

Его пальцы исчезли в тот же миг.

— Что…?

Лоусон накрыл мои губы жадным поцелуем.

— Хочу, чтобы ты кончила на моем члене, а не на пальцах, маленькая бестия. Хочу чувствовать, как ты пульсируешь вокруг меня. Хочу видеть, как загораются твои глаза, когда я беру тебя.

Меня снова свело изнутри — тело жаждало всего, что он обещал.

Лоусон отпустил меня и с невероятной скоростью избавился от одежды. В другой ситуации это выглядело бы смешно, если бы я не сходила с ума от желания снова его коснуться. В следующий миг он уже был рядом, направляя меня к кровати.

— Я проверялся. Никогда бы не рисковал с тобой, — прошептал он.

Горло сжалось.

— Я тоже.

— Мне нужно знать, что ты со мной. На каждом шаге.

Я кивнула.

— Я всегда была.

Во мне не было ни тени страха — только желание. Потребность. Я обхватила лицо Лоусона ладонями.

— Возьми меня, Блю. Покажи, как это может быть.

Этого ему хватило. Лоусон в одно мгновение уложил меня на матрас.

— Ноги вокруг меня, — скомандовал он.

Тело послушалось само, пятки зацепились, дыхание участилось.

Головка коснулась входа — жесткая, мучительная дразнящая. Его взгляд приковался к моему.

— Это ты и я. Всегда ты и я.

В горле запекло.

— Ты и я.

Он вошел. Растяжение было таким сильным, что у меня перехватило дыхание, и Лоусон опустил лоб к моему.

— Дыши, — сказал он, проводя большим пальцем по клитору, превращая боль в сладкое жжение.

— Блю, — его прозвище сорвалось с губ, наполовину молитва, наполовину выдох.

— Вот так, моя девочка.

— Еще, — взмолилась я.

Лоусон подчинился. Его движения сначала были мягкими, осторожными, будто проверяющими. Но мои пятки впились в его ягодицы, безмолвно прося большего.

— Хэлли, — предупредил он.

Мои пальцы сжались на его плечах.

— Всего тебя. Я хочу всего тебя.

В его глазах вспыхнула та самая синева, и Лоусон сдался.

Он выгнулся, входя глубже, мышцы напрягались и перекатывались. Это было искусство — смотреть, как он пишет шедевр моим телом.

Губы приоткрылись, когда он нашел точку, от которой перед глазами заплясали огни. Цветные искры.

Мои бедра рванулись навстречу его, в отчаянной, жадной мольбе. Я хотела, чтобы он был во мне так глубоко, чтобы его невозможно было вырвать.

Лоусон издал глухой, звериный звук.

— Со мной, Хэлли. Мне нужно, чтобы ты была со мной.

Его большой палец надавил на клитор, движения стали резче — и я рассыпалась. Вихрь ощущений.

— Смотри на меня, — приказал Лоусон. — Я не хочу потерять эти глаза.

Я изо всех сил цеплялась за реальность, не отрывая взгляда от этой глубокой синевы, пока тело катилось по волне.

Лоусон вдавился в меня еще глубже, невозможным образом, когда его накрыло. Мои стенки сжались вокруг него в жестком, жадном спазме. Он выругался, опуская лоб к моему.

— Хэлли… — выдохнул он. — Я никогда не был так счастлив, оказавшись полностью разрушенным.

Я подняла руку к его лицу, щетина уколола ладонь.

— Это было больше, чем я могла себе представить.

Лоусон вышел из меня, и я невольно слегка поморщилась. Он нахмурился.

— Больно?

— Может, совсем чуть-чуть, — сказала я с виноватой улыбкой. — Оно того стоило.

Его большой палец провел по моей нижней губе.

— Наберу тебе ванну у себя. Это должно помочь.

Мои глаза загорелись.

— Я люблю ванны.

Лоусон усмехнулся, но звук оборвал резкий звонок телефона. Он тихо выругался и быстро начал искать его в куче нашей одежды.

— Хартли, — коротко бросил он.

Его спина выпрямилась, плечи стали каменными.

— Где? — пауза. — Буду через двадцать минут.

От расслабленного, счастливого мужчины не осталось и следа. Я села, живот болезненно сжался.

— Что случилось?

Лоусон медленно повернулся ко мне, будто это было последнее, чего он хотел.

— Нашли еще одно тело.