Пинакотека 2001 01-02

5. Татарский барашек по описанию Сэра Ханса Слоуна. 1689

В «Хрониках династии Тан» (618-906) история растительного ягненка звучит так: в стране Фу-Линь (Сирии) «водятся ягнята, вырастающие прямо из земли. Жители тамошние дожидаются, пока они вырастут, потом окружают их изгородью, дабы дикие звери не набросились на них и не съели. Пуповина связывает этих ягнят с землей, а как обрежешь ее, тут и приходит им смерть. Надев латы и оседлав коней, люди бьют в барабан, чтобы испугать ягнят. Те кричат от страха и в конце концов пуповина рвется. Тогда они уходят искать воду и траву» 56* . Приведенный рассказ содержит любопытное противоречие: разрыв пуповины то убивает ягнят, то приносит им освобождение. Тем не менее тот же самый рассказ почти буквально повторяет в 737 году Чан Шу Цзи, утверждающий, что растительные ягнята водятся «на севере империи Цинь»57* .

В таком случае возникает вопрос, где же именно родилась легенда о скифском ягненке – в Китае или в Индии? Кордье замечает, что местом ее возникновения, возможно, была Индия, однако это «не имеет значения»: ведь Одорик, как позже Герберштейн, Олеарий или Стрюйс, услышали ее от «татар, проживающих на берегах Волги и Каспийского моря, либо прибывших оттуда» 58* . Быть может, прикаспийские татары в самом деле послужили посредниками между Азией и «Скифией»; благодаря им легенда попала в «русско-татарскую» среду и превратилась в миф о «скифском барашке». Кстати, Герберштейн излагает историю баранца в главе «О татарах». Что же касается Постелла, то он, как мы видели, упоминает «татарский город» Самарканд. Между прочим, и китайские источники не называют местом произрастания «ягненка» исключительно Китай: «Хроники династии Тан» ведут речь о Сирии; в версии Чан Шу Цзи речь идет о «севере империи Цинь». По мнению Бертольда Лауфера, под этой страной следует понимать «Та Цинь», иначе говоря, Западную Азию или эллинистический Восток 59* .

Может быть, корни мифа на самом деле уходят еще дальше в глубину веков? Именно такой вывод можно сделать из двух текстов, авторы которых ссылаются на каббалистическую литературу. Комментаторы «Первой недели» Дю Бартаса сообщают, что «первый том книги Зогар, посвященный разрушению Иерусалима, повествует вослед Иосифу о ваарском корне, который днем почти не виден, вечером же начинает сверкать, в руки дается лишь ценою превеликих трудов и опасностей, полон крови и оказывает действие почти невероятное» 60* . Таким образом, Зогар, книга XIII века, еще ничего не говорит о растительном ягненке; однако она упоминает о «растении-животном», по жилам которого течет кровь. С другой стороны, если верить Дюре, «Иерусалимский Талмуд» уже в 436 году содержал предание, похожее на легенду о «скифском барашке». В начале главы, посвященной диковине под названием «борамец», Дюре настаивает на древности мифа, разнообразии культурных ареалов, в которых он имел хождение и на его широкой известности в ту давнюю эпоху.

Далее, следуя хронологии, Дюре подробнейшим образом пересказывает историю, почерпнутую им из Иоханана, иначе говоря, кабалиста Иоханана Бен Наппаги, одного из составителей «Иерусалимского Талмуда». В этом «Талмуде» некий житель Эфиопии, «ссылаясь на рабби Симеона», уверяет, что в «одном краю» существует живоросль, именуемая на древнееврейском Едуа. Из пупка этого зоофита выходит стебель или корень, прикрепляющий его к земле. Существо это пожирает все вокруг себя, а охотники могут одолеть его, только если перерубят стебель стрелами и тем умертвят Едуа. Всякий, кто вкусит «костей» этого животного-растения, тотчас «исполняется духа божественного и пророческого». Раввин Симеон из Санса, упоминаемый Дюре, в самом деле сочинил в 1235 году комментарий к «Иерусалимскому Талмуду», где рассказывает о получеловеке-получудовище – твари, именуемой Ядуа (или Едуа); водится она в горах; корнем, выходящим из пупка, прикреплена она к земле, питается травой, растущей кругом, и нападает на всех, кто к ней приближается. Чтобы ее убить, следует ей перерубить корень 61* . По словам Дюре, другой каббалист также повествует о «жестоком звере», который пожирает все, до чего позволяет ему дотянуться веревка, прикрепляющая его к земле, и который умирает, если эту веревку перерезать, «кости» же его следует съесть, «выговоривши при сем все вещи, коих исполнения ты желаешь». Таким образом, на первоначальной стадии интересующий нас миф включал в себя мотив пророчеств и знамений. Впоследствии этот мотив был мифом утрачен, хотя, как показано в диссертации Жана Сеара, связь между чудовищами, чудесами и гаданиями сохранялась в течение всего Средневековья и эпохи Возрождения 62* .

