Первый из рода

Глава 2

Предрассветная тишина завораживала меня, но в такую рань спали не все, Махшуд сидел на подушке у стола хозяйки, что пила чай и точно не выспалась, но взгляд ее был ясен. И ее черные глаза сверлили меня, словно я был её врагом.

— Рык, я решила проучить одного жадного до денег ублюдка, — спокойно попивая чай из блюдечка проговорила Асира, смотря на алеющий рассвет. — Я могу приказать, и ты умрешь, но выполнишь приказ, однако ни бездумный раб, ни пес на цепи мне не нужны. Я хочу узнать насколько крепки не только твое тело, но и воля. Готов ли ты, Рык, доказать делом что я заплатила большие деньги за тебя не зря?

— Р-р-р, — Ответил я ей. И зачем мне это все слушать? Что она от меня хочет?

— Мой приказ не нарушить, но сегодня ты должен будешь самостоятельно выиграть мой спор. Пес, выполняющий команды это хорошо, но боевой ящер, что всегда готов выполнить свою задачу без указки гораздо лучше тысячи рабов, — тихо проговорила Асира, попивая свой чай из блюдца у мраморного столика, нисколько не стесняясь своего довольно простого наряда в виде серых штанов, и рубахи. — Если выиграешь, то можешь попросить что угодно, но стоимостью не больше одной монеты. Ты согласен?

— Р-р-р-а! — ответил ей я тогда.

— Тогда помни, если проиграешь, то тебя ждет сотня ударов металлическими прутьями. Не помню, чтобы хоть кто-то пережил больше двенадцати ударов, — зло рассмеялась хозяйка.

Я заметил, как Махшуд поперхнулся чаем и посмотрел на хозяйку.

Но это было поутру, а сейчас уже вовсю сияет солнце, а с меня стекает пятый пот.

Солнце нещадно жарило мою спину, и это хорошо, белая кожа скоро потемнеет, перестав так цеплять взгляды аборигенов. Да, нужно мыслить позитивно! Но стоило мне взглянуть на огромную гору каменных блоков, и весь настрой тут же исчезал. Сегодня после утреннего разговора меня привели в каменоломню на окраине огромного города, показали огромную кучу камня, сказали мне, что все это я должен перетащить в телегу и ушли пить чай. Да, работа предстояла тяжелая, но за неё я получу достойную награду, но это в случае если выполню работу, конечно же. Но моя хозяйка Ария, кажется, совсем сошла с ума, тут не одна сотня тонн камня, и я должен все это перетащить в телегу. И на все это мне дали лишь два дня. А желающих, чтобы я не справился с работой, была целая каменоломня, все же моя хозяйка решила поспорить с хозяевами единственной каменоломни в городе. И она выиграет спор только если я выполню свою задачу.

И вот я подошел к первому блоку решив проверить, подъемные они вообще или мне проще сразу ударится головой о камень и отправиться на перерождение? К сожалению, помирать мне нельзя, жизнь последняя и перерождения больше не будет. К черту, лучше бы я остался в мире наркомана.

— Угх-ха-а, — выдохнул я, поднимая камень килограммов под пятьдесят, — Не на такое я рассчитывал, я думал, мозгами буду пробивать себе путь к сладкой жизни, хитростью! Но не руками!

Еще ночью я решил пока подчиняться этой мегере, мне нужно время привыкнуть к этому телу и жизненным обстоятельствам, и по возможности не раскрыть себя. Хоть я уже и спалился по самое не хочу, увидев скрытое, и ассасины это запомнили, впрочем, как и хозяйка. Но благодаря этому мне теперь понятно, что это довольно редкий дар, те убийцы явно не ожидали, что их заметят. Ну да ладно, посмотрим, что будет дальше, а сейчас пора за работу.

Мышцы трещали от нагрузки, но я не уставал, меня утром накормили какой-то химией и вот уже полдня я был полон сил. Вот, наконец, и второй камень оказался в телеге, затем следующий, и еще один, и первая телега ушла к поместью Арии, а я уставился на здоровенный каменный блок, который остался последним из самых маленьких. Эта глыба весит больше меня раза в два!