Между тем комментарий Симеона из Санса внес в текст «Иерусалимского Талмуда» существенные изменения. «Талмуд», куда более сдержанный, не содержит упоминаний ни об агрессивном чудовище, именуемом Едуа, ни о магических действиях с его «костями». «Мишна Килаим» (VIII, 5) утверждает на сей счет следующее: «Именуют живорослью дикую тварь. Говорит Йоссе из Арака, что в «Талмуде идет речь о горном человеке, прикрепленном пуповиной к земле, на которой живет; если же эту пуповину оборвать, он умрет. […] Говорит наша Мишна, что рабби Йоссе тварь эту после смерти столь же нечистой называет, сколь и труп человека, ибо сказано (Числа, XIX, 16): всякий, кто прикоснется на поле к убитому мечом, нечист будет; то же касается и до твари, чья жизнь с полем нераздельна» 63* .

Очевидно, что Талмуд изначально причисляет живоросль, или зоофита, к нечистым животным. Лишь позже неясно, по какой причине, – зоофит принимает тот облик, какой описан Симеоном из Санса. Как бы там ни было, и в первоначальной версии, и в комментарии XIII века живоросль Едуа из Талмуда лишь отдаленно схожа со скифским ягненком. Если не считать пуповины, связывающей его с землей, этот мифический получеловек, в поздней версии даже наделенный именем, представляет собою полную противоположность барашку! Возникает даже соблазн предположить, что легенда о скифском ягненке имеет совершенно иное происхождение – скорее всего, индийское, как и считал Анжело де Гюбернатис. Но если миф родился в Индии, какие узы связывают его с чудовищем, описанным в Мишне? Быть может, напротив, древнееврейское предание сделалось известно в Азии и способствовало возникновению нашего мифа? 64*

Зато греческая античность этого предания скорее всего не знала, хотя А.Ли и высказал гипотезу о греческих корнях мифа о скифском ягненке 65* .

«Легендарные зоофиты» (к числу которых принадлежит agnus scythicus) отсутствуют и в преданиях Средневековья. Рассказ Симеона из Санса, датируемый XIII столетием, как мы видели, сильно расходится и с «классической», и с более поздними версиями мифа. В XIV веке Одорик и Мандевил, знающие о существовании «скифского барашка», составляют не правило, а исключение. Миф полностью складывается лишь к XV веку. Как бы там ни было, бесспорно одно: зоофитов, из которых наиболее широко известен agnus scythicus, начинают обсуждать повсеместно в эпоху Возрождения. Именно в это время связанное с неоплатонизмом представление о лестнице живых существ с ее иерархией и промежуточными формами, приобретает вид гораздо более четкий, чем у Аристотеля. Возможно, именно эта «неоплатоническая составляющая ренессансной мысли» объясняет «появление рядом с обычными зоофитами зоофитов баснословных» 66* . Однако в восточных преданиях миф о растительном ягненке, как мы видели, был известен еще в VIII столетии. Таким образом, между восточными преданиями и первыми упоминаниями о баранце на Западе пролегает пропасть в несколько столетий.

У предания имелось несколько неизменных черт (инвариантов), которые нетрудно перечислить. Однако, пожалуй, гораздо интереснее остановиться на его вариантах. Уже Джеймс заметил, что часть авторов «изменяет некоторые обстоятельства». Мы уже видели, что прежде всего варьируется место произрастания баранца. По-видимому, вначале предание о растительном барашке было тесно связано с другими мифами, позднее эта связь забылась. Дюре утверждает, что в иных краях, например, на Гебридских островах, на деревьях растут утки «живые и летающие». По мнению космографа Себастьяна Мюнстера, «утки, из плодов древесных являющиеся», водятся в Шотландии 67* . Одорик, как мы уже видели, сопоставляет растительного ягненка с древесными гусями.

В эллинистическую эпоху было известно еще одно животное, которое можно сблизить с баранцом: мы имеем в виду пинну – двустворчатого моллюска, которого Аристотель приводит в пример, рассуждая о промежуточных стадиях между животным и растением. Предание гласило, что если пинну силой вырвать из раковины, она гибнет. Из биссуса (раковинного шелка) пинны можно изготовить шелковистую ткань, напоминающую «морскую шерсть». Считалось, что, испугавшись рака, пинна ради спасения жизни расстается с «шерстью». Отсюда остроумная гипотеза Б.Лауфера: самые древние китайские версии легенды о растительном ягненке навеяны арабскими энциклопедиями; места биссуса в них занимает пуповина, а место раков, подстерегающих животное, производящее «морскую шерсть», – всадники в латах, пугающие ягненка. Иначе говоря, один и тот же рассказ существует в двух вариантах – морском и наземном 68* . Впрочем, как справедливо замечает Ж.-Л. Ле Келлек, возможно, не все так просто: особенно если вспомнить о Едуа – «горном человеке» 69* .

В восточных мифах фигурирует антропогенное дерево ваквак, на котором произрастают женщины-плоды; предания о нем широко распространены в Африке и Азии вот уже девять столетий 70* . Дерево это имеет некоторое сходство с баранцом: растет оно по преимуществу па острове, женщины-плоды, по утверждению Одорика, прикреплены к стволу пуповиной или – что бывает чаще – волосами, а стоит отделить их от ствола, как они умирают. Впрочем, есть миф, еще более похожий на миф о растительном барашке; на сей раз речь идет о «блуждающих листьях». Дюре (с. 319) говорит, что листья «живые и блуждающие» растут на острове Борнео, хотя и не связывает их со скифским ягненком; напротив, Постелл замечает, что рассказы о баранце «сообщают большее правдоподобие истории о блуждающих листьях». Ибо, по мнению мыслителей его времени, таких, например, как Кардано, природа, хотя она и обладает чудесным разнообразием, «неизменно стремится к единству», и «обилие чудес призвано укреплять связность Целого: в одном случае листья деревьев наделяются способностью ходить, в другом, напротив, губки (морские беспозвоночные) получают название «древесных животных» 71* .

Мифы отличаются удивительной живучестью: статьей Дидро история мифа о баранце не закончилась. «Словарь Треву» в издании 1721 года содержит статью «Борамец»; в 1752 году он описывает тот же феномен в статье «Скифский ягненок» и только в 1771 году исправляет собственную ошибку и указывает па то, что, по-видимому, «растительный барашек» – не что иное, как мистификация. В 1757 году «Всемирная география» Иоганна Хюбнера утверждает, что среди редких растений, какие можно отыскать в Московии, имеется «овцетрава (Brebisiиre), коей дали местные жители прозвание Борамец» (T. III, с. 347). Словарь Морери в 1759 году в статье «Московия» невозмутимо повторяет все то, что говорилось в предыдущих его изданиях об «удивительном растении», которое «отыскать можно близ Самары, в окрестностях Астрахани и царства Казанского» (Т. 7, с. 811). «Всемирный словарь простейших лекарственных средств» Лемери в том же 1759 году воспроизводит издание 1733 года (посмертное), в которое по сравнению с более ранними изданиями внесено лишь одно изменение : вместо дыни, похожей на ягненка, здесь фигурирует «чужеземный папоротник» (при этом ссылается Лемери на «Английские философские труды», то есть на описание Слоуна); далее, как ни удивительно, следует точь-в-точь тот же текст, что и в первых двух изданиях. Далее «Газета ученых» в августе 1769 года (с. 71) упрекает Шаппа д'Отроша, не обнаружившего в окрестностях Казани этого «прославленного растения», в том, что он дерзнул назвать рассказ о нем «смешным вымыслом». Наконец, легенда о баранце излагается вполне всерьез в 1785 году в переиздании книги Николаса Витсена (Witsen Nicolaas. Noord en Oost Tartarye. T. 1, c. 288-289).