— И как? — взвыл я в своей голове, ходя кругами около гигантского блока. — Я не штангист, я силен мозгами, словами силен, хитростью! Твою ж за ногу, Ария! Если тебе так нужно было выиграть спор, то сама бы и тягала!

И вот я нагнулся, пустил энергию по телу, оперся ногами, впечатав их в землю, и с рыком поднял блок, да так и застыл с ним в руках с широко открытыми глазами от удивления. Даже рот приоткрыл, я ведь и не ожидал, что смогу его поднять, даже сдвинуть, но видимо утренний допинг я недооценил. И потому, отойдя от шока, я шагнул в сторону телеги, словно нес не огромный каменный блок, а коробку с книгами. И потому через пару шагов блок выскользнул из потных ладоней, чуть не раздробив мне ноги.

— Р-р-а-а! — зло прорычал я на камень. Да чтоб вас всех в каменоломне заперли!

— Не смог! Он не смог, ты видел? Ему не поднять остальные блоки! Ария проиграла! — радостно прокричал один торговец другому. — Я ж тебе говорил, она и десятую часть заказа не заберет за два дня. Плакали её сто золотых, теперь я стану богаче на целую сотню, не так уж она и умна, как говорят!

— Ахэй, — сурово перебил радостного торговца его партнер и по совместительству надзиратель за рабами на каменоломне. Помимо торговцев на мою работу собрались посмотреть и рабы, что смотрели на меня с усмешкой. — Не торопись, он за пару ударов сердца сделал то, что не сделали бы четыре раба и за удар колокола. И не забудь, Ахэй, если она окажется права тебе не заплатят и медяка. Сегодня утром я слышал, что Махшуд поставил двести монет на раба Арии еще на рассвете. Все в харчевне Харуна это видели. А если уважаемые люди, что ставили сегодня на твой выигрыш, останутся без денег, то будут жутко злыми. На тебя, Ахэй, помни!

— Да это попросту невозможно! Два дня сотня рабов таскала сюда эти блоки, ну не может он погрузить это все в телеги и оттащить их из каменоломни! Он один! Всего лишь один! Пусть и силен как бык, да только даже самый сильный бык скорее сдохнет, но не перенесет все это за два дня.

— Сотни быков оттянут повозки к дому Арии, не раб, — печально проговорил торговец рабами. — Этот раб не тупой бык, так что молись богам, чтобы раб сдох быстрее быка.

Я слушал торговцев в пол уха, смотря на то, как покраснели мои руки, они уже дрожали. Эта работа мне не под силу, и все же я схватился за огромный блок и вновь оторвал его от земли.

— Гр-р-р-а-а! — прорычал я от натуги, делая еще один шаг, вспоминая разговор с хозяйкой поутру.

Ну а теперь я рвал жилы, понимая, что для раба одна монета это целое сокровище, и та мерзкая и на вкус и на вид каша, что я судорожно глотал в предрассветной тишине, была помощью Арии, чтобы я выполнил свою задачу. Я должен выиграть спор, это мой шанс получить то, чего я не имею. Мышцы бугрились под кожей, будто силясь порвать её, когда я закинул камень в телегу рабы тут же оттащили ее от меня, подтащив пустую, и я вновь побрел к горе, что никак не уменьшалась. И вот так раз за разом я хватал каменный блок и тащил его, чувствуя, что совсем скоро потеряю сознание от тяжелого труда, к которому я не привык.

— Я не смогу, — билась в голове дурацкая мысль, и руки опускались,но затем в голову пришла гениальная мысль. — А что если я отключу голову?

— Во славу плети! — как дурак заорал я первое, что пришло в голову, удивив всех собравшихся. Они явно не ожидали, что я смогу произнести хоть что-то связное, но никто ничего так и не понял, а мой разум начал привычно отъезжать, только тело все действовало.

А я, хихикая словно идиот, разделив сознание управлял телом, стараясь не думать, и вот работа закипела. Со скрипом суставов, треском сухожилий, но работа пошла. Я носился к телегам словно безумец, сначала перетаскивая по одному блоку, а потом по два, по три, по четыре…

Тело работало не чувствуя веса и не зная усталости, но я ощущал как внутри натягивается струна, готовая лопнуть в любой момент. Но что это за струна я не понимал, да и не мог бы понять, ведь раньше я ее не ощущал.