Впрочем, некоторые авторы все-таки начинают описывать и анализировать миф критически. В 1764 году Жак- Кристоф Вальмон де Бомар включает в свой «Всемирный толковый словарь естественной истории» статью «Татарский, или скифский ягненок, agnus Scythicus». Явно опираясь на статью Дидро, он пишет, что в кабинете натуральных диковин в Шантийи хранятся «куски растения борамец», привезенные из-под Самары, и представляют они собой не что иное, как «шейки корней некоей разновидности папоротника, покрытые желто-красным пухом»; корни формой напоминают лапки, а неровности шейки – голову и уши. «Словарь торговли» в 1765 году сообщает, что некоторые «малообразованные авторы» выдают астраханского ягненка за растение, тогда как «борамец не имеет ничего общего с растением и означает на российском языке овечку или барашка» (T. V. Col. 609). «Британский музей» в 1778 году напоминает, что об этом диковинном растении- животном рассказывали много небылиц, и объясняет, как легко обмануть людей доверчивых, изготовив из корней папоротника вполне «сносное» подобие ягненка 72* . К тексту приложена гравюра, изображающая ягненка, похожего па того, что хранился в кабинете редкостей Брейна.

По меньшей мере три автора посвятили баранцу стихи. Самое удивительное, что в 1781 году мифический баранец вдохновил на сочинение целой поэмы, причем не кого- нибудь, а врача, доктора Эразма Дарвина! Может быть, этот ученый-естествоиспытатель, дед Чарлза Дарвина, на свой лад веривший в трансформацию видов, в растительном барашке увидел подтверждение собственной теории эволюции? Как бы там ни было, в поэме «Ботанический сад» (The Botanic Garden) Дарвин помещает баранца в Арктику 73* Полувеком раньше, в 1728 году, легенда о баранце легла в основу латинской поэмы «Свадьба цветов», сочиненной некиим «Ибернусом, доктором медицины» 74* . Автор утверждает, что те, кто плавают по Каспийскому морю или Дону, видят чудесный плод под названием Борамец, обладающий четырьмя ногами, шерстью и проч. «Московитские крестьяне верят, что это настоящее животное, которое днем дремлет на стволе, а ночью спускается с него и питается высохшей травой, сей ствол окружающей. […] Умей сей плод ходить и просить помощи от волков, которые так и норовят его сожрать, был бы он и впрямь ягненком, и тогда сказать было бы возможно, что вся округа там поросла живыми барашками» 75* .

В XIX веке легенду о баранце (однако, без каких-либо комментариев) повторяет «Адский словарь» Коллена де Планси в статье «Чудовища»; здесь воспроизведен по книге Лебрена рассказ Стрюйса (1826. T. IV. 3. 147). Мы уже видели, что его комментировали Гюбернатис и Кордье, а Ли посвятил ему отдельное исследование. В XX веке о нем вспоминали Лауфер, Авалон, Экселл, А.Трайон 76* , Балтрушайтис, Кл. Каплер , а совсем недавно Р.Викери 77* , Ж.-Л. Ле Келлек и С.Мазорик.

Начиная с XVI века никто не приписывает баранцу пророческой силы. Кроме того, с течением времени локализация мифа становится все более узкой: его прочно связывают с «русско-татарской» сферой, то есть с европейской частью России; не случайно и название его восходит к русскому слову. В баранца верили французы, немцы, итальянцы. Но верили ли сами русские в эту легенду? Утвердительно на этот вопрос отвечает, кажется, один Ибернус. Ни один русский автор о баранце не упоминает. Во всяком случае, в русских словарях и энциклопедиях о нем не говорится ни слова. Не упомянут он и в «Словаре русских суеверий» М.Д.Чулкова (Санкт-Петербург, 1782). Г.Керенский считал, что русские не рассказывали западным путешественникам о баранце, зато путешественники эти, прибыв в Россию, сами просили русских рассказать им подробнее о сказочном барашке, про которого они так много слышали у себя дома 78* .

Чтобы понять миф о баранце, следует, вне всякого сомнения, рассмотреть его сквозь призму истории идей и систем мышления; прежде всего необходимо иметь в виду, что мысль эпохи Возрождения носила по преимуществу теологический характер. Для того, чтобы объяснить появление в эту эпоху огромного количества сочинений о чудовищах и чудесах, следует исходить из особенностей воображения тогдашних людей, из их постоянной потребности в чудесном. Более того: следует помнить об «обострении» этой потребности на заре XVI века, когда Плиний «остается великим поставщиком чудес и диковин» 79* . Трезвомыслие и бдительность – бесценные добродетели, но стоит ли слишком сурово осуждать «эпоху темных суеверий»? Стоит ли отказываться во имя рационализма от всякой попытки понять мышление людей, думающих не так, как мы? Есть люди, которых обилие чудовищ и чудес слишком раздражает. Другие, напротив, склонны поддаваться обаянию иррационального. Жан Сеар, констатирующий существование (и сосуществование) в современном сознании этих двух тенденций, от которых не свободны даже некоторые историки, предупреждает об опасности обеих крайностей и напоминает о необходимости более научного подхода 80* . Именно так мы и попытались описать легенду о баранце.

Перевод с французского Веры Мильчиной

1* В латинском, тексте Герберштейна. русское Заволжье названо «Zavvolhense».

2* Moscovie du XVIe siecle vue par un ambassadeur occidental Herbestein. Traduction par Robert Delort. Paris, 1965, p. 180-182; рус. пер. А.Малеина и А.Назаренко: Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988, с. 180. Герберштейн, автор сочинения «Rerum Moscoviticarum commentarii» (1-е изд. – Вена, 1549), был послом императоров Максимилиана и Карла V в России.

3* Postel G. Des merveilles du monde… Paris, 1553. Fol. 67 vo.

4* Sloane H. A further Account .of the contents ofthe China Cabinet mentioned last Transaction, p. 390 // Philosophical Transaction. 1698, decembre, p. 461-462. Речь идет о растении Cibotiu.m barometz, которое произрастает в Китае и имеет корневище, сходное по виду с четвероногим животным. Лурейро в своей «Кохинхинской флоре» (Flora cochinchinensis, 1790) подтверждает, что Polypodium borametz растет на холмах в Китае и Кохинхине (Южном Вьетнаме); корню его можно придать вид маленькой собачки (ExellA.W. Barometz: the vegetable Lamb ofScythia // Natural History Magazine, 1932, № 13, p. 198). В наши дни жители Формозы (Тайваня) изготовляют из этих корней ягнят и продают их туристам (Le QuellecJ.-L. Un conte esmerveillable: le Borametz, l'agneau dans la citrouille et la laine marine // La Mandragore, 1997, № 1, p. 17; благодарю Александра Строева, указавшего мне эту статью).

5* Breynius. Dissertatiuncula de Agno Vegetabili Scythico, Borametz vulgo dicto… // Philosophical Transaction. 1725. № 390. Vol. XXXIII. Sept.-oct, p. 358. К статье приложена гравюра с изображением поддельного барашка из кабинета Брейна.

6* KаmpferE. Amoenitat.es exoticae. Fasc. III. Observatio I. Lemgoviae, 1712, p. 505-508.

7* Vigenere, Biaise de. Les Images, ou Tableaux de plate peinture […] avec des arguments et annotaions sur chacun d'eux. Paris, 1630. Fol. 75 (Ire ed. 1578. 2 vol.).

8* Duret C. Histoire admirable des plantes et herbes esmerveillables et. miraculeuses en nature. Paris, 1605, p. 333.

9* Surius L. Histoire ou Commentaires des toutes choses memorables, advenues depuis LXX ans en зa par toutes les parties du monde […] Tierce ed. [15 73], p. 30 b. Издание на. латыни вышло в 1567 году.

10* Du Bartas. La Seconde Semaine. Anvers, 1591, p. 89~90.

11* Scaligeri J.C. Exercitationum… Lutetiae, 1557 (Ed. 1634. Hanoviae, p. 567-568); Cardan j. De rerum varietate. Bвle, 1557. Livre 6. Chap. 22, p. 216-217.

12* Дейзинг (см.. прим. 31) дважды употребляет по латыни выражение «скифский растительный барашек». Словосочетание «agnus Scythicus» фигурирует также в 1712 году в латинском тексте Кемпфера. Что же касается французского языка, то на нем аналогичное выражение было, по-видимому, впервые употреблено Лемери (см. прим.. 38).