Блок, второй и вот заполнена одна телега, затем вторая, третья. А гора из камня тает, даже мне заметно, только вот что-то рука болит, ну ничего, поболит и пройдет, блок, еще блок, ноги уже еле передвигаются. Что-то резко темно стало темно, нет, вот опять светло. Глаза режет и что-то в спине щелкает, но я все продолжал и продолжал свой нехитрый, но тяжкий труд, который вдруг стал даже веселым.

— Ры-ы-ы-к! — взревел где-то сзади раненым зверем Махшуд. Похоже, что он пришел проверить охрану и заодно принес мне мой обед, то есть драгоценный допинг. — Рык, остановись! Ты себя убьешь! Рык, очнись!

Я остановился и с непониманием смотрел на то, как два десятка рабов безвольно валяются на земле у телег, не в силах успеть за мной. Они должны менять полные телеги на пустые, но не справились даже с этой простой задачи. Вот слабаки, я даже не запыхался, а они будто упали там, где стояли. А у последней полупустой телеги, стоя на коленях, молились два торговца, вознеся руки к небу. Я прислушался к их голосам и с удивлением осознал, что раньше и не слышал этого шума, для меня существовали лишь каменные глыбы и телеги, куда я их грузил.

— О, великий Осирис, царь усопших, о, Мать всего сущего, заберите в край свой этого сумасшедшего, — кричал торговец. — Он оскорбил нас своим видом и действием, не должно подобное зло ходить по земле, которую освещаете вы своим священным светом. Не может он ходить под твоим светом, не должен существовать он среди рабов твоих.

— Деньги, мои деньги, денежки! Неужели я проиграл? — кричал другой.

— Рык, — подходя ко мне с вытянутыми руками, проговорил Махшуд. — Рык, остановись, ты стал уже краснее, чем раскаленный металл.

— Хра, — выдохнул я, чувствуя, как пылают мои легкие и как боль пронзает мой бок, и три блока килограмм по пятьдесят выпали из моих рук.

— Присядь, — аккуратно коснулся моей руки Махшуд. — Ария говорила, что может быть и такое, но я не думал. Да ты горячий как сковорода!

Я со скрипом во всех суставах сел на выроненные блоки, чувствуя, как бешено бьется сердце, как разрывает болью все мышцы и как одновременно их сковывает, да так, что я не могу двигаться. На мгновение мне показалось, что сердце пропустило удар.

— Да что ты за дурень! — проорал Махшуд мне в ухо, когда мое сердце остановилось, а грудь сделала последний вздох. — Ты убиваешь себя!

Махшуд насильно открыл мне рот, вливая из кувшина какую-то густую жидкость с солоноватым, металлическим привкусом.

— Кровь, — промелькнула со страхом мысль в моей голове, но я уже почувствовал, как жизнь начала возвращаться ко мне. Как чудесный напиток наполнил меня жизненной силой, когда, казалось, мой источник жизни выгорел. Я, наконец, понял, что за струну я чувствовал и был рад, что она все же не порвалась. Сердце забилось ровно, боль начала уходить из тела, а мышцы снова налились силой.

Отдышавшись, я вырвал кувшин из рук Махшуда и начал жадно его опустошать, всего минуту назад я был на грани, и, кажется, мне повезло. Как вообще можно было так быстро нащупать свой предел, границу, за которой человек как загнанная лошадь? Многие годы могут пройти, прежде чем ты увидишь эту черту.

— Ирхат, Харэн, схватили ведра и быстро к колодцу. Рыка надо остудить! — кричал Махшуд. — Изрэиль, бегом к госпоже, расскажи ей что видел. Нет, лучше покажи, раскрыв перед ней свою память.

— О, Махшуд, ваш раб же сдохнет? — взмолился и упал на колени владелец каменоломен. — Махшуд, я дам тебе двадцать монет, если скажешь, что он больше не встанет!

— Ты про кого такое посмел сказать? — прокричал в гневе Махшуд и коснулся черной рукояти своей сабли. — Этот раб не в форме, поверь, будь он при былой силе, то скидал бы все на телеги за два часа.

— Да откуда тебе знать, — зло проговорил второй торговец, тоже коснувшись рукояти кинжала. — Вы его только вчера купили.