13* См.. прим. 4. По мнению Антуана Жюссье, «баромец» – это татарский папоротник, polypodium barometz: «Поверхность его покрыта пухом […], похожим на шкурку скифского барашка, отчего поми нается он в сказках и легендах», каса ющихся растительного царства (Dictionnaire des sciences naturelles. 1816. T. IV, p. 85). По-русски растение это называется плаун.

14* Gesner С. Historiae animalium. Francfort, 1620, p. 822 (Ire ed. 1551).

15* Barberino R. Relatione in Moscovia // Via.ggi di Moscovia. degli anni 1633, 1634, 1635 e 1636. Viterbo, 1658, p. 222. Путешествие относится к 1564, a латинская рукопись – к 1565 году.

16* Breidbach J.K. Zodiacimedicinae. Coloniae, 1587. В этой латинской поэме автор, эрцгерцог Каринт.ии, посвящает 15 строк (р. 121-122) растительному барашку.

17* Делл,а. Порта, неаполи танский врач, слышал, что в краю, населенном. татарами, имеется некое растение, приносящее плод в виде ягненка, который обладает целебными свойствами (Phytognomonica Io. Baptistae Port.ae. Rouen, 1650, p. 276; Ire ed.: Naples, 1588).

18* Singularim Andrea Libavii. Francofurti, 1599, p. 289-314 («De Agno vegetabili Scythiae» ).

19* Улисс Аяьдрованди. (1522-1607), профессор естественной истории из Болоньи, ссылается на Скалигера, Герберштейна и Брейдбаха. (De Quadripedibus Bisulcis. Bononfiae], 1642, p. 392-393).

20* Margeret. Jacques, capitaine. Estвt de l'empire de Russie et grandduche de Moscovie. Paris, 1607; voir: Un mousquetaire а Moscou. Ed. d'A.Bennigsen. Paris, 1983, p. 43.

21* Liceti (Licetus) F. De Spontanee viventium ortu… Vicetiae, 1618, p. 234. Личети, врач и философ, последователь Аристотеля, без комментария цитирует Одорика (см. примеч. 51).

22* Аптекарь Антуан Колен перевел «Историю лекарственных средств» севильского врача Н.Монардеса для второго тома, своей «Истории лекарственных средств» (2-е изд. – Лион, 1619). Следом за своим переводом он воспроизвел главу « Борамец» из книги Дюре (с. 248-260) с той же гравюрой. Окончил же он свое сочинение двумя, сонетами, один из которых озаглавлен «Борамец».

23* Bacon F. Sylva. Sylvarum or a Natural History, in ten centuries. 10e ed. Lon.don, 1676, p. 119 (Ire ed. 1627).

24* Parkinson J. Pa radisi in sole. Paradisus terrestris. A garden, of ail sorts of pleasant flowers… Lon.don, 1629. Джон Паркинсон был аптекарем короля Якова I. На фронтисписе книги изображены Адам, и Ева в райском саду, а на заднем плане, под деревьями, виден растительный барашек.

25* NierembergJ.E. Historia naturae. Anvers, 1635, p. 34-35. Ниремберг был испанским, иезуитом.

26* Renaudot T. Troisiиme centurie des Questions traictees aux Conferences du Bureau d'adresse (164e Conference, le 8 mars 1638). Paris, 1641, p. 430-431 (со ссылкой на. Скалигера).

27* Гравюра М.Мериана опубликована, в книге М.Цайлера «Растения и их символы» (Франкфурт, 1646). Воспроизведено в изд.: AvalonJ. Une plante esmerveillable: le Borametz ou agneau de Scythie // Passijlora. S.d. [1930-е годы]. № 14. P. 24.

28* Kircher A. Magnes, sive de A rte magnetica. 3e ed. Romae, 1654. Кирхер пишет о «борамеце» в третьей главе пятой, части (De frutice Tartarico Borametz dicto), ссылаясь на Скалигера.

29* Museum Wormianium, seu Historia; rerum rariorum. 1655, p. 190. Оле Ворм (Олай Вормий) – датский врач и историк.

30* Олеарий (Адам Ойлыилегер) – автор « Описания путешествия в Московию, Татарию и Персию» (фр. пер. А. де Викфора, 1656). О «боранце», чью шкурку Олеарий. видел собственными глазами см. изд. 1659 года (Т. 1, с. 120). «Мы с трудом могли в это поверить», – говорит Олеарий.

31* Deusing A. Fasciculus Dissertationum Selectarum… Groningue, 1660, p. 598-602.

32* Relation de trois ambassades de monseigneur le comte de Carlisle… Amsterdam, 1670 (рассказ Ги Мьежа, входившего в свиту посла). См. изд. А.Голицына (Paris, 1857, р. 303).

33* Collins S. Relation curieuse de l'etat present de la Russie. Paris, 1679, p. 118. Коллинс – английский врач, придворный медик царя Алексея Михайловича.

34* De rebus Moschoviticus ad serenissimum Magnum Hetruriae Ducem Cosmum tertium, auctore jacobe Reutenfels. Patavii, 1680, p. 238-239.

35* Tes Voyages de Jean Struys en Moscovie, en Tartane, en Perse, aux Indes et en plusieurs autres pays etrangers. Lyon, 1684. T. 1, p. 29, 31. Голландский путешественник Стрюйс уверяет, что неоднократно видел «боранцов», которых местные жители заботливо выращивают у себя в домах.

36* Zahn J. Specula physico-mathematico-historica notabilium ас mirabilium sciendorum… Norimbergae, 1696. T. Il, p. 235. Цан повторяет то, что сказано у Скалигера.

37* Voyages historiques de l'Europe. Paris, 1698. Vol. 7, p. 21.

38* «Самый прославленный зоофит […] – род дыни, именуемый Agnus Scythicus amp; Boramatz. Говорят, что подобен он ягненку и проч. Произрастает он в окрестностях Самары и, возможно, есть не что иное, как гриб» (Lemery. Dictionnaire ou Traite universel des drogues simples. 2e ed. Paris, 1714, p. 922). В первом издании (1698) статьи «Зоофит» не было.

39* Buchet P.-F. Abrege de l'histoire de czar Peter Alexiewitz… Paris, 1717, p. 144-145.

40* Компиляция, открывающая переиздание книги Перри «Нынешнее состояние Великой России, или Московии»; см.: Histoire abregee de Moscovie // Репу J. Etat present de la Grande Russie ou Moscovie. Paris, 1718, p. 7. О зоофите здесь рассказывается со ссылкой на. Олеария.

41* Labat J.-B. Nouveau voyage aux isles de l'Amerique… Paris, 1722. T. 6, p. 289-290.

42* La Mottray, A. de. Voyages… La Haye, 1732, p. 246-247; сведения о «боранце» сообщены со ссылкой на Лемери.

43* Le Brun P. Histoire critique des pratiques superstitueuses. 2e ed. Paris, 1732. T. 1, p. 112~115. Лебрен опровергает сказку о боранце, кратко излагая статью Брейна.

44* Линней, подобно Слоуну, считал, что «боромец», или «agnus scythicus» – подделка, составленная из корней американского папоротника (Systela Naturae per Regna tria naturae, secundum classes, genera, species… Halae Magdeburgicae Typis et sumtibus… 1735. t l,p. 28).

45* Schober G. Memorabilia Russico-Asiatica // Muller G.F. Sammlung russischer Geschichte. Saint-Petersbourg, 1726. T. 7, p. 37. Доктор Шобер умер в 1739 году.

46* Lambert С.-F. Histoire generale, civile, naturelle, politique et religieuse de tous les peuples du monde… Paris, 1750. 15 vol. О «прославленном растении, боранцом именуемом.», см.: Т. /., р. 85.

47* См. : Mazauric S. Les zoophytes et la question de la vegetalite aux debuts de l'arge moderne // Le Vegetal. Presses Universitaires de Rouen, 1999, p. 25.

48* Сказания современников о Дмитрии Самозванце. СПб, 1832, с. 186, прим. 10 (комментарии Устрялова к русскому переводу Маржерета ).

49* Huizinga J. L Au tomne du Moyen Age. Paris: Saverne, 1958, p. 173; цит. no: Kappler C. Monstres, demons et merveilles а la. fin du Moyen Age. Paris, 1980, p. 135.

50* Керенский Г. Древнерусские отреченные верования // Журнал министерства народного просвещения, 1874, март, с. 68; цит. по : Замысловский Е. Барон Сигизмунд Герберштейн // Древняя и новая Россия, 1875, № 12, с. 332); Orgelbranda S. Encyklopedia Powszechna. Varsovie, 1898. T. 2, p. 120 (статья «Baranek»).