— Госпожа Ария так сказала.

— Да-да, я уже слышал, что Ария не ошибается, но этому краснокожему…

— Белому. Он белый, просто перегрелся.

— А мне плевать, пусть хоть зеленый! Абдурахман ибн Суни не проиграет какой-то там женщине!

— Не какой-то, а мудрейшей женщине на всей восточной части Империума, — гордо проговорил Махшуд. — Не грех проиграть спор Арии, и не такие как ты, гордец, склоняли голову перед её умом…

— Р-р-р, — перебил его я, вставая и чувствуя, как по венам течет не кровь, а огонь, я могу вновь взяться за битву. И мы еще посмотрим, кому достанется победа, мне или блохастому торговцу.

— Где вода, кривоногие жуки! — заорал, словно полоумный Махшуд, когда я сделал пару шагов к горе каменных блоков. — Воду! Если Рык вам ноги оторвет за промедление, я мешать не буду!

Вода ударила меня в спину, а затем в лицо, и я нагнулся за огромными блоками на фундамент. Услышал, как скрипит камень под моими пальцами, и улыбка озарила мое лицо. Спина напряглась, бицепсы взвыли и ноги уперлись в землю. Ну, кто кого?

— Гра-а-а-а! — вырвался из меня крик, и огромный валун оторвался от земли.

— Воды, черти! — кричал Махшуд, — Вы что, не видите, охранять его от других рабов или торговцев не надо. Воду! Чтобы Рык не высыхал до самого заката!

— А чего его охранять то? — спросил торговец.

— Вдруг вы нападете на него, — со смехом прокричал Махшуд.

— Без мага? На этого? Махшуд, тебя как часто роняли с лошади в детстве? — спросил торговец. — Он же нас прихлопнет блоком! Нет, я без отряда щитоносцев на вашего Рыка не пойду, даже с магом!

Я же уже не слушал их, вновь отсек мысли и работа понеслась. Боль не чувствовалась, а Махшуд время от времени давал мне испить кроваво-красной жидкости из принесённых им кувшинов. Когда же я готов был рухнуть на землю и просто умереть то мне давали ту кашу, что напоминала чистую химию, и от которой хотелось бежать куда-нибудь вдаль. Забористый допинг варит тот седой аптекарь. И все же с такой скоростью мне не выиграть спор, но у меня нет иных способов.

— Постой-ка, — остановился я как вкопанный. — Я ведь не тупой, если подумать то я должен быть носителем стихий, все же не берется относительная устойчивость из ниоткуда. А значит, три стихии должны помогать мне в моем пути.

— Тьма, огонь, земля, — усмехнулся я мыслям в своей голове. Тот мастер символов, что выжег треугольник на моем лбу, говорил, что усиливает меня и держит внутри печать.

— Земля, я часть тебя — ты часть меня.

Ничего не произошло, как весил сто килограммов каменный блок, так и весит, и я еле оттащил его к телеге. А что если произнести вслух?

— Земля, — рыкнул я вслух. Ну же, камень ведь и есть земля, часть земли!

Холод в позвоночнике стал мне ответом. Разум вновь чуть не покинул меня, но отдышавшись я заметил что более не чувствую веса глыбы, лишь напряжение и усталость остались в теле после тяжелой работы.

— Г-р-р, — радостно прорычал я, схватив разом пять блоков килограмм по двадцать и спокойно потащил их к телеге.

Работает, моя задумка, работает! В душе я ликовал, и пусть я не знаю, как активировать остальные стихии, но как же мне нравилась та сила, что вдруг проснулась. Словно я сам стал каменным, не чувствующим веса, и я уверен, если пырнуть меня ножом, то тот, кто это сделает, очень удивится. Каменные бицепсы, пресс, каждая мышца окаменела и отвердела, но между тем я вновь чувствовал струну в себе, что слегка напряглась, но пока что не вызывала опасений.

— Он опять стал таким! Он что, из тех самых Берсеркеров? Но как жрец с дальних земель мог стать рабом? — закричали торговец и вместе с хозяином каменоломни накинулись на Махшуда. — Мы так не договаривались, мы будем жаловаться! В городской совет! Это невозможно! Простой человек не способен на подобное!

А я наконец-то понял, что сила… Нет, не так. Я понял, что Огромная Сила сокрыта во мне, когда камень в виде ровного блока под полторы сотни килограмм был закинут в телегу. И Ария не продешевила, если её допинг, это снадобье и каша, будут постоянно работать и сохранят свой эффект хотя бы частично то я стану монстром, зверем, который будет уничтожать противника по одному слов той, что держит цепь. А стихии помогут сделать мой путь куда интересней и легче.

— Но я не собираюсь быть рабом, — сжав до боли зубы прорычал я и подошел к огромному валуну. Четырехугольник размером с меня и весом в четверть тонны мне был не по зубам. Никто не отменял законы физики. Но я был зол, земля вздыбилась под моими ногами, пальцы обхватили гладкие грани. Когда в спину ударила вода от меня пошел пар. — Моя свобода уже близка, и Ахроба вздрогнет от моего рыка, не стоило вам создавать и злить Зверя!

— Р-ы-а-р! — зародилось в моей груди злое рычание, и каменный блок оторвался от земли. Камень скрипел и пытался выскользнуть из моих пальцев, но стихия, допинг и моя злоба были невероятны. И я спокойно зашагал к телеге под тихий ропот пораженной толпы, да, теперь в их глазах был не просто сильный раб, а чудовище из легенд.

— Невозможно, — тихо, практически плача проговорил торговец позади меня. — Я опозорен. Проиграть женщине!

— Ты проиграл Арии, а не какой-то там женщине, — успокоил его Махшуд. — И вы, кривоногие, если еще раз от Рыка пойдет пар, каждому по удару прутом, вы меня поняли? Я лично иссеку вас до полусмерти! Бегом к колодцу, твари!

Время слилось воедино, и когда закат заалел на горизонте, то я шел через весь город к поместью дома Акарат, к дому Арии. Я плелся позади верениц телег, запруженных быками, которые шли медленно, везя от десятка до нескольких сотен каменных блоков каждый.

Пусть я и смертельно устал, но шел твердым, неспешным шагом в одной набедренной повязке, с истертыми в кровь руками. И то была не походка замученного работой раба, то была поступь победителя. И мне нравилось, как смотрели на меня горожане с благоговением и страхом, похоже, что уже полгорода знали о пари. Встречались мне и те мужчины, что кричали мне в след проклятия, смотря на вереницу телег. А я лишь улыбался им, сами виноваты, поставили не на того.

— С хозяином этих телег тоже заключено пари, — усмехнулся Махшуд, смотря на хмурых погонщиков быков, что тянули наши телеги. — Эх, Рык, ты ведь еще даже не взялся за меч, а тебя уже скоро будет ненавидеть весь город.

— Р-р-р? — спросил я, и мне показалось, что Махшуд уже начал понимать мое рычание.

— А про тебя теперь в каждой таверне будут говорить, — рассмеялся Махшуд. — И клясть, как и Арию, последними словами. Ведь бились они об заклад, что ты не сможешь, позабыв, что спорил не ты, а Ария.

— Р-р-р? — спросил я, не понимая.

— Почему я с тобой говорю? — рассмеялся Махшуд и задрал рукав, обнажив на плече серебристую печать. — Теперь понятно?

— Р-р-р, — утвердительно прорычал я, взглянув на аналог рабской печати, но более витиеватую, чем моя. Насколько я понимаю, такой печатью помечены несвободные, те, что не были рабами, но и свободными им не быть. Они особые рабы, более ценные, как та девушка, от касания которой за секунду моя цепь покрылась инеем.

— Так вот, Рык, Ария заключила пари не только с владельцем каменоломни, но и с хозяевами перевозок, которые задрали цены для женщины, — рассмеялся Махшуд. — Полгорода поставило на твой проигрыш!

— Р-р-ра, — прорычал я зло.

— Нет, ты, конечно, можешь и отступить, и завтра не догрузить телеги, но даже мне будет обидно, если ты проиграешь, там осталась всего четверть от того, что было, — проговорил Махшуд, а я встал на месте и удивленно уставился на него.

— Да не читаю я твои мысли, просто на твоем месте думал бы так же.

— Р-р-р?

— Ария не покупает рабов просто так, и есть у меня подозрение… — проговорил Махшуд и заозирался, — Ты же никому не скажешь, Рык?