51* Mandeville's Travels. Text and translations by Malcolm Letts. London, 1953. T. 2, p. 374. Мандевил умер в Льеже в 1371 году. Сочинение его было опубликовано в Лионе в 1480. На гравюре, сопровождающей аугсбургское издание ( 1481 ), изображены четыре ягненка, растущие на дереве.

52* Les Voyages en Asie au XlVe siecle du bienheureux frere Odoric de Porclenone, religieux de Saint-Franзois. Introduction et notes par Henri Cordier. Paris, 1891, p. 428. Дейзинг считал, что именно к « Одорику из Удино» восходят рассказы Личети и Скалигера.

53* Ibid, р. 425-426.

54* Gubernatis A. de. Mythologie des plantes. Florence, 1878-1882. T. 1, p. 30-31; цит. no: Cordier H. Op. cit., p. 430-431.

55* BaltrusaitisJ. Le Moyen Age fantastique. Paris, 1981, p. 115-116.

56* Laufer В. The story of the Pinna and the Sy rian Lamb // Journal of Americain Folklore. 1915. T. XXVIII (108), p. 115; цит. по фр. переводу: Le Quellec /.-/. Op. cit., p. 11-12.

57* Цит. no: Chavannes E. T'oung-Pao. Paris, 1907, p. 183.

58* Les Voyages en Asie au XIVe siecle du bienheureux frere Odoric de Pordenone… p. 431~432.

59* Laufer В. Op. cit., p. 115-117.

60* Du Bartas. Premiиre semaine. Op. cit., p. 326, note 88.

61* Lee H. The Vegetable Lamb ofTartary, a Curious Fable of the Cotton Plant. London, 1888, p. 7; Exell A.W. Op. cit., p. 195.

62* Ceard J. La nature et les prodiges. Г insolite au XVIe siecle. 2e ed. Geneve, 1996.

63* Talmud de Jerusalem. Traduction de Monse Schwab. Paris, 1969. T. 2, p. 306.

64* Exell A.W. Op. cit., p. 199.

65* По мнению Ли, источником предания о растительном барашке послужили рассказы путешественников о хлопке. Это утверждение было совершенно справедливо оспорено Ж.-Л. Ле Келлеком (Le QuellecJ.-L. Op. cit., p. 10-11).

66* Mazauric S. Op. cit., p. 18, 22-25. Выражение «баснословные зоофиты» принадлежит С.Мазорику.

67* Munster S. De la Cosmographie universelle. S.I., 1568, p. 1016.

68* Laufer В. Op. cit., p. 119-120 ; см. также: Le Quellec J.-L. Op. cit., p. 12-13.

69* Le Quellec J.-L. Op. cit, p. 13.

70* Bacque -Grammont J.-L. Earbre anthropogene du waqwaq, les femmes-fruits et autres zoophytes. Recherches sur un mythe а large diffusion dans le temps et dans l'espace (a paraоtre). Приношу сердечную благодарность г-ну Баке-Граммону, позволившему мне ознакомиться с его чрезвычайно богатой, фактами и мыслями работой.

71* Ceard J. Op. cit., p. 238-239.

72* Museum Britannicum, being an exhibition of a great variety of antiquities and natural curiosities…, by fohn and Andrew van Rysmdyk. London, 1778, p. 38.

73* Цит. no : Exell A.W. Op. cit., p. 200.

74* В первом издании, тексту поэмы предшествовала гравюра, изображающая трех ягнят, один из которых, средний, помещается наверху высокого стебля.

75* Французский перевод цит. по: Avalon /. Op. cit., p. 28; Le Quellec J.-L. Op. cit., p. 8.

76* Tryon A. The vegetable Lamb ofTartary // Missouri Botanical Garden Bulletin. 1955. T. 43, p. 25-28.

77* Vickery R. A Dictionary of Plant-Lore. Oxford University Press, 1995.

78* Керенский Г. Указ. соч., с. 68; цит. по: Замысловский Е. Указ. соч., с. 332; сам Замысловский (с. 331) называет историю баранца выдумкой.

79* Ceard J. Op. cit., p. 60.

80* Ibid, p. 485.

ВОЙНА И МИР