В ответ я утвердительно прорычал. Не тяни, говори уже!

— Видящая она, — тихо проговорил Махшуд.

Мое удивленное лицо послужило ответом Махшуду.

— Я попал в их семью, когда у пиратов меня выкупил её дед, тогда она была еще маленькой девочкой. Так вот, ребенком она была ужасным, — рассмеялся Махшуд. — А я стоял в те времена на воротах, и знаешь, Рык, ни разу мы её поймать не смогли. Вот точно знаем, что она натворила, но вот поймать… Даже с ее дедом ставили ловушки, а он был магистром иллюзий как никак, но все напрасно. А потом находим ее у бабушки своей. И вот она вышла замуж, её дед выбрал ей мужа, богатого и достойного, но какой-то дохлый он оказался, недолго ему жить было отмерено…

Так я слушая Махшуда и шел, понемногу передвигая натруженные ноги, стараясь чтобы они не превратились в камень, по улицам города, и вот уже начали виднеться башни дворцов. Еще немного и совсем скоро закончится нищие районы.

Поместье, которое стало мое пристанищем, выглядело сегодня особо нарядным, желтые стены словно налились светом, а ворота были открыты. По двору суетливо бегали рабы, с которыми я так и не успел познакомиться, а вот они, судя по их взглядам в мою сторону, меня прекрасно знали. Уйдя в свою каморку, которая стояла вдали от рабского жилья, у стены, я с удивлением обнаружил деревянную доску, на которой лежала еда: два куска мяса, еще теплая лепешка и кувшин с молоком. Я сперва подумал, что ошибся и это не моя покосившаяся сарайка. В углу лежало одеяло, пара подушек и даже какой-то коврик.

— Рык, — проговорил позади меня Махшуд. — Ария не отменила свое распоряжение, пора на цепь.

— Р-р-рхы, — вырвалось из моей груди, когда цепь словно змея сама пристегнулась к моему ошейнику и приковала меня к стене дома. Итак, пора подводить итоги дня.

День прошел намного интереснее, чем казалось на первый взгляд, я узнал про стихии и про плюсы моего сознания, а также мне теперь известно, что допинги помогут мне выжить и выполнить свою задачу. Хотя, по всей видимости, они довольно дорогие. Возвращался сюда я как свободный, шел гордым шагом и чувствовал себя победителем, а на самом деле я пес на цепи в своей конуре, куда хозяева бросили пару тряпок, чтобы пес спал лучше.

Вечер был еще только в разгаре и по двору носились люди, спеша приготовить все ко сну и закончить свои дневные дела. Были тут и дети и женщины, и даже старики, но никто не приближался к моему небольшому домику без двери.

Я ждал, когда стемнеет, чтобы я мог, наконец, без опаски заняться экспериментами во тьме, ведь тьма одна из трех стихий, высеченных на моем лбу. Земля уже показала, что может быть полезна, но вот с огнем и тьмой пока не понятно, как именно ими управлять, как их использовать?

— Как думаешь, она согласится на ничью? — вдруг услышал я знакомые голоса торговцев из каменоломни.

— Не знаю, но плату она тогда потребует немалую.

— За что плату-то? — ответил второй голос. — Если что, трубка со мной, метнем иглу в раба и победа будет за нами.

— Метнем, еще как метнем, — ответили ему. — И тогда не выйдем со двора живыми.

Я проследил за двумя тенями, что шли по двору в сумерках под присмотром Махшуда. Торговцы также заметили меня, и смотрели в мою сторону со злой радостью, видя, как я прикован цепью.

— Правильно вы его, — восхитился один из них.

— Надеюсь, вы его хорошо обучаете? Не щадите плетей на такого гада.

— Уважаемые гости, — тихо ответил им Махшуд. — У вас есть возможность спросить все у госпожи Арии, я донесу ей о ваших беспокойствах по поводу жизни Рыка.

Звездное небо надо мной казалось бескрайним, и сидя у стены своего домика, я думал о том, как несправедлива жизнь. Где пророчества, в которых говорится, что мир ждет моего появления? Где великая сила? Нет, то, что у меня есть, никак не походило на великую силу, так, насмешка.

— Шорх-шорх, — раздались шаги во тьме и я напрягся. Кто его знает, может это ассасины, или наемники, нанятые торговцами, чтобы убить меня и тем самым помешать Арии выиграть спор.

— Хария, шевелись быстрее! — недовольно воскликнул знакомый женский голос.

— Госпожа Сира, темно, я ничего не вижу, — испуганно проговорила девушка. — А вдруг он нападет на меня и надругается?

— Хария, не мели чепуху, — рассмеялась та девушка, что вчера грелась в камине. Я вспомнил ее по имени и голосу. — Если он и решится, то нападет на меня.

— Чушь, я красивее. Зачем на тебя нападать, если есть я? — гордо проговорила Хария. — Даже Госпожа Ария сказала, что я красивее.

— Зато я сильней, — ядовито проговорила Сира. — И если захочу, сама возьму его, а ты можешь надеяться только на изнасилование.

— Сила льда, эх… — завистливо проговорила Хария. — И все же женщина сама может взять любого мужчину.

— Ты Рыка то видела? — спросила Сира.

— Нет.

— Мне кажется, он настолько тупой, что даже если ты будешь голой вокруг него плясать, он и не взглянет в твою сторону, — засмеялась Сира.

Из тьмы вышли две девушки в платьях до пола, одна молодая, словно подросток, с округленными глазами от ужаса после того, как увидела во тьме мою белую кожу, которая должна была загореть за целый день под солнцем, однако вечером вновь стала белой. С этой девушкой была и Сира, на вид ей лет двадцать пять, может старше, в более свободном платье. Сегодня в её волосы были вплетены серебряные цепочки, а на земле, где она ступала, шла изморозь.

— Ты что встала? — спросила Сира девушку.

— Я не подойду к нему, — держа в руках небольшой глиняный горшочек, испуганно проговорила Хария. — Не пойду, он страшный!

— И как тогда ты будешь намазывать его мутагеном? — устало проговорила Сира.

— Я не прикоснусь к нему, я свободный целитель, — твердо проговорила девушка. — Имею право!

— Тогда иди к Арии и скажи ей об этом, — забирая горшочек, проговорила Сира.

— К Арии? — испуганно проговорила Хария. — Она же меня не убьет?

— Не убьет. Рада была общаться с тобой, Хария, но боюсь, что утром я больше тебя не увижу, — делая шаг ко мне, проговорила Сира.

— Но… Я попробую. Он же не сделает мне больно? — с дрожью в голосе проговорила Хария.

— Поздно уже решаться, ты свободная целительница. Если сейчас не пойдешь к Арии, я тебя сама выкину из поместья, — холодно проговорила Сира, подойдя ко мне на расстояние, когда длины цепи уже хватало для того, чтобы я мог её достать. — Посмотри на этого раба, он даже двигаться не может. Его мышцы скованны, он ждет помощи, не кричит от боли, не клянет судьбу.

— Не понимаю, з-зачем мне идти к госпоже Арии? — тихо проговорила Хария.

— А что тут понимать? Ты отказала в помощи слуге Арии, а значит, откажешь и Арии, — зло проговорила Сира. — Иди, Хария, не зли меня, я пострашнее Рыка буду, и я не против забрать твою красоту.

Мы сидели вместе с Сирой, прислонившись к стене глиняного дома на соломке, что я вынес из дома. Молчаливо смотря на звезды, мы молчали думая каждый о своем.

— Иногда мне кажется, что лучше иметь раба, чем друга, — тихо проговорила Сира. — А ты как думаешь, раб?

— Р-р-р, — ответил я ей. Возможно, она и права.

— Махшуд был прав, ты прекрасный собеседник, — улыбнулась Сира, и от неё повеяло холодом. — Сегодня тебе не повезло. Из всех людей здесь лишь я и Ария можем правильно намазать тебя мутагеном, а раньше была еще и Хира, но мои руки принесут тебе немало боли, а госпожа Ария не коснется раба.

Я молчал, смотря на звезды, мне было плевать. Я не двигался, потому что мои мышцы сковало из-за сильного переутомления, и даже если бы я хотел встать, то все равно не смог бы. А Сира тем временем сняла крышку с горшочка, и я понял, почему они шли ко мне без света. Зеленый свет лился от того, что было в горшочке. Оно растекалось по рукам Сиры. Она словно ведьма из сказки, озаренная дьявольским светом, ходила вокруг меня. Первая капля мутагена с шипением упала на мою кожу, а затем меня коснулись ледяные руки, Сира втирала в меня мазь, разминая окаменевшие мышцы и спустя некоторое время я уже смог самостоятельно встать на ноги.

— Г-р-р, — тихо прорычал я, разрывая ночную тишину, от меня шел тусклый свет. Я чувствовал, как в меня проникает магия, как во мне что-то изменяется, было страшно, но это был приказ Арии и я не мог сопротивляться.

Её воля определяла, что со мной случится, нас связывала эта проклятая печать, и только Ария как хозяйка могла распоряжаться мной, и потому я злился на неё.

— Хорошо ложится, — проговорила Сира. — Осталось напитать мутаген силой, это будет больно, но тебя это не убьет. Ты готов?

— Р-р-р, — ответил я ей и почувствовал, как к моей спине прикасаются две ледяные женские ладошки.

— Прости, — проговорила девушка, и я почувствовал, как растекается волна энергии по мне, но вдруг я почувствовал, что замерзаю насмерть.

— А-а-а-а! — заорал я что было сил. Я почувствовал, как по моему телу распространился страшный холод, будто вместо крови по моим венам течет замерзшая вода, не лед, но уже и не жидкость. Как ломит кости, будто от обморожения, как мои мозги перестают работать от дикого холода, а перед глазами шло видение.

Заснеженные просторы, где ходят армии мертвых, где огромные львы охотятся на великанов. Над этими снежными пустошами возвышается огромная гора, чья вершина уходит в облака столь высоко, что видно лишь ее подножие. И перед ней стоит огромный мужчина. Лысый, с оголённым торсом, несмотря на вьюгу, и с двумя топорами.

— Все! — послышался, будто издалека, голос Сиры, и ладошки со скрипом отделились от моей спины, после чего я упал на землю, больше не в силах устоять ногах.

— Неплохо, я смотрю, вышло, — донесся до моего уха голос Арии. — Ни монеты не переплатила.

— Госпожа, ему бы отдых, его тело еле держится, он выжат, — проговорила Сира.

Покой ему будет лишь сниться, — практически промурлыкала Ария. — Сира, сколько лет мы искали подобного ему?

— Семь лет, госпожа.

— Вот в этом то и проблема, Сира. Мы его слишком долго искали, — тихо проговорила Ария. — У него нет времени на отдых, через семь дней будет городской совет и мне можно взять лишь одного сопровождающего. Там все и решится.

— Я пойду с вами.

— Нет, Сира, если на меня нападут ты не сможешь использовать стихию, там нет места магии. Нужна сила, огромная сила чтобы выжить, если совет решит избавиться от кандидата на вступление в городской совет.

— Госпожа, не ходите… — умоляющим голосом проговорила Сира.

— Нет, я бы пошла туда и одна, все уже давно решено. Назад пути нет.

Вдали вновь запел голос какую-то песню, и я слушал её, не понимая ни единого слова. И пусть неведомо мне ни слово, ни смысл, но она красива.

— У меня нет иного выбора, — тихо проговорила Ария. — Слышишь песню? Настала пора вновь спускаться в башню. Пятый раз собрали отряд, и он так и не дошел до сотого этажа, как и прошлые. Теперь настал и мой черед идти туда, и мне нужен зверь, воин, на которого я могу положиться…

— Но госпожа!

— Никаких но, Сира, — холодно проговорила Ария, но затем её голос смягчился. — Я смотрю, ты с Махшудом поладили с Рыком. Завтра получите по золотому, купите Рыку что он захочет, все же он выиграл пари.

— Но еще не все каменные блоки были забраны.

— Не все, но гордые торговцы меня целых три часа умоляли согласиться на ничью, — рассмеялась Ария. — Теперь у меня есть одна десятая каменоломни и тысяча золотых монет. Рык уже возместил свою стоимость всего за один день.

Девушки еще долго говорили и смеялись, думая, что я без памяти валяюсь под их ногами, я же слушал, как вдали поется о какой-то башне, в которую мне почему-то предстоит не подняться, а спуститься.